Римская зарисовка. Почти по Высоцкому!

Капитолийский холм уходил в темноту. Солнце стремительно проваливалось за Тибр в тишину и покой сельских угодий и вилл. А гроза будет. Эта не хитрая мысль промелькнула в голове и тоже провалилась. Явлюсь я к домой а там моя любезная Матрона, да не одна, а со своей фурией сестричкой. Вот будет гроза так гроза. С громом и молнией, что б им всем Приапом поперхнуться! Сенатор Марк в это самое время обратил внимание на то, что уже произносит всё вслух и общается с окружающими его римскими патрициями. "Эй, бестия"!- крикнул Марк,обращаясь к тавернщику.- "Хиоского подавай и Цекубского. Да лозы что б хорошей, а то ты у меня проглотишь все причиндалы Геркулесовы." "Друзья"!- обратился он к сотоварищам-окружающим.- "Предлагаю выпить за наш состав сената, великого цезаря, всех богов и богинь. Это сейчас в целом, а затем за тоже в разбивку!" Стук глиняных кружек и одобрительный крик послышался в ответ. "Света давай!" -продолжил Марк.- "Мяса, рыбы, всё,что там у тебя припасено. И, слышишь, морда! Я тебя знаю, не вздумай с гостей моих плату требовать и лишнего в счёт не ставь. Вишь в углу стоит  раб мой? Видишь? А за ним четверых вооружённых видишь?Гладиаторы, нанятые на этот вечер. Ты можешь подумать что бои я собираюсь устраивать? Не дождёшься. Охрана! Нишкни, слушай и ужасайся. Я и мои друзья сенаторы будем у тебя здесь горе закручивать верёвочкой, мой раб будет считать расходы, а по окончанию расплатится. Эти четверо проследят, что бы мы с гостями утром у себя на ложах проснулись, а не в реке всплыли, или на Дворе мёртвых очутились. Всё! Неси заказанное, музыкантов позови и гетер согласно числу гостей моих. Меня сочти!" Весельё понеслось. Марк прилёг на ложе, которое для почётных или хотя бы почтенных гостей накрывалось коврами. Омыв руки в поднесённой деревянной чаше, наполненной водой и листьями кориандра и лавра ,Марк тщательно вытер их о полы своей белой туники, в знак его сенаторского достоинства отороченной двумя краснымии линиями. Два молодых раба исполняли на свирели и лире грустные, явно не  местные мелодии,в которых сочетался коварный Восток с огнедышащей Африкой! "Друзья!"- начал он,- " Поднимем же наши чаши и разом их осушим. Да будет вечной жизнь и власть великого цезаря, ибо нет на свете ничего чище и драгоценнее, чем те силы, которые тратит он, осуществляя непомерный труд по процветанию, охране и созиданию нашего Отечества." Ответом был громкий и пьяный рёв сенаторов."Патриа о муэрте". "Вива Цезарь-император." "Да живёт наш  властелин вечно." Чаши сновали со столов ко ртам и обратно. Вошедшие гетеры распределились по ложам. Оргия начиналась хорошо и стремительно. Пока одни из пришедших женщин танцевали, другие старались оказать собравшимся как раз те услуги, которые от них ожидались. Оттолкнув женщину, старавшуюся его обнять, качаясь Марк всё же встал с ложа, пора было по обычаю верхушки римского общества оказать помощь себе самому. Прихватив гетеру, сенатор, опираясь на её плечи, с трудом, но попал в отверстие выхода. Один из гладиаторов тут же встал рядом, поддерживая жертву греческого бога Бахуса. Марк попросил хозяина вылить ему на голову кувшин холодной воды, но помогло это мало. "Так я буду трезветь до греческих календ",-пронеслось в голове. Пора применять нечто более существенное. ыдернув из причёски гетеры павлинье перо, Марк открыл рот и принялся щекотать себе глотку. Эффект последовал незамедлительно. Через несколько минут Марк возвратился на своё ложе совершенно перерождённым и способным продолжать упражнения с Цекубским и Фалернским! "Сенаторы",-проревел он.