Осень настет
мне хочется сделать несколько визитов напоследок - я думаю, это плохо. Это значит, мне еще что-то хочется, а из этих желаний - разного рода недоразумения: надежда на что-то, мысль о том, что я не все может быть попробовал. Хватит. Все попробовать невозможно, а то, что удалось - того мне хватило.
Я начинаю размышлять с кем бы мне хотелось повидаться, в сознании всплывают лица соседей, друзей, родственников. С некоторыми я виделся только вчера, от других нет вестей уже многие годы. Я давно заметил как легко люди уходят из моей жизни - по разным причинам, но в основном просто случайно, сдуваются ветром ночей и дней, проведенных в одиночестве. мы будем помнить друг друга всю жизнь, но скорее всего больше никогда уже не увидимся. я никогда не рубил концы, как это говорят, но в течении совсем короткого времени между мной и теми, кому было суждено стать тенями прошлого, возникали такие преграды, сломать которые было бы сложнее чем те, что люди возводят намеренно, обрезая нити, тянущиеся за ними.
Так вот, я все сидел и думал об этом, пока не решил, что вообщем-то на самом деле мне ни с кем видеться не хочется. я давно убедился в бессмысленности разговоров и прекрасно понимал как призрачна надежда на то, что кто то будет слушать тебя, а слушать сам я, как и большинство, не умел. к сожалению не было даже какой-нибудь подъездной беатриче, которая освещала бы мою жизнь своим светом, и к которой мне бы захотелось зайти напоследок. нет. ничего нет. все полустерто, полузабыто и разбросано по углам моего подсознательного.
я восклицал, что ищу истину, в то время как жаждал смысла жизни. парадокс - истина ведь заключалась в том, что никакого смысла просто нет, и каждый шаг, каждое мое действие - вопиющий абсурд, нависающий невыносимой легкостью бытия. а когда понимаешь такую штуку, остается только ломать никчемную комедию, прекрасно осознавая шаткость всей твоей постановки. мне кажется, что, и правда, все мы заперты в нашем глиняном теле, состоящем из желаний и чувств, заперты принципами, моралями, религиями и идеологиями. и хоть стены этого карцера иллюзорны, сломать их оказалось невозможным для меня, и все, что оставалось - это имитировать жизнь. Это, ведь правда, хорошая и крутая штука; на самом деле, я очень люблю жизнь.
Все, что вокруг - не сломать и не перестроить, да и вправе ли я что-то ломать и перестраивать? Все, что вокруг - прекрасно и гармонично в своем хаосе и абсурде.
Я не стал стар, нет. Я по прежнему хочу этого предела и накала эмоций, настоящей ненависти и настоящей любви. Мне стало тесно? Здесь этого мало, а самое главное - ко всему привыкаешь.
Поезда, станции, автобусы, рейсы навевают грусть, но, кажется, и грусть эта не моя, а весь мир уже какую вечность изнывает от изъедающей твою печень тоски. Если тоскливо, то нужно веселиться, но в вечности ведь нет никакой последовательности - вот и мир, в кружении вокруг себя самого веселиться и тоскует одновременно.
Так и что ж, пусть будет бал! Шампанское и водка, балерины и проститутки, шприцы и бонги, цицерон и маяковский - я приглашаю всех и пусть они принесут с собой все что пожелают нужным - вот она цена настоящей смерти! Вот - агония жизни!
Секунда. Вспышка, мощнее рождения сверхновой. Только ободранные стены, исколотые вены и листья. Листья, которые падают и падают, падают и падают и, черт возьми, я даже не знаю уже было ли когда-нибудь что-то другое кроме этого вечного осеннего падения, и правда ли, что скоро, как мне казалось, должен пойти снег?
Свидетельство о публикации №213101800977