Орден Сутулова глава 6

                1   
   На тёмно-синей ряби озера игриво посверкивали шаловливые солнечные зайчики. Белёсый налёт инея, выпавший ночью в камышах и на травянистых взгорках, медленно таял под косыми лучами уже нежаркого осеннего светила. В прозрачно-голубом воздухе медленно кружилась последняя увядшая листва вперемежку с невесомыми лесными странницами – паучьими сетями. Пахло прихваченным морозцем болотным гонобобелем, преющим в низинах мхом, озёрной тиной и подкопчёной на ольховых прутьях рыбой…
   Из приземистой избушки, укрывшейся на опушке за вековыми соснами, неторопливо вышла девушка в потёртых джинсах и ватнике, улыбнулась погожему утру, зевнула и выплеснула в ближайшие кусты остатки вчерашнего кипятка из алюминиевого чайника. Поправив непослушную прядь волос, она глубоко вздохнула, запахнула ватник и негромко хихикнула. Вышедший вслед за ней крепкий дедок в резиновых сапогах и в накинутой на плечи телогрейке удивлённо заметил:
  – Смеёмсси?.. У-у… Ну так… энто… Значить, есть над чем?..
  – Ага! – бодро подхватила девушка. – Есть!.. Хих… Мне сегодня сон чудной приснился. Странный… Будто я плыву всё, плыву по этому озеру. По нашему… Вода тёплая такая, мягкая, будто летом… А впереди, на берегу, стоит толстая баба с коромыслом и пытается набрать воды в вёдра. Не снимая с плеч  своего коромысла… Она уж и так, и этак, кряхтит, тужится, ругается, а вёдра всё никак не наполняются – не могут зачерпнуть. Тётка наклонилась чуть ниже к воде, потеряла равновесие, зашаталась и бабахнулась со всей дури в озеро!.. Заверещала благим матом, глаза выпучила, юбка задралась – поверх воды плавает. Баба пытается грести к берегу, да юбка проклятая не даёт – норовит всё под руки попасть… Тут какой-то мужик к озеру подбежал, взял откуда-то длинную верёвку и кинул этой толстой. Тётка ухватилась, орёт, плюётся, а мужик тот никак её не вытащит – силёнок не хватает. Хи-хи…
  – Ох ты, мать ети!.. Гм… А дальше-то чё?..
  – Сбежалась на крики целая толпа. Наверное, половина деревни… Еле вытянули из воды беднягу… А когда баба отдышалась и пришла в себя, пуще прежнего дурниной заорала! В воде, мол, утонули её вёдра и коромысло. Как теперь доставать?.. Свекровь без них домой не пустит! Заест!.. Тут кто-то из собравшихся заметил, что ты, мол, тётка, никогда и замужем-то не была. Какой свекрухи-то испугалась?.. Одна ты живёшь. Совсем одна!..
  – Тьфу ты, бес тебя дери!.. Н-да… И… Чем всё кончилось-то?..
  – Хм… По правде сказать, не помню… Дальше я проснулась…
   Дедок раздосадованно крякнул и озабоченно почесал затылок.о  – Вишь ли… Энтот сон, как я понимаю… Не… того… Не очень-то смешной, право!.. Хотя… Я в приметы и сны разные не верю, дочка. От лукавого всё энто. От него… Потому только своим рукам, ногам и глазам доверяю…
  – Да? – заинтересованно покосилась на него девушка. – А всё же… Что плохого было во сне? Нехорошего? М-м?..
   Собеседник ответить не успел. Неожиданно он встрепенулся, напрягся и, указывая рукой на гладь озера, воскликнул:
  – О!.. Погодь, погодь!.. Чу! Эва!.. Никак внучка знаки подаёт?.. Похоже, сюды чалит…
   Девушка насторожилась, мгновенно "включив" слух и зрение.
  – Ой!.. Правда! Угу… Точно!.. Наверное, Марина на лодке едет. Её знаки слышу. Три коротких удара по жестянке… Во!.. Опять!.. Ага! Это наверняка она…
   Метрах в семидесяти от берега из камышовой протоки тихо выплыла деревянная лодка. Она плавно вырулила носом к островному заливу и медленно пошла вперёд. Насколько можно было разглядеть, за вёслами сидела крепко сбитая женщина в цветастом платке. А рядом…
  – Ох ты, мать честная! – внезапно переполошился дед. – Маринка мужика какого-то везёт!.. Хто энто?.. Пошто он сюды?.. Как бы… того… беды какой не…
  – А-ай!.. Ой-ё-ёй! – бросилась к избушке девушка, не дослушав старика. – Не по мою ли душу?.. Мне лучше здесь не светиться!..
   Дедок припустил следом за ней.
  – Ничё-ничё! Не дрейфь!.. Хде тут у меня тулка? – на ходу выпалил он. – Ща-ас!.. Ага! Вот она! Заряды на месте… Пойду, встречу незваного гостя… Еслив начну стрелять, беги! В лес утикай, поглыбже!.. Я потом свистну!.. – и, подхватив старое ружьишко, кинулся к берегу.
   Через несколько секунд со стороны приближающейся лодки донёсся женский крик:
  – Э-эй! Де-еда-а!.. Не пужа-айси! Это со мно-ой!.. Всё норма-ально! Не бо-ойтесь!..
   Услышав звуки извне, забившаяся было под топчан девушка осторожно, но с нескрываемым любопытством выбралась из укрытия и тихонько приблизилась к маленькому окошку. Через мутные стёкла она едва успела разглядеть причалившую к берегу лодку, вылезшую из неё Марину и… Молодой мужчина, который спрыгнул на землю вслед за дояркой и доброжелательно пожал руку её дедушке, показался "наблюдательнице" до того знакомым, даже в чём-то очень близким, что она, ойкнув и радостно вскрикнув, через мгновение уже летела по ступенькам избушки навстречу улыбающемуся гостю.
  – Пашка!.. Павел!.. Господи! Я здесь! – не помня себя от нахлынувших чувств, закричала на весь остров девушка. – Пашенька мой! Родной!.. Здравствуй!
   Подбежав вплотную к парню, она на секунду притормозила и подняла на "пришельца" повлажневшие глаза.
  – Ты… Ты всё-таки нашёл меня! Нашёл!..   Не зря я ждала… Каждый день ждала тебя!.. – задыхаясь от счастья, еле вымолвила беглянка.
  – Нашёл, моя радость! Наконец-то отыскал тебя, Верунчик!.. Солнышко моё!.. – тихо ответил парень и смущённо улыбнулся. Ткнувшись носом в грудь любимому, Верочка крепко обняла его за талию и, сразу обмякнув, горько, со всхлипами, разрыдалась. Тот, мягко подхватив девушку и крепко прижав к себе, начал нежно целовать её в сбившиеся волосы, в лоб, в мокрые щёки, в глаза, губы, нос, подбородок. Под веками у гостя тоже проступила предательская влага. Не говоря больше ни слова, они, слившись в единое целое, застыли на берегу далёкго острова, уже не осознавая ни времени, ни пространства, ни окружающей действительности…
   Негромко кашлянув и потянув внучку за рукав, дед с трудом вывел Маринку из состояния полной  прострации и осуждающе зашептал в ухо:
  – Рот-то закрой, дурища!.. Чего уставилась? Аль не видала, как целуются?.. Пошли в избу! Неча людям мешать!.. Дай им покалякать меж собой…
  – Ага!.. Да-да… Идём… – машинально отозвалась внучка и, постоянно оглядываясь, с огромной неохотой побрела вслед за дедом в его рыбацкое логово…
 …По ярко-голубому куполу неба с востока на запад плавно перемещались кучевые облака, похожие на взбитые перины или сахарную вату. Пухлые бока этих небесных странников то наливались пепельным налётом, то вдруг очищались до слепящей белизны. Почти обнажившиеся лесные дебри трепетно протягивали зевающему солнцу свои влажно-голые ветви в надежде погреться в последних лучах осеннего благоденствия. Однако пернатые, которые не подались ещё к югу, продолжали беззаботно верещать в кронах деревьев, словно предстоящие холода их совсем не волновали. Создавалось впечатление, будто природа решила проигнорировать закономерный круговорот времён года и, минуя снежную зиму, отважно свернула на звонкоголосую весеннюю тропу…
   Переведя дыхание и высказав друг другу самые главные слова, Вера и Павел неторопливо побрели к опушке леса, где уединились на старой поваленной сосне. Присев, девушка ласково заглянула в глаза спутнику и негромко произнесла:
  – А я чувствовала… Правда!.. Нет, я даже была уверена, что именно сегодня произойдёт что-то очень знаковое. Доброе и хорошее… Едва проснувшись, поняла, что это ощущение не покидает меня ни на секунду!.. К тому же денёк сегодня на редкость славный – мягкий, тихий и солнечный. В такую погоду невольно настраиваешься на сентиментально-благодушный лад. Веришь в светлое, искреннее, прекрасное. Веришь в чудеса и… Они исполняются!..
