Неизвестный джентльмен. Среда 30 мая

Среда, 30 мая.

***
Теплым воздухом розоватое утреннее небо выдыхало на город предпоследний день весны. Пока все спали, он расцвел и окреп. По-хозяйски разогнал предрассветные тени, развеял вместе с росой остатки ночного тумана. Солнце вытянулось во всю длину восточного горизонта и поползло вверх. Среда обещала быть свежей, теплой и волнующей.
Начали греметь ставнями пекари и мясники. Барабанной дробью задребезжала по мостовой первая тележка с овощами. А вскоре, проплывая в запахе свежего хлеба и зелени, появились бойкие  мальчишки газетчики. С трудом удерживая толстые пачки подмышкой, перемазанные типографской краской, они бежали на самые оживленные улицы, чтобы поделиться с горожанами скандальными новостями.
С первой полосы, прямо на небо, так же как в последние мгновения своей жизни, смотрело лицо неизвестного джентльмена.

***
- Господа, я вижу, все в сборе. Можем начинать? – Теодор Флеминг обвел взглядом присутствующих и получил утвердительные кивки.
Виконт Мортон, граф Чертон и мистер Дженкинс не возражали начать.
Часы только что пробили полдень. Трое гостей прибыли на Шеррингтон стрит не более десяти минут назад. Хозяин дома горел от нетерпения узнать, что столь видному обществу понадобилось от его скромной персоны.
Встречу решено было проводить в гостиной. Джейн проследила, чтобы гостям подали чай с печеньями, и скромно удалилась, надеясь получить впоследствии от всех участников подробнейший отчет.
 Окна в сад были распахнуты настежь, впуская в комнату свежий теплый ветерок.
Джентльмены удобно разместились на диване и в креслах вокруг столика с чаем и первое время вежливо обсуждали интерьер. Тема была инициирована графом, который с любопытством вертел головой, осматривая богатую разными диковинными вещицами комнату. К сожалению его спутники не разделяли такого энтузиазма.  Поэтому детектив дождался окончания рассказа о семействе слоновьих статуэток, которые заинтересовали графа, и решительно преступил к делу.
- Мистер Дженкинс. Конечно, вы знаете о прискорбном событии, которое произошло у дверей вашего дома. И у нас, я имею ввиду себя, как представителя Скотленд-ярда, а так же виконта Мортона, как добровольного помощника и очевидца той истории, есть основания полагать, что убийство неизвестного джентльмена не было простой попыткой ограбления.
Мистер Дженкинс охнул.
- Да что вы? Значит, есть какие-то обстоятельства, которые заставили вас так думать? – Он утонул в глубоком кресле, запрятав свою щуплую фигурку в самые его недра.
Генри удивленно поднял бровь. Своей единственной задачей на сегодня, а никто другой так и не понял зачем он увязался с активными участниками драмы, он видел наблюдение за отцом Джейн. И старик не разочаровывал его скудной мимикой. 
- Да, такие основания есть. Позвольте рассказать вам о них. – Флеминг быстро и деловито изложил Дженкинсу последние слова усопшего и все их интерпретации. – Можете ли вы что-нибудь добавить к нашим догадкам или же опровергнуть одну из них?
- Н-нет. – Мистер Дженкинс запнулся было, но быстро взял себя в руки. – Я даже предположить такого не мог. Но, все, что сказала Джейн, правда. Я часто витаю в облаках, - мужчина расплылся в улыбке, - могу многое, из того, что не связано с работой, забыть. Особенно это касается имен, лиц и титулов. С этим просто беда. Но обращение «доктор» слишком редкое. Боюсь, никто кроме покойной Эмили, ко мне так не обращался. – Он скорбно выдохнул. – И расчет его был верен. Доведись нам увидеться, такой призыв из прошлого я бы не проигнорировал. Мы бы обязательно поговорили.
- Могла ли ваша супруга кому-то сказать об этом прозвище?
- Конечно. – Дженкинс пожал плечами. – Но я не припомню ее подруг. С тех пор как мы переехали в Лондон, а это произошло сразу после свадьбы, она больше занималась домом, садом, затем дочкой. Не было ни времени, ни средств на какие-то особые развлечения. Возможно, она писала кому-нибудь. Однако, в переписку жены я никогда не вмешивался. Она же, полностью разделяла мои интересы.
- А какие у вас на тот момент были интересы, мистер Дженкинс? – Тео понимал, что это вопрос, за который джентльмен может выставить из дома сотрудника полиции, но все же задал его. Не раздумывая.
- Я как раз занимался организацией «Клуба путешественников». – Дженкинс улыбнулся, погружаясь в приятные воспоминания. – История, география, весь непознанный мир лежали у моих ног. Эмили, благослови Господь ее душу, была удивительной женщиной. Она горела этой идеей так же как я. Искала места на земле еще не загнанные под пяту цивилизации. Но, - он поднял вверх указательный палец,- такие, где миссионерская деятельность была бы возможна. На зарплату преподавателя истории и теологии можно добраться до Уэльса, не дальше. – Он помолчал немного. – Да и обратно придется пешком идти. Так что вариант с миссионерством был единственным.
- Почему же? – Взгляд Генри блуждал по комнате, обтекая предметы, не останавливаясь ни на одной детали, но фиксируя все. – Есть еще спонсорство.
Мистер Дженкинс напряженно улыбнулся и подергал плечами, будто не зная, что ответить.
- Теперь мы смело используем этот вид финансирования. Но тогда, 17 лет назад, география не была так популярна у светского общества. Она еще не вошла в моду и была полностью вотчиной ученых – энтузиастов. Поэтому Клуб открылся и заседал на деньги от членских взносов. Весьма скромных, замечу. А путешествия финансировались святым престолом. Я исправно нес слово Господа туземцам. – Он лучезарно улыбнулся. – Получая взамен сувениры, а чаще истории племен, деревень и стран.
- В общем, меняли одни мифы на другие. – Генри, наконец, остановил взгляд на статуэтке какой-то древней богини и тоже улыбнулся.
- Возможно и так, но от меня ничего кроме благодарности святой церкви, вы не услышите. – Мистер Дженкинс расслабился и поерзал в кресле, чтобы сесть удобнее.
- Хм, понятно. – Флеминг многозначительно зыркнул в сторону графа, который, впрочем, не обратил на этот взгляд никакого внимания. Детектив продолжил расспросы. – Значит, миссис Дженкинс так же была членом клуба и могла общаться с кем-то, кого вы не знали. – Он подумал секунду и пожал плечами. – Или знали.
- А вот это вряд ли. Не смотря ни на что, членов клуба путешественников я помню всех до одного. Да, собственно, состав не сильно изменился. Со временем, когда мы неожиданно вошли в моду, появилось больше слушателей на лекциях, но сам состав клуба почти не расширился. Понимаете, мода проходит быстро, а взносы нужно платить каждый месяц. Многим это показалось неудобным. Тем более, что лекции у нас проходят часто и стоят совсем не дорого. Хотя даже это все не имеет значения так как моя жена не была им представлена.
На удивленное молчание джентльменов мистер Дженкинс развел руками.
- А что вас удивляет? Я не запрещал Эмили приходить на лекции или заседания. Просто она никогда этого не делала и все. Не могла себе позволить. Джейн, же наоборот, никогда не получала позволения туда ходить, но просто однажды попросилась со мной и с тех пор не пропускает ни одного собрания. Все идет как-то естественно. К тому же Эмили погибла вскоре после открытия Клуба.
- Нда… – Флеминг неуверенно потирал подбородок. – Давайте вернемся к нашим вопросам. Поверьте, их осталось совсем не много. Есть ли у вас в планах, на ближайшие несколько дней, какое-либо значимое событие. Что-то необычное, такое, что бы выбивалось из привычного графика вашей жизни?
- Ом…, я даже не знаю. Начало сезона? – Дженкинс поджал губы, пытаясь припомнить что-то важное. – Это означает приезд моей кузины. Особенной женщины. Думаю, у кого-нибудь из вас, господа, есть похожая родственница и вы поймете меня. Она сеет хаос.
Все присутствующие невольно поежились, вспоминая тетушку Генри. И его же кузину. И, практически всех его престарелых родственниц, с которыми им довелось общаться
Сам же граф благодушно улыбался.
- Не понимаю, о чем вы говорите, мистер Дженкинс, однако, искренне сочувствую.
- Ну что вы, это необходимо. У меня прелестная дочка, которая заслуживает выхода в свет.
- Без сомнения. – С сомнением в целесообразности дальнейшего разговора, Тео попытался еще раз. – Ну, может быть что-то еще, Мистер Дженкинс?
- Моя лекция. Я все время читаю лекции.
- Может быть, эта какая-то особенная?
- Пожалуй. – Дженкинс встрепенулся. – Это очень значимая лекция. Она о моем последнем путешествии. Открытии. Я, если позволите, уверен, что это будет самый незабываемый вечер в моей жизни. Вот так, господа. – Решительный и важный, он отхлебнул остывший чай.
- Конечно, мистер Дженкинс. А в чем состоит открытие? – Генри выглядел по-настоящему заинтересованным, впервые за весь этот разговор.
- О, граф, я сочту за честь видеть вас в зале, среди слушателей, но сейчас всего рассказать не могу. – Загадочно улыбаясь, он даже потер руки в предвкушении своего триумфа.
- Я непременно приду. Когда произойдет это событие?
- В субботу, граф. Планировалось устроить все в этот четверг, но убийство… Это убийство прямо перед домом… Очень неприятная штука. Я так беспокоюсь о Джейн.
Флеминг прокашлялся, чтобы скрыть ухмылку. Страшно подумать, на сколько недооценивают иногда отцы своих маленьких принцесс.
Однако встреча подходила к концу. Все вопросы были заданы. И джентльмены принялись откланиваться. Мистер Дженкинс испытывал от их ухода на столько явное облегчение, что задерживаться дольше было просто неприлично. Но только в дверях гостиной Генри и Теодор заметили, что один из членов их команды, весь час промолчавший, не встает с дивана. Майлз действительно остался сидеть, с ужасом глядя вслед своим друзьям.
- Что? Что случилось, виконт? – Мистер Дженкинс немного успокоился, понимая, что допрос кончился и теперь проявлял искреннее беспокойство.
- О, все в порядке, мистер Дженкинс. Мне было очень интересно послушать про «Клуб путешественников» и конечно я помню ваше обещание, рассказать об истуканах с острова Пасхи.
- Мальчик мой, всегда пожалуйста. Как только пройдет лекция, я весь в вашем распоряжении.
Майлз неторопливо встал.
- Я не спешу. Интересные вещи нужно узнавать не торопясь. Вот, например, что будет предметом вашей лекции? Конечно же, я тоже на нее пойду. Но, признаться, сначала хотел бы найти страну на карте. Не силен я в географии.
- Лекция будет о Южной Австралии.
- Ну конечно. Самое экзотичное, что я слышал, после острова Пасхи. – Он уже полностью привел одежду в порядок. – Господа, - изнывающие от его нерасторопности друзья синхронно повернулись. – Отчего бы вам не показать мистеру Дженкинсу пред уходом то, зачем мы пришли? Рисунок неизвестного джентльмена?
