Борьба желаний Твёрдая покорность необходимости Не

Борьба желаний
 
  Забота всё, это изречение из диалогов Платона, прочитал, когда уже сам осознал - забота всё. И удивился. Сколько же умных  изречений проходит мимо сознания. Если нет в книге созвучия твоим размышлениям, ты просто забываешь, что прочитал.
  Сотворению нашего мира, предшествовало желание. И наш мир создан, как арена, для борьбы желаний. Была, борьба желаний до сотворения, и мы все рождены для участия в этой борьбе. И не дано нам выбора. Выбор, всего лишь, жить или не жить. Если выбираешь жизнь, выбираешь борьбу желаний.
   В подтверждение этих слов, хочу рассказать одну странную историю. Записал я её для одного маленького человечка, который ещё маленьким, был, втянут в безысходную борьбу желаний. Но сначала маленькое отступление.
  Мои пращуры из зажиточных крестьян Вятской губернии, ныне Кировская область. В то далёкое уже время, семья была многодетной работящей и конечно себе на уме. За что и была раскулачена, спасибо не сослана, видно посчитали дальше уже некуда. Дети бросились в разные стороны от "народной" власти. И никто не пропал, что не могу сказать о следующих поколениях, когда началась перестройка, многие скисли. Государственные подпорки при социализме сыграли с нами злую шутку. Мы стали слабыми.
   Никогда не было секретом, что при Советской власти, на так называемых, "окраинах", жили на порядок лучше, чем в метрополии. Когда стало уже совсем невмоготу, буханка хлеба в одни руки, дети с взрослыми в очереди за хлебом с пяти утра. Моя мать получила письмо, от старшего брата Ивана из Ялты, с приглашением погостить, осмотреться и подумать о переезде. К тому времени дядя Иван покуролесив по жизни, остепенился, вступил в христианскую секту, вот только запамятовал в какую, и жил в Крыму в городе Ялта, работая заведующим складом.
  Приехали, запомнилось мне маленькому, тепло в январе, зелёные кипарисы, и постоянная тошнота, смена климата, дорога, от вечных поворотов которой выворачивало душу.
  Но ничего гостим, слушаем, сами рассказываем. Я в то время очень любил слушать разговоры взрослых, за жизнь, особенно воспоминания о прошедшем времени. О том, например, как в деревне появилась первая пила и все бегали смотреть, рубит а щепы нет, или о том, что и через десять лет после раскулачивания, наша земля отличалась от  общественной, так была унавожена. Как скотину, прежде чем вывести, гоняли по двору, дабы все лепёхи собрать. Восприимчивая детская душа, как губка впитывала всё, что говорили взрослые.
  В семье Ивана было заведено перед трапезой, всем кто за столом, вставать и слушать молитву. Вот тут то и проявилась то, о чём я говорил в начале рассказа. Что все мы втянуты в борьбу желаний, иногда в безысходную борьбу. Я маленький, при первых же словах молитвы неудержимо начинал смеяться и понимаю детским умом, неправильно, а удержаться не могу. В след мне, прыскала старшая сестра  Татьяна, а там и мать не могла удержаться. Справедливости ради замечу, Иван мудрый мужик никак не реагировал на моё неудержимое "веселье", мать же ругала, и поколотить примерялась, да дядя не дал. Говорит, это его бес смешит, молитва ему поперёк. Бес не бес, а запомнилось мне, то, что удержу не было. Не мог я не смеяться. Странно это всё, запомнилось крепко. И хотелось мне рассказать этот случай для маленького человечка, да так и не осмелился, потому что безысходная борьба, бессилие, запомнилось крепко, но и только.

Твёрдая покорность необходимости

Лето, купание, футбол, по вечерам кино в летнем кинотеатре, ожидание, придёт ли больше десяти человек, если меньше не будет кинофильма. Вечные песенки в летнем парке, про чёрного кота, которому не везёт, и мишка, мишка, где твоя улыбка полная задора и огня. И смутное осознание, это в последний раз. Куда пойти ребёнку, которого не хотят, не хотят, что бы он был дома? Куда идти, зачем.
  Твёрдая покорность необходимости, великая сила русского человека. Идти, сосредоточившись на дороге. Мальчик идёт не оглядываясь. В кармане документы и пять рублей, его ведёт врождённая, твёрдая покорность необходимости.  Впереди много случайного, страшного бессилия перед слепой судьбой. Но есть некая сила, которая за него. И размышления, которые дают опору в этом чужом мире.

Не спешите.

  Сидел я на собрании, комната узкая, низкая. Докладчика и плохо видно, и плохо слышно, душно. И вдруг увидел тело, которое заваливалось на спину, с некрасиво открытым ртом. Да это же моё тело, я подхватил, стараясь вернуть его в сидячее положение, но тело стало каменным и не сгибалось. Кое - как приподнял, подставил левое колено под спину и правой рукой прикрыл рот. Почему-то меня мучила одна мысль, как некрасиво, открытый рот. В панике оглянулся, комнаты нет, я со своим телом на краю дороги в окружении людей, а по дороге течёт река из людских тел. Люди бегут по дороге, которая скрывается за горизонтом, там, на горизонте люди взмахивают руками и падают куда-то вниз, поднимая волны красных отблесков. Небо над головой предгрозовое, почти чёрное, вокруг настоящие сумерки. Куда они бегут? Рядом сидел на земле мужичок, горестно подперев рукой подбородок, он тихо сказал - они сами не знают куда бегут. Мужичок был странно одет, что-то похожее на деревенскую одежду из восемнадцатого века. Опрятный, светлый, вдруг он встал, по дороге бежал отставший, он то и дело оглядывался на нас, как бы решая бежать или остановиться. Мужичок призывно махнул ему рукой, и он остановился, присел, провёл руками по лицу, стряхивая наваждение.
  Все стали не спеша выходить на дорогу, осела пыль. Как то резко посветлело, синее небо, солнце ещё не встало, но восток заалел как маков цвет, зелень кругом бархатная. Мужичок повернулся ко мне, ну что россиянин, он хитровато улыбнулся, пошли. Я растерянно указал на тело, которое подпирал коленом, не могу бросить. Он понимающе качнул головой, ладно оставайся, передай только нашим - пусть не спешат. Я непонимающе посмотрел на него, кому передать? Да россиянам, бестолочь. А эти, что бежали кто? Да так, всякие, мужичок махнул рукой. Постой, постой заторопился я, а вы куда идёте? Да здесь не далеко, видишь вон вдали лесок светлый, а за ним речка, рыбы пропасть. Туда и идём, там наши дома, и дров на две зимы заготовлено, он гордо посмотрел на меня.
  Я наклонился над неудобно лежащим на колене каменным телом и, упираясь руками в бёдра, постарался придать ему сидячее положение. Тело поддалось, и, я оказался сидящим на краю кровати. Во рту было сухо, прикрыв рот, поводил языком по нёбу старясь смочить и осторожно, боясь, боли в окаменелом теле попробовал встать на ноги. Дивным показалась та лёгкость, с которой встал. Темно, электронные часы моргнув показали одну минуту после четырёх утра. Сопела тихонько во сне жена, в соседней комнате заворочался младший сын. Я осторожно подошёл к окну, отодвинул край шторы. На улице выпал первый снег, бело, тихо, светло как днём. На стенке светилась белым светом, фотография покойного старшего сына, Олега. Я осторожно поцеловал его изболевшее сердце, девятнадцать лет мучений, две операции, слёзы горячие лились из глаз. Я приоткрыл рот, что бы ни всхлипывать и стоял, прижавшись к фотографии, смотрел на улицу. Что это было, я умер и вернулся, рано, или что-то другое. Вдруг вспомнил о просьбе мужичка. Россияне не спешите, не бежите, не спеша живите и пусть у каждого будет дров на две зимы и в речке рыбы пропасть.

   

   
 
Чистое Желание

Счастлив тот, кто чувствовал себя чужим в этом мире. Это говорит о том, что существует в его душе, зерно чистого желания. Желания, не имеющего выхода в материальный мир. Жизнь его не прервётся, пока  есть чистое желание. Потухнет чистое желание, погаснет жизнь.
  Один мальчик вполне серьёзно представлял себя самым красивым, и думал, что взрослые не говорят ему об этом, считая его не готовым принять реальность. Он не хотел ни чего, ему хватало того, что он, знал. Тем временем жизнь шла своей чередой, он падал в траншею и бился лбом о чугунную водопроводную трубу, ему прищемляло пальцы в дверях вагона, при баловстве у костра, попадали горячие угли за шиворот зимнего пальто, оставляя шрамы на всю жизнь. Он орал, успокаивался и знал, он другой. Подрос мальчик, жизнь оставляет шрамы уже не на теле - в душе. Но какое-то неосознанное желание, ведёт его, давая силы быть покорным необходимости. Вокруг рушатся царства, исчезают и появляются деньги, накатывает и отступает безысходность, смывая с души налёт пыли. И в какой-то миг мальчик, уже мужчина, понял, он владеет чистым желанием. Оглядывается назад, не всегда правильно, но жил по наитию, и провидение было за него, не раз им обруганное, от страха превозносимое, от безысходности проклято, не понято, но принято. Впереди жизнь, пока есть в душе дыхание чистого желания, впереди не молочные реки и не кисельные берега, но мальчик-мужчина готов для дальнейшей жизни.


Приключения АПИСА

Часть 1

    Решение 
   Не клянись вовсе, ни небом, ни землёй, ни головою твоею, не клянись. Да будет слово ваше: да, да, нет, нет, а что сверх этого, то от лукавого. (Евангелие)
   Поклялся, или принял решение. И в том и в другом случае вы себе или кому-то, что-то обязаны...
   И так, вы приняли решение:
   Всё течёт, всё изменяется, но только не для вас, вы рабы принятого решения. Столько приобретённых комплексов ложного превосходства, или уничижительного отношения к себе самому, и из-за чего? Из-за того, что выполнил, или не смог выполнить своё же решение.
   А мера ваших достижений, так и остаётся мерой вашей состоятельности (как человека в первую очередь), а не мерой принятых и исполненных решений.
   
