Мой друг уехал в Магадан

Из нашей студенческой компании, грызшей науку в Новосибирском электротехническом институте (НЭТИ), Серёга был, пожалуй, единственным, кто благодаря своему умению максимально собраться во время сессии, постоянно получал стипендию. Серёга рос в многодетной малообеспеченной семье, и вопрос получения стипендии для него был очень важен. Но, поскольку, сорокарублёвой государственной дотации (такие были стипендии в 1971 году) для нормального образа жизни явно не хватало, то Серёге приходилось, как пел Владимир Высоцкий, «голове своей руками помогать», и он постоянно где-то калымил. Особенно любил он летом уезжать со стройотрядом на Север. 

И вот, в очередное лето Серёга засобирался на Чукотку, где уже побывал в прошлом году. В день отъезда в общежитской комнате, где жили его сокурсники, собралась компания, чтобы достойно проводить друга. Серёга в новенькой коричневой стройотрядовской форме был героем дня. Спиртное лилось рекой, Серёга пел песни под гитару, друзья его отговаривали от поездки: зачем, мол, ехать в такую даль, когда можно неплохо заработать в городе, но романтик Серёга ехал не только за деньгами, но и за туманом. Наконец, подали автобусы, и стройотрядовцы начали загружаться.  Погрузив в автобус свой чемодан, наш товарищ, памятуя, как в прошлом году несколько часов маялся в аэропорту Толмачёво,  договорился с командиром, что скоро подъедет в аэропорт на рейсовом автобусе. Тот нехотя согласился, автобусы отъехали, и веселье продолжилось с новой силой.

Ближе к вечеру Серёга с трудом вырвался из гостеприимной компании друзей, и уже чуть ли ни «на автопилоте» поехал на рейсовом автобусе в аэропорт. По прибытии же узнал, что самолёт рейсом «Новосибирск – Якутск – Магадан» улетел. Ещё не совсем осознавая ужас своего положения, Серёга с гитарой за спиной растерянно бродил по залам аэропорта, и вдруг среди информации, объявляемой по радио, услышал свою фамилию.  Подойдя к окошку «справочного бюро», он узнал, что командир отряда, так его и не дождавшись, договорился с дежурной, которая, сделав отметку на билете «не вылетел из-за отсутствия мест», отдала его в «справочное бюро». Работница «справки» поначалу никак не хотела отдавать Серёге билет: «Мне говорили, что подойдёт подвыпивший студент, но не настолько же!», но потом смилостивилась и билет отдала. Вскоре Серёга подыскал место среди чьих-то баулов и, обняв неразлучную гитару, провалился в глубокий сон. В переполненном зале всюду вповалку лежали люди, отличить смертельно уставшего от крепко выпившего было невозможно, и Серёга без проблем проспал всю ночь в аэропорту.
 
Общежитские друзья сначала не поверили своим глазам, когда утром наш герой предстал пред их очами, но тут же, обрадовавшись поводу, послали гонца в ближайший магазин. В конце дня, в самый разгар веселья Серёга, чувствуя, что вчерашняя ситуация повторяется, нашёл в себе силы оторваться от застолья и двинуться в аэропорт. Но новая смена оказалась не такой сердобольной, и пьяненькому, заросшему рыжей щетиной студенту в регистрации билета было отказано. И он опять растерянно бродил по аэропорту. Увидев группу студентов в такой же, как у него, коричневой форме, он подошёл к командиру и, узнав, что это тоже НЭТИнцы и тоже летят в Магадан, стал упрашивать взять его с собой. Добавить Серёгин билет к своим командиру ничего не стоило, но он оказался человеком принципиальным и начал читать ему лекцию о моральном облике бойца студенческого стройотряда. Серёга понуро слушал, что вдохновляло командира, и прервать нудный монолог смогло  лишь объявление о посадке на магаданский рейс.

Народ засуетился, к посадочной стойке потянулись стройотрядовцы в коричневой форме, вслед за ними – в форме цвета хаки.  Ощущая себя чужим на этом празднике жизни, Серёга уныло наблюдал, как студенты проходили контроль, собирались в накопителе и уезжали в вагончиках к самолёту. Вдруг, когда студенты в коричневой форме уже все прошли и на их место заступили стройотрядовцы в форме цвета хаки, у стойки произошла какая-то заминка. Посадка остановилась, все стали оглядываться и неожиданно начали махать руками Серёге: давай, мол, сюда, чего стоишь? Не веря своим глазам, он ринулся к стойке. Проверяющие стали его ругать и, даже не спрашивая билета, пропустили в накопитель. Серёга решил судьбу не искушать, вышел на поле и, увидев вдалеке огни самолёта, побежал к нему, трезвея на ходу от пронизывающего ветра.

Подбежав к самолёту, он, пристроившись в хвост стройотрядовцам, поднялся в салон и быстро направился в другой конец салона подальше от массы коричневых форм. Найдя свободное место у окошка, Серёга забросил гитару на полку, скинул стройотрядовскую куртку и вжался в кресло. Рядом стали устраиваться две женщины с многочисленными баулами и девочкой лет пяти. Ребёнок летел бесплатно и места ему не полагалось. Серёга тут же предложил взять девочку на руки, женщины с благодарностью согласились, и он посадил ребёнка на колени так, чтобы не быть видным с прохода.

Предусмотрительность его не подвела. Вскоре в самолете началась нервозная беготня. Несколько раз по салону пробежал студент в коричневой форме, судя по нашивкам – комиссар отряда.  Но вскоре все успокоились, прозвучала команда пристегнуть ремни, и самолёт направился на взлётную полосу. Девчушка на коленях у Серёги быстро заснула, да и он, попросив соседок не будить его при подаче завтрака, забылся беспокойным сном.