На сколько сильное удовольствие ему доставили побелевшее лицо графа и покрасневшие щеки детектива, можно только представить.
- Да да, в холле это действительно было бы не очень удобно. – Флеминг быстро вернулся к столику и достал из портфеля листки. – Сначала это изображение. – На столик лег портрет с бородой.
Мистер Дженкинс внимательно вглядывался в него, однако, не надо было быть физиономистом, чтобы понять, джентльмен ему совершенно не знаком. Детектив достал второй портрет.
- Может быть, таким вы его видели?
Мистер Дженкинс с удивлением посмотрел на второй портрет.
- Как странно. У вас есть еще одно изображение? Скотленд-ярд меня удивил. Это так проницательно, сделать еще один портрет, - он взглянул на листок – без бороды.
Флеминг смущенно кашлянул.
- Тем более что теперь этот человек кажется мне знакомым.
Все присутствующие затаили дыхание. Именно в этот момент, казалось, может решиться судьба  дела об убийстве.
Заинтересованное лицо узнает убитого. Составляется круг подозреваемых, появляются свидетели. О чем говорил убитый в последнее время, с кем он общался и делился своими мыслями, подозрениями, намерениями…
- А, нет. Я ошибся. – Дженкинс под разочарованный вздох  зрителей отодвинул от себя листок, задумчиво потирая бородку. – Или не ошибся… - Публика вновь замерла. Ученый снова ушел в глубокое раздумье, теперь перейдя к височкам. От теребил их до тех пор, пока не распушил окончательно, превратив свою и так не очень аккуратную прическу в воронье гнездо. – Нет! Все-таки не знаю. – Но на лице его при этих словах было написано такое сомнение, что Генри не мог его проигнорировать.
- Что заставило вас так засомневаться? Обычно мы либо узнаем людей, либо видим их впервые. Так, детектив? – В поисках поддержки граф обратился к своим друзьям. Но те только и могли, что пожимать плечами. Определенно все в это утро надеялись как минимум на чудесное завершение расследование, а не на то, что оно будет еще больше осложнено следующей фразой мистера Дженкинса.
- Не совсем верно, граф. Мне кажется, что я видел это лицо раньше. Но кто этот джентльмен, ради всех святых, я не имею ни малейшего представления.
Трое джентльменов одновременно выдохнули под грузом свалившейся на них драмы. Что может быть хуже, чем свидетель, который произносит фразу «мне кажется»? Только тот, что говорит, что что-то помнит, но не может вспомнить что именно.
Услышав этот протяжный стон, Джейн отпрянула от двери гостиной. Ее недостойное поведение сложно оправдать, но, по крайней мере, она надеялась сберечь время всех этих людей, которое было бы затрачено на пересказ состоявшейся беседы. И конечно хоть так она могла скрасить томительное ожидание и несправедливость того, с какой легкостью все согласились выставить ее за дверь на время важного «мужского» разговора.
Девушка быстро взбежала по лестнице на второй этаж и спряталась за углом, ожидая, когда джентльмены столпятся в холле, чтобы разобрать у мистера Пибоди свои шляпы и перчатки. Она услышала звон колокольчика, который означал, что дворецкий появится с минуты на минуту, и расправила платье. Не смотря ни на какие разочарование, выглядеть нужно как леди.
Дверь гостиной с шумом отворилась, выпуская из своих недр грустных, но взволнованных гостей.
- Вы обязательно свяжитесь со мной, мистер Дженкинс, если вспомните того джентльмена. Стоит ли говорить как это важно для расследования?
- О! Не стоит, детектив. Я непременно вас найду. Но рассчитывать на мою память не будем. Попробую показать портрет слугам, возможно, кто-то из жителей города узнает своего родственника или работодателя. Что ж, будем надеяться.
Джейн не стала подслушивать дальше и вышла на лестницу.
Первым ее появление почувствовал Мортон.
Ему показалось, или запах лаванды, который и так еле слышно витал в воздухе, стал отчетливее? Сзади послышался теплый шорох и Майлз с улыбкой обернулся.
Джейн была готова к этой встрече. В конце концов, она прекрасно знала, что виконт в ее доме, за дверью гостиной. Она здоровалась с ним всего час назад, не поднимая головы, и слышала его голос, доносившийся из-за тяжелой дубовой двери. Но к его улыбке, искренней и нежной она не была готова. Девушка почувствовала как сбилось дыхание,  которое и так пришлось выравнивать весь этот час. Как участился пульс и сделались деревянными ноги. От этого она конечно разозлилась и следующие несколько ступенек прошли как-то проще. До тех пор пока виконт не протянул ей руку, чтобы помочь спуститься. И главное, ей действительно была нужна эта рука. Не в метафорическом смысле. Из-за длинного платья и легкого головокружения ей необходимо было на кого-то опереться. И это оказалась рука виконта. Без перчатки. Теплая, нежная как его улыбка, большая ладонь без перчатки.
«Определенно нужно будет обсудить с ним вопрос приличий» - Джейн сосредоточилась и преодолела последнюю ступеньку.
Все вокруг суетились перед уходом. Обменивались перепутанными шляпами и  последними рекомендациями, прощались с хозяином дома и с ней самой. Девушка улыбалась, что-то говорила и ничего не понимала. Дело в том, что виконт все еще не отпускал ее, весьма успешно скрывая сплетение рук за общей суетой. От того ей казалось, что время остановилось и течет медленно и густо, как патока.
Такое же сладкое, волнующее время.
Виконт последним принял протянутую дворецким шляпу с перчатками. Он был буквально на мгновение близок к тому, чтобы всем, даже мистеру Дженкинсу его поведение показалось странным, так как остальные джентльмены уже выходили за дверь. По одному, так как большего ни дверь, ни холл позволить не могли, но все же выходили. Майлз последний раз подал руку хозяину, церемонно распрощался с Джейн и отступил к своим.
Дверь дома № 6 на Шеррингтон стрит тихо закрылась. Джентльмены покинули сад,  вопреки своему обыкновению, прошли мимо кареты, предпочтя в столь прекрасный весенний день, пешую прогулку утомительному дерганью по колдобинам родного города.

***
Джейн медленно опустилась на самую последнюю ступеньку лестницы. Слава Богу, окружающие были на столько заняты собой, что не обращали на нее никакого внимания.
Мистер Пибоди ушел приводить в порядок гостиную. Он так и сказал, «приводить в порядок», будто посетителями у них были артисты бродячего цирка, а не сливки светского общества во главе с полицией. Отец заперся в кабинете, предварительно показав дочери ею же сделанный рисунок убитого джентльмена. Он все сокрушался своей памяти, но думал явно не о том. Джейн знала отца как никто другой и понимала, его что-то беспокоит. Возможно, он что-то скрывает или догадывается о причинах происходящего.
Все эти мысли вихрем проносились в ее голове, пока она не осталась в холле одна. Девушка присела на ступеньку и раскрыла ладонь. В ней была записка, оставленная виконтом.
«Давайте прогуляемся? Нам нужно поговорить. Я все организую, только соглашайтесь. Ваш Майлз Мортон».
Ваш…

***
Трое джентльменов неторопливо шли в направлении Чертон хауса. На самом деле расстояние от Шеррингтон стрит до центра города было не так велико, как показалось виконту Мортону в памятное утро понедельника, но дорога была крайне запутана.
- Вот, господа, нам на эту улочку. – Детектив Флеминг уверенно зашагал вправо на очередном перекрестке, которых по пути встретилось уже великое множество.
- Как думаешь, на этот раз мы идем верно? – граф недовольно поглядывал на часы. Подходило время обеда. За детей он не беспокоился, но Мегги, по странной традиции, без него есть не садилась.
- Я уверен, что нет. Нам нужно было идти налево. – Майлз с тоской провожал взглядом правильный поворот. – Давай когда мы сделаем очередной круг и снова окажемся на том перекрестке, я нас выведу.
- Я согласен начать прямо сейчас. – Генри остановился. – Тео! Теодор!
Детектив остановился. Он до того бодро и уверенно шагал вперед, что не заметил, как друзья остались далеко позади.
– Вернись, друг мой. Нам нужно передохнуть и поговорить. Никто ведь не думает, что эту прогулку породила любовь к пешей ходьбе?!
- Ни в коем случае. – Майлз сделал вид, что устал и даже облокотился о ближайшее дерево.
Генри в задумчивости замер.
- Хм… я не знаю как начать свое выступление, господа. Давайте кто-нибудь из вас первым поделится мнением о разговоре с мистером Дженкинсом. Например, ты, Тео. На правах официального лица, ведущего расследование.
- Да, благодарю. – Детектив не стал задумываться, так как свои выводы сделал еще в ходе беседы с отцом Джейн. – Портрет Дженкинс не узнал. Точнее, что бы мы не предпринимали, вспомнить, откуда он его знает, «доктору» не удастся. Такая порода людей. Забывают все и всех, что не входит в сферу их интересов. Честно говоря, я ожидал от этого посещения гораздо большего. Теперь придется надеяться, что кто-нибудь откликнется на объявление в газете, а шансы не велики.
- Нда, Майлз. Твои рассуждения?
- Нет у меня никаких рассуждений, Генри. С характеристикой мистера Дженкинса, которую дал Тео, я полностью согласен. Он очаровательный старик, полностью погруженный в свое дело. Ему дороже только дочь, и ее лицо он помнит, я уверен. А все остальные, особенно те, кто не связан с «Клубом путешественников» для него просто тени.
- Очень поэтично. – Генри улыбнулся. – Пойдемте, джентльмены. Мы опоздаем к обеду и моя бедная жена будет сидеть одна в большой столовой, в окружении разных вкусных блюд… Разве вам ее не жаль? – Он бодро зашагал к тому перекрестку, от которого они не так давно ушли, намереваясь теперь повернуть в правильную сторону.
Флеминг ничего не заметил.
- А что по поводу твоих наблюдений, Генри? – Майлз усмехнулся забавному маневру друга  и поспешил догнать его. – Ты ведь специально пошел с нами, чтобы следить за реакцией мистера Дженкинса.
- Да, и я за ней проследил. – Граф не сбавляя темпа, заговорил. – Мне мистер Дженкинс показался именно таким, как ты описал его, Майлз. Увлеченный, страстный, дорожащий только своей дочерью помимо дела всей жизни. Похвально, что при этом он все же пытается как-то жить в обществе. – Он задумался. – Ну, или ввести в эту жизнь мисс Джейн, на сколько хватает средств. Вроде бы хватает их лишь на несколько выходов в сезон. И вроде бы это не повод для печали на Шеррингтон стрит. Но ложь я все же увидел. Она касалась денег. Вопроса о спонсорстве его интересов. Я уверен, мистер Дженкинс не так прост, как хочет казаться. Он готов на многое ради своих путешествий. – Генри запнулся на мгновение. – Нет, не так, ради науки. Думаю все же, человек он хороший и искренний. Просто очень увлеченный, а кто знает, до чего может довести страстное увлечение? – Он окинул вопросительным взглядом друзей. – До чего угодно. Я уверен, что тут замешаны деньги. И уверен, что причиной убийства неизвестного джентльмена послужила анонсируемая лекция.
- О Южной Австралии?! – Майлз выразил крайнюю степень недоверия. – Да брось, Генри! Что может быть сенсационного в лекции по географии? Это же лекция! О Южной Австралии, которую уже давно открыли, колонизировали и объездили вдоль и поперек!
