В полете Чайка и Беркут

В полете «Чайка» и «Беркут».
Ю.Тяпченко
«Чайка» - это позывной Валентины Терешковой, «Беркут» - Валерия Быковского. А это я – Юрий Тяпченко – один из представителей промышленности, участвовавший в обеспечении пуска кораблей, на которых они оказались в космосе.

Итак, сегодня 17 июля 1963 г. Вторые сутки летает «Чайка» и четвертые «Беркут». Наконец удалось уединиться в комнате и написать немного о днях минувших.
Стартовые работы давно завершены. Работают в основном связисты, высокие начальники, телемметристы. Остальные, используя в основном личные связи,  отслеживают полет, находясь в режиме постоянной готовности для дачи в случае необходимости консультаций по проблемам, касающихся работы их систем.

Многие уезжают.  Остаются члены госкомиссии, да специалисты оперативной группы управления.

Сегодня, наконец, удалось уехать Валерке Иванову, а вместе с ним подался домой успевший понравиться нам Виталий Валуев. Армянин и русский. Темперамент и тишина. Страсть и робость. Взрослый и ребенок. Оба из Ленинграда. У них десятидневный перерыв. Могут съездить домой, попить пивка и возвратиться. К тому же Валерка спешит на свадьбу, которая по заявлению Виталия должна состояться 20 июля.
Каждый раз, играя в преферанс, говорили о невесте Валерки, которая, по идее, должна была перенести свадьбу, так как ему очень везло в карты. Однако, он уезжает, проиграв более 10 руб. Для новичка это немного.

Немного грустновато от того, что парни уезжают. Никто не будет больше говорить о малой расе, никто не будет угрожать вырезанием и острить, если я лежу на кровати животом вниз. Толя не будет говорить «ахтунг-ахтунг», выливая полстакана или полграфина воды на человека в кофточке.

Немного вспомним о прошедшей работе.

9-го был первый день готовности. Мы с Толей искали себя в списках, чтобы получить номера на второй день. Нашли Д. Лаврова и меня, хотя в первый день на козырьке мы были все пятеро. Это, пожалуй, правильно. Сделал свое дело – иди домой.

На площадке бетон нестерпимо пышет жаром. Утоляем жажду в буфете, где колдует не совсем чистоплотный солдат с жирной, лоснящейся физиономией. Он спокойно может обсчитать на сорок копеек на двух кусках хлеба. Хлеб, колбасу, сыр печенье берет грязными руками и кладет на грязные весы, а затем все сваливает на тарелку. Туда же может положить немытые яйцо, черешни или абрикосы. Пьем минеральную воду и томатный сок.

Во второй половине дня обнаружен минус на корпусе. Оказалось, что на корпус замкнулась шина питания системы управления тормозной двигательной установки ТДУ через сопротивление, изменяющееся в диапазоне 5-20 ком с тенденцией к увеличению. Для того, чтобы найти место и соответственно прибор, в котором данный дефект имеет место, была разработана частная программа, и по громкой связи объявлено о начале эксперимента на носителе. Это вызвало оживление среди присутствующих. Обстановка накалена.

СП (Сергей Павлович  Королев) сидит у каменной будки на козырьке, прислушиваясь и наблюдая за всем происходящим на нем. Изредка к нему подходят. Выяснилось, что дефект в рулевых машинах. Их заменили. Замечание устранено.

С раннего утра работал Дима Лавров. Во второй половине он ушел. За него остался я.
Вновь были проведены проверочные включения. Что-то произошло с ПРД (пороховой реактивный двигатель). Это резервный двигатель для спуска с орбиты. Теперь он остался балластом.

По козырьку часто пробегал Юрий Сергеевич Быков - главный конструктор системы связи «Заря». Я не видел ни одного главного конструктора, кто бы самолично сопровождал свою систему. Было такое впечатление, что на технической позиции он один тянет всю работу. Немного было даже неловко, что такой человек является объектом для нападок со стороны СП. Замечания к системе связи были постоянно. Каждый раз о них приходилось докладывать СП. Обычно он стоит перед СП чуть согнувшись вперед, не зная куда девать руки. Кажется, что руки ему мешают. К Юрию Сергеевичу все относятся с нескрываемым уважением, даже  почтением, несмотря на то, что его система практически все время выходит на испытания с «бобами».

