сон длиною в жизнь

В тот день я умерла. Ну, как умерла – уснула. Многие, даже врачи, приняли мой сон за смерть. Да, такое иногда бывает. Человек просто ложится спать и больше не просыпается, но продолжает жить. Жить во сне. Душа отделяется от тела  может путешествовать. Захочет – может попасть в Пекин или в Токио, а можно и в Каир махнуть на пару недель. Но вот только никто не знает, насколько долгими могут быть эти пара недель.
Мне было тогда восемнадцать лет. Вроде бы простая симпатичная девчонка, мальчикам нравилась, у девчонок была хорошей подругой. Родители во мне души не чаяли. Еще бы! Единственный ребенок в семье, отличница и послушная дочь. На свидания не бегала, вредных привычек не было. Только одна: я безумно любила мечтать. Порой могла просто взять и отключиться от мира на пару минут, а то и часов. А еще я любила иностранные языки и мечтала объездить весь мир. Но моим мечтать не суждено было сбыться. И вот я пишу письмо с того света…
Однажды утром я ехала, как обычно, в маршрутном такси и думала о том, что скоро моя жизнь изменится, я начну учебу в отличном вузе, получу специальность, выйду замуж и заведу семью. Все представлялось в таких нежно-розовых тонах, таким красивым и романтичным! Напротив меня ехал красивый парень и тоже о чем-то думал. Казалось, он тихонько качал головой в такт моей песне в наушниках. Кроме нас и водителя никого не было в салоне. Стояла жара, и я заметила, как у парня на лбу появилась испарина, но он, кажется, даже не почувствовал этого. Я невольно засмотрелась его профилем и начала представлять красивую жизнь в качестве его жены. От таких мыслей мне стало смешно, и я прыснула в кулак. Он дернулся и посмотрел на меня. Я впервые видела такие голубые глаза. Казалось, они были кусочком неба: глубокие, бездонные и безумно тянули окунуться в их пучину.
-Со мной что-то не так? – спросил он.
-М? – я не расслышала вопроса. Пришлось вытащить один наушник. Почему-то я никак не могла оторвать взгляд от его безумно красивых глаз. Они так и манили меня…
-Я Марк, - вдруг представился он, - А тебя как зовут?
-Юля, - робко ответила я и залилась краской. Похоже, влюбилась, мелькнуло тогда в голове. Надо же, первый раз! Обычно мальчики пытались ухаживать за мной, но я воспринимала их как друзей, не более. В мои восемнадцать у меня даже первого поцелуя не было! М-да, в этом плане я – белая ворона.
-Очень приятно, - Марк улыбнулся, - Тебе на какой выходить?
-На конечной. Я еду в гости к подруге.
-Надо же! Мне тоже на последней!
-Какое совпадение, - ляпнула я и попыталась отвести взгляд, но все было тщетно.
-Что, прости?
-Да так. Извини, мысли вслух, - я все-таки смогла отвести взгляд и посмотрела в окно. Солнце медленно двигалось к горизонту, - Странно, уже вечер, а на улице такая жара.
-Похоже, все лето будет таким. Смотри, какое красивое небо!
-Да. Особенно, когда солнце уже совсем близко к горизонту. Небо становится все темнее, а облака все ярче. Сначала желтые, потом оранжевые, потом розовые, красные…
-Тоже любишь закаты?
-Да, очень.
-А у меня мечта есть: хочу как-нибудь подняться в небо и рассмотреть закат поближе.
-По-моему, это хорошая мечта.
-Думаешь?
-Да. Я тоже хотела бы подняться вверх…
-Когда-нибудь ты исполнишь свою мечту. А я буду сидеть и ждать тебя.
-Что?
-Ничего. Просто мысли, - Марк улыбнулся.
Остаток дороги мы говорили о всяких глупостях, довольно милых и романтичных, чтобы я смогла окончательно убедиться в том, что влюбилась. Потом он меня проводил до дома моей подруги и пошел домой. Мы даже не обменялись номерами. Наверно, ему было скучно, и он просто хотел поговорить с кем-нибудь. Скорее всего, мы больше никогда не увидимся.