- Да неужели? А ты там был?
- Нет конечно!
- Вот! И никто там не был. Только горстка людей, на самом деле может утверждать, что эта Южная Австралия существует, а не является выдумкой какого-нибудь пьяного матроса. Мы не знаем огромного количества вещей, Майлз. Того какие богатства скрывает эта колония, тоже не знаем. И сдается мне, мистер Дженкинс кое-что разведал. – Генри назидательно погрозил виконту пальцем.
Они как раз уже подходили к Чертон Хаусу.

***
 Мистер Дженкинс собирался уходить. В поисках перчаток, а искал он их, надо сказать, совершенно не в том месте, джентльмен перевернул вверх дном весь холл, в пол голоса подбадривая себя и свою решимость.
«Я пойду к ней! Это все не может быть и решительно все не так, но я пойду к ней!»
 Он нахлобучил шляпу, сгреб, наконец,  перчатки со специального столика и на мгновение задержал взгляд на собственном отражении в зеркале.
«Необходимо прояснить. Необходимо все прояснить. – Старик стукнул тростью об пол. – Я сейчас же пойду к ней!» Он выбежал за дверь.
В холле, и во всем доме, повисла напряженная тишина. Обычно такие фразы используют как оборот речи, но только не в этот раз.
После ухода детектива с его сопровождающих отец Джейн уединился в кабинете, чтобы хорошенько обдумать полученные сведения. Нет, он ничего не скрывал. Лицо, смотревшее с грифельного рисунка, так и оставалось для него смутно знакомым. Ни единая догадка о личности неизвестного джентльмена не посетили его возбужденный разум. Зато закрались совсем другие мысли.
Мистер Дженкинс напряженно думал, расхаживая из угла в угол. Он передвигал кресла, переставлял стулья, прятался за шторами от полуденного солнца и открывал окна чтобы впустить тепло в пыльную прохладу кабинета. Он ходил и думал. Возвращался в прошлое, где его поджидали первые открытия, эйфория от знакомства с новыми мирами, чудесный лик единственной любимой женщины. Все это смешивалось в огромный, запутанный до нельзя клубок его жизни, сплетенный, как он теперь понимал, тонкими, изящными ручками мадам Дюпри. В конце концов, мистер Дженкинс больше уже не мог этого выносить. Необходимость объясниться здесь и сейчас заставила его  нарушить самое важное правило, установленное влиятельной дамой. Впервые за многие годы он проигнорировал почту, твердо намереваясь получить личную аудиенцию.
Немедленно.
Из кабинета он выскочил уже с тростью. Едва не забыл шляпу с перчатками, и немедленно выбежал за дверь.
Джейн после ухода гостей смогла прийти в себя только минут через десять. Не сразу ей удалось унять дрожь в теле, успокоить руки и сосредоточиться настолько, чтобы подняться со ступеньки, на которую она присела, преодолеть лестничный пролет и добраться до спасительной тишины собственной комнаты. Там, скрытая ото всех за стенами своих мечтаний, защищенная тяжелой дверью полудетских грез, девушка позволила себе сесть на кровать и задохнуться от нахлынувших чувств.
Ей не хотелось вновь и вновь перечитывать записку виконта. Не хотелось думать за него, произносить про себя слова, которые он должен был произнести, мог произнести, и которые она надеялась услышать. Не хотелось представлять себе их разговор, воображать, как он повернется, как посмотрит на нее, как прикоснется. Не хотелось ничего придумывать, потому что в мечтах его губы были такими же теплыми и нежными, а в реальности они могли ранить совсем не теми словами. Кто знает, что он чувствует? Кто знает, что велит ему делать долг? Она знала о нем только по светской хронике в газетах. И, хотя эта колонка всегда только намекала на его бурную жизнь, скорее всего за неимением каких-либо фактов, все же девушка о нем совершенно, на самом деле, совершенно ничего не знала.
Джейн тяжело поднялась и, не догадываясь об этом, почти в точности повторила действия своего отца. Она передвинула стул, в задумчивости переставила с места на место книги на прикроватной полочке, перебрала все письменные принадлежности на секретере и прошла не меньше двадцати кругов, безнадежно истаптывая ковер.
С каждым шагом волнение охватывало ее все больше и больше.
А вдруг это все было для него развлечением? Мог ли на самом деле столь знатный джентльмен заинтересоваться ею? Простая семья, никаких богатств и связей, почти полное отсутствие титулов и абсолютно обычная жизнь. Человек с юности окруженный прекрасными светскими дамами, привыкший к самым утонченным развлечениям, которые только могут предоставить лондонские балы и маскарады. О последних, к слову, девушке приходилось только слышать, так как престарелая тетушка  Порция  не могла одобрить подобное времяпрепровождение. Поэтому они особенно распаляли воображение молодой девицы.
Что она могла предложить ему кроме этого уникального детективного случая? Пару выездов за сезон? Рассказ о посещении Олмакса и скучнейших домашних салонов, которые были одобрены как раз благодаря самой унылой музыке и посвящены прочтению самых грустных книг…
Джейн снова оказалась на кровати. В изнеможении, почти доведя себя до слез, она сжалась в комочек, даже не представляя, что можно противопоставить такому печальному существованию. Может быть только насыщенную жизнь отца? Или то, сколько всего она знала благодаря книгам и его рассказам о путешествиях. Может быть способности к рисованию? Джейн боялась себе признаться, но с того, наверное, самого неромантичного момента, когда она впервые увидела глаза виконта, с того момента ему было отдано самое важное, что у нее есть - сердце.
Полностью и без остатка.
 «О нет! Какая глупость!» - мысль про сердце, заставила девушку, наконец, разрыдаться. Глотая слезы, с завывающей раной в груди, она продолжала представлять себе картины, одна хуже другой. Вот их маленькое приключение закончится. Скорее всего - ничем. Соответственно и обсуждать будет нечего.
И начнется сезон. В городе соберется созвездие самых одаренных, красивых и знатных дам высшего света. Закружат балы, зазвучит музыка и нежный девичий смех. Заискрится шампанским веселье оперетт, театров, модных салонов.
Возможно, где-нибудь они даже столкнуться. Внезапно она увидит его в объятьях томной красотки, королевы вечера, приковывающей всеобщее внимание каждым взмахом ресниц. Она увидит его, а он ее нет. Или не сочтет нужным поздороваться. Или, еще хуже, сухо кивнет, как смутно знакомой дамочке, которые десятками, разъезжают по балам и представлениям.
Это все было так горько, так несправедливо по отношению к ней, к нему и ко всему миру, что Джейн даже перестала плакать. Она последний раз всхлипнула и зажала рот рукой.
«Действительно, сплошная глупость!» - От звука собственного голоса, почти как всегда рассудительного и спокойного, ей стало легче. В конце концов, такими мыслями можно довести себя до истерики, что с ней и произошло. Вот только толку от этого никакого. Девушка подошла к тазику с водой для умывания и ополоснула лицо.
Когда теперь спадет эта слезная припухлость? Она так не привыкла плакать, что даже не представляла, сколько еще проходит с красными глазами и нездоровым румянцем на лице.
Какой смысл думать за виконта? Какой смысл сейчас вообще думать о чем-то не связанным с расследованием детектива Флеминга. В любом случае все их встречи, разговоры и действия крутились вокруг неизвестного джентльмена и всяких прочих таинственных дел.
Джейн охнула и схватилась за спинку стула.
Что-то промелькнула в ее голове, какая-то догадка. Не все в этом деле было связано с трупом с Шеррингтон стрит. Точнее все, но…
Девушка замерла, прислушиваясь к собственным мыслям. Что если это дело началось вовсе не с гибели джентльмена? Что если сначала были подозрительные письма, которые вели к ее отцу. А потом человек, который не успел его о чем-то предупредить. А где-то в стороне, но постоянно рядом, она – Мадам Дюпри.
Девушка рассказывала о ней виконту, но тогда никто не обратил внимания на эту странную фигуру. Что она значила для мистера Дженкинса, пока так и не прояснилось. Была ли эта женщина его хорошей подругой, столь же увлеченной путешественницей, миссионеркой или злым гением?
Джейн все еще будучи слегка не в себе, поправляла волосы перед зеркалом и в этот момент впервые за последний час будто очнулась и услышала, что происходит в доме. А в доме, очевидно, двигали мебель.
Она привела себя в порядок настолько, чтобы при встрече люди хотя бы не отскакивали в стороны и вышла в коридор.
На втором этаже было тихо. Девушка прошла вперед. Остановилась возле лестницы. Ей пришлось потратить несколько минут на то, чтобы прогнать воспоминания и прикоснуться к перилам без томительной дрожи. Она собиралась спуститься. Под предлогом приглашения к обеду, спросить отца о том, что стало причиной его странного поведения. Или просто посмотреть, как он себя чувствует. Но, это были как раз те минуты, которые мистер Дженкинс потратил на поиски трости. Все же он был человеком весьма почтенного возраста и не мог покидать дом без трости из соображений приличий. Так же как и без перчаток.
Таким образом Джейн увидела и услышала все, что предшествовало его уходу. Надо ли уточнять, что она прекрасно поняла, о ком говорит отец и к кому в гости собирается наведаться? Надо ли уточнять, что другого такого шанса узнать хоть что-то о мадам Дюпри у девушки могло не быть.
Она быстро спустилась по лестнице и огляделась.
Дом был как будто пуст. Экономка на кухне. Пибоди и Элли отдыхают перед обедом. Это обычно было самое тихое и безмятежное время дня.
- Элли! – Джейн быстро приладила шляпку, схватила корзинку для цветов, сунула туда первую попавшуюся под руку книгу и крикнула еще раз – Элли!!!
- Да, мисс. – Из недр дома появилась запыхавшаяся служанка. Какое счастье, что дом у них был небольшой и время на розыск слуг тратить не приходилось.
- Элли, я схожу, прогуляюсь по округе. – Как правило, попытки соврать правдоподобно  у нее всегда терпели крах, а в такой спешке, нужно было просто хоть что-то сказать. Просто слова. - Не спуская глаз с удаляющейся спины отца, Джейн забормотала. – Мистер Дженкинс ушел по делам. Я тоже прогуляюсь перед обедом по нашей улице, или зайду к мисс Смит, отдать книгу. Пока что обед как обычно в три часа. Хорошо?
- Да, мисс, я все поняла.
- Ну и отлично. – Это Джейн бормотала уже про себя, выскакивая на улицу.
Дверь за ней тихо закрылась.
Девушка не отрываясь смотрела на мистера Дженкинса. Он уже дошел до места пересечения Шеррингтон стрит с двумя другими улицами и вот вот скроется из виду. Походка его была энергичной, но все же не слишком быстрой. Девушка сократила между ними расстояние и тоже сбавила темп. Меньше всего она хотела привлечь сейчас к себе чье-то внимание и испортить такую прекрасную возможность получить адрес Мадам Дюпри. 
Ее отец зашел за угол.
