За державу обидно
За державу обидно
Осенью 1990 года Евгений Злотников вместе с женой, двумя детьми, отцом и мамой уезжал в Израиль. Ему тогда еще не стукнуло и сорока. Кандидат химических наук, он работал заведующим одной из лабораторий НИИ пластмасс, который находился недалеко от платформы «Серп и Молот» в Москве. Кажется, его служебная карьера складывалась вполне удачно. С женой, сыном и дочкой он жил во вполне приличной трехкомнатной квартире в новом микрорайоне города, а родители – в уютной квартирке возле метро «Сокол». Так получилось, что я вместе с его другом по институту попал на проводы, устроенными Женькой накануне отъезда. Они не были печальными. Наоборот, друзья и сотрудники института его подбадривали, произносили за столом жизнеутверждающие тосты, утверждая, что там он со своей энергией и инициативой не пропадет, а его дети уже вырастут в свободном мире. Отец у Жени был ветераном Великой Отечественной войны, а мама – врачом-рентгенологом. Папа серьезно болел сахарным диабетом, а знакомые специалисты-медики утверждали, что только в Израиле есть специализированные клиники, где его отцу могут помочь…
Мы вышли с Женькой на лестничную площадку перекурить. Я не удержался и все-таки спросил его об истинных причинах отъезда. На дворе куражилась горбачевская перестройка, даровавшая нам гласность. Маячила свобода предпринимательства. Как грибы плодились различные кооперативы и малые предприятия. Мне казалось, что действительно запахло долгожданной свободой и уезжать сейчас из страны нет никакого резона. Свой малый или средний бизнес можно было раскручивать и в родном Отечестве. Женька создал на базе своей лаборатории малое предприятие, которое занималось очисткой сточных промышленных вод и, по мере выполнения заказов, имело какую-то прибыль и дополнительное материальное вознаграждение для задействованных им научных сотрудников. Признаюсь, что ответ Женьки меня поразил:
- Виталий, ты разве не понимаешь, к чему все катится? Советского Союза скоро не
будет, а Горбачев и демократы власть долго не удержат. И, как в Германии, у нас к власти могут прийти фашисты.
- Да где тебе пригрезились фашисты? – возмутился я. – Спятил? Васильев со
своими «памятниками» – да какие они фашисты? Просто рисуются под православных патриотов, и ничего в этом особо страшного нет.
- Ты не еврей – тебе проще. А мне уже не раз угрожали. И, честно признаюсь, мне
страшно за будущее моих детей. Вот я и уезжаю…
Осенью 1990 года Евгений оказался в Хайфе – во втором по величине израильском городе. Он иногда присылал оттуда письма нашему общему другу Саше Голову, от которого я и узнавал некоторые новости о нем. Поначалу их семья жила на пособие, которое в Израиле стал получать отец Жени как ветеран второй мировой войны. Кстати, еврейские специалисты его отцу помочь так и не смогли, и через полтора или два года он все-таки умер. Женька просто одурел от предоставленной свободы, не зная, как ей надо пользоваться, а потом нашел какую-то подходящую работу. В одном из писем Евгений написал, что он – еврей – в Израиле стал антисемитом. Быть может, он так пошутил, но позже я узнал, что из Израиля он перебрался в Канаду и теперь живет с семьей в Торонто. По его утверждению, все нормальные евреи в Израиле долго не задерживаются и при первом же удобном случае перебираются в США, Канаду или Европу.
Через десять лет Евгений снова объявился в России – теперь уже как руководитель совместной канадско-российской фирмы по производству отделочных строительных материалов. Мы снова встретились.
Женька натурально удивлялся и возмущался тем, что он застал в России.
- Виталий, ты мне объясни, что происходит? Как вы, демократы, смогли за десять
лет довести страну «до ручки»? Мне за державу обидно!.. Жуть, что творится. Без взятки нигде шагу ступить нельзя. Кругом одни поборы…
В интонациях его голоса действительно сквозило искренне удивление и недоумение. Во-первых, его поразило те метаморфозы, которые произошли в родном институте. Уникальное оборудование, которое в штучных экземплярах когда-то изготовлялось местными умельцами, оказалось за ненадобностью выкинутым на улицу. Четыре этажа из пяти в головном корпусе НИИ пластмасс занимали подозрительные коммерческие фирмы, которым руководство института сдавало площади в аренду. Во-вторых, его удивило, что ученые в материальном смысле просто бедствовали. Он хотел некоторых из знакомых задействовать в своем новом проекте, дать им возможность временно подработать по заключенному с фирмой контракту или временному договору, но оказалось, что и это сделать не так-то просто. Для этого надо было разрешение нового руководства, которое требовало, что ему отстегнули определенную сумму за то, чтобы оно разрешило своим сотрудникам работать в канадско-российской фирме по совместительству.
Особенно возмущался Евгений современными размерами воровства, чудовищной приватизацией государственной собственности и непомерным мздоимством чиновников различного ранга. Без взяток им, как утверждал Женька, просто невозможно провернуть ни одного дела.