- "Вот мы сидим сейчас здесь и совершенно счасливы. А почему,спрашиваю я, и я же отвечаю. Потому что наши мегеры остались дома. Я имею в виду жён, их сестер и матерей. Возьмём меня. Слава Марсу! Услышал бог войны мои молитвы, переговорил с богинями судьбы и свершилось! Мать моей жены не перенесла путешествие с севера Испании и скончалась от жёлтой лихорадки! Не думал я, что какая-либо болезнь сумеет одолет это исчадие Плутона. Именно там, в аду, спорит сейчас она за первенство среди местных красоток с женой бога тьмы и смерти. и имеет все шансы на победу. Но рано я радовался. В гости к моей дуре-жене приехала из Персии сестричка, по сравнению с которой умершая в жутких конвульсиях мама была нежной и беспорочной весталкой. Жизнь моя стала такой, что мне в лицо хихикают мои же рабы! В своём собственном доме я уже не хозяин, а поскольку сестричка спит в свободное от травли меня время с личным советником Цезаря, то и руки у меня не только коротки, связаны! А моя Матрона и рада, оторва стоеросовая. Она называет это борьбой за права женщин, возвращением к светлым временам амазонок и матриархата, наступлением следующего этапа в развитии общества. Ибо! Она так и говорит-Ибо! Отливаются вам, о мужи Рима, слёзы сабинянок, весталок и прочих романтических прелестниц! Да и сексуальное унижение гетер, это вам не как-либо так, а вовсе даже наоборот! Вот эти то две прошмандовки сделали жизнь патриция и сенатора совершенно невыносимой. Друзья! Я вам признаюсь в приливе пьяной откровенности. Дошло до того,что я, сенатор Марк Катулл младший, дую горькую с плебеями. Вы можете осознать как низко низвергли меня две эти римские суки, которым если бы поручили сдуру воспитание Ромула и Рема, то они вырастили бы двух кастрированных псевдодевиц, тех, кого именуем мы адептами открытого для посещения зада, или пидорами! Ах, Апулей! Сладостный  "Золотой осёл!" Романтика поэзии! Вергилий с Лукианом и прочие рифмоплёты! Да всё что им надо, это золото, даже без всякого Апулея, а от осла его  огромные ослиные достоинства, только и способные удовлетворить  взбесившиеся  адские расщелины! Сестричка и от ораторов просто обмирает. "Мы вчера слушали Цицерона, это наш римский соловей. Как жаль, что стихов он не пишет. Просто душка!" А этот душка и рад стараться. Старый козёл, единственный рог которого давно уже не смотрит в ясное небо, а висит, озирая землю, которая откажет ему в последнем приюте! Сто лет в обед, так он моей Матроне пасквиль про меня  сложил, в смысле сочинил, а не прибавил! Хотя и прибавлено там изрядно. Буду на Капитолии, так я его мордой в чернильницу макну, павиан несчастный! Вот он у меня цикуты-то досыта напьётся! Иль в ухо я ему налью сок белены презренной. Тьфу! И я стихами заговорил!Но, друзья мои! Слава Сатурну! Отец оставил мне столько сестерций, что и половины их хватит на покупку отличного поместья в Персии, о чем неустанно мечтает сестричка-мегерочка. Вот пусть она берёт себе эти владения, мою стервозную Матрону и со средней скоростью неторопливо шагающего мула проваливает к такой то, или своей матери! По своему выбору, а я бы с превеликим удовольствием отправился на войну. После моего домашнего мира, любая война покажется милым и успокаивающим занятием, только жаль, что нет сейчас войны! Ну, ничего! Я подожду. С прибытием в Персию такого добра как сестра моей жены, международная обстановка в том регионе неминуемо осложниться. Виват!" Марк сел на место и пьянка продолжалась. На лице его блуждала пьяная довольная улыбка. Решение было принято, оставалось только претворить его в жизнь. Но сейчас, под влиянием употреблённых нектаров и амброзий, все проблемы отошли на второй план, казались простыми и легко разрешимыми. Под утро сенаторы разбредались по домам, откровенно завидуя пьяному в дым Марку, которого на носилках унесли на его загородную виллу четыре гладиатора. Так что тяжела была не только шапка Мономаха. Личные проблемы доставали государственных мужей во все времена, а уж оставшееся время приходилось на государственные заботы, войну и мир!