Джейн быстро пробежала остатки Шеррингтон стрит и, прижавшись к дому, оглядела улицу по которой он теперь шел. Это была небольшая, узкая улочка. На ней еще встречались лавки торговцев и красивые дома. Но было их уже гораздо меньше. Как ни странно, Джейн никогда по ней не ходила. Считается, что все, что рядом с домом, человек, проживший на одной улице всю жизнь, должен знать как свои пять пальцев. Но это вовсе не так. Есть дома, переулки, арки, на которые взрослые показывают своим детям и говорят: «Держись от этого места подальше». И послушные дети поступают так как было сказано.
Джейн была очень послушным ребенком.
Когда она выбегала из дома, еще не было понятно, куда свернет отец, к центру города, на широкую, светлую и привычную улицу Марч, или в узкий, неприветливый проулок, куда сам не раз запрещал ей ходить. Одной.
А сейчас девушка была одна. С корзинкой, с книжкой. Направляясь в незнакомый, не самый лучший район города. Без компаньонки. Все эти мысли глубоким сомнением отражались на лице Джейн, когда она принимала окончательное решение, следовать за отцом или нет. И именно они вызвали в итоге тот поток эмоций, когда кто-то коснулся рукава ее платья.
- Джейн. Мисс Джейн! Вы что здесь делаете?
Девушка отпрянула от неожиданности, но, разглядев того, кто к ней обращался, едва не подпрыгнула от радости.
- Господи! Какое счастье, что это вы! Вы должны идти за мной. Немедленно. Он сейчас исчезнет. – Все сомнения в необходимости слежки отпали. Джейн понимала, что это был тот самый шанс, который они не могли упустить. Она вышла из-за угла и ступила на Одеон стрит, ведущую к трущобам, разрухе и общественному разложению.

***
- Вообще-то Одеон стрит ведет к кварталам, где проживают художники, музыканты и прочий творческий люд. – Виконт усмехнулся. – Но конечно то, что это место отличается от привычной вам улицы Марч, совершенно очевидно. 
- Ну, возможно я немного преувеличила свои страхи. – Джейн пожала плечами. Теперь, когда она не спеша двигалась за мистером Дженкинсом, не опасаясь быть убитой или съеденной заживо, то, конечно, могла более спокойно оценить ситуацию.
Окружающие дома и правда выглядели немного беднее, чем привычные ее глазу, зато они были ярче. Тут и там мелькали цветастые шторы, двери были выкрашены в разные цвета, где-то слышалась музыка. Так же как и везде бегали босоногие дети, лазали по заборам коты, а деревья, почти соприкасаясь кронами, нависали над этим бодрым, бедным и  довольным собой мирком. – Как все же интересно. Всего один поворот за угол дома и знакомый город открывается с новой стороны. – Девушка мечтательно вздохнула, как бы размышляя о том, с какой еще стороны мог бы открыться для нее Лондон. К сожалению, на ту же тему размышлял виконт.  Он уже слегка оправился от их удивительной встречи. Мог позволить себе минутку поразмыслить и сделанные выводы ему совершенно не нравились.
- Мисс Джейн, пока мы идем неизвестно куда, непонятно зачем по следам вашего отцом, не могли бы вы прояснить для меня несколько вопросов.
- Конечно, виконт, спрашивайте все, что пожелаете. – Она все еще была настроена на философский лад и вообще, чувствовала себя слишком увлеченной, чтобы заподозрить подвох.
- Ну, во-первых, вы что же, собирались в одиночестве преследовать человека в неизвестном вам (однако, определенно не благополучном) районе самого криминального города Англии?
- О… вы хотели поговорить об этом…
- Мне кажется я теперь только об этом и буду хотеть говорить. Бесконечное количество разговоров видится мне в будущем  только на эту тему.
- Я понимаю как это выглядит. Слегка безрассудно. Немного импульсивно, возможно я не все продумала. Но упустить такой шанс…
- То, что вы употребляете много наречий никак не снимает с вас ответственности за это решение. Вы соврали слугам! Если бы я опоздал на пять минул, то обнаружил бы на Шеррингтон стрит несколько совершенно уверенных в вашей безопасности людей. Отправился бы гулять в ожидании вашего возвращения. В то время как вы…
- Пыталась узнать кто таинственная леди, возможно, стоящая за всеми этими совпадениями, преступлениями и даже убийством.
- Давайте держать пари, что если я прямо сейчас слово в слово повторю это предложение, оно будет звучать как самая безрассудная и опасная мысль, которую вы только слышали.
- Возможно, это потому что вы слегка подкорректируете тон и  эмоциональность этой фразы, немного манипулируя мной.
- Прошу вас, оставить наречия в покое! – Майлз недовольно взглянул на нее. Неужели девушка не поняла какую глупость собиралась сделать? Однако, он постарался прекратить разговор. Если продолжить мысль, а у него было что сказать, это может привести к ссоре. А ссора к крикам, а крики к тому, что мистер Дженкинс обернется. И тогда вообще все станет не важно, потому что ее отец увидит их вместе. Объяснить прогулку в таком месте будет очень не просто, и спасти репутацию, причем даже не важно чью, сможет только брак. Что не такая уж и плохая мысль, если поможет уберечь девицу от опасных, необдуманных решений.
Майлз повернулся было к Джейн чтобы произнести это вслух. Однако, она начала первой.
- Я все поняла, виконт. Вы правы, обвиняя меня в импульсивности. Я просто воспользовалась ситуацией, а подумать или продумать действия возможности не было. Но, не буду оправдываться. Вы можете не верить мне в отношении Мадам Дюпри. Я не прошу верить. Я прошу хотя бы принять ее во внимание. Поймите, у нас отцом жизнь… предсказуемая, а такие фигуры как эта женщина, не появляются просто так.
- Джейн, - Майлз даже усмехнулся от ее слов, - ничего себе у вас жизнь предсказуемая … Да вы, пожалуй, одна из самые внезапных девушек, которую мне доводилось встречать.
- О… я приму это как комплемент? – Девушка неуверенно закусила губу.
- Да, именно так и нужно это принять. – Виконт рассеянно кивнул. Он смотрел на Дженкинса. Тот вроде бы замедлял шаг.
Лабиринт из улочек, в котором притаился дом Мадам Дюпри выглядел очень живописно. Это было одно из таких чудесных мест, рядом с которым можно прожить всю жизнь и однажды, случайно свернув не в ту сторону, увидеть.
Увидеть трехэтажный каменный дом, по которому наползал до самого чердака ровный изумрудный мох. Окна, аккуратно выкрашенные ярко-белой краской. Крышу с башенками и горгульями, остро торчащими во все стороны, словно шипы из ядовитого куста. Массивную дверь, окаймленную колоннами.  Все в нем было традиционным и диковинным одновременно.
Мистер Дженкинс замедлил шаг. Он собирался с духом.
Майлз деликатно дернул Джейн за рукав и утащил в ближайшую арку. Оттуда можно было безопасно наблюдать за дальнейшими событиями, если они последуют, не боясь быть обнаруженными или застигнутыми врасплох. Кто знает, в самом деле, может быть Мадам Дюпри отсутствует, или не захочет никого принимать.
Мистер Дженкинс поднялся по ступенькам и постучал в тяжелую входную дверь. Открыли ему не сразу. Старик почти потерял терпение, продолжая стучать молоточком, когда, наконец, на пороге показался дворецкий.
Дверь тихо открылась, проглотила мистера Дженкинса и так же тихо закрылась.
- Мне страшно. – Джейн жалобно посмотрела на виконта. – Может быть, как-то вытащить его оттуда?
- Ваш отец проделал не малый путь и проявил упорство, чтобы оказаться внутри, а вы говорите, вытащить. – Майлз и сам чувствовал некое сомнение. Но пойти и вызволить старика без видимых на то причин, не было никакой возможности. – Давайте лучше останемся здесь и подождем, когда он сам выйдет. Я уверен, что с вашим отцом ничего плохого не произойдет. Во-первых, его решение прийти к мадам Дюпри было спонтанным и подготовить какую-нибудь гадость она не могла. Во-вторых, может быть вы вообще жестоко ошибетесь на ее счет.
- Ладно, будем ждать. – Джейн бессознательно придвинулась ближе к виконту.
В арке было прохладно. Она вела на параллельную улицу, где деревья были еще гуще, дома еще темнее, а горгульи на их крышах смотрелись совсем мерзко. Конечно, ей было страшно за отца и хотелось почувствовать себя в безопасности в объятьях виконта. А возможно просто хотелось в его объятья без всяких дополнительных объяснений. Так или иначе, Джейн сделала шаг вперед, обнажив желания, с которыми сам Майлз боролся уже давно.
Ничего особенного в них не было. Просто обнять и целовать до тех пор пока… Хотя, виконт Мортон был не из тех, кто ставит себе рамки. Бесконечно долго. Он хотел целовать ее бесконечно долго. Пусть бы в какой-то момент его постучали по плечу и деликатно шепнули, кто в этой истории убийца. Пусть бы потом еще на что-то отвлекали священники и друзья. Но смысл он видел теперь совершенно ясно.
Пусть бы весь мир катился в тартар, пока он целует эту девушку. 
Молодой человек протянул руку, чтобы коснуться ее лица. Глаза девушки расширились и она, будучи в панике, выпалила первый пришедший на ум вопрос.
- Что по поводу моего отца сказали граф и детектив?
- Что? – Майлз застыл с вытянутой рукой. – Извините, я не понял.
- Что по поводу моего отца – Джейн произносила слова медленно и с паузами, - сказали детектив Флеминг и граф Чертон после сегодняшней встречи.
- Ах это…- Майлз вернул себе руку с помощью странного отвлекающего маневра вроде приглаживания своих волос. Оставалось только надеяться, что девушка ничего не заметила.
Но Джейн конечно заметила. Она очень ясно прочла в его глазах намерение поцеловать ее. И вспомнила не только то, как прекрасен этот поцелуй, но и свои недавние страдания. А между тем, виконт еще ни слова не сказал о  чувствах, намерениях и желаниях. Представить себе еще одну сцену, подобную той, что была сегодня в спальне, а главное пережить те же страхи и сомнения, она не могла. Поэтому, собрав все силы, девушка решительно перевела разговор в другое русло. В конце концов, в его записке черным по белому было написано «поговорить», а не «поцеловать». Виконт должен понимать разницу. И то, какую бурю эмоций она сейчас переживает.
Виконт, конечно, ничего не понимал, но такое с ним бывало часто.
Майлз откашлялся и максимально сосредоточился.
- Ваш вопрос… Сейчас я вспомню… Так, - он обрадовано ухватился за первое из пришедшего на ум – мистер Дженкинс произвел на всех очень хорошее впечатление. Но джентльмены однозначно пришли к выводу, что он на многое готов, ради своего детища. И я имею ввиду не вас, дорогая Джейн, а «Клуб путешественников».
- Я что-то не понимаю. - Глаза девушки подозрительно сузились. - Что значит на многое готов?
- Это не значит ничего плохого. Но… - интонации виконта смягчились и потеплели – скажем так, он мог быть не очень разборчив в источниках получения средств на свое увлечение. Я ни в чем не обвиняю вашего отца. Но он ведь мог довериться не тем людям. Людям, которые связали его по рукам и ногам каким-нибудь жутким контрактом, не разъяснив всех его пунктов, и начали использовать в своих целях. – Майлз вопросительно посмотрел на девушку. – Это возможно?