- Я понял, что в России вести цивилизованный бизнес просто невозможно, - признавался Женька. – И никто из серьезных бизнесменов, поверь мне, вкладывать здесь свои средства не станет. Хотя тут у вас очень дешевая рабочая сила. Ваша криминальная экономика создала крайне неблагоприятный инвестиционный климат. А налоговое законодательство малому и среднему бизнесу не только не способствует, а, наоборот, мешает и гробит честных предпринимателей на корню. Им приходится всячески изворачиваться, уходить от налогов, не показывать свои доходы, проворачивать «теневые сделки». Вот моя фирма через год сдаст под ключ в Нижнем Новгороде завод по производству уникальных и, кстати, очень дешевых строительных материалов и, пожалуй, на этом я завяжу свой бизнес в России. Боюсь, что я сюда больше не вернусь. По крайней мере, до тех пор, пока вы не разберетесь с офигенной коррупцией и ваш парламент не примет такое налоговое законодательство, которое не будет душить бизнес. У вас везде, куда ни плюнь - криминал и чиновничий беспредел. Мне кажется, что за взятку в России можно сделать, что угодно… И купить кого угодно, и заказать… Как вы вообще тут живете?
Я, конечно, попытался ему кое-что объяснить. Достаточно резко высказался по поводу того, что у него нет никакого морального права в чем-то винить демократов, которые на самом деле никогда и не были у власти. Сам, мол, слинял сначала на историческую родину, а потом в благополучную Канаду, а теперь вернулся со своими «бабками», чтобы капитал удвоить-утроить и еще возмущается царящим в России чиновничьим беспределом и налоговым бременем. Кто-то должен был здесь за время его отсутствия и благоприятный инвестиционный климат создать, и цивилизованный рынок построить, и законы хорошие принять... Пояснил, что грабительскую приватизацию провела в России бывшая партноменклатура под руководством Чубайса по «канадскому методу» – кто успел, тот и урвал из бывшей госсобственности кусок пожирнее. В промышленности и сегодня идет хищный передел собственности. Все рвут блага прямо зубами из рук судьбы. Кого-то делают банкротом, кого-то покойником… Кому надо – продают то, что еще не разворовали, а скоро и земля с «молотка» пойдет. Кто в коридоры власти вхож, давно уже и землю для себя приобрел, и особняки себе на ней на зависть другим отгрохал. Будет что «новым русским» из недвижимости и капиталов наследникам своим кровным оставить...
В общем, поговорили мы с ним по душам и, кажется, он многое понял. Тогда (летом 2000 года) я работал заместителем редактора газеты "Яблоко России" и кое о чем был как-то информирован. В то время наша редакция была в простое, и Женька из этого сделал свои выводы.
- Судя по твоим словам, "ЯБЛОКО" - самая честная и порядочная политическая сила в России. Но почему тогда там так много организационного бардака? - спрашивал он меня. - Почему люди подписались на вашу газету, а она не выходит? Похоже, что у "ЯБЛОКА" нет денег на издание приличной газеты. И, извини, если вам действительно платят по сто долларов - это же просто смешно. На такие деньги сегодня невозможно существовать… Вас просто не ценят. Эксплуатируют как дешевую рабсилу. В Канаде журналисты получают во много раз больше…
Для меня же показалось любопытным утверждение Женьки о том, что, как ему кажется, Израиль, несмотря на свою мощную армию, обречен. По утверждению Злотникова, через 25-30 лет его поглотит арабский мир. Два года назад, когда мы встречались, израильско-палестинский конфликт только тлел, не раздуваясь до такого пожара, какой там разгорелся сегодня.
Удивили меня изменения и в семейной жизни Евгения. Оказывается, жена призналась ему, что еще школьницей в советские времена мечтала выйти замуж за еврея - и только потому, что с ним можно было эмигрировать из Советского Союза. И «тихой сапой» она добилась осуществления своей мечты. В Торонто она подала на развод. Детей им пришлось поделить. Сын (он старший) остался с отцом, а дочь – с мамой. Сына Евгений отправил учиться в Ватерлоо и иногда навещает его, а на каникулы сын приезжает к отцу…
Евгений два года назад в Москве женился на женщине, которую, кажется, любил еще со школьных лет и увез ее с собой в Канаду. Мы с ним успели во время его последнего визита побывать в Кусково, в знаменитой усадьбе-музее графа Шереметьева, куда он приехал с этой женщиной. Женька там раньше не бывал и восторгался увиденным - и итальянским гротом, и голландским домиком, и уникальными дворцами, и всем скульптурно-парковым ансамблем, и каналами…
- Вы хоть такие места сберегите, - сказал он мне на прощанье. – Их с молотка не
пустите. Ведь они – последнее, быть может, культурное и историческое достояние государства. Для потомков хоть что-нибудь сохраните, - и в интонациях его голоса, как мне показалось, сквозила горечь.
- Не волнуйся, - улыбаясь, заверил я его. – Мы вернем людям и духовное
содержание, и высоконравственные заботы - как бы вы не старались растлить из-за океана нашу молодежь шелестом зеленых купюр и тлетворным влиянием западной попкультуры…
Он подарил мне фото с видом Торонто. Сказал, что сам снял этот вид телебашни. На обороте фотографии написал свой телефон и почтовый адрес.
- Будешь в Канаде, заезжай, - то ли в шутку, то ли всерьез, - сказал он. - Только
позвони сначала по этому телефону.
- Непременно позвоню, - обещал я и печально улыбнулся. - Если буду в Канаде…
Мне тогда показалось, что простились мы с ним навсегда…
Информационно-политический бюллетень партии «ЯБЛОКО», № 10, 5 июля 2002 г.
Свидетельство о публикации №213101900047