Город стариков. часть 1

Великолепное полотно федеральной трассы всё дальше и дальше уводило Валериана Витольдовича вглубь страны от того места, которое совсем ещё недавно, он называл своим домом. И не смотря, мягко говоря, на неоднозначность своего состояния, как внутреннего, так и… гм… пространственного, настроение его было просто - замечательным. Тут, скорей всего, потребуется расшифровка слова - «состояние», относительно моего героя. Или же, в противном случае Вам, дорогой мой читатель, будет совершенно непонятно о чём, и о ком это я.
Начну, пожалуй: «о ком».
Первое.
Валериан Витольдович не просто не любил, он люто ненавидел своё имя. Но так как в приснопамятные советские времена, такая простая манипуляция, как официальная смена имени была, попросту, недоступна для рядового гражданина страны, то, приходилось герою нашего повествования, в тех случаях, когда не требовались анкетные данные, называться именем вымышленным. А потому, все, кто хотя бы издали был знаком с ним, знали его, как – Валерий Викторович. Думаю, до поры, до времени, и нам с Вами стоит называть его именно так. Таким образом – графа: «о ком», почти заполнена. Говорю, «почти», потому как, все добавления относительно личности ЛГ, (литературный герой) будут в процессе повествования.
Теперь: «о чём».
Хотя – нет. В двух словах тут вряд ли расскажешь эту крайне удивительную, интересную и в какой-то мере, даже поучительную историю. Кто-то, прочитав её, наверняка воскликнет:  такого, мол, не может быть в принципе! На что я вынужден ответить: в мире, друзья мои неверующие, есть много такого, что может находиться в графе – «не может быть». Однако же - существует! И причём, на вполне законных основаниях. И мне ли говорить вам об этом? Тем более, в наш-то двадцать первый век, век космических открытий, научных сенсаций во многих областях науки и техники. Уж с этим, пожалуй, согласится самый закоренелый, неисправимый скептик. Значит, рассказанная мной история, всё же имеет право на жизнь. А уж верить в неё или нет, каждый решит для себя сам. Можно не вслух. Не при всех. Ещё лучше - наедине с собой. Что тоже, вполне допустимо.

С раннего детства, Витька, как звали его мальчишки и девчонки во дворе и школе, был, что называется - «лёгок на подъём». Живя неподалёку от леса, он с друзьями, порой по нескольку суток пропадал в нём. Мать его не ругала, а отцу, попросту, было некогда – командировки, заседания чуть ли не до утра, всё это и без того выматывало заводского инженера. По этому, мать Витьки не хотела лишний раз проверять на прочность нервы отца и воевала с сыном, что называется - в одиночку. Хотя, если честно, то больших хлопот с Витькой не было. Ну, ушел в лес с другими ребятишками, и что? Ни чего плохого там с ним не случится - лес ребята знали гораздо лучше школьного материала и были там, как говориться, в родной стихии. Через день, другой после ухода, вся эта ватага, вваливалась домой с полными корзинами отборных грибов, развешивала их для сушки на нитках - в комнате, коридоре, кухне, и.т.д.  что бы снова уйти в лес и вернуться, теперь уже с полными корзинами малины или орехов. О малине расскажу подробнее - это того стоит. Думаю, нынешнему молодому поколению будет весьма интересно оценить подобный «креатив» для дня сегодняшнего, и неотъемлемую часть, дня прошедшего. А точнее – приготовление различных чаёв, во времена повального и всеобщего дефицита в стране.  И если кто-то из читателей, по прочтении повести возьмёт на вооружение эти незамысловатые, но давно и понапрасну забытые рецепты, то, уверен – им понравится так, что покупные чаи уйдут для них в прошлое. А делалось это так: Мама раскладывала слой малины, толщиной в ягоду, на разложенные на противень листья мяты. Поверх малины снова раскладывались листья мяты и на них так же, как и в первом случае, опять раскладывался слой малины. И так, слоя три – четыре. Таким образом, получался своеобразный многослойный «пирог», который, высушив, мама складывала в наволочку и убирала до зимы в сухое место. Зато, какой чай получался в холода... 
Нет, вы попробуйте, попробуйте. Хотя бы один раз! Уверен, будете вспоминать меня добрым словом всю оставшуюся жизнь.
А как здорово было отломить кусок сушеной малины с мятой и, толкаясь, где-нибудь на снежной горке, или роя в снегу пещеру, откусывать понемногу этого лакомства и не торопясь, нет, нет - не жевать, а сосать, словно мятную конфету, с удовольствием и благодарностью вспоминая прошедшее лето.
Ну, и в добавление, к слову о чае.