- О, более чем. – Джейн медлила с объяснением, чтобы яснее сформулировать. – Отец очень рассеян. И немного наивен. Он думает, что если люди интересуются его деятельностью, то только из любви к географии и истории. А некоторые люди вообще не знают что такое география. Для них другие страны и континенты это – месторождения или рынки, не более. Я не осуждаю. Каждый развивается в меру своих возможностей. Папа в том числе. Индия для него, например, теперь и всегда, страна философии, невероятной религии и слонов. А то, что там делают специи, на которых можно сколотить состоянии, его совершенно не интересует. И обмануть его, притвориться энтузиастом, ради собственных корыстных целей, не сложно. Вот так.
Майлз печально вздохнул.
- Примерно так мы все и подумали. Теперь я уверен, что ваши подозрения на счет этой таинственной мадам, оправданы. Конечно, она скорее всего никак не связана с убийством. Возможно, здесь просто в один момент переплелись несколько историй. Догадки мистера Дженкинса, которые стало невозможно игнорировать. Гибель неизвестного джентльмена… мои часы… - Он запнулся, не закончив предложение.
- Ваши что? Причем здесь ваши… - Джейн проследила за его взглядом.
Виконт продолжал стоять, прислонившись к стене дома, и смотрел вглубь арки. Она действительно была довольно длинной, темной и мрачной. Не удивительно, что они не заметили большую кучу тряпья почти у противоположного выхода. И вот куча зашевелилась.
Девушка шумно втянула в себя воздух. Не на столько она была искушенной жительницей Лондона, чтобы к 21 году хоть раз увидеть бездомного. Не такого, который прогуливался по улицам, выпрашивая милостыню. Не одного из плотного ряда, сидящих возле церквей на пасху и Рождество. А самого настоящего бездомного в его естественной среде обитания.
- Тихо. Не спугните! – Майлз, не отрываясь, наблюдал за кучей.
Она медленно росла. Поднималась с земли. Обретала около человеческие черты. Вот показались большие руки, вот мохнатая, не знавшая расчески голова. Наконец, из-под куска парусины появилось лицо на девяносто процентов занятое растительностью. Брови, усы и борода торчали во все стороны. Существо расправилось до конца, превратившись в двухметрового гиганта, довольно широкого в обхвате, учитывая бродяжнический образ жизни.
- Приветствую, леди и джентльмены. – Пробасил человек.
- И вам добрый день. – Виконт справился с изумлением и слегка поклонился новому собеседнику.
- Как там погодка? – Человек презрительно кивнул в сторону улицы.
- Вполне себе весенняя. – Молодой человек с интересом разглядывал вежливого мужчину. – Мы разбудили вас? Простите, Бога ради.
- Ничего, ничего. Мне уже пора на работу. - Бездомный ухмыльнулся. – Могу я вам чем-то помочь, господа? Вы не часто наведываетесь в этот район, не так ли?.
- Очень редко. Благодарю сер. Мы просто еще немного вот тут постоим.
- Да пожалуйста. – Человек равнодушно пожал плечами. – Не переживайте, леди. Я не собираюсь вас грабить.
- А я и не… - Джейн слегка запнулась. – Хорошо!
Майлз взял ее за руку и осторожно выглянул на улицу. Она была пуста. Дом в который зашел мистер Дженкинс вообще как будто замер. Ни звука не доносилось из его приоткрытых окон.
- Простите. Может быть вы действительно поможете нам. – Виконт вежливо обратился к гиганту. – Вы же тут обитаете? Не знаете ли что это за дом? Кто там живет?
- Знаю. – Бездомный сосредоточенно перебирал свои лохмотья. – Это дом Мадам Дюпри.
Джейн крепко сжала руку виконта.
- Интересно. А чем она занимается, не знаете?
- Знаю. – Куча тряпок была почти проинспектирована и человек стремительно терял интерес к их разговору. – Туда постоянно таскаются какие-то оборванцы. Вроде художники или как их там еще. – Он презрительно хмыкнул. - Ну и публика, скажу я вам… У нее там выставка какая-то. Принимает мазню этих юнцов. Что-то продает, наверно. Я в этих делах не разбираюсь.
- Галерея? – Джейн нахмурилась. – Это картинная галерея?
- Ну, наверное. – Гигант рассовал весь свой дом по карманам и приготовился к выходу на параллельную улицу. – Но если вы намазюкаете какую-нибудь пошлую картинку, вам к ней самая дорого, мисс. К мадам Дюпри. Честь имею. – Он коснулся рукой полов шляпы и выплыл на свет, распространяя вокруг себя аромат странствий и антисанитарии.
Молодые люди одновременно вздохнули с облегчением.
- И вот сюда вы намеревались прийти одна. – Майлз укоризненно взглянул на Джейн.
- Да. – Она вздернула подбородок. Теперь, когда опасность ушла, в прямом смысле слова, она снова могла мыслить трезво. – Этот джентльмен был очень вежлив. Не думаю, что испугалась бы его. – Конечно произнося это, Джейн так и видела себя, с криком убегающую из арки в неизвестном направлении. Но признаться в этом, совершенно другое дело.
- Ох, милая… - Майлз с нежностью посмотрел на девушку и притянул к себе, преодолев слабое, очень слабое сопротивление. Так они стояли, прижавшись друг к другу, пока не услышали звук хлопнувшей двери.
Джейн отпрянула от виконта и отскочила в сторону. Он удивленно посмотрел на нее и выглянул из арки на улицу.
Мистер Дженкинс покинул дом мадам Дюпри.
Настроение его было, похоже, хуже некуда. Он потерянно озирался по сторонам, выстукивал тростью о тротуар и выглядел полностью дезориентированным. Из дома не было слышно ни звука. Вся улица погрузилась в тишину, пока старик решал в какую сторону идти. Наконец он тяжело вздохнул и побрел к Шеррингтон стрит. Вид у него был очень удрученный. Что бы ни произошло на этой встрече, добрых вестей мистер Дженкинс явно не получил.
- Идемте, Джейн! – Майлз потянул ее в сторону параллельной улицы.
- Но отец… - Девушка упиралась, глядя на изможденную фигуру старка, который мелено шагал по мостовой.
- Он возвращается. И судя по всему с плохими вестями. Не думаю, что мистера Дженкинса должно сейчас взволновать еще и ваше отсутствие. Или случайная встреча с нами двумя непонятно где.
- Возможно. – Она все еще сомневалась, но последовала за виконтом.
Молодые люди прошли арку.
Улица, на которой исчез их знакомый бездомный была гораздо уже и находилась в полной разрухе. Однако, прибавив шагу, они могли опередить отца Джейн на пару кварталов. И обеспечить себе тем самым спокойное возвращение.
- Не волнуйтесь. Какие бы новости не получил ваш отец, мы со всем этим разберемся. – Майлз посмотрел на девушку с такой уверенностью, что она действительно немного успокоилась. – Вы теперь не одни. И мистер Дженкинс, хочет он того или нет, теперь не один на один со своими проблемами. Мы все сможем разобраться, что к чему и кто тут главный злодей. – Виконт решительно зашагал в сторону дома Джейн. – Вам удалось убедить меня в необходимости присмотреться к мадам Дюпри.
- Как же мне это удалось? – Джейн пошла быстрее, чтобы не отставать от своего спутника.
- На руке бездомного я увидел свои часы.
- Ваши… Но это невозможно! Как они могли к нему попасть?
- Это прекрасный вопрос.- Виконт назидательно поднял вверх указательный палец. – Как к нему могли попасть часы, те самые, которые у меня украли в утро убийства неизвестного джентльмена?
- Удивительное совпадение!
- Как говорил Генри, если в одной истории слова «невероятно» и «удивительно» звучат больше двух раз, в ней нужно разобраться. А вдруг это все никакие не совпадения?
- А вдруг этот бездомный вас и ограбил? Все же было пять утра, вы наверняка немного выпили.
- Ну да. - Майлз усмехнулся. – Выпил я действительно немного. Было туманно, но уже светло. К тому же парень, который на меня налетел, не ограбил, а обчистил карманы. Снял часы так ловко, что я  ничего не заметил. Вряд ли нашему новому другу знакомы такие деликатные методы отъема ценностей у господ. Если бы он решил меня ограбить, с часами я отдал бы ему и дом и все титулы. – Виконт с тревогой посмотрел на девушку. – Ну правда же очень страшный тип?
- Да! – Джейн ему нежно улыбнулась. – Очень страшный! Но вежливый. Согласитесь.
Майлз весело кивнул.
- А почему вы не расспросили его о часах? Откуда-то он их получил.
- Я не знаю как вести такие беседы, дорогая. Тут нужен талант, опыт и полномочия. А у нас как раз есть человек, обладающий всеми этими достоинствами.
- Детектив Флеминг?
- Точно! Я попрошу его отыскать этого бездомного и расспросить о часах. Пусть себе носит. Главное чтоб рассказал, как они к нему попали.
- Как благородно с вашей стороны.
- Да я что-то не очень представляю их возвращение из той арки в какую-нибудь светскую гостиную. - Майлз замолчал. Часов у него действительно было много, а времени мало. Он принялся  незамедлительно обдумывать план дальнейших действий.
Джейн в это же время тщательно следила за тем куда наступают ее туфельки. Мостовая оказалась настолько неровной, что идти было почти невозможно. Ни одной карете, даже с самыми крепкими рессорами не удалось бы здесь проехать и не оставить колесо в яме, коих так же было великое множество. Девушка перескакивала через очередную рытвину, до краев наполненную зловонной жидкостью и тоже размышляла. Могла ли она подумать, что станет участницей такого приключения? Даже еще утром, когда ожидала прихода  джентльменов. Или в полдень, когда получила записку виконта…
На этом, мысли ее потекли в другое русло. Конечно за последний час, с начала преследования ее отца, много всего произошло. Неожиданная встреча с виконтом. Дом мадам Дюпри и краденые часы у гигантского лохматого типа. Но… Разве мистер Мортон  пришел на Шеррингтон стрит не для того, чтобы о чем-то поговорить с ней? О чем-то важном и не касающемся расследования. Конечно, вместо разговора получилось то, что получилось. Но вот они  рядом. Путь предстоит еще в несколько кварталов, так почему бы не поговорить сейчас? Голову Джейн сдавливало от различных мыслей вроде, а вдруг он решил, что со мной можно вот так поступать ничего серьезного не имея ввиду? Или, а вдруг он принимает меня за беспечную девицу, готовую на все? Или еще хуже, а вдруг я и есть беспечная девица, готовая ради него на все? Что означало это «все», она не смогла заставить себя уточнить.
Никогда еще девушка не испытывала таких чувств. Никогда не была такой растерянной, расстроенной и неуверенной. Его объятья, его глаза, его руки… То как он невзначай называл ее «дорогой» и «милой»… Все сердцем Джейн желала чтобы чувства, которые она испытывала, были взаимны. С момента их знакомства прошло всего три дня. Три ярких, насыщенных, бесконечно длинных дня. Только вчера вечером он впервые поцеловал ее, но все это время после… Ей казалось, что прошли уже долгие месяцы которые она все смотрит в его сторону и не смеет поднять глаза. Это все было тяжело и очень утомительно.