До моей «смерти» осталось всего пять дней. Сейчас я говорю об этом уверенно, потому что уже привыкла. Да и не изменить уже ничего.
Я рассказала подруге о странном попутчике. Она сразу поняла, что он мне понравился. Потом были долгие расспросы о нем, и мне пришлось рассказать о Марке подробнее. Подруга сказал, что общалась с ним когда-то. А еще она рассказала мне, что он играл в футбол, пока не получил травму во время матча, очень добрый и хороший малый, и одобрила мой выбор.
Ночью я долго не могла уснуть, а когда задремала, не видела сна. Такие сны называются серыми. В принципе, мы всегда видим сновидения, но запоминаем далеко не все. Вроде бы, только каждый сотый. Но бывают такие ночи, когда снов мы не видим вовсе. Точнее, не запоминаем совсем. Только серая пустота. Сначала становится легко, окутывает каким-то безумно приятным теплом, потом тело становится очень тяжелым, затем опускается занавес, отделяющий нас от реальности, и мы становимся зрителями. В кинотеатре сновидений нам неизвестный режиссер показывает свои лучшие (а иногда и не очень хорошие) картины, давая возможность поучаствовать в главной роли или просто побыть сторонним наблюдателем. Иногда мы останавливаемся на тяжелом сером занавесе.
Утром было ощущение странной пустоты в голове и в душе. Я пыталась о чем-нибудь думать, но получалось плохо. Подруга сварила кофе и включила какой-то новый фильм, но меня это не вернуло полностью к реальности. Вечером я поехала домой. Когда маршрутка стояла на красном светофоре, дорогу переходил Марк. Я хотела крикнуть ему в окно, но потом передумала. Не знаю, почему. Он меня не заметил, и я, проводив его взглядом, уткнулась в телефон.
До моего сна четыре дня. Страшные цифры.
Следующие два дня я пыталась найти объяснение моему состоянию в энциклопедиях и Интернете. Нервное расстройство. Неврастения. Нейроциркуляторная дистония по гипертоническому типу. Еще какие-то страшные слова. Я уверена, что у меня нет ничего из этих списков. Но почему же такая слабость и сонливость?
Осталось два дня. Уже послезавтра случится ЭТО…
С утра начал накрапывать дождь, но прохлады от этого не добавилось. Было ощущение, что я нахожусь в неуютном парнике, ужасно душном и маленьком. Я решила прокатиться до центра, сходить по магазинам и заглянуть в любимое кафе. Всюду мне встречались люди, похожие больше на зомби из фильмов ужасов, вялые и изнеможенные. Мир стал черно-белым. Шумный город превратился во что-то желеобразное, пыльное и душное. Даже звуки машин и голосов людей слышались будто из-под воды. Было грустно еще от того, что вечером никто не увидит закат, яркий и горячий, как прощальный поцелуй Ромео.
В кафе играла какая-то грустная песня. Я плюхнулась в мягкое кресло с высокой спинкой и начала разглядывать меню.
-Не ожидал тебя здесь увидеть, - послышался голос сзади. На соседнем кресле, прямо за мной, сидел кто-то очень знакомый. Почему-то мое сердце забилось чаще, - Тебя можно узнать даже многомиллионной толпе. Твой аромат, запах твоих духов… их невозможно забыть и спутать с чужими, - я повернулась и увидела, как над спинкой кресла показалась сначала чья-то рыжая с медовым отливом шевелюра, а затем и ее обладатель – Марк.
-Марк? Вот так встреча! – обрадовалась я.
-Ты не против, если я сяду рядом?
-Конечно, садись!
Марк перекинул свои сумку и куртку на кресло напротив меня, а сам уселся рядом со мной. Я заметила, что его голубые глаза блестят как-то по-особенному. Что в них? Грусть или радость? Или что-то вообще отдаленное?
-Ты так быстро исчезла. Может, все-таки обменяемся номерами, чтобы больше так не теряться? – начал Марк, сцепив руки в «замок».