  Апис, задумал узнать, нет, не будущее, и не испытать судьбу. А задумал узнать, здесь и сейчас свою он жизнь живёт, или чужую. И не нашел ничего лучшего, чем определённое время жить не принимая никаких решений. Здраво рассудив, что если он не в своей колее, живёт чужую жизнь, то будет выкинут непроизвольно из этой чужой жизни. А вот куда будет закинут, об этом не думал. Уж очень всё просто представлялось, узнать, что живёшь чужую жизнь, это уже хорошо, а там посмотрим.
   Первое время ничего не происходило, более того появился душевный комфорт, от созерцания самопроизвольного, естественного течения жизни и от любопытства, а куда же оно заведёт.
   Однако пришлось всё-таки Апису уехать, отложив на время созерцание, в маленький городок. Самому решения можно  не принимать, но жизнь земная,  требует своего. Так что чужие решения приходится исполнять. Городок ничем не примечателен, кроме разве того, что Апис родился здесь и жил до десяти лет. Бараки, в которых они жили, и которые он хорошо помнил, снесли, построив взамен унылые коробки пятиэтажных панельных домов. Родственников в этом городе он не имел, и так как ни когда не имел привязанности к определённому месту жительства, город не произвёл на него никакого впечатления и никаких эмоций не вызвал. Зато порадовала погода. Глубокая осень, мелкий холодный дождь, ветер, всё то, что на других навевает уныние, для Аписа было отдохновением души. Необычное состояние умиротворения, всякий раз накатывалось на Аписа, когда начиналась осенняя непогода.
   Командировка подходила к концу, уже был куплен билет на поезд до областного центра, откуда Апису предстояло вылететь домой к тёплому, но мелкому морю. Последний раз, пообедав в ресторане при гостинице, где он, будучи очень брезгливым, вынужден был питаться несложными блюдами. Апис направился к выходу, собираясь спокойно оставить за спиной и благополучно забыть всё, что связано с этим городом. Кстати это умение, которое самому Апису казалось естественным, как дыхание, не раз помогало в тяжелых жизненных ситуациях сохранить независимость от привнесённых обстоятельств. В определённый момент жизни Апис, по наитию, поворачивался и уходил, не анализируя ситуацию, не озлобляясь на тех, кого оставлял, не желая им не добра ни зла. Апис поворачивался и уходил ни сколько не заботясь, идут ли те рядом, или они отстали, или идут впереди. Для Аписа это был момент освобождения, свободы и независимости. Но момент освобождения неприменим, и никогда не распространялся на ближний круг общения, семью Аписа, здесь он был не свободен и другого состояния не признавал.
   Выходя из гостиницы, Апис непроизвольно кивнул знакомому лицу, вместо приветствия, и только пройдя несколько метров, понял. Оглянулся, и холодная волна пробежала по спине, заставляя Аписа несколько раз глубоко вздохнуть и сжать зубы, он смотрел на самого себя. Это было внезапно, подобное он не ожидал и не был готов к этому.
   Люди в основном живут, подражая окружающим, не особенно утруждая разум, но все, кто раньше, кто позже начинают свою жизнь. Большинство тут же её и заканчивают. В математической модели мира, которую разрабатывал Апис, как он не старался, разуму места не нашлось, были лишь объекты и их взаимодействия. Объекты простые, сложные, не было только свободных объектов, один объект не мог заменить другой, каждый объект был неповторимым. И при любом вмешательстве разума, во взаимодействия объектов, происходит сбой в гармонии существования мира.
   Споры о том, что есть разум, бесперспективны. Так как невозможно определить точки, из которых развивается разум. А он развивается. В материальном мире такая же проблема, там невозможно определить те изначальные кирпичики, из которых всё сущее состоит. Так что разум это нечто (душа, разум, осознанное я, и так далее), это нечто, развиваясь, создаёт информационную оболочку. У некоторых это церковные догмы, у других собственные построения из информационных блоков, а у кого-то и просто объём неупорядоченной информации. Что из этого набора, есть истина, Бог ведает. У Бога и ответ надо искать.
   Апис мог сказать одно, Разуму принадлежит человек, а не человеку разум. Разум не принадлежит нашему миру. Чужой разум использует, наш мир, и самого человека, для своей жизни. Жутковато конечно звучит. Чужому разуму нужно лишь многообразие жизни нашего мира, ему не нужна победа ни добра, ни зла, ему нужно многообразие жизни.
   Но с некоторого времени появились на земле люди, имеющие свой разум. У них врождённое чувство гармонии, они строят жизнь не на основе использования многообразия жизни мира, а на основе разумного сосуществования с миром, на основе бесконечного развития, в бесконечной жизни. И как следствие появления людей со своим разумом, разделилось человечество, на людей, носителей своего разума и носителей чужого разума.
   Наблюдая, как двойник исчезает за дверями гостиницы, Апис покачал головой. Никаких  решений, повернулся и зашагал в сторону вокзала. До поезда оставалось полчаса,  взял кофе, которое он не очень любил и называл, так же как и чай - грязной водой. Поставив чашку на стол, Апис сел на стул и задумался. Неожиданно на стол поставил кружку пива и сел рядом двойник Аписа. Предупреждая любые действия, миролюбиво поднял руки и сказал. Ты меня уже видел, первый шок прошёл. Десять минут спокойно послушай, потом будешь решать, что делать и вдруг широко улыбнулся, извини, твоё созерцание самопроизвольного течения жизни закончилось. Никакой угрозы для твоей семьи я не представляю, ведь это больше всего тебя заботит, свои проблемы тебя никогда не пугали, правильно? Апис молча кивнул. Тем более мы похожи только на первый взгляд, присмотрись, ни одного шрама на лице у меня нет у тебя их несколько, я уже не говорю о шраме от ожога на шее. Я знаю, тебе хочется понять, что происходит, предлагаю следующее. Даёшь телеграмму на работу и домой, задерживаешься на месяц. Насколько мне известно, объяснять тебе ничего не придётся, ты никогда и не объяснял никому своих действий. Будем разговаривать, посещая одновременно такие места, о которых рассказать никому ничего не сможешь - не поверят. Если не принимаешь моё предложение, без проблем, садишься на поезд, и никогда больше мы не увидимся. Апис молча встал и пошел к окошечкам, над крайним окошечком было написано - телеграф.
   Они вышли на привокзальную площадь, холодный ветер крутил мелким дождиком, серые тучи, гонимые ветром сталкивались и мчались за горизонт. Апис глубоко вздохнул, распрямил плечи и непроизвольно остановился - хорошо. Такое чувство, что он долго, куда-то шел, и увидел конец пути, рядом так же умиротворённо улыбался его двойник. Когда они сели в его машину, двойник спросил. Почему Апис? Разве хуже твоё настоящее имя Сергей? Сергей, это для своих, для чужих Апис. Имя это дверь, во внутренний мир человека и негоже, если эта дверь всегда нараспашку. Разумно, согласился двойник, пусть так и будет, ты Апис я Сергей. Вот и познакомились поближе, два Сергея рассмеялись и пожали друг другу руки - со свиданьицем.
   Дом Сергея произвёл на Аписа хорошее впечатление, одноэтажное строение без помпезности новых нуворишей, но и без убожества стандартных построек во времена социализма. Просторно, дом большой, тёплый, уютный. Встретила их пожилая женщина, сказала ужин в гостиной на столе и тихо удалилась. Ужин показался Апису чересчур изысканным, такое изобилие и разнообразие не в каждом ресторане могут предложить. Не слишком, поинтересовался Апис, в самый раз, кратко ответил Сергей и Апис решил не задавать больше вопросов.
   Ужинали они молча, медленно, что бы прочувствовать необыкновенный вкус, предложенных блюд. Оба не любили застольных бесед, да и по всему было видно, что обычно ужинать они предпочитали в одиночестве, как и обедать, и завтракать. Покончив с ужином, Сергей закурил, Апис поморщился. Знаю, знаю, сказал Сергей, спиртного не употребляешь, не куришь. Сейчас включу камин, и дым потянет в вытяжную трубу, потерпи немного. Камин оказался современным, за жаропрочным стеклом метались языки пламени, но что-то неуловимо говорило об их искусственном происхождении. Хотя жар от камина был натуральный и очень чувствительным, да таким, что Апису пришлось, даже немного отодвинутся.
   Уютно расположившись в креслах, они долгое время молчали, прислушиваясь к шуму ветра в трубе, наконец, Сергей спросил. Как ты думаешь, какова причина нашей встречи? Апис ответил. Когда я решил не принимать решений, отстранённо созерцая течение жизни, произошёл какой-то сбой  и   появился ты.
   Не совсем верно, хотя в целом правильно. Посмотри вниз, сказал Сергей, у Аписа под ногами разверзлась чёрная пустота. Два кресла, горящий камин и вокруг чёрная пустота. Не правда ли, ты всегда мысленно представлял вокруг себя абсолютно чёрный объём, когда хотел уединиться на время, отдохнуть от людей. Темнота лучше света.
   Чепуха. И тут же всё пропало, Апис поморгал глазами, вокруг была полная темнота, только перед глазами вспыхивали разноцветные огоньки, результат остаточных процессов на сетчатке глаза. Ну и что, Апис всегда знал, основа жизни тёмная материя полная сокровенных знаний и ему было комфортно. Свет это уже сама жизнь. И что лучше, что хуже вопрос личных предпочтений. Хорошо то как.
Свет резанул по глазам, он опять был в комнате у камина.
   Сергей протянул Апису стакан в серебряном подстаканнике, стакан был тонкого стекла наполненный светло золотистой жидкостью. Вместо заварки немного сок лимона, как ты любишь. Скажи что самое главное в жизни.
Желания, не задумываясь, ответил Апис.  Аписа больше всего интересовало, как определить, что такое (желание) жить, эта движущая сила жизни. Если в материальном мире с желанием более или менее было ясно, это разница в скорости движения основного времени и природного времени. Вследствие чего основное время как бы тянет за собой весь материальный мир, создавая силу стремления вперёд, сродни силе желания. То на разум, такого воздействия нет, а что заставляет разум жить, откуда у него желание жить, не понятно.
   Держись, Апис непроизвольно моргнул и увидел себя висящим в воздухе в своём неизменном кресле. Сергей вызывающе посмотрел. Апис улыбнулся, если принять во внимание, что основное время и гравитация, суть один и тот же физический процесс, то твой фокус люди освоят, это вопрос времени. Давай остановимся на этом и отдохнём, хорошо, когда есть мера в отклонении от меры.
   Апис проснулся и посмотрел в окно, ветер не утихал, дождь стал ещё сильнее. Старый сад выглядел угрюмо, голые ветки раскачивались под порывами ветра, делая деревья похожими на исступленно молящегося человека. Апис смотрел и думал, судьба человека, принятие или непринятие решений человеком, естественное течение жизни, суть взаимосвязанные процессы. Как утверждал Декарт, "что бы найти истину, каждый должен хоть раз в жизни освободиться от усвоенных им представлений, и совершенно заново построить систему своих взглядов". Но как говорится, что немцу хорошо, то русскому одни сомнения. Не понятно, что хочет его двойник. Но любопытно.
   Завтракал Апис в одиночестве, стол был сервирован, и скромничать он не стал. Прошёлся по дому, некоторые двери были заперты, в библиотеке задержался. Собрание книг ничего не говорило об интересах хозяина, или о его профессии. Вернувшись в гостиную, где по-прежнему горел камин, Апис опустился в кресло и сосредоточился. Некоторое усилие и он увидел себя со стороны, такое раздвоение сознания и тела давно было подвластно Апису, он пользовался этим, представляя своё умение окружающим, как фокус иллюзиониста. В офисе он с удовольствием давал завязать себе глаза и даже надеть плотный мешок на голову. После чего угадывал, кто, чем занимается, и что дамы писали на бумажках, впоследствии пряча их в самых неожиданных местах. Иногда специально ошибался, дабы не пугать народ. Было одно неудобство, он ни когда не выходил за пределы помещения, где находилось его тело, так как боялся потерять его. Дело в том, что увидеть себя со стороны и окружающий мир, он мог на сравнительно небольшом расстоянии, при разделении сознания и тела, всё вокруг тонуло в белёсой дымке. Первое время он в панике возвращался назад, думая, что начался пожар, потом привык, но далеко отходить от своего тела не решался, тем более выходить из помещения, боялся заблудиться.
   В таком состоянии Аписа застал Сергей, он подошёл к креслу и всмотрелся в лицо Аписа, что-то его беспокоило. Апис  улыбнулся, не всё же тебе цирковые номера показывать и мы кое-что умеем. А умеренная доза неизвестности, таинственности, не повредит нашим отношениям. Апис резко открыл глаза, Сергей отпрянул, извини, мне показалось, он замолчал, не зная, что сказать. Апис молчал.
   Апис, ты всегда один занимаешься исследованием необъяснимых, мистических таинств. Друзей у тебя нет, и ты к дружбе не стремишься, ты никого не представляешь при исследовании. В этом есть какой-то непонятный для меня смысл. Апис, как ты думаешь, зло, в общих чертах, что это такое.
Апис посмотрел на его напряжённое лицо.    Во всяком случае, сказал Апис,  для начала поверь мне на слово. Зло  нуждается в осмыслении своего места в мире. Сделав это, человечество уберёт из собственного сознания установку на зло, канут в лету догмы, висевшие гирями на ногах человечества. К тому же послушай… 
   То есть угроза существует?
   Конечно, только нужно определиться, что ты понимаешь под словом угроза. Например: Показать сверхъестественные способности, я говорю о способностях, не подающихся объяснению и которыми никогда не обладали люди.  Это достоверная угроза.
Что на себе испытал? Улыбнулся Сергей.
Нет, конечно, потому что здравый смысл и жизненная опытность подсказывают - держи при себе необычные способности. Не смущай тех, кто не готов, или не хочет принять то, что не поддаётся объяснению.
   Сергей задумчиво произнёс. Зло нуждается в осмыслении. Я бы добавил, Зло исходящее от разума не поддаётся осмыслению. Зло исходящее от разума должно быть уничтожено, или тебя уничтожит это Зло. Третьего не дано.
 Так тебя Сергей напугало Зло исходящее от разума.
  Апис, серьёзность положения не вызывает сомнения.
 Подожди, перебил Апис. Обо мне, как я понял, ты полностью осведомлён, пора бы и о тебе, кое-что узнать. У тебя серьёзность положения не вызывает сомнения, а у меня любое утверждение вызывает сомнение, более того, я берусь доказать, что любое утверждение недостоверно. И твоё утверждение, о серьёзности положения, тоже.
   Конечно, конечно ты всё будешь знать. Я понимаю это не по правилам, но мне нужно сначала твоё согласие, только потом ты узнаешь, на что согласился. Сергей выжидающе замолчал. Так ты согласен?
   Ты же знаешь, я по большому счёту фаталист, не в мелочах конечно. Но если обречён свыше, я бессилен, да и вы все тоже. Если же, всё как всегда, то у нас есть время для борьбы, можете не сомневаться, время есть. И тем более есть время всё обдумать, как следует. Так что давай сделаем так. Ты говори, я буду слушать. Вы же просчитали всё наперёд и знаете, я не откажусь. Объяснить почему?
Не надо, я начинаю понимать, я начинаю чувствовать, в выборе я не ошибся.
И так.
   Жизнь нашей страны претерпела изменения, появилось немотивированное уничтожение жизни во всех её проявлениях. У нас идёт безумное, бессмысленное уничтожение. И если с нами будет покончено, доберутся и до вас. Вот почему я заявляю, серьёзность положения не вызывает сомнения. А что может поставить себя над жизнью, только разум. Взбесившийся разум. В нашей стране никогда не было общественных отношений, таких как в вашей стране. Я думаю, в детали социально-общественного устройства не стоит пока вдаваться, это  заставит думать не в том направлении. Придёт время,  а пока. Поверь нам Апис, мы достоверно знаем и осознаём, существует угроза жизни.