  – Замечательно! Мне вдвойне приятно, что таким чудом – и, заметь, без перьев – оказался  вдруг я! – подстроился к патетической тональности Паша. – А уж какое чудо сам наконец  отыскал и как я счастлив – знает, пожалуй, только Господь на небесах!
  – Пашка мой! Милый!.. Мне до сих пор не верится, что ты рядом! – прижалась к его плечу Вера. – Я столько пережила за это время. Столько всего передумала! И о нас с тобой тоже…
  – Взаимно, родненькая! Заюшка моя! – от избытка чувств Голубев поцеловал девушку в заветреный носик. – Знаешь… Я больше никогда, ни на секунду, не отпущу тебя! Никуда!.. Мы везде будем только вместе!.. И никто теперь – слышишь, никто! – не посмеет забрать у меня мою Верочку! Слишком дорогой ценой оплачиваем мы своё  счастье. Поэтому… Я тебя никому не отдам! Так и знай! Никому, никогда и нигде! Вот так…
  – Спасибо, радость моя!.. И я теперь… Тоже… Никогда!.. – у Кирсановой вновь просочились из-под век блестящие слезинки.
   Вытерев их рукавом свитера и судорожно вздохнув, Верочка доверительно взглянула на своего покровителя.
  – Паш, – спросила она. – А как там?.. Ну… В городе… Что новенького?.. Как моя мама? И… Вообще…
  – Кха-кха! – прокашлялся Павел и незаметно покосился на свои часы. – В городе, говоришь? Ну, если относительно Лидии Фёдоровны… То там всё в порядке. Жива и здорова. Ждёт тебя с нетерпением.  А об остальном… Если очень коротко, то… По большому счёту …там…
  – Почему же коротко? – перебила его Вера. – Давай по порядку. Во всех деталях… Или… Мы что, куда-то торопимся?
  – Видишь ли, лапочка… В принципе, да. Торчать здесь больше не имеет никакого смысла… И чем раньше мы свинтим отсюда, тем лучше будет для обоих…
  – У-у! Интере-есно!.. А на каких умозаключениях родились подобные выводы?
  – Надеюсь, ты не предполагаешь, что я вновь оставлю тебя на этом острове? Одну?
  – Думаю, что… Не знаю… Во всяком случае у нас есть прекрасная возможность перезимовать здесь вместе. То есть вдвоём… Полагаю, что турсуновцы не выдадут. И помогут, если надо…
  – Да… Заманчиво, романтично… Ничего не скажешь. Но… У меня на этот счёт другие планы…
  – М-м?.. Разве у нас есть другие варианты?.. Ты предлагаешь куда-то уехать, милый? Свинтить, как ты выразился?..
  – Ага!.. Угадала! Только не куда-то, а в родной Захолмск. В данном случае – в мою одинокую квартиру… Пока, на время… 
  – Ты что? В своём уме?.. Да меня же там сынок Завьялова на куски порвёт! В первый же день!..       И… Или ты не в курсе?
   Голубев, хмыкнув, достал из кармана пачку сигарет и щёлкнул импортной зажигалкой. Кирсанова, глядя на него, тоже закурила. Сосредоточенно подымив несколько секунд, Пашка наконец ответил:
  – Во-первых, я в курсе. И даже слишком… А во-вторых, мне бы не пришло в голову так легкомысленно подставляться под удар… Однако… Смею тебя уверить, зайка, что нам действительно пора возвращаться домой. В наш с тобой город…
   Заметив признаки крайней растерянности на любимом лице, Павел поспешил расставить все точки над "i":
  – На сегодняшний день ты, Верунька, вне подозрений… Всё! Аллес! Закончились твои скитания… Ничего не бойся! Менты тебя уже не пасут. Бандюги – тем более… Так что успокойся. Ничего тебе не грозит. Честное слово! Поверь!.. К тому же я теперь неотрвыно рядом с тобой. Никому не дам в обиду! Глотку за тебя перегрызу! Любому!..
  – Вот как? – удивлённо пролепетала Верочка. – А… Откуда ты знаешь, что меня уже не ищут?
  – Знаю! На сто пудов! Правда!.. Поэтому… Предлагаю попрощаться с радушными хозяевами этих просторов и как можно быстрее отплыть в сторону Селигерова… У меня там тачка стоит. Ждёт нас… С Мариной насчёт лодки я договорился. Она подбросит…
  – Ух-х! Какой ты шустрый!.. – восхищённо откликнулась девушка. – И на машине своей прикатил, и о лодке уже договорился. Браво!.. И когда только успел?..
  – Н-н-да… – смущённо выдавил из себя Голубев, почувствовав в голосе любимой ироничные нотки. – Чтобы так шустрить, вчера пришлось целый день ехать без остановок. Только бы скорей тебя увидеть!.. Но… Всё равно не успел… Пришлось заночевать у тёти Даши…
  – Прости меня, Павлик! – потупила глаза Верочка. – Я всё понимаю… И восхищаюсь тобой!..
  – Да ла-адно… – шмыгнул носом растроганный парень и жадно затянулся сигаретой.
  – Выходит, с Дарьей Васильевной ты уже познакомился? – улыбнулась Вера.
  – Ага! И не только с ней… К примеру, с твоей одноклассницей тоже…
  – Это с кем? С Абрикосовой, что ли?
  – Угу…
  – Ой, ну надо же! Во даёт!.. Молоде-ец… Настоящий сыщик…
  – Ну ладно! – опять засмущался Павлик. – Всё это уже в прошлом. Так что…
  – Слушай! – встрепенулась Кирсанова. – Значит, у тёти Даши засаду сняли? Теперь там чисто?
  – Да…
  – Здорово!.. Выходит, права была Маринка. Она в прошлый свой приезд на остров сказала, что милиция уехала из Турсуновки. А бандюков во главе с Антоном Завьяловым взяли ещё раньше… Но я, дурёха, сомневалась. Продолжала прятаться…
  – Вот видишь, Верок! Всё сходится… И бояться тебе больше нечего! Клянусь!   
  – Получается… Если меня не ищут, то… С Иваном Михалычем всё в порядке? Так?..
  – Ну-у… – неопределённо протянул Павел. – В принципе… В общем… Да…
  – Ты чего-то недоговариваешь? – сразу насторожилась Вера.
  – Знаешь… Давай так! – решительно выдохнул из себя собеседник. – Об остальном я тебе по дороге расскажу. Подробно-подробно… Обо всём!.. И как нашёл тебя, и что там было дальше с Завьяловым… Кстати, о нём. Я могу наконец узнать, зачем он приходил в твою квартиру тогда… тем вечером, когда в доме твоём рвануло?..
  – М-м… Ну… – уклончиво промычала девушка и передёрнулась всем телом. – Ты знаешь, Пашенька… Давай так. Я тебе тоже по дороге всё расскажу. Более подробно. Хорошо?
  – Договорились!.. Тогда… Ты как? В порядке? Можешь ехать?
  – Я-то? Да нормально!.. К тёте Даше бы ещё зайти. Поблагодарить её за всё…
  – Не переживай! Она шибко не расстроится… Понимает, что нам торопиться надо… К тому же я пообещал, что мы непременно навестим её следующим летом. Вот тогда и поблагодарим. Вместе. От всего сердца!..
  –  Ну тогда… Что ж… Лады! Поехали… Ты сам-то как? Сможешь рулить? Не устал?
  – Да ничего!.. Своя ноша, как говорится… Если что, заночуем по дороге. В какой-нибудь гостинице… Там и отдышишься, и выспишься, и ванну тёплую примешь. С шампунем. Смоешь с себя деревенскую пыль… А с утречка, позавтракав, со свежими силами… обратно поедем. Ко мне… Я, запомни, теперь тебя ни на шаг не отпущу! Ясно?
   Верочка благодарно посмотрела на спутника.
  – Па-аша! Пашенька мой! Родной!.. Спасибо тебе, милый!.. Никто в жизни так обо мне не заботился! Никто!.. Зайчик мой серенький! Любимый!..
