Глава 7. На бетонке аэропорта г. Нджамены

     Наш Ил-76 кружил над аэропортом Нджамены, пытаясь установить связь с диспетчерской вышкой. Там явно творилось что-то непонятное. На все стандартные запросы бортрадиста земля отвечала сакраментально – односложное: «ОК. No problem».
- Земля, метео, направление ветра? - запрашивал бортрадист на английском языке.
- Ноу проблем.
- Как ситуация с безопасностью в районе аэропорта?
- ОК. Ноу проблем.
- Наш курс захода на посадку?
- Ноу проблем.
- Никогда не доводилось мне вести с наземной службой такого «содержательного» диалога, как в этот рейс,  - сознался позже наш радист, пытаясь скрыть раздражение в сигаретном дыму.
       Понятно, заход на посадку производили в нервном напряжении. Слава богу, все посадочные огни горели исправно, обозначая ВПП  и давая возможность хоть немного сориентироваться в незнакомом аэропорту.
       Как выяснилось позже, диспетчерская служба с вышки управления полетами моментально разбежалась в преддверии возможного захвата аэродрома повстанцами. Случайно забредший в помещение охранник услышал позывные-запросы нашего экипажа по не выключенной рации.
       Негр, скорее из любопытства проявил инициативу, решив «поговорить» с микрофоном. Не зная английского языка, абориген на все вопросы  оптимистично отвечал – «ноу проблем», не отдавая себе отчет в том, как он напряг русский экипаж своей подозрительной «неразговорчивостью» и односложностью.
       Впрочем, аэропорт был девственно пуст. Ни одного самолета или вертолета не просматривалось на его стоянках. Командир только углядел зажженные фары автобусов у входа в здание аэровокзала. Для экономии времени подогнал самолет почти вплотную к эвакуируемым людям.
        Его худшие подозрения подтвердились. Военной техники или бойцов французского иностранного легиона, отвечающих за охрану аэропорта, капитан нигде не увидел.
- Спасение утопающих – дело рук самих утопающих и провидения. Или точнее, привидения, типа нашего бесшабашного «Ила» в ночи, - усмехнулся  слегка растерянно кэп.
    Опыт не пропьешь. В боевой обстановке полковник запаса ориентировался быстро и уверенно:
- Анатолич, блокируй одним автобусом выход из здания аэропорта, прижмись к дверям, что б ни войти - не выйти. - Виктор, - капитан обратился к проспавшемуся второму пилоту. – Вместе с лоад-мастером отгони другой автобус на КПП перед взлетной полосой, заглуши его там и никого не пускай. Техникам найти вход на крышу здания, занять там огневую позицию, контролируя обстановку с верхней точки. Все остальные со мной вместе проводят размещение людей внутри самолета, борт-радист слушает эфир. Сейчас  на моих часах ноль два – двадцать. В ноль два сорок пять всем собраться на борту.
        Командир слегка сумбурно, но внятно отдал данное распоряжение по внутренней связи. Его услышали, поняли, поддержали. Рампа самолета уже медленно опускалась. Никого не надо подгонять. Пилоты и техники прекрасно понимали: быстрота, слаженность, точность – вот те условия успеха, которые спасут им жизнь. Замешкаешься – можешь остаться в чертовой Нджамене навсегда.
        Подойдя к краю рампы, капитан обозревал грязную толпу эвакуируемых оборванцев с пожитками, к которой с большим трудом можно было применить название «персонал ООН». В глазах людей читалось непередаваемое удивление, что в ночной час «эти сумасшедшие русские» прилетели за ними в Чадскую клоаку.
- Сначала раненые, больные, женщины, - твердо произнес командир, легонько оттолкнув назад не в меру ретивого негра. – Места в самолете всем хватит.
    Посадка людей в грузовой отсек «Ила» – событие неординарное. Большинство из нас привыкли созерцать по ТВ и кинофильмам завораживающую динамику выброса воздушного десанта, где Ил-76 всегда играл главную роль транспортного труженика неба. То есть, российский обыватель вполне справедливо считает «Илюшин» довольно комфортабельным бортом для небесных путешествий.
    На самом деле по ООНовским правилам, данный самолет  не приспособлен и не предназначен  для перевозки пассажиров. Только в экстремальных ситуациях, как в Нджамене, его рампа  распахивается навстречу людям, а не привычному объемам десятков тонн различных грузов, запрошенных подразделениями «голубых касок» для служебных нужд.
    - Командир, вот пассажирский манифест  на эвакуируемых нами ООНовцев.
    Это штурман, помогая рассаживать пассажиров, завладел ненадолго вниманием капитана. Впрочем, на бумажки смотреть не хотелось. Гораздо более интересно выглядели сами ООНовцы, поднимаясь во чрево самолета. Некоторые из них начинали плакать, понимая, что опасность осталась позади и теперь можно расслабиться. У других скорый сон проявлялся как форма психологической защиты от агрессивной среды. Человек падал на сиденье, бросал под ноги сумку с вещами, моментально «выключаясь» от внешнего мира.
- А ведь мы взяли очень мало воды, - вспомнил командир. – На всех явно не хватит, придется экономить питьевую влагу.
    Словно подтверждая его опасения, бутылка с минералкой быстро прошла по рукам пассажиров и, опустев, грустно прокатилась по железному днищу грузового отсека.
- Индусы, бангладешцы, пакистанцы, канадцы, немцы…. Хм, вроде еще японцы или китайцы пожаловали к нам в гости.
      Командир не стоял на месте, а энергично двигался по салону, помогая расположиться всем, кто не смог сразу найти себе места, обращая внимание на шевроны военных и полицейских. Видел, что далеко не все находились в шоковом состоянии. Наоборот, «узкоглазые друзья» из азиатских стран, бросив сумки на пол, моментально вытащили свои мобильники, фотоаппараты и начали делать снимки на память. Ну, где ж еще найдешь такой раритетный антураж, как не в чреве русского самолета тридцатилетнего возраста ?
- Неужели такое старое железо может еще летать? – читалось в удивленно-узких глазах ООНовского интернационала.
«Да, будет, что рассказать вашим детям и внукам, коль выберемся отсюда», - незлобиво подумал капитан, позируя, иногда, для памятного кадра восторженных пассажиров.
    Но в следующее мгновение кэп забыл про всяких черных, желтых, узкоглазых и прочих цветных обителей его борта. К самолету несли носилки с раненными ООНовцами, а сопровождала их очень даже привлекательная, фигуристая мадам в зеленом камуфляже и сумкой с красным крестом на боку.
- Оппа – на!! - моментально переключил свое внимание наш герой. – Вот, чего не хватало нам во всем пейзаже эвакуации: носилок, бинтов, раненных сотрудников и прекрасной незнакомки рядом с ними.
    Интенсивная стрельба шла где-то далеко от аэродрома, не приближаясь, пока,  к нему. Данный факт придавал уверенности в успешном завершении всей эвакуации.
- Минут пять у меня есть, что б познакомиться с такой импозантной девушкой, - решил капитан. – Я обязательно приглашу ее в кабину пилотов, на чашечку кофе. Пусть второй пилот трудится, балбес, пока мы будем беседовать за жизнь в Африке.
    50-летний кэп бодрой гончей сбежал по рампе на бетонку аэродрома. Мадам в камуфляже суетилась у носилок с ранеными, достав шприц с обезболивающим лекарством.
На фото: Думаю, природа ЧАДа и Судана мало чем отличается. Так идет хабуб – песчаная буря, характерная для зимнего времени года в Судане.
Продолжение: http://www.proza.ru/2013/10/23/145