Корабль допускается к дальнейшей работе при отказавшем ПРД.

Ведущий по кораблям «Восток» Евгений Александрович Фролов  и его заместитель Яцушко все время находятся на козырьке. Мне непонятно, когда и сколько времени они спят.

Электрические испытания на объекте ведет Владимир Ильич Ярополов - военный.

Работа на 9-ое окончена. 10-го митинг.

На козырьке устанавливается стол, покрытый красной скатертью. На столе ящик. На ящике микрофон. Это импровизированная трибуна. Вокруг выстраивается живое каре. Приезжают мальчики (так  на космодроме назывались будущие космонавты) и становятся в центре. Перед ними представители промышленности, расчет. Сзади главные конструкторы, маршал, генералы и одна девочка.

Впереди меня стал Анатолий Трутко - директор известного в стране предприятия электронной промышленности (Трутко Анатолий Федорович – директор НИИ «Пульсар» - 1963-1974г.г., лауреат Государственной премии СССР),  выпускник МЭИ. В свою бытность, как мне помнится, он был секретарем комитета комсомола  МЭИ, целинник. Выглядел он элегантно, симпатично. У меня он всегда вызывал уважение.

Вызвали его на полигон из-за отказа триода в радиотехнической системе разработки  Мнацаканяна (Армен Сергеевич-главный конструктор системы сближения «Игла»).

Аналогичные транзисторы применяли уже многие, в том числе и мы.
Когда  узнали, что приехал Трутко, то возникла идея поговорить с ним по нашим электронным проблемам. Но не решился. Сомнительно, что он вспомнит меня.  Мы знакомы были по целинным делам, но шапочно. Толком я с ним ни разу не разговаривал.

Стоят взволнованные промышленники.

Суетится пресса. Щелкают фотоаппараты корреспондентов. У солдата в очках и в панаме с загнутыми полями два аппарата.

Шумят «конвасы». Расчету у импровизированной трибуны коротко представляют Валерия Быковского

Начинается торжественная встреча. Хорошие стихи читает солдат, плохие – монтажник. Выступления посредственные.

Все волнуются. Но Шабаров (Евгений Васильевич-заместитель С.П. Королева по испытаниям кораблей), как мне кажется, спокойно докладывает о готовности систем. У меня ощущение, что так спокойно может говорить человек, абсолютно уверенный в успехе предстоящего дела. Очевидно, так и должно быть.
 
Вот прокатился корреспондент «Правды» Николай Николаевич Денисов. По рядам прошел легкий смешок. Но толстяки обычно на это отзываются шутками. И на этот раз Денисов что-то сказал, но что - не услышал.

Митинг окончен. Мы уезжаем на двойку. Пуск назначен на 11-ое. Мальчики остаются на двойке в своем домике. По дороге ходит молодежь, которая, как мне кажется, хочет увидеть тех, о ком завтра станет известно во всем мире.

Придя в гостиницу, мы садимся за пулю. Вечером приходит шеф (Сергей Григорьевич Даревский) и объявляет, что пуск отложен на неопределенный срок, так как, якобы, получено сообщение о большой вспышке на солнце, а для космонавтов это опасно.

Яздовский (Владимир Иванович – ответственный за медицинское обеспечение космонавтов) получил телеграмму еще накануне, но по своей оплошности не доложил госкомиссии. В этот день ему дали нагоняй, а он в свою очередь всыпал своим. Из домика часто слышался его визг.

Никто не верит, что работы откладываются. Стало как-то неуютно. Хотелось бы поскорее отстреляться и успокоиться. Мало своих причин, так еще и светило свинью подложило.

Нулевой день прошел (понедельник, работали по первому дню в воскресенье). Вторник проходит нормально.

Среда. Объявлено, что работы будут в четверг. День выдался совсем не жаркий. Шел дождь. От асфальта разлетались брызги. Стало свежо и комфортно. Вечером, идя на ужин, наблюдаем великолепное зрелище. Небо затянуто легкими облаками, а на юге отчетливо видна двойная радуга на всей половине неба.