  – Ну и… Вот и славно! – Павел в бережном, но страстном поцелуе надолго приник к губам очаровательной беглянки, после чего, отдышавшись, приподнялся с сосны и помог встать слегка разомлевшей девушке.
  – Прелесть моя! Хочешь баиньки? – улыбнувшись, спросил он.
  – Неа! – решительно замотала головой Вера и хихикнула. – Совсем не хочу!.. Мы… Дома отоспимся. Или в гостинице…
  – Верно! – обрадованно подхватил Голубев. – Тогда… поплыли?.. Вон, Маринка уже в лодке ждёт…
  – Хорошо!.. Я только с дедушкой попрощаюсь, ладно?
  – Давай!..
   Верунька, бойко развернувшись, вдохновенно полетела к избушке, а её бескорыстный "спаситель" неторопливо побрёл к берегу, на ходу поражаясь небывалой щедрости бабьего лета, неожиданно вернувшегося в третью декаду октября…

                2 
   Среди звенящей, непривычной тишины монотонно звучали приглушённые удары – бум, бум, бум, бум. Словно кто-то усердно и размеренно забивал в доски упругие шляпки гвоздей, стараясь с одного удара вогнать холодное железо в податливую мякоть древесины…
   Вера с трудом разомкнула слипшиеся веки и сквозь сладкую дрёму попыталась рассмотреть что-либо вокруг. Однако ничего не увидела, кроме размыто-серой полоски света, пробивавшейся откуда-то сзади, из-за подушки. Но зато тут же ощутила под грудью приятную тяжесть тёплой мускулистой руки и лёгкое посапывание, методично обволакивающее затылок едва уловимыми флюидами близкого дыхания. Она слегка пошевелилась, и посапывание мгновенно перешло в забавное почмокивание губами на фоне умильно-баритонального мужского постанывания.
   Девушка перевернулась на спину и осторожно скосила глаза влево. И сразу же обжигающе-трепетная волна нежности упругим валом прокатилась от её макушки до чуть холодноватых пальцев на ногах. "Я с Пашкой! Рядом!.. Мы вместе! – в празднично-приподнятом изумлении подумала Верочка и расслабленно выдохнула. – Господи, какое это счастье – быть любимой и взаимно любить! Какое это непередаваемое наслаждение – просыпаться по утрам не в холодной одинокой постели, а в объятиях самого дорогого человека на свете! Пусть даже находясь в гостиничном номере… Каким чудесным и бесконечно интересным кажется окружающий мир, когда ты делишь его с родным, близким и любимым мужчиной!.."
   Задыхаясь от упоительного восторга, молодая женщина непроизвольно протянула ладонь к обожаемому лицу и, едва прикоснувшись к нему, радостно взвизгнула – Пашка поймал губами пальцы девушки и начал, глухо рыча, игриво "пережёвывать" их, подражая лежебоке-медведю. Верочка рассмеялась ещё задорнее, когда мнимый медведь крепко обнял её и, чувственно сопя, покрыл пылающее личико и хрупкую шею сотнями незабываемых поцелуев…
 …Переведя дыхание и томно потянувшись, девушка расправила одеяло, натянула его к подбородку и тихонько прошептала:
  – Па-аши-ик! Пашуля?!.. С добрым утром!
  – С добрым утром, родная!
  –  А… А который час?
   Пашка перевернулся на бок и цапнул с казённой тумбочки наручные часы.
  – Восемь сорок три…
  – У-у… Наверное, уже пора вставать?
  – А нас никто не торопит. Можно дрыхнуть хоть до обеда.
  – Классно! – Верочка ещё раз с удовольствием потянулась и смачно зевнула. – Как там, на улице? Уже рассвело?.. Можем ехать, да?
   Павел покосился в сторону окна и, вздохнув, откликнулся:
  – Ты знаешь… А на улице дождь идёт. Затяжной такой, мелкий, противный… Похоже, к нам наконец пришла настоящая осень…
  – Да-а? – разочарованно протянула девушка, приподнялась на локте и обернулась к окошку. – Ой, и правда. Дождик… Теперь понятно, что меня разбудило. Это дождевые капли стучали по подоконнику. Гулко так и… жалобно… Бр-р!..
  – Ну ничего! – поспешил успокоить спутницу Голубев. – Что нам непогода? Тьфу!.. Ведь у нас с тобой четыре колеса, крыша над головой, полный бак бензина и прекрасное настроение! Так?
  – Ага!..
   Пашка вылез из-под одеяла, сел на кровати и, дотянувшись до ближайшего стула, начал одеваться.
  – Ты, Верунь, полежи пока. Понежься ещё чуток, – подал он голос. – А я тем временем в ресторан спущусь. Похлопочу насчёт завтрака… Лады?
  – Ой, как романтично! – закатила глаза молодая женщина и, не выдержав, хохотнула. – Хах! Умора!.. Ресторанный завтрак вчерашней бомжихе прямо в постель! Блеск!.. Мечтала ли я об этом ещё сутки назад? М-м?
  – Ну вот… Стало быть, жизнь иногда опережает наши самые смелые помыслы! – подытожил Павел и встал с постели. – Я сейчас! Мигом!.. Жди меня…
  – Угу… – ласковым котёнком мурлыкнула в ответ девушка и вновь с головой укрылась одеялом…
 …Ослепительное солнце, пробиваясь из-за вершины горы, дробилось в изумрудных кронах прибрежных пальм и сотнями ярких бликов переливалось в лазурной накипи тёплого южного моря. Тихие волны, мягко резвясь у ног, приятно щекотали лодыжки и томно поглаживали уставшие мышцы бёдер. Верочка, улыбаясь, смотрела на Павлика, который в нескольких метрах от неё заботливо поддерживал маленькую девчушку на поверхности воды, помогая ей дурашливо барахтаться в солёных брызгах, повизгивая от восторга и заразительно хохоча… Наплескавшись вволю, Павел и девочка неторопливо побрели в сторону загорающей Веры, а, приблизившись к ней, неожиданно вылили из ладоней прохладную воду прямо на грудь и на живот разомлевшей женщины. Та ойкнула, вскрикнула, фыркнула, сконфуженно посмотрела на рассмеявшихся озорников, и тут… Пашка, нагнувшись к ней, почему-то очень противным и чужим голосом вдруг произнёс: "Ум-м-м, пе-ерсик!.. Да такую надо трахать, трахать и трахать! Без передышки!.. О-о! Я уже не могу!.. Разреши, шеф?! Пожалуйста!.." Предчувствуя что-то ужасное и страшное, молодая женщина непроизвольно оттолкнула холодные лапищи мужчины, попыталась громко закричать, но…
   Открыв глаза, Вера увидела перед собой чужих парней. Двое из них стояли в ногах, у края кровати, а третий сидел на постели и, засунув руку под одеяло, нагло шарил по низу живота девушки. Резко вскрикнув, Кирсанова сбросила "грабли" незнакомца со своего тела, поджала ноги, натянула на себя одеяло и затравленно уставилась на пришельцев. В одном из них, самом высоком, она без труда узнала Антона Завьялова. Не веря глазам своим, Верочка зажмурилась, встряхнула головой и снова осторожно разомкнула веки. Незваные визитёры по-прежнему оставались на своих местах. "Значит, не сон!" – ещё больше цепенея от увиденного, подумала молодая женщина, растерянно озираясь по сторонам.
  – Проснулись, мадам? – первым подал голос Байт. – Замечательно! Ну что ж… С пробуждением, так сказать, и… Приятного вам дня!
  – Ч-ш… Чё… Что вам здесь надо? – еле ворочая языком, пробормотала Кирсанова. – Кто вы такие?
  – Фух… А мы по твою душу, голуба! – осклабился Верёвкин, вальяжно откинувшись на краю кровати. – Если будешь послушной девочкой, то… – он умоляюще посмотрел на Антона. – Командир! Не в службу, а в дружбу, м-м?.. Можно я сам с ней потолкую? Для начала? А-а?
   Завьялов-младший брезгливо поморщился и, тяжело вздохнув, решительно заявил:
  – Слушай, Илюх! Тебе что, в Захолмске баб не хватает?.. У тебя их там… раком до Китая не переставить! И ваще… Мы сюда за этим ехали, что ли? Угомонись!
  – Ну… Мало ли… Одно другому не помеха…
  – Всё! Хватит! Цирк окончен!.. – громогласно рявкнул Байт. – Встал и вышел отсюда! В коридор! Быстро!.. И ты, Шуруп, тоже, – обратился он ко второму напарнику. – Я один с барышней побеседую. Культурно и вежливо… А то у вас только одно на уме. Как у дембеля  в койке…
   Канат, шумно сопя, поднялся с кровати и, с сожалением обернувшись на "голубу", недовольно потянулся к выходу. Следом за ним проковылял и Шуруп. Когда входная дверь захлопнулась, Антон пододвинул к себе свободный стул, сел на него и вопросительно уставился на девушку.