- Вы, вы хотели о чем-то поговорить со мной, виконт. – Девушка совладала с голосом. Вопрос прозвучал без дрожи, но уверенно и довольно равнодушно. Джейн внутренне похвалила себя.
- А? – Майлз отвлекся от составления плана. – О чем поговорить? – Он был искренен в своем недоумении потому что и думать уже забыл, о причине, приведшей его на Шеррингтон стрит.
- Прежде чем все это началось, виконт. Вы передали мне записку в которой приглашали на прогулку и упоминали какой-то разговор. – Джейн вглядывалась в его светлое, без проблеска воспоминаний, лицо.
 Времени оставалось совсем мало.
Девушка сориентировалась. За большим серым домом открывался вид на Одеон стрит.
– Слова, мистер Мортон. Вы хотели говорить мне слова! – Джейн стремительно теряла терпение. Возможно ли вообще вообразить что-то унизительнее этого разговора?
Но, как оказалось, она недооценила виконта.
- Ах да! – Он рассеянно кивнул. – Конечно нам нужно поговорить. – Майлз тепло улыбнулся, наклонился и коснулся губами ее  лба. – Но позже.
- Позже…
 Ее глаза сузились.
Его снова затуманились.
- Да, сначала мне нужно поговорить с Флемингом и  Генри. Это не терпит отлагательств. – За несколько широких шагов он оставил позади Одеон стрит и вышел на светлую, приветливую улицу, на которой жила Джейн. Мистера Дженкинса они обогнали минут на десять. Этого как раз хватит чтобы попрощаться.
- Давайте я провожу вас до дома, дорогая мисс Джейн. – Виконт повернулся к девушке, которая отстала на пару шагов и слегка похолодел.
Девушка была в таком бешенстве, что даже ему это стало очевидно. Она стояла на тротуаре, где еще совсем недавно испытала от встречи с ним такие бурные эмоции. Щеки покраснели, бледными руками она сжимала корзинку с книжкой, волосы от быстрой ходьбы растрепались и выбивались из-под шляпки каштановыми завитками. В целом она выглядела настолько прелестно, что даже рассерженный блеск глаз придавал особое очарование. Майлз расплылся в восхищенной улыбке.
- Позже… - Опять повторило великолепное создание. – Хорошо, виконт Мортон. Я вас очень хорошо поняла.
- Я в этом не уверен…
Она гордо прошествовала мимо.
- Не нужно меня провожать. Вы спешили к своим друзьям. Вот и поторопитесь. – Джейн быстро прошла всю улицу и оказалась возле дома. Здесь выдержка подвела ее. Девушка обернулась.
Виконт стоял на том же месте, с недоумением глядя ей вслед. Джейн несколько мгновений смотрела ему прямо в глаза. Надеялась ли она, что он очнется и прочтет все мысли и переживания, некоторые из которых и сформулировать-то было невозможно, так как они в основанном состояли из междометий и эмоций? 
Конечно, надеялась.
Виконт развел руки в стороны, выражая толи свое недоумение, толи приглашая к объятиям.
Девушка резко развернулась и побежала к дому. Через секунду до Мортона донесся на столько оглушительный хлопок дверью, что вся улица вздрогнула.
- Как странно… - Майлз поправил шляпу и неторопливо зашагал в сторону Чертон хауса.
Когда виконт повернул на Марч стрит, с другой стороны показался пожилой джентльмен. Он брел медленно, не замечая никого и ничего вокруг. Даже стань свидетелем только что разыгравшейся сцены, отец Джейн вряд ли понял бы какая это была драма. Его мысли были слишком далеко от этих мест.

***
- Она повела себя странно. Я сказал, что обязан как можно быстрее поделиться с вами новыми сведениями, а она убежала да еще и дверью хлопнула так, что краска с дома посыпалась. Я ничего не понимаю. – Майлз скорбно покачал головой и отвернулся к окну.
- Это заметно. – Детектив Фмелинг смущенно поерзал в своем кресле. Такие личные вопросы ему было обсуждать неудобно, к тому же рассказ виконта о часах произвел  большое впечатление. – Дамы и господа, если вы не возражаете, я отправлюсь искать нового друга мистера Мортона. Думаю, чем раньше мы узнаем, имеет ли эта история отношение к убийству, тем лучше. – Он встал, поправил сюртук и поспешил к выходу.
Магги проводила детектива и вернулась в кабинет мужа.
Там ничего не изменилось. Как и все предыдущие сорок минут, что прошли с окончания ужина, Генри сидел за письменным столом, лениво перебирая почту. Майлз стоял у окна, напряженно разглядывая окрестности. Ничего нового или интересного в них не было. Обычный, слегка запущенный сад возле дома. Но виконт упорно всматривался в неподвижные темнеющие заросли.
- Ты что-то ищешь, Майлз? – Мегги подошла к нему и даже вытянула шею, пытаясь по новому взглянуть на любимый сад.
- Я, а да… Нет.
- Ясно. О! - Внезапно глаза ее расширились от неожиданной догадки. – Ты ищешь дорожку, которая ведет к кухне!
- Нет! Нет конечно! – Раздосадованный виконт отступил в глубь комнаты, надеясь спрятаться от обличительного настроения графини за креслом, диваном или ее мужем. Но Меган было уже не остановить.
- Что-то  произошло вчера на этой дорожке? Что-то из-за чего мисс Джейн может позволить себе хлопать дверью перед носом виконта Мортона?
- Ну, ты так говоришь, будто я какой-то особенный. – Майлз досадливо разбросал накиданные на диван подушки и сел. Он хотел зарыться в их мягкую обивку, стать незаметным.
- Но ты и есть особенный. – Генри, наконец, заинтересовался происходящим. Он давно не видел жену такой возмущенной, а некоторых женщин гнев очень красит. Тем более, если направлен не на законного супруга.
- Какой?
- Молодой, богатый, красивый, титулованный. – Граф улыбнулся другу. – Девушки стремятся тебя заполучить, а не оскорбить.
- Да она не оскорбила меня. Просто поставила в тупик. – Майлз вздохнул. – На самом деле, думаю нам нужно закончить этот разговор. Ну, мало ли что… Распереживалась из-за отца, вспомнила бездомного и испугалась.
Генри кивнул и снова погрузился в почту.
Мегги заняла бывшую позицию виконта возле окна.
Все снова погрузились в молчание.
Стремительно темнело. Солнце почти скрылось за горизонтом. Как и вчера, сумерки обещали быть слегка туманными, но теплыми. Кое-где по саду уже струилась блеклая молочная пелена, краски дня растворялись в ней, обретая мягкость. Очертания деревьев размывались, и все сущее  поглощал сытый вечер.
- Если только она не имела причин для такого поведения. – Генри закончил разглядывать первое приглашение на выставку, которое пришло для них с графиней и внимательно посмотрел на друга.
Тот поежился.
- О Боже, Майлз! Что произошло на этой дорожке?! – Мегги постепенно приходила в ярость. – Я не могу поверить, что ты использовал момент для чего-то недостойного! Я не могу поверить, что ты…
- Я поцеловал Джейн! Вот и  все! – Виконт поднял руки, принимая свое поражение. – Теперь ты знаешь  наш большой секрет. Я ее поцеловал.
- А… - Меган моментально остыла и  вернулась в кресло напротив камина. – Это конечно тоже недостойное поведение, но, в принципе, ладно. Молодец.
Майлз вытаращил на нее глаза и только и мог, что развести руками.
- Я никогда не пойму женщин. Генри, ты можешь объяснить мне, что это было? Твоя жена только что кричала на меня, обвиняя Бог знает в чем, а когда узнала, что, в общем-то, права, обрадовалась! Как это можно понять?!
- Да никак. – Граф встал из-за стола, обошел его и направился к креслу Меган. - Однако, моя жена больше не будет кричать и все объяснит. Да, дорогая?
- Я не уверена, на счет криков.
- Ну, тогда объясни как получится. – Он пожал плечами.
Мегги повернулась к джентльменам.
- Майлз, для чего ты поцеловал ее? Ты же не из тех, кто портит жизнь девушкам с хорошей репутацией. А она как раз хорошая, красивая, умная девушка с очень маленькими шансами выйти замуж из-за своей благородной бедности и чудаковатого отца. Ты хотел разбить ей сердце?
- Нет. – Спокойный тон и деловитость, с которой Меган охарактеризовала Джейн,  разозлили его. – Эта леди заслуживает больше эмоций и эпитетов, чем ты использовала, Мег! Она замечательный, храбрый и преданный человек. Она готова на все ради своего отца и ничего не боится.
- Ты, конечно, знаешь ее лучше чем я. Вы же целых три дня знакомы…
- Иногда три дня это целая жизнь. Я действительно знаю ее лучше, чем вы оба. У нас было время поговорить.
- И поцеловаться.
Майлз покраснел.
- Да. И на это у нас тоже было время. – От досады он вскочил и направился к двери. – Я не обязан отчитываться за свои действия. Я взрослый человек, который отвечает за свои поступки. И, честно, говоря, поверить не могу, что вы подумали иначе. – Он остановился и разочарованно покачал головой. – Просто невероятно.
Меган улыбнулась.
- Не уходи, Майлз. Я как раз хотела спросить, что она сказала? Она ответила «да», перед тем как вы поссорились?
Виконт остановился. Он уже потянулся к дверной ручке, однако, этот вопрос и общая смена тона, заставила его повременить с уходом.
Он медленно развернулся к Мегги.
- На какой вопрос?
- Ты еще не предложил ей замужество? – Девушка замотала головой. – Прости, прости, это было бы преждевременно. События вокруг их семьи настолько непредсказуемы сейчас, что помолвка могла бы еще больше всех запутать. Но она ответила тебе взаимностью, на признание?
- Какое признание? – Виконт вернулся к дивану и присел на самый его краешек.
- Признание в любви, надо полагать. – Графиня с недоумением смотрела на друга. – Ты же сказал ей о своих чувствах?
Майлз пробормотал что-то нечленораздельное.
- О, прошу, только не говори «о каких чувствах»! Это похоже на фарс! Что тогда вообще произошло?
- Я поцеловал Джейн. Потом написал записку о том, что хочу встретиться и поговорить. А потом вышла вся эта история со слежкой. Я подумал, что поговорить мы еще сто раз успеем, а найти бездомного нужно сегодня же. – Майлз вопросительно взглянул на Генри. – Я сделал что-то не так?
- На меня даже не смотри. Я понятия не имею, как нужно было правильно. – Граф поднял руки, признавая свое поражение.
- А я имею! – Мегги выглядела до крайности возмущенной. – Скажи мне, наконец, всего две вещи: ты любишь Джейн? Ты собираешься на ней жениться?
- Да! – Виконт устало кивнул.- Ответ на оба вопроса – да. Эта девушка особенная. Вы должны меня понять как никто другой. Иногда не важно, сколько времени прошло с начала знакомства. Иногда достаточно взгляда, прикосновения и поцелуя, чтобы все встало на свои места. И жизнь обрела смысл и смысл жизни обрел имя.
- Это так романтично, Майлз. – Меган растроганно улыбнулась. – Вот бы и ей услышать такие прекрасные слова…
- О чем ты?