   Так, насколько я понял, никаких путешествий к иным мирам не предвидится. А жаль, у меня условие, когда всё образуется, вы должны мне обещать путешествие по вашей стране.
 Сергей непонимающе смотрел на Аписа, и это всё.
Да это всё.
 Я так тебя и не понял.  В этом наше спасение.
   А теперь к делу. Моё бегство из страны обставлено было с максимальной секретностью. Что является гарантией заинтересованности со стороны преследователей. Здесь мы должны раздвоиться. Ты занимаешься тем, что у тебя лучше всего получается в этой жизни, исследованием необъяснимого. Твоя задача что бы, не прекратились попытки нас, то есть меня, остановить. Ты ложный след, если угодно. Предупреждаю, они не знают цели моего визита к вам. Но предполагать могут, что угодно, кроме моего желания скрыться из страны и тем самым спасти себе жизнь.
Вот это уже ближе к правде. Всё-таки  что им от вас надо?
   На сегодня хватит о делах, раз ты считаешь, у нас есть время, до ужина отдыхаем. Прогуляемся, погода, словно по твоему заказу, дождь ветер холодный.
 Пожалуйста, попросил Апис, я хочу просто пробежаться.
 Жаль, хотел тебя порадовать, в ваших  традициях вино, женщины, засмеялся Сергей.
Много ты смыслишь в наших традициях, тем более в женщинах. Не ожидал от тебя такого стереотипного мышления. Одеваемся теплее и пошли.
 Входная дверь захлопнулась за ними с резким звуком, ветер на мгновение перехватил дыхание, так что пришлось отвернуться и отдышаться. Они пошли, не спеша, через старый сад в сторону дороги, Апису было больно смотреть на неухоженные деревья давно не знавшие садовых ножниц. Сергей ты как смотришь на то чтоб пробежаться пару километров.
   Нет, уволь, беги сам, я за тобой пройдусь не спеша.
Ну, тогда я до поворота дороги и назад. Апис, предвкушая удовольствие, побежал в среднем темпе, по тротуару вдоль дороги. Когда до поворота дороги оставалось несколько метров, из-за поворота выскочила машина на большой скорости, резко тормознула, и машину занесло. Шофёр не справлялся с управлением, машина боком летела прямо на Аписа, бежавшего по тротуару. Оставалось несколько метров. Словно наткнувшись на невидимый отбойник, машина заскользила вдоль него, и, выровнявшись на дороге, поехала дальше, не останавливаясь.
Сергей через ветровое стекло увидел белое как полотно лицо шофёра, сидевшего неподвижно за рулём. Проехав метров сто, машина остановилась, но шофёр не выходил из машины. Шок, догадался Сергей, ничего пройдёт, умнее будет. Он не спеша подошёл к ошеломлённому Апису, извини. Назад они шли молча.
   Ужин,  был великолепен, устроившись в креслах возле камина, они задумались. И было о чём. Апис размышлял. Несмотря на мою просьбу, Сергей так и оставил меня в неведении, кто он, мой двойник. Ушел от разговора, и такое чувство, что он много чего не договаривает, но обижаться глупо, выбор сделан, не нравится, садись на поезд и никто тебя не держит. Да я и сам не так уж прост, я тоже предпочитаю без существенных причин не открываться. Каждый сам за себя, и за свою страну,  этот принцип борьбы больше всего подходил Апису, в прямых столкновениях он никого не жалел и не ожидал, что пожалеют его. Так что беспокоиться нужно только о себе, а двойник пусть побеспокоится о себе. И главное,  мистический налёт неизвестности в делах двойника, Апис прочувствовал. И это  было решающим доводом в пользу участия в этой  компании.
   Так, обратился Апис к своему двойнику, диспозиция на следующий день будет такова. Мы посвятим этот день технической подготовке к встрече с противником. В первую очередь снимите везде во всех комнатах двери, входные конечно оставить. Далее по списку, составленному мной, купите, достанете,  где хотите, но всё должно быть доставлено, и расставлено согласно плану. Всё, а сейчас отдыхать, силы нам понадобятся.
   Весь следующий день был суматошным. Но к вечеру всё было сделано. Апис ещё раз проверил взаимодействие приборов, запасных источников питания и удовлетворённо вздохнул. К встрече гостей мы готовы.
 Не сомневайся, гости прибудут. Ты остаешься один, никак не могу понять, зачем тебе это. Апис засмеялся, не можешь поверить, что у меня нет побочного интереса, боишься непредсказуемых действий. Сергей замялся, мне нужны гарантии, что ты будешь всегда на моей стороне. Нет, Апис был категоричен, я обещал разобраться, в чём причина конфликта, а это можно сделать, только оставаясь беспристрастным. Я могу обещать тебе одно, к каким бы выводам я не пришел, тебе вреда я не сделаю. Я не судья, тем более не палач.
   Сергей на мгновение задумался, хорошо. Договорились. Счастливо оставаться. 
   Побродив по пустому дому, без единой двери, комнаты которого тонули в сумраке, так как свет был оставлен только в гостиной. Апис уселся в кресло, дом навевал жуть, ветер всё так же, время от времени, подвывал в трубе камина. За окнами без штор была непроглядная темень. Он подошел к окну, припал к стеклу, закрывшись руками от света, и посмотрел на улицу. Неясные очертания деревьев и силуэты раскачивающихся ветвей на фоне неба подсвеченного яркими звёздами. Да у нас к утру мороз будет, подумал Апис, скоро зима матушка. Он оторвался от окна и пошел в спальню, переоделся в пижаму и нырнул под тяжелое ватное одеяло. Заснуть сразу не удалось, немного поворочавшись, Апис приказал себе, спать. Всё, любой исход будет во благо. Спать.
   Проснулся Апис от чувства тревоги, мгновенно сосредоточившись, увидел своё тело, лежащее на кровати, комната тонула в предрассветной мгле окутанная белёсой дымкой. Возле кровати он увидел два силуэта, они колыхались словно привидения, сознание Аписа обдало холодком. Оцепенев, наблюдал, как два силуэта стали обретать человеческие формы. И самое странное, Апис мог присягнуть, что под ниспадающими одеждами были женские фигуры. Они наклонились над кроватью, вглядываясь в лицо Аписа. Скованные позы наклонённых фигур, говорили о чувстве неуверенности.
   Апис передвинулся ближе к кровати и вдруг неожиданно для себя воображаемой рукой шлёпнул по мягкому месту худенькую фигурку женщины. В ответ, от моментально развернувшейся женщины, он получил такой удар открытой ладонью, что, перелетев комнату, врезался в стенку. Оба ошеломлённо смотрели, по блуждающему взгляду женщины он понял, она его не видит. Но кого-то она же ударила, ощущение удара было самое настоящее. Апис не понимал, что случилось, как он мог получить удар,  не по лицу, лицо мирно выглядывало из-под одеяла, он получил удар по сознанию, или по разуму. Как хочешь это назови, но удар был и доказательство тому растерянное лицо женщины. Несколько мгновений все застыли в самых нелепых позах, наконец, худенькая женщина, которую Апис уже окрестил Фёклой за обиду, нанесённую его мужскому достоинству, повернулась к своей более дородной подруге и быстро о чём-то стала рассказывать. О чём, примерно Апис догадывался, хотя язык был ему не знаком. Поговорив между собой, боязливо озираясь вокруг, подруги подошли к кровати бесцеремонно откинули одеяло и стянули Аписа на пол. Уже интересно, что это Фёкла, и Дора задумали.  Дорой, он окрестил более дородную подругу. Те недолго думая, подхватили за ноги тело Аписа и потащили к выходу. Голова Аписа отчётливо стукнулась об пол на маленьком порожке между комнатами. Открыв входную дверь, подруги потянули Аписа с крыльца дома, нисколько не заботясь о том, что голова равномерно считает все ступеньки. Нет, это уже слишком. Апис хотел напугать их, но вовремя воздержался. Он следовал за ними, на дорожке лежал снег, он угадал, к утру пришла зима, рубашка пижамы задралась, и Апис непроизвольно поёжился. К сотрясению головного мозга добавится простуда, хорошенькое начало. По снегу волочение шло быстрее и скоро тело Аписа лежало на дороге. Только сейчас Апис понял, что задумали подруги. Вдали послышался шум приближающегося автомобиля. Вот чертовки, Апис моментально вскочил и прыгнул на тротуар. Шофёр, проезжающей мимо грузовой машины, ошалело посмотрел, как мужик в пижаме и босиком переминается с ноги на ногу возле двух женщин одетых в ниспадающие одежды, тоже на вид не отвечающие наступившей зиме. Апис улыбнулся, развёл руками, как бы признавая своё поражение и махнув призывно женщинам рукой, приглашая их следовать за собой, побежал к дому.
   Приняв горячую ванну и переодевшись, Апис прошел в гостиную. Две дамы сидели в креслах и заворожено смотрели на огонь в камине. Апис осторожно кашлянул, это не произвело на них никакого впечатления. Ну и ладно, он пошел готовить завтрак, накрыв на стол, немного подумал и выставил бутылку отличного вина. Не зная как привлечь их внимание, решил рискнуть, подошел к Фёкле, протянул руку, потрепал её по плечу. Она медленно повернула к нему голову, на него смотрели глаза, Апис даже немного растерялся, это были глаза, большие, глубокие. Он еле оторвался от её взгляда, да чем вы заняты, не выдержал Апис. Дамы молчали, он обошел кресла, на коленях Доры лежала книга, одна страница прикрыта вздрагивающей ладонью.  Да они читают, нашли время. Он постоял молча, наблюдая за женщинами, потом осторожно обошел их и сел за стол. Конечно, его инкогнито раскрыто, но странная реакция, никаких поползновений к войне. Нужно объясниться, но как, когда они его игнорируют.
   Ну и ладно, Апис позавтракал, убрал за собой и пошел в библиотеку. День тянулся долго, нелепость положения не позволяла сосредоточиться. Если у Аписа был выбор, общение или одиночество, он всегда выбирал последнее, но только не в этом случае. Ближе к вечеру его позвали в гостиную, это было так неожиданно, в библиотеку зашла Фёкла, одетая в элегантное вечернее платье с глубоким декольте, интересно, где она его взяла, чемоданов у путешественниц он не приметил. И царственным жестом пригласила следовать за собой. Гостиная ярко освещена, стол накрыт со всем великолепием, но окна оставались глядеть чёрными проёмами. Да не похоже на боевые действия, маскировка не соблюдается, или у них другие правила войны. Хотя почему война?
   Ужинали молча, Апис бесцеремонно разглядывал женщин. Они были прекрасны. Правильные черты лица, но не кукольные, живые. Ровный загар и глаза, бездонные озёра, мерцающие загадочные и влекущие, глаза в которые невозможно смотреть, в них можно только тонуть, тонуть бесконечно. Апис сосредоточился на ужине.
   Послышалось, зазвонил серебряный колокольчик, Апис изумлённо посмотрел вокруг, откуда этот чарующий звон. И только спустя некоторое время понял, это голос Фёклы, она обращалась к нему.
Мы ищем Джона, он был здесь со своей прислугой Амус.
Так, это их настоящие имена. У меня встречный вопрос, зачем вы их ищите, пока я не получу на него ответ продолжения разговора не будет.
Долго рассказывать.
Ничего у нас есть время, давайте пересядем поближе к камину, я принесу ещё одно кресло. Там нам будет удобнее.
   Мы из другой страны, вы наверно уже извещены об этом, Апис кивнул. Наша страна  велика и многообразна, ваша страна в сравнении с нашей страной, однородная масса.
 Каждый кулик своё болото хвалит, пробурчал Апис, задетый за живое таким сравнением. Фёкла посмотрела на него с удивлением и непониманием.
Это я к тому, что любое утверждение недостоверно. Добавил Апис.
Хорошо, заметила Фёкла, мы это обязательно обсудим. Население нашей страны имеет на порядок большее разнообразие, чем разнообразие всех племен и народностей земли. Хотя есть мнение, для каждой цивилизации наступает время,  достигнут определённый уровень развития, и нужно уходить.  Иначе стагнация, войны, самоуничтожение.
Апис выпрямился в кресле, послушайте, я, что должен принять на веру ваши сентенции.
Фёкла удивилась. Почему вы так реагируете на мои слова, я оперирую фактами.
Апис взбунтовался. Боже мой, какими фактами. Да вы уже деградируете, в вашей стране только в начале, информационная составляющая преобладала, в это время ваша  страна развивалась. До того момента пока не возобладала материальная составляющая. И с этого времени ваша страна, прекратив развитие начала упрощаться.  Материальное уплотняется, стирается многообразие. Не отсюда ли ваши предсказания о конце света, сказания о непримиримой борьбе сил света и тьмы, об угрозах от империй зла.
Хорошо, хорошо примирительно сказала Фёкла,  если начнём дискуссию до сути дела нам никогда не добраться. Нам  нужно развиваться...
Одним словом вам стало тесно, перебил Апис.
Оценив пути развития, вы пришли к выводу, что наша страна бесперспективна…
 Для экспансии и захватов нужны страны, опять встрял Апис.
Послушайте, вы мыслите устарелыми категориями земной жизни, мы решили развиваться в сторону территорий наиболее благоприятных для проживания.
Ну да, опять не удержался Апис, а согласия других жителей забыли спросить. Кстати страны Магриба не вы подготовляете к заселению
Вы несносны, вы.
Вы знаете,  разве вы не видели, как ещё при жизни некие индивидуумы лишают себя разума, деградируют окончательно и бесповоротно, такое же происходит и с некоторыми странами.
   Вы с ума сошли, произнёс потрясённый Апис.
   Знаете, вы из нас априори преступников не делайте, преступник как раз ваш подопечный Джон, он, между прочим…. А вы знаете, кто такой этот Джон? Учёный, авторитет которого подавляет. У нас в стране две партии.  Джон, каким то образом смог  уговорить вторую партию подождать. Он найдёт решение, как остановить самоуничтожение и ему поверили, а между тем весь этот ужас без конца набирает обороты.
   Но я не знаю где Джон, мы о встрече не договаривались.
Нужно искать его вместе.
Нет. Благородное дело сыска меня не интересует. Вы можете мне сказать, что задумал Джон. Как он намеревается остановить самоуничтожение вашей страны?
Фёкла на секунду задумалась, Джон узнал, что где то на территории вашей страны есть вход в мир духов. Он хочет проникнуть туда и найти одного пророка, который якобы знает, как остановить самоуничтожение.
Охренеть, не выдержал Апис, вы стараетесь найти умиротворение для всей нации, да и ещё найти это во внешнем мире. Когда надо искать умиротворение внутри себя.
Вот поэтому, сказала Фёкла, мы хотим найти Джона, остановить его, вернуть в страну и применить для решения проблемы кардинальные меры.
  Апис ужаснулся. И люди находят в этом смысл жизни, удовлетворение своих амбиций, и своё развитие. Враги всегда рядом. Если скучно, если кого-то амбиции одолели, пожалуйста, к его услугам войны региональные, появились проблемы и мировую войну сотворим. Все при деле, политики, армия, бюрократы, народ зло копит на соседей, тоже какое ни какое занятие. Война, миллионные жертвы, напугались, помирились, отстроились, забыли ужасы войны, а там и новый повод подвернулся, земных ресурсов на всех не хватает, можно опять воевать.
   Постойте, начал что-то понимать Апис, а как же  наши приготовления с Джоном.
Ну, знаете, замялась Фёкла, я не могу ответить на этот вопрос вместо Джона. Хотя мотивы понятны, он действовал, ориентируясь на ваш тип мышления, довольно неуклюже хотел играть по вашим правилам. Нам необходимо лишь проконтролировать его действия и остановить….
Какой тип мышления, какие наши правила? Хотя конечно, попадание стопроцентное. Какой стыд, подумал Апис, вспомнив свои приготовления к обороне, И чем я лучше. Лицо у Аписа покраснело. Апис встал и прошел в свою комнату, сложил вещи в дорожную сумку, прошел через гостиную, не глядя по сторонам. Когда входная дверь хлопнула за спиной Аписа, он уже думал. Никаких решений.
   