  – Ну-с… – выдохнул он. – Наконец-то мы с вами встретились… Теперь, надо полагать, я смогу услышать ответ на давно интересующий меня вопрос…
  – Да? – встрепенулась Вера. – А кто вы такой? И… И на каком основании я должна с вами разговаривать?
   Байт криво усмехнулся и устало взглянул на окно.
  – Гм… Думаю, что ты прекрасно знаешь, кто сидит перед тобой. И, наверное, догадываешься, что конкретно меня интересует. Впрочем… По правилам этикета я всё равно должен представиться. Антон Завьялов! (он кивнул головой). Единственный сын Ивана Михайловича, бывшего заместителя главы города Захолмска…
  – О-очень приятно! – слегка осмелев, сделала натужное лицо собеседница и тоже кивнула. – Вера Кирсанова, единственная дочь школьной гардеробщицы!.. Только позвольте вам заметить, сударь, что если уж следовать этикету, мы находимся с вами в неравных условиях… Вы пришли без приглашения и в сопровождении двух амбалов. Один из которых явно озабоченный маньяк… А я одна, раздета и беспомощна… Но прежде всего хотелось бы знать – где мой Паша? Куда вы его дели?
  – Это ты про кого? Про Голубева, что ли?
  – Угу… Естественно…
  – Хэх!.. Тоже мне – "куда его дели"? Да нужен он нам, как импотенту презерватив!..
  – И всё же…
  – От Фома! Х-х… Ну-ну, ладно. Я отвечу… Во-первых, дорогуша, скажи спасибо, что тебя сейчас  не изнасиловали. В групповом, так сказать, варианте… А во-вторых, если уж так неймётся узнать о Голубеве, то… Когда мы заходили в гостиницу, он ломился в кабак. В ресторан, то есть… Потом мне передали, что, увидев нас, этот фраер мощно перебздел, выбежал на улицу, сел в синего цвета "Жигуль" шестой модели и отчалил в неизвестном направлении. Такой расклад устраивает?
  – Он что… Убежал?!.. Ха! Да не в жись не поверю!.. Врёшь ты всё! И не краснеешь…
  – Хорошо… Тогда придётся о третьем пункте напомнить… А в-третьих, мадам, не советую вам дерзить! Не забывайте, что мы, как вы сказали, в неравных условиях. Я пока добрый и держу себя в руках, но… Если что… Смотри! Пожалеешь, что на свет родилась!..
   Верочка смущённо потупила глаза и благоразумно притихла. Помолчав несколько секунд, Байт удовлетворённо крякнул и, потерев ладони о штаны, продолжил:
  – Итак… Меня интересует всего лишь один момент. А именно – как оказался в твоей квартире мой отец, когда рванул газ? Зачем он пришёл туда, в тот вечер?
  – Ладно… Я расскажу… – после небольшой паузы тихо откликнулась Верочка, вздохнула и зябко поёжилась. – В тот день… Это было в воскресенье, в середине августа… Я позвонила по сотовому твоему отцу и договорилась с ним о встрече…
  – Зачем? – нетерпеливо бросил Антон.
  – Сейчас объясню… Мы… Немного посидели с ним в летнем кафе. Но там было слишком суетно и шумно. Разговор не клеился… Тогда я решила пригласить Ивана Михалыча к себе домой. Только… без всяких там задних мыслей. Просто у меня была к нему одна просьба…
  – Та-ак…
  – В общем, его водитель подвёз нас… ну… практически до Питерской. Мы пришли в мою квартиру… Немного выпили. Покалякали о том о сём. Пошутили. А потом… Я начала выруливать к самому главному…
  – Вот с этого места поподробнее!
  – А чё тут такого-то?.. Подумаешь!.. Хм… Короче, я  попросила у господина Завьялова денег. Но не для себя! А для дела…
  – Какого дела?
  – Иван Михайлович человек состоятельный. И вроде бы не прижимистый. Когда он приходил на обследования в нашу поликлинику, то всегда врачам и медсёстрам презенты разные раздавал. Так, по мелочам… Вот я и решила… Ну, в общем… Попросила, чтобы он выступил спонсором в одном проекте…
  – Интере-есно… И что это за проект?
   Вера с шумом выдохнула из себя воздух, шмыгнула носом и подняла глаза на молодого парня.
  – Я попросила твоего папу, чтобы он помог выпустить роман одному очень хорошему писателю. А для этого нужны были средства. И, в принципе, немалые…
   Байт фыркнул и откинулся на спинку стула.
  – П-ф-ф… Во дела-а!.. Мой папан в роли благотворителя?! Хэх!.. А… А что за писатель-то?
  – Это… Павел Вересов… Известный захолмский прозаик и… Журналист по совместительству… Он во многих изданиях печатался…
  – Подожди-подожди!.. Вересов, говоришь? Ве-ре-сов… Это который в наших газетах… со статьями? И на… местном радио иногда чирикал? Какие-то там… проблемы… дискуссии…?
  – Ага! Он…
  – Я-ясно… Да-да. Слышал… Хм… Погоди! А… Пардон! А Вересов и Голубев – это, случайно, не одно лицо?
  – Одно… – коротко пискнула Кирсанова и нерешительно кивнула головой. – Вересов – это творческий псевдоним Павла.
  – Фу ты! – хлопнул себя по ляжкам Завьялов-младший. – Так вот оно в чём дело! Ха!.. А я-то думаю, зачем медсестре просить за какого-то там писаку? Выходит, ты за своего… гм… бойфренда  хлопотала?.. Хух!.. Теперь поня-ятно!.. Значит, инженер с "Точилки" ещё и романы сочиняет? Похва-ально!..
  – Не только романы, но и…
  – Есте-ественно! – перебил собеседницу Байт и пренебрежительно отмахнулся рукой. – Можешь не объяснять!.. Ну и… Как? Отстегнул мой папаня деньжат?
  – Мы… Мы не успели с ним договорить. Прийти к компромиссу… Иван Михалыч решил расслабиться по полной. Он позвонил своему шофёру, чтобы тот купил выпивки и закуски. Принёс всё это в квартиру… А я спустилась к себе в подвал. За маринадами… Тут и… жахнуло! Взрыв раздался…
  – Угу… Вот так, значит?.. Я-ясненько… Ну-ну… Теперь, кажется всё встаёт на свои места… – задумчиво произнёс Антон и отрешённо провёл ладонью по лицу. – А ты… Больше отца моего не видела? После взрыва?.. Нигде его не встречала?
  – Нет, – покачала головой Вера. – Не довелось… Сама чудом спаслась…
  – А зачем в бега-то подалась? С какой стати?
  – Просто испугалась… По-человечески испугалась… последствий… Что такой человек в моём доме… попал в трагедию… И перед Пашкой было стыдно. Что всё так несуразно вышло… Он мог о плохом подумать. Что между мной и… твоим отцом… Ну-у…
  – Ладно! Картина ясная… – Байт встал со стула, подошёл к окну и всмотрелся в туманную осеннюю морось. Помолчал некоторое время. Побарабанил пальцами по подоконнику. – А-а… Фиг с ним! Я, пожалуй, поверю тебе. Да и с показаниями ментуры вроде бы всё сходится… Так что… Живи пока…
   Парень неловко затоптался на месте, посмотрел на часы, устало вздохнул и полез в карман пиджака. Выудив оттуда портмоне, он небрежно отслюнявил пачку купюр в долларах и положил её на гостиничный столик. – Вот! Это, так сказать, компенсация за моральный ущерб. За то, что тебе пришлось пережить в скитаниях… Отчасти в этом виноват и мой отец. А я привык возвращать долги…
  – Не… Не надо мне ничего! – испуганно вытаращила глаза Верочка. – Обойдусь! Подумаешь…
  – Не глупи! Дают –  бери! И потом… Я не благодетель, запомни! И эти деньги – твой аванс… Аванс за то, что впредь больше никогда не попадёшься на мои глаза. Нигде!.. Я хочу, чтоб наши с тобой дорожки в будущем никогда не пересеклись. Не хотелось бы, увидев тебя, бередить в душе слишком тяжёлые воспоминания, связанные с гибелью отца… Поэтому… Я предупредил! Не послушаешься – пеняй на себя! Разговор тогда будет совсем другим… Всё понятно?