-Ты сразу не предложил, а я не додумалась. Давай телефон. Я сама тебе запишу свой номер.
-Возьми, - Марк достал телефон из переднего кармана джинсов и протянул мне. Я быстро ввела свой номер и протянула телефон его хозяину.
-Как ты меня запишешь? – спросила я как бы между прочим.
-Юлия, - ответил Марк и улыбнулся.
-А не забудешь? У тебя, наверно, много таких Юлий.
-Да нет. Только одна – ты. Кстати, может, прогуляемся завтра где-нибудь?
-Не знаю. Если погода позволит, то почему бы и нет.
-Я тогда позвоню тебе завтра часов в двенадцать?
-Хорошо.
Вечером мне стало нехорошо: кружилась голова, сердце учащенно билось, температура поднялась, небольшая, но неприятная.
Вечером я забыла поставить телефон на зарядку, поэтому в полдень Марк не смог до меня дозвониться. Сама я проснулась только в два часа, вяло посмотрела на часы и закрыла глаза. Кружилась голова, а душу не покидало ощущение надвигающейся опасности. Мама принесла мне лекарства и градусник. От услуги врача я отказалась, сославшись на хандру и пообещав уже к вечеру быть в здравии. Обещание свое я сдержала. Проснувшись вечером, я плотно поужинала и поставила телефон заряжаться. Когда я его включила, на дисплее маячила надпись: «10 пропущенных звонков» и два сообщения. Номер не определился, но я сразу поняла, что это Марк. В первом сообщении он спрашивал, что со мной случилось, во втором – согласна ли я встретиться с ним завтра в час возле городского фонтана. Я отправила в ответ сообщение с извинениями и согласием на встречу. Через минуту мне пришло сообщение с десятком смайлов. Я улыбнулась, глядя на них, и убрала телефон.
Ночью я плохо спала. Мне казалось, что я лечу вниз по спирали прямиком в бездну. Удары сердца становились то сильнее, то тише, периодически подступая к горлу и вызывая тошноту. Но утром я была в отличном состоянии. Ничто меня уже не тревожило, будто все мои кошмары разом растворились.
Наскоро позавтракав, я начала собираться на встречу с Марком, совершенно забыв про телефон. Вылетая из дома, я схватила трубку, даже не взглянув на список пропущенных звонков. Я неслась по улице, радуясь хорошей погоде, улыбаясь прохожим. Маршрутное такси не заставило себя долго ждать, поэтому обрадовалась еще больше. К тому же, кроме меня там была одна девушка лет двадцати. Ни давки, ни бесконечного ожидания – сплошная благодать!
Маршрутка неслась по трассе, оставалось уже совсем немного, когда зарядил дождь. Телефон заорал на весь салон и начал будто захлебываться. Это звонил Марк.
-Да? – я подняла трубку, и сердце начало дико колотиться.
-Ты уже в маршрутке? – услышала я дикий вопль вместо приветствия.
-Да, а что?
-Тормози, Юля!!! Тормози!!! Любым способом!
-Зачем? – удивилась я. В этот момент машину повело в сторону, водитель начал материться, и мы оказались на встречной полосе. Прямо на нас двигался грузовик…
Родные и близкие долго оплакивали могилу девушки, ехавшей со мной. Водитель пролежал месяц в госпитале с черепно-мозговой травмой и умер, не приходя в сознание. Газеты пестрили заголовками о несчастном случае на трассе, о трех пострадавших, о водителе грузовика, который каким-то чудесным образом отделался только испугом и парой ссадин.
Я очнулась в больнице рано утром. Голова шла кругом. Прошлепав босыми ногами до окна, я увидела в стекле отражение больничной койки, капельницы, бледного тела. Себя я не смогла различить. В груди было удивительно спокойно. Я подошла к койке и увидела там себя. Медленно дыша, я, точнее, мое тело, вдыхало и выдыхало кислород из аппарата. Травм вроде нет, но почему я так странно выгляжу?
В палату вошла медсестра с новой капельницей и включила свет. Меня на пару секунд ослепило.