Часть 2

Мир духов.

   Без нужды скрывать свои дела так же глупо,
   Как и трезвонить о них встречному и поперечному.
   А.В. Дружинин "Полинька Сакс".

   Апис собирался уходить. Офис затих, обеденный перерыв. Апис всегда уходил с работы в обеденный перерыв, он считал, вредно изображать из себя делового человека, если таковым после обеда ты не являешься. Деньги человек должен зарабатывать легко, это кредо, которое он не очень афишировал, так как про себя добавлял, если ты действительно человек. Что Апис подразумевал под этим, он и сам толком не знал, потому и помалкивал. Одно было бесспорно, если всё время и все силы уходят на добывание денег, наличие денег теряет всякий смысл. Он долго искал компаньона, перед соискателями ставил одно условие, мы должны зарабатывать достаточно, что бы жить комфортно. Мера комфорта, должна соответствовать человеческим нормам. Перед нами не должен стоять вопрос сохранения денег. Такое условие оказалось почти невыполнимым, но со временем чужие,  по духу, отсеялись, остались свои. И дело пошло. Апис умело сохранял стабильность фирмы, это оказалось не так и сложно. Спланировать на несколько лет устойчивое функционирование, для этого не надо быть семи пядей во лбу. Если к тому же первоначальный выбор приложения сил, определялся единственным критерием - стабильность. В фирме работало негласное правило, не нагружай других своими проблемами. Всё что может, фирма тебе даёт, остальное твои заботы. Вопреки  установкам на корпоративную солидарность, Апис выталкивал сотрудников в мир, что бы они жили своей жизнью, а не жизнью фирмы.
   Последнее время Апис ходил на работу и с работы в любое время года пешком, благо жил не так далеко. Вождение машины требовало, или полного автоматизма, или предельной внимательности, ни тем, ни другим Апис в полной мере не обладал. Так что любая поездка на машине превращалась в рутинную работу для разума, а рутиной работы он не любил. К тому же, при ходьбе очень хорошо думалось. Одна мысль не давала покоя Апису, как научиться, не теряться в пространстве. Дело в том, что при раздвоении сознания и тела всё вокруг окутывалось белёсой мглой, и уже на расстоянии нескольких метров он не мог различить своего тела. Апис панически боялся потеряться в пространстве, этот страх из подсознания, не давал ему покоя. И Апис доверял этому чувству страха. После того как в странном доме он получил оплеуху по своему сознанию, или разуму, кому как угодно, его не оставляла мысль, как это могло произойти
   Апис чувствовал он на пороге таких знаний, которые будут доступны ему тогда, когда он определит меру в этих знаниях. Мера в знаниях  нужна для сохранения какого-то общего стержня жизни, на котором вся жизнь держится. Здесь-то может и пригодится странное событие, в странном доме, приключившееся с Аписом.
   Странное приключение, не дававшее Апису покоя, заключалось в том, когда воображаемой рукой шлёпнул женщину, он отчётливо почувствовал прикосновение, не говоря уже об оплеухе и ударе, о стенку. Ранее у него не получалось что-то или  кого-либо потрогать, Апис просто наблюдал за окружающими, не удаляясь далеко от своего тела. Что-то ускользало от Аписа, не давало правильно оценить обстановку. Тысячелетиями полагали, есть материальное тело, есть бестелесный дух. Оказывается это представление неверно?
     Но для начала Апису необходимо научится путешествовать, не боясь, заблудится, не боясь потерять своё тело. Апис вернулся домой и прошел в свой кабинет, его домашние, жена и сын студент, они никогда не докучали друг другу. Потому что каждый был занят делом, и не было нужды, от скуки, искать пустого словесного общения, надоедая друг другу. Однажды Апис рассказал жене о сути своего исследования, она слушала весь вечер так, как ребёнок слушает сказку. Не дыша, широко открыв глаза, по окончании сказала: ты говоришь как проповедник, и... переключилась на домашние хлопоты.
   Перед тем как отправится в путешествие, Апис несколько минут лежал, отдыхая ни о чём не думая. Мгновенно сосредоточившись, Апис увидел своё тело, лежащее на тахте. Так, комната как всегда затянута белёсой дымкой, стены еле проглядывали сквозь неё. Он придвинулся к своему телу, протянул воображаемую руку и потрогал сам себя. Хм, чувство было довольно странным, ну хорошо, Апис попробовал взяться за конец довольно прочной рыбацкой лески намотанной на катушку, последняя была прикреплена к поясу Аписа. Воображаемый палец легко прошел в петлю, катушка закрутилась. Ошеломлённый Апис смотрел на висящий в воздухе конец лески. Посмотрев по сторонам, он увидел светящееся пятно окна и двинулся к нему, возле окна потрогал стенку пальцем, как бы стараясь проткнуть её. Как и ожидал, ничего не получилось, стена твёрдая, осторожно вылетел в заранее открытое окно. Повисел в сплошной белёсой дымке, не видя ничего вокруг, вернулся домой. И что это мне даёт? Да ничего, констатировал Апис, другой мир был для него недосягаем. Не говоря уже о мире небытия.
   Что-то здесь не так. Что-то Апис не может вспомнить, но что. Придётся ехать. Апису это претило, он ещё неделю размышлял, стараясь в себе разобраться,  увы.  К своему непомерному упрямству, Апис обладал и исключительной гибкостью, в какой-то момент, решив, в этом направлении усилия бесплодны, он прекращал движение и менял направление поиска. У Аписа это хорошо получалось, он не был раздёрганным, но и не был упрямым ослом. Закончив все неотложные, текущие дела, попрощавшись с сотрудниками и с домашними, Апис отбыл на родину, в город, где он родился и где находился странный дом. Почему он называл дом странным, Апис не мог объяснить. Но с некоторых пор Апис довольно точно научился словами давать правильную оценку окружающей обстановке, это помогало принимать правильные решения.
   Несмотря на конец мая, городок встретил его дождём, но удивляться не приходилось и в более южных широтах, в этом году, май выдался на редкость холодным. Сев в такси, Апис назвал улицу и номер дома, пока ехали, не смотрел по сторонам, любоваться по большому счёту было нечем. Возле дома вышел, отпустил такси и пошел по дорожке к дому. Как и полгода, назад вид запущенного сада испортил Апису настроение, неужели нельзя нанять, если самим не досуг, человека, который приведёт в порядок деревья. Будучи сам, в достаточной мере педантом, Аписа раздражала неустроенность, беспорядок и наплевательское отношение к окружающему миру. Он был уверен, хочешь узнать человека, посмотри на мир, что его окружает и всё станет ясно. Уже подходя к дому в плохом расположении духа, Апис был уверен, поездка  будет бесплодной. Так и оказалось, он походил вокруг запертого дома, посмотрел в пустые окна. Мебель вывезли, на полу комнат валялся мусор, Апис резко развернулся и зашагал к дороге, пожалев, что отпустил такси. Выйдя к дороге, повернул в сторону вокзала и упруго зашагал по тротуару. Пройдя с полкилометра, услышал за спиной слабый вскрик, он оглянулся, за ним бежала женщина средних лет, он остановился. Подбежав, женщина долго не могла начать говорить, задохнувшись от бега. Придя в себя, она вопросительно посмотрела и спросила: вы Апис? Да, коротко ответил он. Ну, слава Богу, женщина вынула из кармана конверт, это вам. Апис полез в карман за деньгами, нет, нет, забеспокоилась женщина, мне ничего не надо, я и так им по гроб жизни обязана. Апис не стал выяснять, кому и чем обязана, взял конверт, сказал спасибо, развернулся и пошел. Что-то, почувствовав, оглянулся, женщина стояла на дороге смотрела ему в след и мелко, мелко крестила его в спину. Не зная от чего, у Аписа стало тепло на душе.
   На вокзале он вскрыл конверт, на листке бумаги кроме адреса ничего не было, это где-то на Урале, прекрасно. Апис пошел к кассам, взял билет, до поезда было предостаточно времени, но идти никуда не хотелось. Посмотрел на раскладе книги, выбрал одну, и, устроившись  на жёстком вокзальном диване, разделённом железными поручнями на места для сидения одного человека, углубился в чтение.
   Книга на удивление попалась добротная, автор знал то, о чём пишет. С тонкой иронией он рассказывал, о жизни большого города не впадая в очернительство, и не раскрашивая жизнь в розовые тона. Простые истории всегда привлекали Аписа, в них была жизнь без крайностей, естественная, не выдуманная, без выкрутасов современного мира. Время текло незаметно, переместившись в вагон и устроившись в купе, Апис продолжал читать, не обращая внимания на попутчиков. Одни сходили, другие садились на их место, незаметно летело время. В полночь он с сожалением отложил книгу, немного полежал с открытыми глазами и незаметно для себя уснул. Колёса мерно выстукивали свою песню, вагон покачивало на стрелках, попутчики мирно спали, а за окном бесконечно разворачивалась, показывая себя во всей красе, а иногда и во всей своей неприглядности, Россия.
   Поздно вечером, через двое суток пути, Апис сошел с поезда. До нужного ему города предстояло добираться автотранспортом, не надеясь в такое время найти машину, он решил переночевать в гостинице, а уже утром отправляться в путь. Стоя на привокзальной площади, Апис ждал общественный транспорт, который доставит его в центр города, к цивилизации. Возле него лихо затормозила машина, открылась дверца и из неё призывно помахала рукой Фёкла, садитесь путешественник. Апис молча обошел машину, засунул в багажник свою дорожную сумку и сел рядом с Фёклой.
   Здравствуйте. Привет озорно откликнулась Фёкла. Поехали? Апис пожал плечами. Как вам будет угодно. Ну, в таком случае пристегнитесь. Машина резко рванула с места и понеслась к выезду из города. Русские дороги по привычке ругают все кому не лень, эта же трасса была вполне современной, в свете фар по сторонам дороги тянулся сплошной лес. Всю дорогу, а это несколько часов езды, они молчали, уже начало сереть, в предрассветных сумерках лес отступил от дороги, впереди показался районный город. Промчавшись через центр, они подъехали к дому, в отличие от странного дома, этот окружал самый настоящий лес. Подогнав машину к крыльцу, Фёкла выскочила из машины, открыла багажник и потянула на себя сумку Аписа.
Нет, нет, я сам спохватился Апис. Он забрал сумку из рук Фёклы, и, не удержавшись, улыбнулся, куда идти хозяйка.
За мной, каблучки застучали по ступеням, Апис еле поспевал за ней. Фёкла не звонила, дверь сама распахнулась перед ними, в проходе стояла Дора, она посторонилась, вам направо и по коридору. Фёкла бежала, впереди распахивая двери и показывая где, что находится, а вот и ваша спальня. Душ, завтрак и отдыхать.