   Вера кисло усмехнулась и посмотрела Байту прямо в глаза.
  – Мне что, из родного города теперь бежать?
  – А это уж твои проблемы! Захочешь спокойно жить – что-нибудь придумаешь… Да! И ещё…  Передай своему… хахалю… Чтобы тоже под ногами не путался! Не светился!.. А лучше всего – обменяйте жильё и херачьте куда-нибудь подальше от Захолмска! В другие города и веси!.. И вам будет лучше, и мне… Если больше нет вопросов, то…
  – Есть! – встрепенулась Кирсанова. – Всего один! Можно?
  – Ну… – Завьялов вновь посмотрел на часы. – Давай!..
  – Антон! – собралась с духом "пленница". – Пожалуйста, скажите… Где мой Павел? Вы что-нибудь с ним сделали?.. Только честно!
   Байт скривился, тяжело вздохнул и, теряя самообладание, резко выпалил:
  – Простите, барышня!.. Но если ваш ухажёр таким бздуном оказался… Если он бежит, бросая даму на растерзание трёх мужиков, то… Я бы на вашем месте о нём больше не спрашивал. И думать забыл бы…
  – Значит… – растерянно пробормотала Вера. – Значит, вы здесь не при чём?
  – Я уже ответил!.. Счастливо оставаться!
   Антон открыл входную дверь и растворился в сумраке гостиничного коридора. Девушка, ошеломлённо глядя на скрипнувший косяк, не сразу пришла в себя, а, очнувшись, пружинисто подскочила на кровати и кошкой бросилась к двери. Захлопнув её плотнее, она дрожащими пальцами повернула ключ в замочной скважине и, отдышавшись, прислушалась к звукам извне. Из коридора ничего подозрительного не донеслось. Верочка с облегчением выдохнула, поправила на голове волосы, вернулась к постели и начала поспешно одеваться. Управившись с пуговицами и заколками, она подошла к окну и осторожно выглянула из-за портьеры. На автостоянке Пашкиного автомобиля не было. Вместо его тёмно-синего "жигулёнка" красовался поблёскивающий никелировкой чёрный "Джип", в котором вальяжно расселась завьяловская "братия" во главе с Байтом. Хлопнув дверцами, они через несколько секунд укатили с гостиничного двора, а Вера, оторвавшись от оконных рам, беспокойно заметалась по душному пространству двухместного номера, сразу показавшимся ей неуютным, чуждым и даже зловещим…
   "А что, если этот хорёк прав? – с ужасом подумала она о словах Антона. – Может, и впрямь Голубев сдрейфил? Увидел в холле здоровенных битюгов, поднимающихся в наше крыло, тут же всё понял и… наложил в штаны… Если даже и попытался им воспрепятствовать, то моментально получил в пятак. А против троих – или сколько их там было? – даже при огромном желании не попрёшь. Сметут, заразы, как цунами. И пикнуть не успеешь… Вот Пашенька и облажался, дал задний ход. Сел быстренько в тачку и газанул с перепугу так, что… Держите меня шестеро!.. Интересно, где он сейчас? Ждать его или… Нет, но при любом раскладе он не должен был оставлять меня одну! Мог бы милицию вызвать или кого-то на помощь позвать… Как бы там ни было, настоящий мужик не бросает свою женщину в беде! Иначе он просто трус, слюнтяй, тряпка и подлец. Предатель! Вот так…"
   Почувствовав вдруг себя ужасно беспомощной, униженной и раздавленной, ощутив огромную жалость к себе, к своей жизни, к своему неопределённому существованию, Верочка, не силах больше держаться на ногах, рухнула на кровать и забилась лицом в подушки. Горькие слёзы обиды обжигающим градом хлынули по щекам, вызывая в горле удушливые спазмы и заставляя тело корчиться в приступах диких, испепеляющих сердце рыданиях…

                3 
   Открыв кухонную форточку, Василий Голубев, зевая и давясь слюной, жарил на сковородке яичницу с колбасой. Вожделенно глядя на шкворчащее месиво, мужчина украдкой посматривал на часы, удовлетворённо отмечая про себя, что до прихода жены на обеденный перерыв успеет не только поглотить незамысловатое блюдо, но и подскрести кусочком чёрного хлеба оставшийся от него маслянистый "навар". После тяжёлой смены здоровому мужику, занимавшемуся всю ночь частным извозом, такой "доппаёк" казался закономерным "червячком", заморенным в располагающей обстановке без присутствия супруги.
   Однако на сей раз Вася несколько просчитался. Едва он успел водрузить дымящуюся сковороду на металлическую подставку, как из прихожей донёсся звук открываемой двери, а через пару мгновений жена Валюха уже втиснулась в узкий проём кухни.
  – Что, подождать не мог? – укоряюще гавкнула она и поставила на стол полиэтиленовый пакет с продуктами. – Без меня трескаешь?
  – Да я, это… Жрать чего-то захотелось… – попытался оправдаться муж, стараясь задницей прикрыть атрибуты преждевременной трапезы. – А ты чего так рано-то? С работы, что ли, смылась?
  – Какая тебе разница? Помоги лучше сумку разгрузить!
   Василий послушно полез в пакет, с удивлением выудив из него разнокалиберный провиант вместе с бутылкой "белой".
  – Ого! – хмыкнул он, держа водку в руке и разглядывая этикетку. – А это чё? Праздник какой, что ли? Или… Сегодня вроде не пятница?
  – Дай сюда! – жена нетерпеливо выхватила у него "пузырёк" и запихнула его в холодильник. – Ещё насмотришься… Давай обедать! Щи разогревай… – ткнула она пальцем в большую кастрюлю.
   Васька нагнулся и безропотно вытянул с нижней полки холодильника запотевшую ёмкость. Поставил её на газовую плиту, чиркнул спичкой.
  – А всё-таки… Для кого выпивка-то? – поинтересовался он.
  – Потом узнаешь! – фыркнула Валюха и пошла в коридор раздеваться…
 …Супруги в глубоком молчании выхлебали по тарелке щей, заели их блинами со сметаной и запили киселём из магазинного брикета. Дружно отрыгнув, уставились друг на друга, словно только сейчас заметили присутствие своих "половинок". Первой нарушила немое сопение жена:
  – Ну как? Насытился?
  – Да вроде бы, – кивнул Василий.
  – Угу… И на том, как говорится… Убери посуду в раковину. Только не мой, после!
   Когда муж услужливо исполнил просьбу Валентины, последняя дёрнула его за рукав и жестом указала на табурет, стоящий перед ней:
  – Сядь! Я спросить хотела… Ты, это… Ходил в Пашкину квартиру-то?
  – Да нет… Когда?.. Сама видишь – из-за баранки не вылезаю!
  – Тогда… Давай! Сейчас сходи.
  – М-м? А что за спешка-то?.. Цветы полить и вечером можно. Не горит…
  – Да нужны мне его цветы, Господи! Не в них дело!.. Ты… там… это… У твоего брательника в бельевом шкафу есть сундучок. Шкатулка такая. Белая, пластмассовая… Я знаю!.. Посмотри, поройся в ней…
  – Зачем?
  – Во пень, а?! Не понимаешь, да?.. Ладно, объясню… Мне интересно – приватизировал Пашка свою квартиру или нет? Он тут всё кругами ходил, помалкивал, от нас чего-то скрывал… Если жильё зарегистрировано, то бумага об этом должна лежать именно в той шкатулке!
  – Ну и что? Нам-то от этого не холодно, не жарко…
  – Идиот, блин!.. Может, он не только приватизировал, но и успел завещание составить. На эту… медсестру свою… выдру… Чтоб ей!.. Они же собирались пожениться. Забыл, что ли?
  – Хм… А разве мы можем что-то изменить?
  – Можем! – Валюха со всей дури грохнула кулаком по столу и подскочила на табуретке. – Ещё как можем!.. Главное – узнать, какие документы деверь прячет в шкатулке. А уж потом я начну действовать! Наверняка! Будь спок…
  – Что, тырить их будешь?.. Или фальшивку подложишь?
  – Дура-ак! И не лечишься… Зачем тырить? Зачем менять?.. Я найду другие способы. Более надёжные. Чтоб помешать этим… голубкам…
   Васька хмыкнул, сморщил лоб, помотал головой и, глядя в пол, выдохнул:
  – Не пойму… Хоть убей!.. Тебе что, нашего жилья мало? Три квартиры в городе зарегистрированы! Два гаража, две тачки… Двухэтажный дом с усадьбой в деревне… Не хватает, что ли?