В Якутске он сердечно распрощался с попутчицами, проявив массу предосторожностей отсиделся в отдалённом углу аэропорта и, при объявлении посадки, затесавшись среди коричневых курток, вернулся на своё место. Самолёт направил свой курс в Магадан. Серёга вновь забылся сном и очнулся, когда объявили посадку. Магаданский аэропорт Сокол встретил пассажиров ярким солнечным утром. Пройдя пограничный контроль, наш герой тут же двинулся в местный буфет – двухдневная гулянка сказывалась неслабым абстинентным синдромом.

В привокзальном буфете шёл пир горой. Северяне пили самый дефицитнейший напиток времен развитого социализма – бутылочное пиво. Среди сизого сигаретного дыма виднелись столики, сплошь заставленные бутылками. Между столами сновала техничка, собирая пустую посуду, обилие которой наводила на мысль о явном преимуществе заработков работающих в буфете по сравнении с заработками тех, кто оттягивался здесь после месяцев работы на золотоносных приисках. Однако из-за огромной очереди приобрести заветный напиток Серёге так и не удалось. Несолоно хлебавши, он отправился искать своих. И оказалось, что вовремя. Командир отряда, не увидев Серёгу среди прилетевших, уже стал договариваться об отправке его чемодана в Новосибирск. Получив от командира небольшой втык, Серёга узнал, что вылета в Анадырь нужно будет ждать ещё минимум двое суток. Это его никак не огорчило – ждать со своими всё-таки гораздо лучше, чем их догонять.

Выспавшийся в самолёте Серёга бродил по окрестностям аэропорта, с завистью наблюдая, как некоторые ожидающие своего вылета северяне, расположившись среди кустарников, потягивали пиво, которое  приносили из буфета целыми ящиками. Постепенно наступил вечер. Студенты, обосновавшиеся среди груды рюкзаков и чемоданов, отсмеявшись над слегка опухшим Серёгой, наигрывали на гитаре битловские песни. Ему же было не до веселья: перипетии последних дней и похмельный синдром давали себя знать. Он тоже взял свою семиструнку и грустно запел: «Облака плывут, облака…»

На звуки песни из окружающих кустарников стали подтягиваться люди, и, когда песня закончилась, около гитариста собралось десятка два северян.  «Слушай, земляк, спой ещё», – попросил кто-то из подошедших. Серёга ответил, что, мол,  рад бы, да вот в горле сухо.  Мужики намёк поняли и тут же подтащили ящик пива. Кто-то развернул на газете порезанную копчёную красную рыбу. Серёга мгновенно опорожнил пару бутылок, закусил красной рыбкой, и импровизированный концерт под ночным магаданским небом начался.

Пел Серёга всегда под настроение. Здесь же он был в ударе – чудом добрался до Магадана, догнал своих, перед ним стоял предназначенный ему ящик пива, над головой звёздное небо, запах копчёной рыбы перебивал керосиновый запах окрестностей аэропорта, всю поляну заполнили десятки благодарных слушателей – что ещё нужно для счастья? И Серёга пел. Прилетали и улетали самолёты, после объявления очередной посадки кто-нибудь из слушателей подходил прощаться и приглашал «к нам на Колыму», Серёга отшучивался «лучше уж вы к нам» и продолжал петь. Он пел про Ванинский порт, из которого угрюмо уходили корабли, про то, как замерзали в тайге трактора, а по тундре бежали от погони зэки, пел о нейтральной полосе и Яке-истребителе, про Москву златоглавую  и Домбай, про любимую, которая обещала дождаться, и старушку мать, не узнавшую после долгой разлуки любимого сынка.

Песен Серёга знал множество и всю ночь необычного концерта ни разу не повторился. Лишь одна песня звучала несколько раз. Когда с прибытием очередного самолета рядом оказывались новые слушатели, они заказывали песню Владимира Высоцкого «Мой друг уехал в Магадан». Эту песню пела вся поляна. Пели её с энтузиазмом и с каким-то надрывом. С таким единодушием Серёга встретится через год во владивостокском ресторане рядом с Тигровой сопкой, когда прибывшие в порт после путины моряки, отбивая такт ногами, будут подпевать ресторанной певице: «Плачу я, но не жалею, что влюбилась не в жокея, не в торговца бакалеи, а в бродягу моряка».  Но это будет через год, а пока Серёга честно отрабатывал свой ящик пива.

Уже стало светать, забрезжило магаданское солнце, а, когда объявили о прибытии  самолета из Новосибирска, Серёга понял, что не спал ровно сутки. С сожалением окинув взглядом немного не допитый ящик, он спел последнюю песню и уже через несколько минут забылся крепким сном. Но неожиданно сон его прервался страшными ругательствами. Продрав глаза, Серёга увидел перед собою того самого стройотрядовского командира, с которым пытался договориться в толмачёвском аэропорту. Из гневного монолога он узнал, что командир только что прибыл из Новосибирска, а причиной его задержки оказались следующее обстоятельство. При объявлении посадки на магаданский рейс ему понадобилось срочно позвонить в город и он отлучился, а когда вернулся, то мест в самолёте уже не было, зафиксированное же при посадке число студентов его отряда полностью соответствовало числу прошедших регистрацию. Этим и объяснялась беготня по салону накануне вылета. Но задерживать рейс из-за одного человека не стали, и дежурная пометила  на его билете «не вылетел из-за отсутствия мест».