   Сутки отдыха благотворно повлияли на Аписа. Утром постучали, и через дверь, голос Фёклы безапелляционно заявил, через час отправляемся. Не сочла нужным сказать, куда, отметил Апис, это к лучшему. Он не любил словесных объяснений, к словам можно и должно обращаться, но лучше, если человек сам, без словесных подпорок, понимает суть происходящего. Необходимый утренний ритуал не занял много времени, Апис вышел из дома. Вот это да, восхитился он, кругом был не густой, просвечивающийся лес, а дом находится в черте города, умеют же люди устроиться с комфортом. Разноголосое птичье щебетание, не ветерка и солнечные лучи сквозь ветви деревьев, Апис, сидя на ступеньке крыльца, блаженствовал, он всегда умел радоваться малому.
   Идиллию нарушил звук работающего мотора, пора ехать, Апис пошел на встречу выезжающему из-за дома автомобилю. Сел рядом с Фёклой, как убедился, она очень лихо водит машину. На заднем сиденье сидела Дора и что-то увлечённо печатала. Ехали недолго, свернули, и метров через сто машина упёрлась бампером в железные ворота, которые тотчас же открылись, за воротами какие-то ангары, здание административное, к которому они и подкатили. Фекла, выйдя из машины, обвела вокруг рукой и, подражая экскурсоводу, нараспев произнесла, вы находитесь на территории музея заповедника "Уральские самоцветы". Вон в том ангаре, который врезается в гору, находится вход в музей. Как такового рудника здесь не было, всё осталось от военных, естественные полости в горной породе, соединили штольнями, провели свет, завезли экспонаты. Дело не шатко не валко идёт, в основном обслуживаем, по просьбе местной власти, всевозможные делегации. Вам это интересно?
 Как сказать. В не столь уж далёкое время я работал на угольной шахте, проходчиком. Так что, подземными выработками вы меня не удивите, экспонатами тем более, а к камням, пусть и самоцветным, я равнодушен. Апис оглянулся, возле закрытых ворот стояла Амус, она приветливо улыбнулась ему. Он в ответ помахал рукой в знак приветствия.
   Нам туда, Фёкла махнула в противоположную, от административного здания, сторону. Слева от ворот, возле самого ограждения уходящего круто вверх по склону горы, среди зарослей виднелась дверь, ведущая вовнутрь горы. Они подошли, Апис помог открыть, ничего себе толщина, да здесь было бомбоубежище, догадался он. Помещение было стандартное, несколько комнат, в одной аппаратура для очистки воздуха. Они шли не останавливаясь, повернули на право, и очутились в комнате похожей на кабинет командного состава. Письменный стол, тумбочка, стулья, плакаты на стенах, металлический, высокий шкаф, на вид довольно тяжелый. Шкаф сдвинут в сторону, за ним темнел проём. Прошу за мной, Фёкла нырнула в проём, включила рубильник, свет озарил туннель, уходящий вглубь горы. Они шли долго, несколько раз поворачивали, Апис потерял ориентировку, но привыкший в шахте к пешим переходам до рабочего места, довольно точно мог сказать, что прошли не менее двух километров. Путешествие закончилось неожиданно, они вышли, минуя несколько закрытых боковых дверей, на подземный грот, явно природного происхождения. Незакреплённый свод не имел следов обработки механическими инструментами, был в высоту  более двух метров и в диаметре метров пять. Посредине зиял провал в виде поперечной трещины, над провалом выдавалась на метр смотровая площадка с ограждением. Апис прошел на площадку и посмотрел вниз, абсолютная темнота, но холодок по спине, подсказал, глубина бездонная. Сколько здесь глубина провала, спросил Апис, метров двести ответила Фёкла, которые можно пройти. Дальше не протиснуться, к тому же поворот, дальше вообще невидно. Так, Апис отошел от провала, из которого отчётливо тянуло теплом. Фёкла повела назад, зашли в одну из комнат, после полумрака тоннеля, яркое освещение. Стандартная комната городской квартиры, только естественно без окон, хотя на одной стене имитация окна, картина на холсте. Двуспальная кровать и на ней Сергей, его двойник, Джон. Апис подошел ближе всмотрелся в умиротворённое лицо Сергея. Давно так?
   Четыре месяца.
   Понятно. Как поддерживаете жизнеобеспечение тела, для меня это всегда было больным вопросом.
   Стандартно, как для человека, впавшего в  кому.
   И кто этим занимается? Хотя понятно Амус. Что она говорит?
   Она говорит, что он попал в беду и ему нужна помощь.
   Обоснование?
   Никакого.
   Вы как считаете?
   Мы согласны. Джон попал в беду. Не загулял же он там, добавила Дора, показав пальцем вниз.
   Почему сразу не сообщили?
   Женщины замялись, мы не были уверены.
   В чём? Зло спросил Апис.
   Во всём, так же с сердцем ответила Фёкла, и сейчас ни в чём не уверены. Мы пробовали сами.
   Понятно, сказал Апис, миролюбиво добавил, я тоже не очень уверен. А сейчас покажите мне всё. Они прошли по другим комнатам, ещё комната, кухня, если бы не отсутствие окон, обыкновенное городское жильё. По другой стороне тоннеля несколько комнат напоминали лабораторию из-за обилия приборов, в одной висела на растяжках сфера, сотканная из странного материала, что-то между медной проволокой и полимерами. Растяжки изолированы от стен, гирляндами изоляторов. Да задача, чем он тут занимался? Апис повернулся к женщинам, насколько я понял в одной из комнат узел селекторной связи.
   Да, на том конце Амус.
   Оставьте меня одного.
Но, замялась Дора.
Что ещё?
Здесь не совсем безопасно.
   Это мои проблемы. Свободны.
Женщины ещё немного потоптались на месте и вышли. Апис услышал шум удаляющихся шагов по туннелю. Он походил по комнатам, открывая все двери и, заклинивая их, чтобы не захлопнулись. Пустые комнаты под землёй, тело, лежащее неподвижно на кровати в одной из комнат, уже четыре месяца.  Он прошел на площадку над провалом, облокотился об ограждение и, глядя в низ, в черноту бездны, задумался.
   Решать проблемы жителей чужой страны Апис не собирался. Жизнь не кино, где герой только и делает, что спасает миры. Сами разберутся, а не разберутся, значит, такова судьба чужой страны и его жителей. Ему надо увидеть своего двойника, к которому он успел привязаться, это не было дружбой, это была общность интересов, если точнее сказать, это была общность какого-то направления в поиске. И это был личный интерес Аписа. Да и не очень он верил женщинам, был уверен, на самом деле всё окажется не так однозначно, сложнее, запутаннее и не ему их судить, или мирить.
   Он постоял ещё немного над провалом и пошел в комнату, где висела сфера. Если я пойму для чего она, то найду Сергея, неожиданно, про себя решил Апис. Если только пойму. Экспериментировать на себе не очень хотелось, но выбора не было. Апис прошел в свободную спальню, лёг на кровать, потом вскочил и прошел в селекторную комнату. Кратко дал указания Амус, вернулся в кровать, лёг, немного поёрзал и затих. Ну, была, не была. Сосредоточившись, увидел своё тело, лежащее на кровати, так теперь поехали осторожно в комнату, где висит сфера. Внезапно Апис изменил направление и продвинулся к провалу, чернота бездны манила, он повисел немного, собираясь с духом и начал опускаться. Ориентиром ему служила вытянутая воображаемая рука, которой он скользил по стенке. Опускался Апис долго, какая глубина,  мог лишь предположить, по поднимавшейся температуре, и наконец, остановился, со всех сторон был камень. Нагнулся, пошарил воображаемой рукой внизу, и понял, вниз уходила уже не трещина, а маленькая щель, в которую ему и в теперешнем состоянии не протиснутся. Он посмотрел внимательно вниз, показалось, какое то свечение, оно поднималось, или это воображение разыгралось, ещё немного понаблюдав, решил, хватит на сегодня, и медленно начал подниматься наверх. Воображаемую руку он не отрывал от стенки, если где-то ответвление, недолго и затеряться. Поднявшись, посмотрел на часы, висящие на стене, почти шесть часов длилось путешествие. Нырнул в кровать, блаженно потянулся своим телом и заснул.
   Проснулся Апис от толчка, перед ним стояла Амус, он сел в кровати и вопросительно посмотрел на неё. Она оглянулась и зашептала, не доверяй этим женщинам, они что-то задумали. Предупредила.  Больше ничем не могу помочь. Джон всегда отсылал меня, когда переходил туда, ты же хотел об этом расспросить меня, не так ли?
 Вообще-то да, хорошо, что пришла.
 Амус хотела что-то попросить, он остановил её.
 Я сделаю всё.
 Она наклонила голову и вышла из комнаты.
Апис встал, побродил по комнатам, сфера на месте. Он долго её разглядывал, наконец, понял, что его смутило, все переключатели на стене, если Джон оставался всегда один, он в сферу не заходил. Ну и зачем она тут висит, походил вокруг, странно. Протянул руку, что бы включить напряжение, и тут же отдёрнул её, нет не так всё просто, зачем-то он же отсылал свою Амус, перед тем как, по её словам, перейти туда. Апис вышел в туннель и начал ходить, размышляя. Едва ли он хотел, что-либо скрыть от неё, что может узнать женщина, увидев, как кто-то нажимает кнопку, он хотел её уберечь. От чего?
   Апис переместился в кровать, сосредоточился, взглянул на своё тело  и выплыл из комнаты. Возле сферы, ещё раз внимательно осмотрелся, эх, воображаемым пальцем вдавил кнопку. От сферы во все стороны побежала голубая волна. Волна надвигалась, достигла Аписа, подхватила, он почувствовал чувствительный толчок, пролетая, представил, как сейчас вмажется в стенку и сжался от нехороших предчувствий.
   В первое мгновение Апису показалось, что он попал в другой мир. Он с удивлением рассматривал какие-то тёмные квадраты по обе стороны от темной длинной круглой трубы. Там где труба кончалась, змеился, уходил вниз тёмный, неровный клин, больше похожий на покрученный клинок  испанского стилета, с круглым набалдашником вместо ручки. Конец этого клинка не был виден. Апис пытался сообразить, что он видит, где находится, приблизившись к тёмным квадратам, рассмотрел внутри одной более светлую, чем весь тёмный квадрат, кровать и силуэт человека на кровати. Так, тёмные квадраты, это комнаты, то что светлее обстановка комнат. Ну и ну, подумал Апис, негатив какой-то, что менее плотное, то темнее, более плотное светлее, а я где? Апис непроизвольно дёрнулся и отплыл от фантасмагорической схемы туннеля, комнат и всё что в них находится. Да я же в горной массе. Провел воображаемой рукой вокруг себя, ничего не почувствовал, никакого сопротивления. Вот это да, посмотрел вверх, вниз, вокруг просвечивающееся, с мутными включениями масса. Апис начал медленно спускаться вдоль провала, один раз подплыл к краю, если это можно назвать краем, высунул воображаемую голову в провал, повертел головой в темноте и отпрянул назад. Апис никак не мог поверить в реальность происходящего, а как же назад, вдруг хлестнула мысль. Стоп, оборвал он свою мысленную панику. Разве не знал, что делаешь, когда нажимал кнопку в комнате, где висит сфера? Знал. Апис про себя знал точно, кнопку в комнате он бы нажал в любом случае. Так стоит ли сейчас падать духом, это ещё не конец, и впереди встреча с Джоном-Сергеем, он, когда конструировал свою сферу, наверняка подумал о возвращении. А злая случайность, о ней лучше не думать, зачем притягивать неприятности.