- О том, что ты знаешь, что любишь ее. Вот теперь мы с Генри об этом знаем. А что знает сама Джейн? Что ты не прочь с ней поцеловаться. Что ты и рад бы это обсудить, но есть дела поважнее. Что вот вот начнется сезон и это расследование может выйти из сферы твоих интересов. И еще куча, огромное количество нерациональных, необоснованных и черных страхов, о которых я даже не буду упоминать, иначе ты просто наложишь на себя руки. – Графиня мрачно кивала в такт своим словам. – Она растеряна, расстроена и скорее всего в ярости из-за всего этого.
- Да быть не может! – Виконт в отчаянии воздел руки к воображаемому небу. – Она смотрела мне в глаза, Мегги. Она видела в них все, что я чувствую. Не могла не видеть!
- Иногда, Майлз, леди выдают желаемое за действительное. Не знаю, была ли у Джейн такая история. Глядя тебе в глаза, она наверняка все видела и верила. Но стоит только ей остаться одной, в тишине своей девичьей спальни, обители детских грез, первой любви и рухнувших юных надежд, как червь сомнений, примется точить ее слабое сердце. – Меган грустно вздохнула.
- Ну, дорогая, ты как-то нагнетаешь. – Генри зябко поежился. – Даже мне стало немного не по себе. А Майлз похоже при смерти.
Виконт действительно тревожно ощупывал левый бок.
- Я не хочу напугать вас. Просто констатирую факт. Это природа женского саморазрушительного сознания. О ваших чувствах, господа нам нужно знать точно. И быстро. И желательно чтобы слова были написаны на бумаге, чтобы не было нужды переспрашивать каждый раз.
Виконт перестал хлопать себя. Он торжествующе выдохнул и извлек из потайного кармана перстень с печаткой.
- Боялся, что оставил дома. – Он серьезно посмотрел на собеседников. – Скорее всего, ты права. В таком случае, не хочу подвергать свою даму сердца еще одной бессонной ночи сомнений и страхов. Нужно написать ей письмо. И лучше, если его отправят от твоего имени, Мег. Мое она и разорвать может. – Он сглотнул. – Надеюсь, Джейн чувствует тоже самое, друзья мои. Как я на это надеюсь…
- А вот и твой червь, Майлз. – Генри сочувственно улыбнулся. – Впереди тебя ждет ночь сомнений и страхов!!

***
Жюстина… милая Жюстина…
Женщина мягкими, неторопливыми движениями втирала крем в кожу лица и тихо напевала популярную французскую песенку.
«О, прекрасная Жюстина, ради одной твоей улыбки сколько подвигов было совершено, кого же предпочтешь ты?»
Она улыбалась. Голос, слабый, но нежный и правильно поставленный, выводил простую мелодию о похождениях юной кокотки.
Ей нравился звук собственного имени, Жюстина.
Нравилось, что его распевают на каждом углу.
Нравились события, происходящее вокруг.
Жюстина Дюпри любила все держать под контролем. Управлять своей небольшой империей и скромно жить в собственном особняке не завися от мужчин или общественного мнения до тех пор, пока что-то из этого не могло послужить ее целям. Вот уже 20 лет будучи вдовой богатого, но не очень известного магната с французскими корнями, она пользовалась гораздо большей свободой, чем ей полагалось. Формально деньги, доставшиеся по смерти мужа, она должна была отдать его ближайшим родственникам – мужчинам. Но таковых не оказалось. Печальная ситуация... Юридическая фирма с очень лояльным хозяином послужила прекрасным прикрытием ее деятельности. Богатства находились в ведении опекуна, опекун полностью в подчинении мадам Дюпри.
Она закончила увлажняющие процедуры и принялась аккуратно расчесывать волосы.
Быть частью Британской империи, такой большой, такой богатой и напыщенно-наивной, доставляло ей огромное удовольствие. Внезапная, Жюстина улыбнулась, смерть мужа, открыла ей, юной вдове, целый мир. Сначала она думала вернуться во Францию, но дела… Дела затянули отъезд, она быстро привыкла к здешнему климату, познакомилась с интересными людьми… В общем, жизнь закрутила и решение уехать само собой пропало. Как оказалось не зря. Все эти революции, волнения… мадам была от них далека. Ее интересовало искусство, новые земли, приключения, в общем, все то, что влечет романтические натуры и деньги. Сама она любила только второе и не стеснялась признавать это. Вообще, Жюстина была против лукавства. К чему намеки и недомолвки в мире денег и деловых людей? Здесь, чтобы скрыть свои намерения нужно иметь четкие основания. У нее их не было.
Ее жизнь текла просто и прозрачно.
 С одобрения опекунов был приобретен прекрасный дом. В нем начала свое славное существование новая галерея искусств. Мадам был не чужд хороший вкус и хотя картины, которые она приобретала, интересовали ее только как капиталовложение, ошибок Жюстина почти не совершала. Она могла бы по праву гордиться, тем, что дала путевку в жизнь (или, по крайней мере, средства на скудное существование) нескольким очень талантливым оборванцам. Возможно, когда-нибудь их имена зазвучат по всему миру. А пока… Долгосрочные вложения, это хорошо, но пока ее больше интересовали географические, а точнее геологические изыскания мистера Дженкинса. Жюстина прямо трепетала от восторга, когда очередная земля, где-нибудь на краю мира, входила в состав Британской империи. Это означало, что ее компания может если не самой первой, то одной их первых побывать там. Там, в диких джунглях и мрачных пещерах, иссушенных пустынях. Там, где раньше бесновались полуголые туземцы или вообще отсутствовала жизнь. Туда отправлялись ее научные экспедиции с одной, в сущности, целью, выяснить, чем это новое приобретение может быть ценно. Медь, руда, золото, драгоценные камни, уголь, специи, кофе… Бывало, что новое место годилось только как стратегический плацдарм Империи. А бывало, что в безжизненном, мрачном окружении крылся невиданный потенциал. В общем, это совсем не та область, в которой мадам надеялась на удачу, поэтому небольшие экспедиции, снаряженные ее компанией, бесконечно колесили по миру. В отряд обычно входили несколько человек во главе с ученым, который обладал хотя бы минимальными знаниями о новой колонии. Мадам не желала тратить деньги на дорогостоящие путешествия бездарностей, поэтому сотрудничала только с настоящими профессорами и презирала авантюристов. Через несколько месяцев она получала отчет об экспедиции с подробнейшим описанием климата, флоры и фауны, населения,  экономики и конечно с прогнозами о том, чем эта земля может пригодиться ей в будущем.
Жюстина расчесала волосы и убрала их в ровный, красивый пучок.
Вот, например, Южная Австралия. Кто бы мог подумать, что там будет так интересно! Изначально идея отправить туда экспедицию казалась мадам слишком сумасбродной. В самом деле, не далековато ли? Даже если бы вдруг там обнаружились интересные месторождения, возникало слишком много проблем. Все таки контролировать ближайшие колонии было легче. А она любила все контролировать. Но, любопытство оказалось сильнее. Жюстина снарядила отряд во главе с мистером Дженкинсом. В основном  потому, что он делал интересные записи. И конечно потому что часть расходов легла на Святой Престол.
И этот прекрасный новый край не разочаровал ее. Во-первых, пароходы придали путешествиям скорости. Во-вторых приятно было знать, что если там найдется что-нибудь интересное, рабочим не придется оборонятся от каторжников. Рабочими могли быть сами местные жители, ведь именно Южная Австралия стала первой колонии на этом континенте, где селились простые люди, которых погоня за счастьем загнала чуть дальше Линкольншира. Когда мистер Дженкинс вернулся, с горящими глазами и трясущимися руками, мадам поняла, что в очередной раз инстинкт ее не подвел.
И вот теперь он заявляется к ней! После стольких лет, что она исправно платила ему не малую сумму на содержание каких-то бесполезных прихотей.
Жюстина глубоко вдохнула, замерла и медленно выдохнула.
Нужно успокоиться. Она подошла к зеркалу и с удовольствием принялась разглядывать отражение. Ничто так не успокаивало, как осознание собственной власти над временем. Ей было уже за сорок. Сильно за сорок, а выглядела мадам лет на десять моложе. Это придавало сил и энергии. Иногда она действительно чувствовала себя всемогущей. Да так и было, в сущности. Деньги могут дать разумному хозяину все, а глупого оставить в одних кальсонах.
Жюстина подмигнула отражению  и направилась к секретеру. Прежде чем лечь спать, необходимо написать письмо. Она надеялась, что мистер Дженкинс уже отошел от их напряженного разговора настолько, что все таки сможет услышать ее доводы. У мадам сложилось ощущение, что ее не поняли, а быть не понятой она не привыкла, особенно в вопросах, которые затрагивали собственное благополучие.
Жюстина обмакнула перо в чернильницу и словно нож, занесла над белоснежным листом. Что ж, значит пришло время для суровой любви. Пора выдернуть мистера Дженкинса из мира грез, где он по собственной прихоти обитает долгие годы, и обратить к реальности. Эта внезапная искренность доставляла ей настоящее удовольствия. Она не любила людей так просто позволяющих себе демонстрировать моральное превосходство, справедливо полагаля, что у всякого рыльце в пушку.
«Дорогой мистер Дженкинс,- так начиналось ее последнее письмо – ваш сегодняшний визит бесконечно огорчил меня…»

***
Поздним вечером, около 10 часов, два босоногих мальчишки без всякой почтительности расталкивали друг друга возле калитки дома № 6 на Шеррингтон стрит.
- Пусти, оборванец! У меня письмо от графа! Ты бы лопнул от зависти, если б знал, где я был только что!
- И где, враль!?
- Так, у графа же!!!
- Ну и что? Ты пусти! У меня тоже важное письмо. Мне за него соверен дали! – Воспользовавшись явным замешательством противника мелкий врунишка проскочил в калитку и через секунду оказался возле двери.
- Врешь! Так уж и соверен?!
- Может и нет, - мальчишка понял, что перегнул палку – может и шиллинг, но это тоже много!
- Ладно. Стучи давай, вдруг и здесь чего перепадет…
Они дружно заколотили в дверь.
Внезапно, хотя так ли уж внезапно, расслышать шаги из-за непрерывного стука было невозможно, дверь открылась. На пороге появился мистер Пибоди. Мальчишки отпрянули и замерли. Пибоди молча вопросительно, поднял бровь. Дети протянули ему письма. Очень толстый и очень тонкий, конверты исчезли с сюртуке дворецкого. Дети остались стоять с протянутыми руками.
- Хорошо, мои почтовые голуби, будет вам вознаграждение. Уже не первое, как я полагаю… - Он на мгновение исчез за дверью, в ладони сорванцов легли спелые, наливные яблоки.
Мальчишки поклонились и тихо исчезли.

***
Мисс Джейн получила записку от Миссис Чертон.
Пибоди торжественно, на сколько это позволял зазор между полом  и дверью в спальни девушки, вручил ее и тихо удалился. Знала бы его мрачная, вечно подтянутая тень, какие искры, какую бурю принесло это еле слышное шуршание по паркету.
Мисс Джейн равнодушно распечатала конверт.
Ее вряд ли могло в данный момент что-то удивить. Все слезы выплаканы. Никаких эмоций у нее не осталось. Сплошная пустота. Какая-то всеобъемлющая и вязкая. Как пустота может быть заполняющей, девушка не понимала. Но чувствовала, что описание точное.