Тогда, в советские времена, в магазинах не было такого разнообразия этого «эликсира жизни», как называли чай в средние века. А потому – делали его люди, что называется, сами. Своими руками. Чаще всего, это происходило так - брали морковь, свеклу, натирали на тёрке и сушили. Потом смешивали протёртое и высушенное, с разными травами, листьями смородины, вишни, сливы и ещё Бог знает с чем и как. Так как в этом деле, сколько людей, ровно столько же и мнений, способов и разновидностей этого действа. Таким образом, народ запасался на достаточно долгое время (уж на зиму точно), весьма солидным количеством чая, различного и по вкусовым оттенкам, и цветовым гаммам. Кстати, если кто-то заинтересуется тем, какие травы служили, как добавки к чаю, так и его основой, не стесняйтесь, спрашивайте. Что знаю, расскажу. А знаю, поверьте, не так уж и мало.   
Говоря современным языком, Витька и все его друзья-пацаны, выполняли, так сказать, продовольственную программу страны, не прибегая к помощи той самой страны. Если учесть, что Витькино детство пришлось на голодные послевоенные годы, то такая добавка к столу была совсем даже не лишней.
Закалка, полученная в детстве, пришлась ему, как нельзя кстати. Сходив в армию и окончив горный институт, Витька с огромным удовольствием мотался по необъятным просторам советского союза, принося огромную пользу экономике страны. Так бы и мотался он до тех пор, покуда ноги носят, да встретилась ему как-то раз, девчонка, в которую он влюбился безоговорочно, с первого взгляда, и на всю, как говориться – оставшуюся. А тут, весьма кстати, потребовался специалист его профиля в научно-исследовательский институт. Где, присмотревшись внимательней к парню, умные люди поняли, что к ним «в руки попала» весьма светлая голова. И стали «они» набивать эту самую «голову» всякими «умными вещами», что не преминуло вылиться в защиту, сначала - кандидатской, а затем и докторской диссертаций. Вот она - жизнь, казалось ему тогда. Ещё не сорок, а сколько дел уже сделано. Подготовлена, так сказать, материальная база, фундамент, для дальнейшей полноценной и счастливой жизни!
Ага! Щаззз!! Закатай губу обратно!!!
И кинули ему Небеса с ухмылкой: «Так, дескать, не бывает, что бы одному, за раз, и столько!!! Извини, мол, а куды нам прикажешь девать ложку дёгтя?» И полетели из некогда «братских республик» «клочки по закоулочкам», а вместе
с ними и все те, кто совсем ещё недавно, составлял цвет и гордость этих самых «братских». И оказался наш Валерий Викторович, «без роду, без племени», на тех самых, необъятных просторах, с женой и двумя детишками малолетками. Только на сей раз - ни кому не нужный. Настали те самые – девяностые.
Вот так, на пороге своего пятидесятилетия, он остался один на один с жизнью, которую, как оказалось в дальнейшем, он совершенно не знал. Да и откуда было ему, помешанному на науке и камнях, знать жизнь вне его профессии, вне его мира. Когда с группой таких же «двинутых» на своих изысканиях, как он, ползал где-нибудь на отрогах Памира или леднике Федченко. А затем - в каком-нибудь Заполярье, а то и Крайнем Севере собирал камушки и трясся над ними, словно это и не камни какие, а золото или природные алмазы. Хотя именно к ним - алмазам и золоту, ни он, ни его группа, не имела ни малейшего отношения. А по сему, их мир, мир науки, это совершенно иной мир, инопланетный. Который, и говорит-то на совершенно не понятном для других языке, и оперирует абсолютно другими понятиями, аргументами и категориями. Одним словом - с его ясных очей, помимо его воли и желания, слетела розовая научная пелена, и мир, на сей раз, предстал именно таким, каков он есть на самом деле.               
Но к чести Валерия Викторовича, он не скис, не потерялся сам в себе, а осмотревшись, решил делать то, что делали другие, что бы хоть как-то выплыть, выжить, оглядеться, ну, а потом... Потом будет – потом. Было бы здоровье.
На «челнока», он не потянул – не было денег для «раскрутки». А вот торговать... В это дело он «въехал», что говориться - сходу. Впоследствии, Валерий Викторович нашел даже какое-то рациональное зерно в этом деле. И, чуть встав на ноги, стал пробовать раскручивать своё дело. К немалому его удивлению, ему крепко помогли в этом деле ...«бандюки». Которым он регулярно «отстёгивал» определённый процент от заработка.  Вы спрашиваете – почему он не попытался с его-то научным багажом, куда-нибудь пристроиться по специальности? Ой, не смешите меня, ради Бога. Какие к лешему НИИ, какая там наука? Когда крупнейшие заводы, гордость страны, зависть всего мира – лопались, как мыльные пузыри, а вместе с ними и экономика Союза, да и сам Союз тоже. Да вам ли не знать, что тогда творилось? А по сему – не задавайте больше глупых вопросов. Не с потолка же я, в конце-то концов, выкладываю на бумагу факты того времени!