   Вернув душевное равновесие, начал медленно опускаться вдоль провала, провал кончился. Апис с интересом потрогал, с так называемой внешней стороны, конец провала, как трогают пальцем острие ножа. Любопытно, и что дальше, он посмотрел вниз. Вопреки, казалось очевидному, внизу не становилось светлее. Он сделал воображаемый судорожный вздох, иногда покорность судьбе на пользу,  можно проверить благоволит ли к тебе судьба. Утешение плохое, но ехать, так ехать, сказал попугай, когда кошка поволокла его за хвост из клетки. Апис опускался вниз, и смотрел вверх, на висящий в светлой горной массе, тёмный клин провала.
   Кто ты? Услышав этот возглас, от неожиданности, Апис так дёрнулся, будь он в своём теле, порвал бы себе все связки. Он повертел воображаемой головой, никого. Бред, галлюцинации? Ну и где же они эти галлюцинации. Один возглас. Показалось?
   Чего молчишь? Аписа обдало холодом. Я Апис.
   Длительное молчание становилось невыносимым. Вы кто? То есть вы где?
   Под тобой.
Апис посмотрел вниз,  ничего не увидел. Перевернулся, опустившись немного, повёл воображаемой рукой, почувствовал небольшое сопротивление, как в воде. Раздался смешок, ещё один пароксизмик прибыл.
Кто прибыл, смутился Апис?
В наше время такое состояние обозначали, словом пароксизма. Те, которые никак не могут поверить, что они. Короче, как только осознают где они, тут же дёргаются и выключаются, приходят в себя и опять. Осознают и выключаются - понятно.
И сколько это у них длится?
Бесконечно.
И много здесь таких?
Да почти все, кто хотел быть  первым, повелевать, убивать, от начала времён человечества, все здесь собрались.
Понятно.
Ищу я здесь одного. Не возвращается. 
Бред всё это.
Но я же не бред, я пришел ему помочь. Для начала думал опуститься туда, вниз…
Вниз? Но оттуда никто не поднимался, там смерть.
Откуда знаешь, если никто не поднимался?
Знаю. Я много знаю, потому и попал сюда, правда до нелюдей мне далеко, потому и болтаюсь повыше, а те сразу вниз.  Ты вообще-то про мир духов слышал?   
Да перспектива. Думаешь наверху рассказать, одумаются?
Нет.
Почему?
Не знаю.
Ты давно здесь?
Несколько веков.
 Значит, было, время подумать. Это смерть?
Нет.
 А что такое смерть?
Не знаю.
Ну и на том спасибо. Мало же ты знаешь, а говорил много.
Это я о земной жизни много знал. Вот гордыня и обуяла, стал предсказывать будущее, и выходило, в будущем одна беда, слёзы и кровь. Ничего больше не видел, вот мир мой и закрылся. А я ведь был открыт, откуда бы знания. И вот результат.
Неправильно это, тут застрять.
Так тебя ничего не держит.
Причём тут я, друга надо вернуть, дела.
Друга? Сам влез, как вылезти без него не знаешь, а говоришь друга спасать.
А как насчёт дел неоконченных, тоже неправда?
Нет, это правда. Поэтому и помогу.  Дело это  хорошо, дело это движение, это жизнь. А движение,  имеет свойство затягивать в свою орбиту движения, находящихся не у дел,  может и мне повезёт. Так что как видишь у меня свой интерес.
   Хорошо, но где всё-таки, мой друг, насколько я понял, вниз он не пошел, да и зачем ему  нелюди.
   Помоги мне, и другу поможешь, надоело мне здесь за века. Одна нечисть.  Чувствую, не зря твой друг на тебя вышел, есть в тебе что-то такое без чего он обойтись не может, вместе  у вас и выйдет. Друга твоего найду, он мне перед расставанием кое, что рассказал.
Насчёт помощи, не сомневайся, а как получится, Бог ведает. Наверху две женщины, не то враги, не то конкуренты, не понятно. Друга найдёшь, скажи, хотя нет, лучше ждите меня вместе с ним под концом провала. Воевать я с женщинами не буду. А вот увести их за собой уведу, как заяц, сделаю круг и вернусь. И к вам спущусь, ждите.
Возвращайся, твой друг сказал, каждый восьмой час, его помощница Амус, включает работу сферы на возвращение. Только ты должен находиться в комнате, где висит сфера. Несмотря на всю свою уникальность, радиус действия сферы, ограничен. Только запомни, находись в комнате. Дел я ваших не знаю, но и тебя смотрю, не информировали до конца, так что.
Ты что делаешь?
Помолчи, без моей помощи, не поднимешься. Ты думаешь так всё просто, захотел, опустился, захотел, поднялся. Назад пути нет. Почему? Таково свойство мира духов. Что это за мир духов, если кто угодно будет шастать туда, сюда.
Я слышал, вызывают духов.
Правильно, бывает, сверху вызывают, но кто их видел? То-то и оно. Тебя-то я вытолкну из этого мира. Апис увидел вверху надвигающийся клин провала, инстинктивно, воображаемыми руками вцепился в края провала и несколько минут не двигался, глядя вниз. Ему показалось, что он рассмотрел опадающую, тёмную колышущуюся массу, или всё же показалось. Апис поплыл вверх.
Амус сколько времени прошло, пока я был внизу?
Шесть дней.
Где наши...?
В городе.
Слушай Амус, надо спрятать тело Джона и самой спрятаться. Слева от входа в музей гаражные ворота, что там?
Военная машина Урал, на колодках стоит, законсервирована, то ли военные забыли, то ли продали этим.
Понятно, я готовлю машину, а ты, слушай внимательно, в туннеле не доходя метров пятьдесят до жилых помещений, слева стоит "сухая" не запитанная.
Что стоит, не поняла Амус?
Подстанция подземная,  внутри нет оборудования, там запросто могут поместиться два человека. Поняла мою мысль?
Амус молча кивнула.
Вы прячетесь, возьми,  что надо для краткого поддержания жизни Джона. Я устраиваю ложный побег, они устремляются за мной. Я возвращаюсь, пока они меня и вас ищут, опускаюсь вниз, вытаскиваю Джона и вы свободны. Все вопросы потом. Я пошел, давай помогу поднести тело Джона к подстанции, а втянешь его туда сама, наверх не выходи, жди. Жди, сколько  не пришлось бы ждать.
   Апис завёл машину, выезжая из гаража, задел створку ворот и оторвал её. Сейчас только слепой не заметит пропажу машины, выехал с территории, закрыл входные ворота. Поехали. С непривычки управлять большегрузной машиной было тяжело, но армейские навыки быстро восстановились, и дело пошло. Проезжая через город, посмотрел в сторону дома, но из-за деревьев ничего не увидел. Начало неплохое, на выезде возле кафе остановился, нужно было позвонить, и кое-что купить в дорогу.
   Развернув купленную карту, отметил, избегая федеральных трасс, предполагаемый маршрут, чем больше маршрут будет пролегать по второстепенным дорогам, тем больше шансов быть долго не пойманным. Апис ехал весь остаток дня и всю ночь, немного отдохнул, загнав машину в лес. И поехал дальше. До городка со смешным названием,  было ещё километров триста. Только бы Василий Борисович был дома. Армейского друга звали по имени отчеству ещё в армии, почему именно по отчеству величали, никто не знал. Так повелось, и по-другому его не называл, даже старшина Лозинский, вертевшийся в горячке армейских будней, звал его Василием Борисовичем. К вечеру был на месте, адрес знал, а вот в городе никогда не был и изрядно поплутал, пока нашел нужный дом. Друг ошарашено смотрел, как из кабины военной машины вылез и спрыгнул на землю Апис, они обнялись и постояли некоторое время, тиская друг друга в объятиях.
Ты один.
Да ты что жена, два сына. Один уже женат, другой оболтус, никак не нагуляется. Хорошо. Прервал его Апис, срочное дело, он выложил перед ним три тысячи в европейской валюте. Нужно отогнать эту машину вот сюда, он показал на карте место. Машину ищут, но не власти, если найдут, и узнают, что в ней другой, они развернутся и уедут, но мне придётся туго. Василий Борисович улыбнулся, ты всегда был для нас непонятным, и вместе с тем на тебя можно положиться, странное сочетание. Он ещё раз обнял Аписа, а говорят, люди меняются. Когда выезжать?
Немедленно.
Разве не зайдёшь в дом?
Нет.
Не по человечески.
Обстоятельства, вздохнул Апис, потом посидим, а сейчас некогда.
Ну да потом, проворчал друг, от вас дождёшься. Сейчас предупрежу своих и поедем.
Подожди, у тебя машина есть?
Есть, москвич правда, но машина, что надо.
Давай, мне нужно срочно назад.
Василий Борисович пошел во двор, минут через пять выехал на москвиче, забирай, документы в бардачке на всякий случай.
Для тебя документы сопроводительные ты тоже найдёшь в машине. Обменялись телефонами. Ну, счастливо. Бывай. Они разъехались. Василий Борисович на прощанье надавил клаксон, прощаясь с женой, миловидной женщиной, вышедшей проводить своего мужа. Через недельку вернусь, крикнул он ей. Краем глаза Апис заметил, как из дома выскочил молодой парень лет девятнадцати, на ходу прыгнул на подножку и залез к отцу в кабину. Ну и ладно, вдвоём им проще будет заметать следы на маршруте.
   Апис ехал, не останавливаясь, москвич, держал стабильно сто десять, и шел, ровно гудя мотором. Неплохо, если учесть, что машина наверняка ровесница младшего сына Василия Борисовича. Не доезжая до города километров сто, остановился, и отдохнул пару часов. К вечеру следующего дня, Апис был на месте, не скрываясь, подкатил к железным воротам, постучал. Никто не вышел. Более того, на воротах висела цепь с замком. Отлично. Отогнав машину на ближайшую стоянку, вернулся, перемахнул через забор, и юркнул в боковую дверь бывшего бомбоубежища. Дойдя до выхолощенной подстанции, с замиранием сердца постучал по корпусу, Амус ты жива? В ответ откинулась круглая торцевая крышка, из которой показались ноги. Апис помог вылезти женщине, вытянул тело Сергея-Джона и отнёс его в комнату. Послушайте Амус, нет времени, отойдите назад до подстанции. Радиус действия сферы не большой. Через полчаса вернётесь, и ждите, включая сферу, как вас учили дистанционно, на возвращение каждые три часа. Всё, уходите, Апис лёг на кровать, сосредоточился, выплыл в коридор и посмотрел, как уходит по туннелю Амус. Так теперь быстро в комнату, не раздумывая, нажал кнопку, и, перевернувшись, начал опускаться вниз головой, следя за тёмным провалом.
Апис, наконец-то.
Сергей ты где?
Да здесь, чуть ниже, эти, из мира духов, как утопленники держатся друг за друга, что бы вниз не сползать и меня держат.
А где этот предсказатель?
Ты что ему наобещал? С собой забрать?
Да он же тебе больше нужен.
Мне он больше не нужен.
Иначе нельзя. Хочешь сам здесь остаться? И им веселей и мне спокойней.
Надеюсь, ты это несерьёзно?
Ещё как серьёзно, если не расскажешь мне, что ты здесь потерял, выбирайся сам. Чего молчишь?  Эй, ты где?  Посмотрите, он ещё обиделся.  Молчишь?
   