- Вот, Толя, пространство зовет к себе. Ворота в космос открыты. Завтра обязательно кто-нибудь из корреспондентов скажет об этом.

Но сегодня прочитал хорошую статью Пескова (Василий Михайлович- легендарный журналист "Комсомольской правды", автор сотен очерков и десятков книг, главной темой которых была природа, телеведущий и путешественник. Совместно с М. Ребровым написал документальные очерки о летчиках-космонавтах В. Терешковой и В. Быковском "Ждите нас, звезды!" /1963/). Но о радуге нет ничего. Кажется, никто ее не заметил. Наверное, все были заняты сдачей материалов в свои редакции. Не до природы, а жаль.

В четверг ничего не было. И вот 14-ое. Объявлены работы. Дима рано уезжает на площадку, а мы с Толей идем в МИК (монтажно-испытательный корпус).

Делать абсолютно ничего не хочется. Снова зной. Забираемся в душ. Воды нет. Душно.

Из-за отсутствия информации не выдерживаем и идем к связистам, где установлен наш глобус, который мы должны включить по разделению.

Объявлена часовая готовность. По часовой прибегает Дима. По получасовой выходим к автобусам, садимся и ждем отправления. Вдруг подлетает «Волга». Из нее вылетает кресловик. Пока открывали ворота, он успел проскочить проходную. Также стремительно возвратился, вскочил в «Волгу» и уехал. Стало неспокойно. Едем на высоту. Уже все в эвакуации. Солдаты у стадиона, мы устремляемся за бугор.

 Остается одна минута до назначенного времени. Все напряжены. Но проходит время пуска, а ничего нет. Значит задержка. Начинается обсуждение. Все волнуются. Каждый думает о своей системе. Не у него ли «боб»?. Все знают, что отключение возможно на 30 минут.

Проходит   и  это время. Ничего нет. Жара. Изнываем от нее. Садимся в автобус. Все понуро соглашаются, что работа будет отложена. Снова выходим из автобуса. Ходим без рубашек: они на голове. Уже обгорели. Прячемся в тени автобусов. Много отдельных групп, где обсуждаются возможные причины задержки. Высказывается предположение, что кресловики не смогли  снять чеку.

Видим: к нам несется автобус. Из него выходит солдат. Набрасываемся на него.
- В чем дело?
- Объявлена получасовая задержка по вине кресловиков: не вытягивался фал. Его обрезали.

Проходит и это время. Мы не выдерживаем и отправляемся с Азаровым (Анатолий Васильевич – специалист в области систем ориентации) к стадиону на ближний подступ. Проходим километра два. Ничего нет.

Выясняем в чем дело. Не может отойти подпитчик. Примерз. Наконец, удается его отделить. Томимся теперь здесь. Благо рядом фургон с водой и фруктами. Пытаемся утолить  жажду. Но пить хочется все больше и больше. Ждем каких-либо новостей. Все попрятались под машинами, а мы уселись на скамейке у стадиона.

Узнаем, что снова объявлена 30-минутная готовность.

Никто уже не верит в успех дела. Ведь впервые такая задержка. Ждем. За три минуты до нового времени все встают. Взоры прикованы туда, откуда должна появиться ракета. На старте нам ее не видно. Мешает бугор, а на бугор не пускает караул. Шныряет чекнутый лейтенант и отбирает пропуска. Над ним насмехаются и вдогонку свистят, как на собаку.

Взгляд устремлен туда. Минута. Ноль. Небольшой шум. Еще ничего не видно, но поняли, что пошла родимая.

И вот видно облако пыли, а из него вырывается серебристая ракета с огненным хвостом. На фоне ярко освещенного неба видно пламя. Огненное пламя. Сопровождаю взглядом. Облако. Это хорошо. Сработало. Потянулся инверсионный след. Толстый. Вот он стал тоньше. Сработало. Пошла. Все улыбаются. Напряжение проходит. Идем по домам. Еще одно событие свершилось. Еще один человек побывает в космическом пространстве. На орбите его ждет "Чайка". Красиво звучит.