В конверте оказалась записка с парой строчек. Джейн не видела до того почерка графини, но он вдруг показался ей знакомым. Чтобы осознать смысл и разглядеть печать Мортона, потребовалось еще какое-то время.
Когда это все пришло, и смысл и понимание, она с шумным выдохом схватилась за сердце и тяжело опустилась на кровать. Как в самых сентиментальных романах, которые до того читала с усмешкой. Как самая изнеженная героиня. Как будто огромный булыжник придавил ее хрупкое тело. Сердце билось с утроенной скоростью и стремительно вырвалось из груди. Будто пыталось выскочить в окно чтобы помчаться в прохладном вечере куда-то вдаль.
Куда?
«Дорогая Джейн, я хотел бы всегда, всю свою жизнь, если только вы мне это позволите, быть рядом и держать вас за руку. Моя дорогая, милая Джейн…
Полностью ваш Майлз Мортон»
К нему.

***
Внизу, в своем кабинете, прямо под спальней мисс Джейн, ее отец читал совершенно другого рода послание.
«Дорогой мистер Дженкинс, ваш сегодняшний визит бесконечно огорчил меня. Сложилось такое впечатление, что мы не понимаем друг друга. А непонимание между деловыми партнерами очень прискорбная и опасная вещь. Столько лет прошло со времени нашего первого знакомства, столько событий и перипетий, и вот я вижу ваше полнейшее неприятие ситуации. Возможно, в этом есть доля  моей вины. Смиренно соглашусь. Мое условие, не посвящать в наши дела третьих лиц, лишило вас возможности получить квалифицированную помощь юристов. Такая просьба конечно была обоснована, но оставлять вас наедине со страхами и белыми пятнами в нашем контракте… Особенно теперь, когда я сделала вам предложение продлить сотрудничество, совершенно невозможно. Благородство не позволит мне так поступить. Вы ученый, великий человек. Мелочи жизни, вроде дополнительного пункта в документе, или туманной формулировки, как вы выразились, могут оставить вас в замешательстве. Конечно, это не приемлемо. Я готова со всей ответственностью разъяснить вам каждое положение документа. Надо отметить, что по существу он остался прежним. Предыдущий контракт, заключенный 17 лет назад, не может быть пролонгирован по чисто юридическим причинам. Нам обоим сложно понять, для чего созданы такие неудобства, однако с этим просто нужно смириться чтобы жить и работать дальше. Позволю себе напомнить, как начиналось наше сотрудничество, а так же основные его вехи.
В 1838 году я организовала первую экспедицию в молодую колонию Южная Австралия. Она уже два года находилась под протекцией Империи. Туда уже съезжались переселенцы и освоение новых земель шло полным ходом. Но то была просто жизнь. Малограмотные авантюристы, решившие связать судьбу с новым континентом, не привносили в науку ничего нового. Что они могли поведать об этой чудесной, неизведанной стране, кроме историй собственных мытарств?
 Мною была собрана великолепная команда во главе с вами, профессором – миссионером, для изучения флоры, фауны, геологии и географии нового региона. Вы справились с задачей наилучшим образом. Я по-настоящему восхищаюсь вашей работой, мистер Дженкинс. Не сочтите эти слова за лукавство или попытку польстить. Та экспедиция и дальнейшие, предпринятые уже под эгидой «Клуба путешественников», основанного вами примерно в то же время, все они подарили англичанам, возможность знакомиться с другой жизнью.
Поход был удачен не только для вас, обогатив новыми научными знаниями, но и для меня. Я деловой человек, мистер Дженкинс. Вы должны понимать, что наука движет прогрессом, а сама развивается за счет денег. Месторождение медной руды, случайно обнаруженное вами в одном из безлюдных районов Южной Австралии, как раз очень помогло нам всем и в развитии и в движении. Конечно, я помню ваши горячие возражения, и желание тут же поведать о находке властям. Чтобы месторождение было загублено, чтобы там трудились очередные каторжники, чтобы о нем вообще все забыли или использовали на нужды какой-нибудь войны…
Простите, мною овладевают сильные эмоции, поэтому я предпочитаю связывать свою жизнь с искусством, а не с политикой. Слишком много глупости и несправедливости творится на территории Уайтхолла. Так или иначе, я вынуждена была согласиться с вами. Раскрытие рудника совершенно необходимо. Никто ведь не хочет навлечь на себя гнев королевы.
Но подходящий ли был момент?
Во -первых мы почти ничего не знали, кроме самых общих сведений.
Во – вторых, при всем уважении, мои капиталы берутся ни с неба. Я должна была отработать хотя бы часть потраченных на научную экспедицию средств. Так и получилось. Благодаря вашему решению до поры до времени не раскрывать рудники, мне удалось организовать мизерное предприятие и даже заселить один маленький городок возле шахты. Понадобилось почти 15 лет для того чтобы оно заработало. Да-да, не удивляйтесь. По вашим словам выходило, что я уже давно и успешно выкачиваю средства из этого региона. Но это не так, мистер Дженкинс. Вы не представляете, сколько препонов встало на моем пути и сколько еще понадобится времени, чтобы окупить затраты. Я, честно говоря, тоже слабо себе это представляла, иначе не стала бы ввязываться в такой долгосрочный и затратный проект. Но случилось то, что случилось. Отступать, с какого-то момента, было уже слишком дорого.
Из чисто человеческой благодарности за ваше молчание, ведь я не вижу в нем ничего противозаконного, вам была оказана всесторонняя финансовая помощь в организации «Клуба путешественников». Это чудесное предприятие, прибежище интеллектуалов, умственной элиты страны… Разве могло  бы оно существовать без щедрых пожертвований моей скромной галереи? Припоминаете ли вы в каком виде оно существовало до спонсорства?  Вы оценили мои усилия, мою дружбу и согласились подписать контракт о неразглашении на 17 лет. Документ, который внушил вам и вашей очаровательной жене такой священный ужас - это ведь совершенно обычный контракт. Вы отправились в Южную Австралию за счет частной компании. Эта компания всего лишь попросила вас оставить в тайне на время (замечу, на четко обозначенное время) то, что вы нашли.
Тот период был очень тяжелым для вас. Миссис Дженкинс умерла … Я старалась максимально не давить с принятием решения. И вы сделали верный выбор. Вопрос, который был озвучен сегодня: «Оказался бы этот выбор таким же, будь Эмили жива?» - поставил меня в тупик. Я не так сентиментальна и не склонна думать в сослагательном наклонении. Миссис Дженкинс к моменту подписания контракта была мертва. Авария, последующие неприятные процедуры, боязнь за дочь, стремление к мечте или же соображения финансового толка двигали вами в конечном итоге, я не могу знать. По этой теме все.
Прошло 17 лет. Наконец мои дела в колонии идут на лад. Наконец я получаю хоть какую-то прибыль. Представляете ли вы как сложно было организовать подобное предприятие? Но об этом я уже писала. Не буду повторяться. Соображения, по которым контракт, истекающий в субботу, должен быть продлен, вам известны и уже изложены в письме выше.
Что касается вашего безумного желания открыть правду о южноавстралийских рудниках на заседании «Клубе путешественников», я даже не знаю что сказать!
Вы навлечете на себя гнев властей. Окажетесь в финансовом и общественном вакууме. Лишитесь заработка, но это тоже уже было упомянуто. Похоже, благородная бедность вас не пугает. А не благородная? Есть ли у вас настолько высокопоставленные покровители, которые защитили бы от общественного порицания? Кто позаботится о вашей дочери и ее будущем? Планируете ли вы для нее хоть какое-то будущее, Мистер Дженкинс? Простите за столь вольное обращение к проблемам вашей семьи. Я, конечно, не имею на это права. Но я не жестокосердная женщина. Мне не безразлична судьба ни в чем не повинной девицы, которую отец собственными руками лишает надежды на замужество. Шансы мисс Джейн и так не велики. Но они хотя бы есть. Я уверена, что найдется ни один милый сквайр, готовый подарить ей райскую жизнь в деревне, просто нужно немного умерить претензии. Хотя, опять же, не смею вас учить.
Самое главное, что должно быть сказано, я ваш друг, мистер Дженкинс. Я ваш преданный, добрый друг, который беспокоится о здоровье вашей семьи вовсе не напрасно. Помните об этом, прежде чем обвинять меня в бессердечности и что-либо предпринимать.
В заключении, хочу еще раз воззвать к вашему разуму. Взвесьте все варианты, просчитайте  возможности, не бойтесь отказаться на время от своих сомнительных моральных убеждений. Дайте мне еще совсем немного времени, мистер Дженкинс. Разработка рудников скоро будет закончена. Новый контракт свяжет вас всего на 10 лет. Ко времени его окончания ваша жизнь и жизнь вашей дочери будет уже находится в полной благоустроенности и безопасности. Вы сможете оповестить о своем открытии весь мир, пожать его лавры и обеспечить себе почетную старость в достатке.
На этом все, мой дорогой друг. Не могу дольше утомлять вас своими просьбами и размышлениями. Время до полудня субботы в полном вашем распоряжении.
С наилучшими пожеланиями и выражением самой преданной дружбы, Мадам Жюстина Дюпри».
Мистер Дженкинс дочитал последнюю строку и отбросил листок в сторону так, будто это была ядовитая кобра. Хотя, к кобре он, возможно, отнесся бы лучше. Письмо было настолько пропитано ядом, скрытыми угрозами и обвинениями, что он не мог сразу же оправиться от потрясения. Теперь все становилось на свои места. Опрометчиво принятое решение, многолетнее давление, постоянные намеки на его финансовую зависимость. То, что 17 лет назад казалось единственным выходом, чтобы обеспечить достойную жизнь дочери, теперь стало ловушкой и напрямую угрожало ее жизни.
Мистер Дженкинс был именно таким человеком, которым все окружающие его считали. Увлеченным, страстным путешественником. Он действительно многого не понимал в человеческих, общественных отношениях и предпочитал общаться с узким кругом таки же одаренных и интересных людей.
Кем не был мистер Дженкинс, так это глупцом.
Через пол часа самых серьезных размышлений, он взялся за перо. Руки все еще тряслись и унять эту дрожь не было никакой возможности. Он глубоко вздохнул и склонился над листком. Что ж, пусть видят, как строчки разбегались под его пальцами. Пусть знают, как он был напуган, пока писал свой призыв о помощи.
Пусть…
Гордецом можно быть пока защищаешь собственную жизнь. Но Джейн! Она заслуживает того, чтобы ее отец хоть раз что-то сделал правильно.
Записка была закончена. Джентльмен отложил перо и замер, глядя на нее.
В кабинете повисла гнетущая тишина. Слышно было, как часы в гостиной монотонно отбивают ритм. На  столе были разбросаны карты, журналы и книги. Обрывками лежали выписки из бортовых журналов, дневников путешественников. На тонких листах, исписанных аккуратным мелким почерком, виднелись его собственные записи. Наблюдения, воспоминания, рассуждения о далеких, еще не покоренных или уже истоптанных землях. Все как всегда. Как это было год, пять, десять лет назад. Как это было до смерти Эмили.
Старик обхватил голову руками и в бессилии стиснул ее.
Его милой, единственной Эмили…