  – Тьфу на тебя, козёл! Мудак, блин! – не на шутку рассвирепела жена. – Кретин!.. У нас же сын подрастает, зюзя! Через три-четыре года совсем женихом станет!.. Куда ему деваться, когда надумает жениться? Или просто один жить захочет? А-а?.. Во-во, и я о том же… Тогда деверина конура нам и сгодится… Для Серёньки…
  – Интере-есно… А брату куда?.. Бомжевать?
  – Фух!.. Пока не знаю… – опустила глаза Валюха. – Но… Я обязательно что-нибудь придумаю… И не допущу, чтобы эта квартира перешла в чужие руки! Так и знай!.. Слишком жирно будет… этой медичке… На готовое-то добро!..
  – Н-да… Ладно! – философски изрёк Василий. – Не кипятись! Остынь!.. Может, Пашка ещё и не приватизировал её? Ему ведь всё некогда… Всё невесту свою ищет… По дальним краям…
   Супруга встала из-за стола, нервно поравила складки на платье и вопросительно посмотрела на муженька:
  – Ну так что?.. Ты идёшь?
  – Пойду… Только немного погодя… К вечеру…
  – А если к вечеру Пашка вернётся? И не даст пошмонать в его квартире?! – вновь повысила голос Валюха и нетерпеливо топнула ногой. – Чего тебе сейчас-то мешает?
  – Покемарить бы ещё чуток…
  – Хорошо! – покрылась красными пятнами жена. – Не хочешь – не надо!.. Где ключи? Давай их сюда! Я сама пойду…
  – Тебе же на работу надо…
  – Хрен с ней, с работой! Никуда не денется! Для меня личные дела важнее… Сейчас позвоню начальнице и отпрошусь… Всё! Давай ключи!
  – Эк разобрало! – Васька недовольно посмотрел на супружницу и досадливо крякнул. – Вот прям щас! Загорелась сажа в заднице!.. Беги скорей в квартиру брата. Невтерпёж ей!..
  – Да, невтерпёж! Может, это последний удобный момент?.. Пока ты телишься, я бы уже туда и обратно смоталась…
  – Эх-хе-хе… Вот нужда! – муж нехотя поднялся с табурета. – Фиг с тобой! Пошли вместе. Только… Я бы… Это… На посошок перед дорогой. Для допинга, так сказать… – Василий выразительно покосился на холодильник.
  – Если пойдёшь, то… Ладно! Налей себе рюмочку… – сменила гнев на милость Валентина.
  – Две! Или… Три!.. Ведь дело-то ответственное! – тут же начал торговаться супруг.
  – Да хоть всю её выжри! – со злобой рявкнула жена и направилась в прихожую. – Только учти! Я ждать не буду!.. Где ключи?
  – Ладно, не гони… Десять минут и – уходим! – примирительно отозвался Васька, ныряя в холодильник. – Я щас! Мигом!.. Та-ак-с… Одну стопку пьём, две в уме… Угу. Погнали!
   Валюха, ничего не ответив, села в прихожей на пуфик и стала, покряхтывая, натягивать на ноги осенние сапоги…

                4
   Кирсанова очнулась от стука в дверь. Едва придя в себя, она поняла, что стучат уже долго и настойчиво. Туго соображая, девушка сползла с кровати и подковыляла к дверному проёму.
  – Кто там? – сдавленно процедила она, ёжась от пробежавших по спине мурашек.
  – Ой! Ну слава Богу! Откликнулись… – донёсся из коридора приглушённый женский голос. – Это снизу беспокоят. Портье!.. У вас всё в порядке?.. Откройте, пожалуйста!
   Вера поправила волосы, одёрнула на себе одежду, повернула ключ и осторожно открыла дверь. На пороге стояла незнакомая миловидная дама лет тридцати семи.
  – Добрый день! – вежливо пропела она. – Вы… Вы разрешите пройти?
  – Да, конечно! – откликнулась Верочка, пропуская женщину в номер.
  – Гм… Вы меня ради Бога извините, но… – хорошенько осмотревшись, зачирикала портье. – Но ваш номер оплачен только до утра сегодняшнего числа. Если хотите проживать здесь дальше, то внесите, пожалуйста, дополнительную сумму. Согласно тарифной ставке…
  – Угу. Минутку!.. – смущённо пробормотала девушка и растерянно заозиралась по сторонам. Вспомнив о деньгах, оставшихся ещё от Наташки-одноклассницы, Кирсанова непроизвольно зашарила по карманам своих джинсов, но вовремя спохватилась и кинулась к журнальному столику. Выдернув из пачки купюр, "презентованных" Байтом, пятьдесят баксов, она протянула их женщине.
  – Вот! Возьмите!.. Извините, что заставила вас напоминать об этом… Сама не знаю, как заснула…
  – Ничего-ничего! Бывает… – успокоила клиентку миловидная вумен и нерешительно помяла в руках купюру. – Вы знаете… Простите, но в нашей гостинице расчёт производится только в рублях…
  – А… А где здесь ближайший обменник?.. Я в этом городе первый раз…
  – Ближайший? Хм… Пожалуй, в сбербанке. Это на Индустриальной площади.
  – Ясно… П-ф… Если б ещё знать, где эта площадь?.. – замялась Верочка, не зная, как поступить дальше. – А вы… Вы не будете так любезны… Может, кого-нибудь попросите из своих сотрудников помочь мне? Чтобы обменяли доллары… Я буду вам очень признательна!
  – Ну, в принципе… Можно! – охотно откликнулась портье. – У нас есть посыльный. Я сейчас передам ему. Он сделает…
  – Замечательно! – обрадовалась Вера и протянула все деньги служащей гостиницы. – Пожалуйста! Будьте добры!.. Кстати… Как вас зовут?
  – Снежана Андреевна… Можно просто – Снежана.
  – Очень приятно! А я – Вера…
  – Понятно. Взаимно!.. Г-хм… Вы знаете, Верочка… Хочу вас по-дружески предупредить. Мне по смене передали, что вы зарегистрированы у нас без паспорта. Просто под залог и по доброте душевной моей коллеги. Поэтому… Достаточно долгое пребывание здесь может негативно отразиться на репутации нашего отеля. Да и для вас может закончиться банальной проверкой документов с привлечением в отделение милиции. Так что…
  – Я поняла! – Кирсанова сделала успокаивающий жест рукой. – Сегодня же освобожу этот номер. Только чуть-чуть попозже…
  – Ну-у… Не надо так буквально понимать! – улыбнулась портье. – Вы слишком категоричны, Верочка!.. Это я так… В целях профилактики… Можете оставаться здесь хоть на неделю! При соблюдении своевременной оплаты…
  – Хорошо! Спасибо! – кивнула Вера. – Пардон-с! – она ловко выщипнула из рук Снежаны достаточно солидную купюру и небрежно сунула её в боковой карманчик служебного костюма женщины. – Я вам очень признательна!
  – И я вам! – расплылась в приветливой гримасе сообразительная портье. – Значит, договорились, да? Доллары вам сейчас обменяют и принесут в номер. Я только вычту оплату проживания. Угу?
  – Да-да! Спасибо! – откликнулась Верочка, намереваясь закрыть за визитёршей дверь. Однако передумала. – Ой! Простите! Совсем забыла. У меня ведь с собой ничего такого… Послушайте, Снежана! Если вас не затруднит, попросите, пожалуйста, посыльного купить мне какую-нибудь дамскую сумочку. И косметику!.. На его усмотрение…
 – Не вопрос! Сделаем!.. Я передам.
 – Благодарю вас!
– Не стоит… Хм… Между прочим… Если хотите покушать, то внизу открылся ресторан. В два часа… У нас здесь неплохо готовят. Так что… Заходите!
  – Отли-ично! – повеселела "клиентка", только сейчас вспомнив, что ничего не ела со вчерашнего вечера. – Я непременно воспользуюсь вашим предложением… Спасибо!..
 …В пригостиничной ресторации было малолюдно, но весьма уютно. Над столиками мягко горели затемнённые светильники, играла лёгкая музыка, в воздухе струились ароматы местной кухни, жареного кофе и табачного дыма. "Как хорошо, что вчера вечером я не поленилась и купила в магазине эти шмотки! – подумала Кирсанова, присаживаясь на мягкий стул и оглаживая новую кофточку с импортными джинсами. – Да и косметика с сумочкой очень кстати!.. А то сидела бы сейчас, как чучело огородное. Впрочем… Здесь, как я вижу, и покрасоваться-то не перед кем. В зале – два с половиной рахита. Из глухой провинции… Одно слово – периферия!.."