-Извините, что произошло? – я положила руку ей на плечо, но она меня будто не замечала. Я попыталась дернуть ее за рукав. Закончив со своими делами, медсестра взяла старую капельницу, повернулась и прошла сквозь меня. Вот оно что…
Весь день я бродила по больнице, заглядывая в палаты и пытаясь поговорить хоть с кем-то. В соседней палате лежал мужчина лет семидесяти. Я спросила у него, слышит ли он меня. Он резко открыл глаза и поднялся. Его тело продолжало лежать. На мониторе протянулась длинная ровная полоска. Мужчина осмотрелся и вышел, кивнув мне в знак утверждения.
Через пару дней в больнице появился Марк. Прорвавшись ко мне в палату, он взял мои руки и прижал их к своим губам. Я в это время сидела в углу на полу, прижав колени к груди.
-Я хотел предупредить тебя, но ты не брала трубку. Я хотел дозвониться и попросить тебя не приезжать. Ночью ко мне приходил некто в шляпе и пальто. Он рассказал, что случится. Я не смог… извини, я не смог тебя предупредить… – Марк всхлипывал и извинялся. А я просто сидела в углу и смотрела на него со стороны. Потом я решилась подойти и обнять его, но он этого не почувствовал.
Врачам Марк объяснил, что он мой жених, и с трудом добился разрешения посещать меня каждый день. В моей же палате он познакомился с моими родителями. Видеть их, убитых горем, было невозможно, но я не уходила, стараясь хоть так быть поближе к ним. Потом они привезли кресло в больницу, чтобы Марк оставаться дежурить. Врачи уже привыкли к нему.
Я перестала замечать ход времени. Казалось, что зима и лето слились в единый нескончаемый период. Я бродила по городу, никем не замечаемая, смотрела фильмы в кинотеатрах, завидовала людям в кафе, которые могли пить кофе и есть вкуснейшее пирожное, любовалась закатом с крыши самого высокого здания в городе.
Прошла вечность. Впереди – еще одна такая. Родители начали успокаиваться и привыкать, а Марк все так же дежурил возле моей койки все свободное время. Иногда я ходила за ним по пятам, радовалась его удачам и переживала провалы. Несколько раз ко мне приходили друзья, говорили что-то о том, что им жалко меня. А я сидела в углу и смотрела на них.
За это время я перечитала тысячи книг в местной библиотеке, пересмотрела сотни фильмов и узнала столько нового, сколько не узнала бы и за всю жизнь. Время шло все дальше и дальше, а я даже не замечала этого. Один раз я почувствовала на секунду (или на час?) быстротечность происходящего. В тот день врачи сказали, что пять лет в коме – это слишком долго и… дорого. Я тяжело вздохнула и забилась в свой угол. Забыла сказать, что в больницах иногда умирают, и с ними я могу разговаривать. А еще провожать в последний путь. От них я тоже много узнала. В частности то, что Марк и не собирается покидать меня, что родители будут до последнего бороться. Мне они этого не говорили.
Сейчас не мое время. Прошло уже лет двести. Я успела увидеть, казалось бы, миллионы закатов и рассветов. Я сделала многое. Но к чему мне все это, если у меня нет тела, и я никому не могу рассказать об этом?
Марк все так же дежурит по ночам. Он немного похудел и стал старше. Приятно возвращаться из библиотеки и видеть его спящим в кресле возле моей койки. Как же это приятно знать, что тебя любят! Приятно просыпаться и видеть спящего рядом человека, хранящего твой сон. Не голого, тянущего свои похотливые ручонки к твоему обнаженному телу, а действительно любящего и заботящегося, прежде всего, о твоем состоянии, а не о своих желаниях. Он так мило сопит во сне, это умиляет. Он не подпускает ко мне никого. Верный и любящий. Я знаю, что однажды проснусь и увижу его, спящего в этом кресле, положив голову на руки, свернувшись едва ли не клубочком.
Скоро это произойдет.
Три.
Два.
Один.
-Ах, - вдохнула я воздух и открыла глаза…