   Я хочу идти к цели и ни когда не дойти, хочу пройти между мистикой и реальной обыденностью, между добром и злом, между полным знанием и полным не знанием.
   Апис засмеялся, хватит, где этот предсказатель, пора выбираться отсюда. Мир духов подземных, не располагает к приятному общению. Нечего нам тут делать. Эй, предсказатель, мы тебя забираем, если из вас двоих кто-то знает как.
Куда вы денетесь, я ваше посещение предсказал, когда вас ещё и на свете не было, а то сидеть бы мне здесь вечно.
Апис удивился. Так ты надеждой на освобождение их веками в руках держишь, заставляешь всех делать одновременно то, что тебе надо.
 Почувствовав толчок, как от площадки батута, Апис задрал голову вверх. На него стремительно летел клин провала, и хотя он знал, не ударится, инстинктивно выставил воображаемые руки. Скорость подъёма замедлилась и где-то на середине провала они остановились, Апис вокруг себя ничего не видя, почему-то шепотом спросил, вы здесь?
Да здесь, здесь послышалось сверху, догоняй. Апис стал подниматься. Послушай, раздался голос Сергея, когда показались комнаты и туннель, иди первым, мы здесь подождём. Когда обретёшь себя, мигом в комнату, там стоит из-под реактивов бутыль, перенесёшь её в комнату со сферой и поставишь внутри сферы. Через час включите, только не раньше. Чёрт, он с меня сползает.
 Что делает, не понял Апис. Он с меня потихоньку стекает, как вода, я его не удержу. Предсказатель, слышишь меня, держись.
Не могу, значит не судьба.
Какая судьба, разозлился Апис, он усиленно вертел воображаемой головой, стараясь что-то разглядеть. Наконец нашел нужное, которое видел при спуске, смотрите, чуть выше нас в стене провала светлое пятно, видите?
Да видим, ответили оба.
Оно настолько светлое, как окно, видимо необычайной твёрдости. Вы со стороны провала смотрите, я со стороны горной массы. У нас, в нашем положении, единственное вещественное качество боюсь сказать материальное, это взгляд. Предсказатель, ты смотришь своим взглядом в мой взгляд, через это окно, не знаю, как точнее объяснить. Ты должен  перетечь в меня.
Апис, ахнул Сергей, а последствия, всё твоё, даже самое интимное будет достоянием предсказателя.
Но и я узнаю, если у него дар предсказания, может он аферист. Предсказатель, ты готов к обмену,  у нас нет другого выхода, и быстрее, соскользнёшь вниз.
Готов, будь что будет.
Вот это по-нашему, засмеялся Апис, а теперь все замолчали, предсказатель сосредоточились, начали. Апис смотрел в светлое пятно, как в окно, и старался ни о чём не думать. Вдруг он ощутил,  всё стало двоиться, предсказатель ты во мне.
Нет, это ты во мне.
Хорошо не будем спорить, кто в ком. Сергей пулей наверх, кто его знает, чем всё это может кончиться, не хочу быть кентавром.
Подплывая к сфере, Апис испытал довольно неприятное чувство, неизвестно что произойдёт, при возвращении. Бутыль лежал в сфере горлышком наружу, рекомендации Сергея при возвращении, держатся воображаемыми руками за сферу и смотреть в горлышко сосуда, прозвучали не очень убедительно.  Апис уставился в сосуд, который беспрестанно двоился и уплывал в сторону, словно старался разглядеть там свою судьбу. Удар был очень чувствителен, Аписа как бы вывернуло наизнанку, на миг он увидел что-то непонятное и погрузился в темноту. Приходил в себя медленно, посмотрел на сферу, которая почему-то оказалась над ним, там лежал сосуд и изнутри светился жёлтым, переливающимся светом. Джин в бутылке, а желания, слабо подумал Апис. Оторвав взгляд от сосуда, поплыл в комнату, к своему телу. Пошевелившись, с радостью ощутил своё тело, но сил подняться не было, закрыл глаза и уснул с улыбкой блаженства на губах.