   Вера заказала себе пару салатов, жаркое, бутылочку десертного вина, минералку и пачку "Мальборо". Неторопливо принялась за еду, отпивая небольшими глотками приятно расслабляющий розовый "Мускат". Вскоре на душе заметно потеплело, "пружинка" в районе солнечного сплетения ощутимо разжалась, волна лёгкого опьянения томно растеклась по телу, окружающая действительность начала приобретать не такие уж зловещие очертания. Однако как ни старалась Верочка не думать об исчезнувшем Павле, как внутренне ни сопротивлялась этому, тревожные флюиды, беспрестанно осаждающие мозговые извилины, всё же полностью овладели сознанием девушки. Выпив ещё пару бокалов вина и закурив сигарету, Кирсанова, не в силах больше сопротивляться этим стрессовым атакам, с головой погрузилась в мрачные размышления.
   "Так, и всё же… Как могло случиться, что Голубев бесследно пропал? Куда его унесло? Каким ветром?.. Был такой обходительный, заботливый, нежный, так долго искал меня, и вдруг – раз! – гудбайте, любимая! Без предупреждений, по-английски… Неужели он ни на секунду так и не вспомнил обо мне? Не предпринял никаких попыток вернуться, объясниться?.. Или всё-таки… Может, завьяловские мордовороты покалечили его? Вырубили до потери сознания? Лежит сейчас где-нибудь в безлюдном месте, кровью истекает… А я тут рассуждаю, вино смакую… А может… О, Господи! Может, Пашку вообще убили? Грохнули по-тихому и труп закопали. Или в реке утопили… А машину его угнали. Или в ту же реку сбросили. Чтобы концы, как говорится, в воду… Ма-атерь Божья! Ох-хо-хо… Дела-а… Да, всё может быть. Поэтому… Надо что-то предпринимать! Срочно!.. Не сидеть же руки сложа?.."
   Верочка налила ещё один бокал, залпом осушила его, нервно схватилась за новую сигарету. Поёрзав на стуле, беспомощно огляделась вокруг. Хорошенько подумав, она пришла к выводу, что прежде всего ей необходимо переговорить со Снежаной. Та целый день торчит в холле, на её глазах протекает значительная часть гостиничной жизни – может, что-то невзначай и зацепилось в памяти вездесущей портье?.. Загасив окурок, Вера щедро расплатилась с официантом и на ватных ногах, но стараясь держать себя в руках, небрежно поковыляла в направлении стойки портье.
   Снежана оторвала голову от казённых бумаг и приветливо выглянула из-за настольной лампы.
  – Ну как? Покушали?.. Что-нибудь ещё хотите?
  – Ага! Хочу! – откликнулась Кирсанова, покопалась в своей новой сумочке и достала очередную купюру. Незаметно подложила её под стопку бумаг на столе. – Слушай, Снежаночка! – понизив голос, доверительно перешла она на "ты". – Меня один вопрос очень интересует…
  – Да?! Какой?.. – так же вполголоса отозвалась служащая отеля, прикрывая локтями место, где "тихо залегло" взнаграждение, и одевая на лицо дежурную улыбку.
  – Хм… Дело в том, что… вчера вечером я поселилась в номере не одна. А со своим близким другом… Сегодня около девяти утра он вышел. Сказал, что спустится в ресторан. Якобы прозондировать обстановку насчёт завтрака… В это время я задремала, а когда очнулась, его уже нигде не было… Он исчез! Пропал! Понимаешь?
  – Подождите! – удивлённо вскинула брови портье. – Как пропал? Куда?.. Что, до сих пор так и не пришёл?
  – Как видишь!
  – Но… Судя по учётной карточке, он не выписывался из номера. Может, скоро объявится?.. Вышел, встретил знакомого, заболтался. Туда-сюда, пивка попить… Это ж мужики!.. Такое бывает…
  – Ага! Заболтался!.. С девяти утра до четырёх дня?!
  – Н-да… Странно!.. Что-то тут не так… – Снежана озабоченно подняла трубку телефона. – Сейчас у сменщицы попробую узнать… Алё? Вика? Привет!.. Да, это я… Слушай! Ты утром в районе девяти часов ничего подозрительного не заметила? Я имею в виду холл и ресторан… Угу… Дело в том, что из триста двадцать первого номера в это время вышел молодой мужчина, пошёл узнать по поводу завтрака и… Вот до сих пор так и не вернулся. Исчез!.. М-м… Угу… Так… Да-да, понятно… Да… Ладно! Извини!.. Пока!..
   Верочка, как за спасательный круг, ухватилась взглядом за гостиничную даму.
  – Ну? Как?.. Что-нибудь прояснилось?
  –Да нет… В общем-то, Вика, которая вас вчера оформляла, ничего подозрительного утром не засекла, – развела руками Снежана. – Сказала лишь, что действительно лицезрела вашего спутника, когда тот прошёл в ресторан. А потом… После она его больше не видела… А там и я на работу пришла. Сменила её… Так что…
  – Ясненько!.. Ответ исчерпывающий!.. – Кирсанова криво усмехнулась, кашлянула и хотела было расспросить про завьяловскую группу молодых парней ("Не могли же они остаться незамеченными?"), но вовремя себя остановила и скомкала этот вопрос. А что, если в этой гостинице все заодно? Начиная от посыльного и кончая директором? Целая банда, которая одной ниточкой повязана! И далеко не шёлковой… Даже если чего-то знают, то никогда не скажут. Не выдадут друг друга…
   Вера тяжело вздохнула и встревоженно осмотрелась по сторонам. В этот момент мимо стойки портье вальяжно процокала каблуками эффектная блондинка, вдохновенно чирикающая с кем-то по мобильнику. Кирсанова встрепенулась:
  – Снежана! А… А отсюда можно позвонить? Хотя бы по межгороду?
  – Конечно! – служащая кивнула на коридор, слева от стойки. – Вон там, в конце вестибюля, на стене висит таксофон. Можно попасть практически в любую точку мира. Только… нужна  карточка…
  – А где её можно купить?
  – У меня можно, – Снежана услужливо достала из верхнего ящика стола стопку телефонных карт. – Вам на сколько единиц?
  – Самую большую! – Верочка полезла в сумку за деньгами.
  – Вот, пожалуйста!
  – Ага! Спасибо большое! – положив купюру на стол портье, Кирсанова бросилась к телефону, но по дороге остановилась и крикнула: – А по какому коду можно позвонить в Захолмск?
  – Там, рядом с аппаратом, висит табличка! – отозвалась Снежана. – На ней напечатаны коды. Увидите!
  – Понятно!..
   Набрав нужный номер, Верочка прильнула к пластиковой трубке. Вскоре раздались длинные, противно верещащие гудки. Устав от монотонно-безответного писка, девушка нажала на рычаг отбоя. Отдышавшись и собравшись с мыслями, она повторила вызов. После четвёртого гудка в трубке послышался очень знакомый мужской голос:
  – Да? Алё?.. Слушаю вас!
  – Пашка?! – одновременно обрадовалась и ужаснулась Вера. – Это ты??
   После секундного замешательства тот же голос выдал:
  – Да-а… А кто это?
  – Ну ты даё-ёшь! – задохнулась от негодования Кирсанова. – Что, не узнал? Уже забыл свою Верочку? Бы-ыстро…
  – Ах, это Вера… – выдохнули на другом конце провода. – Да нет, не забыл… А где ты?
  – Вот это я понимаю! Здорово! Ха!.. Просто класс!.. У тебя что, крышу снесло? Бросил меня в гостинице, а теперь спрашиваешь, где я?!.. Ну и наглёж!
   В трубке несколько мгновений напряжённо сопели, после чего вяло отреагировали:
  – Слушай… Ты могла бы позвонить в другое время? Я сейчас занят… Извини!
  – Что-о? – потеряла почву под ногами собеседница. – Это ты мне?! Занят, говоришь?.. Интересно, чем?.. Господи! Да ты ли это, Павлик? Что-то я не узнаю тебя!.. Ты не пьяный?
  – Угадала! – хихикнул мужской голос. – Поддал маленько…
  – Это в честь избавления от меня?
  – Угу… Верно!.. В самую точку!
   В слуховой мембране неожиданно раздались посторонние шумы, возня, приглушённые крики, после чего в телефонную связь беспардонно вклинился женский фальцет:
  – Алё? Здрасьте!.. Простите, пожалуйста, но Паша сейчас не в форме…
  – Что значит – не в форме?! И вообще… Кто это говорит? – окончательно озверела  медичка.
  – Хм… Это? Да как вам сказать?.. Меня зовут Лариса…
  – Что за Лариса?
  – А я перед вами отчитываться не намерена! Вот так!.. И закройте своё поддувало! Хи-хи…
  – Что-о? – опять дико рявкнула Вера. – Как вы сказали?
  – Сядь да покак! Вот как!.. Хе-хе…
  – Слушайте, мадам! По-моему, вас очень давно на … не посылали? Правильно?.. Мне нужен Павлик! Ясно?.. А вы херачьте своей дорогой! К едреней матери!
  – У-о-о!.. Мы и ругаться умеем? Ладно!.. Паша, скажи своей… выдре… пару ласковых…
  – Эй, Верка!
  – Да…
  – Знаешь, ты меня достала!.. Так что…
  – Ну, договаривай!
  – Пошла на … ,сука! Ясно?.. Всё! И не звони мне больше! Я тебя знать не знаю… Отвали! Пошла вон! Падаль!..
   В трубке пронзительно запищали короткие гудки. Верочка, с трудом придя в себя, в порыве отчаяния хотела снова повторить вызов и от души отматерить своего визави. Однако почувствовав, что силы покидают её, лишь коротко всхлипнула и стала медленно оседать по стенке. Едва не упав, она всё же устояла на ногах, встряхнулась и мгновенно протрезвела. "Значит, так ты со мной, дорогуша? – горько констатировала девушка. – Так, значит?.. Ну-ну… Добро!.. Посмотрим, кому в конце концов лучше от этого станет. Хорошо!.. Эх!.. Скотина ты, скотина! Гадина! Сволочь! Предатель!.. Смотри! Я-то выживу, а вот ты…"
   Верочка, порывисто вздохнув, тихо побрела в сторону главного холла, не чувствуя ни малейшего живого атома в своём теле, не замечая вокруг прохожих, не ощущая под ногами земной тверди. Когда она поравнялась со стойкой портье, Снежана озабоченно приподнялась:
  – Вера!.. Э-эй! Вы меня слышите?.. Вера?!
   Кирсанова машинально тормознула и невидящими глазами посмотрела на служащую:
  – А? М-м?.. Вы это мне?
  – Да-да… С вами всё в порядке? Может, помощь нужна?
   Верочка неопределённо пожала плечами, отрешённо взглянула на настольную лампу портье и, словно выходя из затяжного летаргического сна, вяло отозвалась:
  – Кто его знает?.. Может, и нужна… Гм… У вас найдётся бумага, почтовый конверт и ручка?
  – Безусловно! – оживилась Снежана. – Впрочем… Если вам нужно сообщение какое-то отправить, то здесь, за углом, есть телеграф. Можете срочную телеграмму послать. Или воспользоваться Интернетом…
  – Нет-нет! – отмахнулась Кирсанова. – Я именно письмо хочу написать… Так будет лучше…
  – Хорошо!.. Вы сейчас к себе идёте?
  – Угу…
  – Я передам вашу просьбу. Посыльный принесёт в номер всё необходимое…
  – Спасибо!
  – Пожалуйста!.. Да, и ещё… Если что-то понадобится, можете обращаться к дежурной по этажу. Её пост – в конце коридора…
  – Поняла! Благодарю! – кивнула Вера и неторопливо пошагала к вестибюльной лестнице…
 …За окнами медленно угасала серая полоска света, растворяясь в уныло-мокрых осенних сумерках. По подоконнику дробно стучали разнокалиберные капли небесной влаги, наполняя пространство номера заунывной мелодией чего-то безвозвратно уходящего. Тупо глядя на чистый лист бумаги, Верочка только сейчас осознала, что на улице по-прежнему идёт дождь. "Вот так и жизнь наша, – обречённо подумала она. – То солнце, то пасмурно. То радости, то печали. То хочется петь, а то по-собачьи выть… Ещё сутки назад я была такой счастливой! Здесь, в этом номере, мы провели с Пашкой на редкость волшебную ночь!.. А что сейчас?.. Нет, об этом даже думать не хочется. Страшно!.."
   Кирсанова тяжело вздохнула, крепко зажала между пальцев шариковую ручку и, собравшись с мыслями, начала писать:
                Голубев!
   Такой подлости я тебе никогда не прощу! Запомни это!.. Хотела весь лист пробомбить отборным русским матом, но поняла, что он не передаст и тысячной доли всех  эмоций, которые накопились у меня в душе по отношению к твоему гнусному поступку. Поэтому отвечу кратко – будь ты проклят! Вместе со своей лярвой! Убирайся к чёрту и не попадайся мне на глаза!
   Всё! Между нами всё кончено. Прощай! Не обнимаю и не целую тебя.
                Уже не твоя Вера Кирсанова.
   Перечитав написанное, девушка с тяжёлым сердцем вложила листок в конверт, запечатала его и подписала адрес. "Ба-а!.. А что, если Павел специально завёз меня в эту гостиницу? – ледяным осколком пронзило вдруг её воспалённое воображение. – Снюхался с бандитами, договорился обо всём, отыскал меня на острове и… За очень приличные бабки сдал этим ублюдкам на расправу! Не зря же он так настаивал остановиться в отеле… Фух!.. Теоретически могло такое произойти? Вполне!.. Гм… Но тогда получается, что Голубев совсем меня не любил?! Никогда! А только красиво врал?? Всегда?.. Тьфу ты!.. Ну что ж… В таком случае… Будь ты трижды проклят, змей гремучий! Тварь! Паскуда! Гнида! Подонок!.." В порыве обиды и отчаяния Вера схватила ручку и на оборотной стороне конверта размашисто вывела: "МРАЗЬ"…
 …Очнувшись от ужасных наваждений и чувствуя полную разбитость, молодая женщина с трудом приподнялась с кресла, взяла со столика злополучный конверт и, прихватив с кровати дамскую сумочку, вышла в коридор. Пройдя несколько шагов, остановилась в нерешительности.               
  – Ау-у!.. Эй!.. – сдавленно крикнула она. – Есть кто живой?.. Где здесь дежурный? Отзовись!
   Из-за дальнего дверного проёма показалась хрупкая женская фигурка в опрятном платьице. Невесомо ступая по ковровой дорожке, к Кирсановой приблизилась симпатичная шатенка и, улыбаясь, обворожительно пропела:
  – Вы что-то хотели? Я вас слушаю!
  – Д-да… – слегка смутилась Вера. – Если вы дежурная, то у меня к вам будет одна просьба…
  – Я вся внимание!
  – Отправьте, пожалуйста, это письмо. Заказным!
  – Хорошо! – так же улыбаясь, любезно откликнулась девица.
  – Вас как зовут?
  – Полина.
  – Вот что, Поленька… – Кирсанова достала из сумочки несколько крупных купюр. – Отправьте по почте письмо и закажите, пожалуйста, в триста двадцать первый ужин на одну персону. Вот вам деньги…
  – А… А какие блюда будете заказывать?
  – Хм… Главное, чтобы были фрукты и вино, – решительно заявила "клиентка". – И побольше! Я сегодня гуляю! У меня, так сказать, прощальная гастроль… А остальное – на усмотрение официанта. Сдачи не надо!
  – Понятно!.. Сейчас сделаем! – обрадованно пискнула девушка, послушно кивнула и зацокала каблучками в обратном направлении.
  – Ой! – спохватилась Вера. – Минутку, Полин!
  – Да? – обернулась дежурная.
  – Передайте, пожалуйста, Снежане Андреевне, что завтра утром я уезжаю. Освобождаю номер…
  – Ладно! Обязательно передам! – снова приветливо улыбнулась девица и растворилась в дальнем конце коридора…
   Вернувшись в свои апартаменты, Кирсанова устало плюхнулась в кресло и отчуждённо уставилась на паркетный пол. Прерывисто вздохнув, она обхватила пылающее лицо руками. По правде сказать, молодая женщина давно уже поджидала момента, когда ей ничто не помешает от души нарыдаться и основательно выплакаться. Верочка сморщила свой носик, чувствуя, как набухшие веки вот-вот оросятся фонтаном горючих, обжигающих слёз. Однако те, как девушка ни старалась, просачиваться на ресницы не торопились. Прошло несколько томительных мгновений – и всё безрезультатно…
   Спустя пару минут Вера наконец поняла, что "слезоточивый" ресурс её организма полностью иссяк. Ещё утром, в кровати. И теперь, похоже, долго не восстановится…             
             
               
                КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