   Сколько проспал Апис, неизвестно, но проснулся  плохо себя, чувствуя, потянулся, хотел встать, но увидел провода и трубочки, ведущие к его телу, не стал делать резких движений. Вошла Амус, отсоединила аппаратуру, помогла встать. Апис пошатывался, тело плохо слушалось, все мышцы дрожали от напряжения. Скоро восстановитесь, а сейчас выпейте чашку бульона и спать. Пришлось подчиниться.
   Очнувшись от сна, Апис чувствовал себя превосходно. Встал, утренний туалет, лёгкая разминка, улучшили и без того хорошее самочувствие. Прошелся по комнатам, в одной сидел его двойник, Сергей-Джон  очень занят, на приветствие лишь кивнул головой. Апис не стал мешать, походил по туннелю, немного пробежался, вернулся в комнату, где висит сфера. Сосуда уже не было. Ладно, займёмся своими делами. Апис в одной из комнат нашел катушку с капроновым тросом, на маркировке было отмечено 500м. Должно хватить, укрепил катушку над провалом, привязал к концу тяжесть и начал опускать, отмечая на капроновом тросе узелками каждые десять метров. Разматывал, пока тяжесть тянула трос, получилось на глаз метров триста.
   Вернулся к Сергею, объяснил, что хочет забрать "Око духов", как он окрестил кристалл необыкновенной твёрдости, который послужил им вместо окна при переселении предсказателя. Сергей кивнул головой, засекли время, договорились, когда надо включить сферу на возвращение. Апис пошел, предварительно дав обещание, что ниже провала опускаться не станет. Благополучно пройдя двойное превращение, Апис спустился в горной массе к "Оку духов", возвращаясь назад, по провалу, пересчитал метки на тросе, подождал, пока Сергей включит сферу на возвращение. Таким же образов, но уже без помощи сферы, опустился в провал, захватив с собой долото. Сейчас Апис опускался в полной темноте, ориентируясь по навязанным меткам, отсчитав, сколько положено, остановился. Найти "Око духов" оказалось довольно просто, Апис тихо опускался, оглаживая стенку провала, пока воображаемая рука не наткнулась на гладкую линзу, выступающую со стороны провала. Легонько обстукав по периметру линзы долотом, прижал её и подковырнул. "Око духов" лежало на ладони.
   Поднявшись на поверхность, увидел, как Сергей с Амус разбирают сферу и укладывают в деревянный, добротный ящик, предназначенный для военных нужд. Крышка ящика закрывалась на защёлки, весь ящик был выкрашен в защитный, зелёный цвет. Он посмотрел немного, пожал воображаемыми плечами и переместился в комнату, где с удовольствием положил своему телу на живот алмаз и тут же погладил его уже своей рукой. Апис рассматривал алмаз "Око духов".
   В комнату вошел Сергей, увидев Аписа любующегося алмазом, присел на край кровати, взял алмаз, безразлично осмотрел его, покрутил в руках и отдал назад. Нам нужно срочно отправляться назад, в нашу страну, Сергей замолчал, выжидающе смотрел на Аписа. Тот не отвечал, молчание затянулось, первым не выдержал Апис. Говори уже, что надо сделать, и запомни, не собираюсь я с вами отправляться. Я предпочитаю передвигаться не в качестве чемодана, который везут, это раз. Немного подумав, закончил, этого, пожалуй, достаточно. Сергей долго смотрел на Аписа, вздохнул, жаль поговорить так и не успели, Апис тоже вздохнул, может это и к лучшему. Сергей потянул его с кровати, выбираемся наверх, хватит подземной жизни. А мне вполне комфортно, но надо нагора, солнышко это хорошо. Куда надо не понял Сергей, Апис обречённо махнул рукой, да термин есть такой шахтный, на выход. Они вышли из комнаты, Амус уже не было, подхватив с двух сторон ящик за ручки, шагали по туннелю, думая каждый о своём.
   В административном здании, присели на дорожку, Апис настоял, так заведено у нас перед дальней дорогой. Посидели минуту, Сергей с Амус встали и вышли, Апис молча сидел, размышляя о превратностях жизни. Ну что ж надо закончить дела, он взял телефон, набрал номер Фёклы, ответили сразу, как ждали звонка. Жду вас в административном здании в музее, на том конце не отвечали, посопели и положили трубку. Обиделись, ну ничего простят. Набрал номер Василия Борисовича, подождал, ответил звонкий мальчишеский голос, слушаю вас. Передай трубку отцу. Слышно было, как заглох двигатель машины, усталый голос Василия Борисовича спросил кто это, Апис ответил условной фразой. Ну как дела Василий Борисович. Уже трое суток как на месте, кружим вокруг места назначения, не удаляясь далеко. Молодцы, слушай приказ, отбой, машину продать, и самолётом домой. Через трое суток буду у вас, успеете? Конечно, и Василий Борисович отключил телефон.
   Апис потянулся, осмотрел стол, заказ полученный из ресторана впечатлял, Апис не пожалел денег, а более всего не пожелал ограничивать свою гастрономическую фантазию, дал ей разгуляться в волю. Пошли уже вторые сутки, женщин всё не было, далеко же они забрались, гоняясь за Василием Борисовичем. За воротами раздался звук клаксона, Апис не пошевелился, ключ у вас, откроете. Загремела цепь, ворота открылись, на территорию въехала запылённая машина, остановилась возле административного здания. Из машины вылезли женщины, на деревянных ногах проследовали к зданию, Апис отошел от окна, жалко,  несколько суток в машине грации не добавляют ни кому.
   Сев в кресло, которое он по такому случаю, притащил из комнаты директора, Апис ждал. Открылась дверь, перед ним стояли две измученные женщины. Они растерянно смотрели на гастрономическое изобилие. Апис жестом пригласил, садитесь, но женщины продолжали стоять.
Знаете, заговорил Апис, какое самое лёгкое занятие в нашей земной жизни, нет? Так я вам скажу, это делать  пакости.  Любые даже самые изощрённые пакости делать легче, чем просто жить. И прежде чем вы начнёте говорить возьмите вот это, Апис показал на диск в коробке, лежащий на конце стола, это вам оставил Джон. После того как вы ознакомитесь с содержимым диска, я отвечу на все ваши вопросы, конечно, если они у вас возникнут. Фёкла взяла диск, и они поковыляли из комнаты. Отсутствовали они долго, очень долго, Апис забеспокоился, он вышел, прошел по коридору, открывая двери и заглядывая в комнаты. Из кабинета директора был вход в комнату отдыха, оттуда раздавался шум воды душа и радостное повизгивание. Апис попятился, на цыпочках вышел из кабинета, спустился вниз на улицу и пошел на стоянку за машиной. Перегнав москвича к административному зданию, поднялся на вверх, что бы попрощаться. Дамы, не дожидаясь Аписа, уже отдали должное изысканному угощению, и он их понял. Посмотрев на симпатичные, излучающие довольство лица, пришел к выводу, противостояние закончено. Всё разрешилось, пока. Апис опустился в кресло, милых дам распирало от непонятного любопытства, он вопросительно посмотрел, поощряя начала разговора. Нам поставили одно условие, которое не даст нам покоя, если мы его не проясним. Пожалуйста, кивнул Апис. Мы не должны ни под каким видом рассказывать о наших противоречиях с Джоном и о том, чем всё разрешилось.   Апис опустил голову, я и так знаю. Он почувствовал, что его не понимают.  Дома передайте привет своему боссу польского происхождения, может он наконец-то просто научится играть в шахматы.
   Фёкла взяла стул, обошла вокруг стола, села рядом, прижалась щекой к плечу Аписа. Как вы похожи, ласково произнесла.
Апис покраснел.
Фёкла расхохоталась, нет, вы не только внешне похожи, такое не изобразить, её нужно иметь в своём сердце. Апис всё больше багровел. Фёкла поняла его смятение, перевела разговор.
Нам некогда, да и незачем заниматься продажей нашей фирмы "Уральские самоцветы", это сделаешь ты Апис. Деньги возьмёшь себе и не противоречь. Вот папка со всеми нужными документами, всё подготовлено, даже есть покупатель, один чиновник уже давно приценивается к нашей фирме. Так что проблем у тебя не будет. Фёкла вдруг потянулась и поцеловала Аписа, Дора фыркнула и отвернулась. Это на прощанье, лукаво посмотрела из-под опущенных ресниц.
   Когда Апис зашел в кабинет к чиновнику и предложил немедленно купить фирму, показав доверенность на совершение сделки. Одуревший от радости чиновник, даже не поинтересовался, куда делись настоящие хозяева. Все формальности были соблюдены, пользуясь своими связями, чиновник документы оформил за два дня, один из которых потратили на перевод денег на счета указанные Аписом и на ожидание подтверждения получения денег. Бухгалтер, проверив счёт и увидев многозначную цифру, долго не могла прийти в себя, да так что Апис забеспокоился. Когда же она обрела дар речи, сказала, что у него дома всё отлично, но начали беспокоиться, так как Апис долго не звонил, что ему не свойственно. Успокоив всех, сказал, будет через неделю. И уже на второй день был у Василия Борисовича. Оставил ему все вырученные за проданную машину деньги, вернул москвича и три дня блаженствовал на берегу реки, не соблазнившись даже великолепной рыбалкой, к которой, правда, он был равнодушен. Но, не обижая хозяев, сказался уставшим. Лежал на берегу, время от времени доставал "Око духов" и задумчиво разглядывал камень, стараясь проникнуть вглубь, захлебнувшись от восторга перед  неведомым.
   
Продолжение следует.