Царевна Несмеяна и волшебный портрет

За тридевять земель, в тридевятом царстве, тридесятом государстве стоит терем резной да высокий. Живёт там царевна Несмеяна, гордая и неприступная девица. Никто никогда не выдел её улыбки ясной, не слышал смеха звонкого. Вечно хмурые брови, колючий взгляд, резкий, неприятный голос, который порой подстёгивал слуг не хуже кнута.
Вы, дорогой читатель, наверное, думали, что Несмеяна – прекрасная, добрая, но немного печальная девушка? Я тоже, признаться, верила лживой сплетни, пока придворный менестрель не поведал мне эту историю. А дело было так…
Царь Гвидон, зная о нелёгком характере дочки, спешил поскорее выдать царевну замуж. Чтобы глаз не мозолило её вечно надутое прыщавое лицо. Чтобы красивые девки не приходили к нему в опочивальню с багровыми синяками на нежной коже. Чтобы не жаловалась на царевну вся придворная челядь. Словом, с глаз долой – из сердца вон. Не то чтобы царь не любил своё дитя: и жалко и обидно ему было видеть, как страдает его кровинушка, и за это мучает всех вокруг, но ничем не мог он ей помочь. Устроит было пир на весь мир: приедут гости заморские, грянет весёлая музыка, польётся вино рекой… Сидит царевна за столом: хмурая, сердитая, глаза в пол, ни на кого не глядит. Видно, не по нраву ей всё это. Коли заговорит с нею принц, зыркнет на него так, что беднягу мороз проберёт до костей. Больше не сунется. А как пойдут девки в ярких сарафанах плясать, гостей веселить, Несмеяна, надувшись жабой, встанет из-за стола и топнет ногой. Вмиг стихнет музыка громкая, замрут в удивлении гости заморские. А Несмеяна схватит за волосы самую красивую плясунью – да тягать её за косы и приговаривать: «Ах, ты, кикимора болотная, покажу я тебе принцев заморских!». Хорошо, если вступится кто, а то быть бедной девке лысой. Да боятся с Несмеянушкой спорить – царевна всё-таки. Даже царь-батюшка иногда её побаивается…
Вот и решил царь в земли далёкие, где не знали ещё про добрый нрав и красоту писаную доченьки любимой, разослать гонцов с такой вестью: «Выдам замуж дочь, девицу царских кровей, редкую красавицу, умницу да рукодельницу, каких свет не видывал. Всем хороша Несмеяна… Но печальны её очи прекрасные, с той поры, как отошла в мир иной её матушка, царица Марфа. Тому молодцу, что заставит доченьку смеяться – отдам царевну в жёны да полцарства в придачу. Портрет царевны прилагается. Царь Гвидон». На портрете талантливым живописцем была изображена неизвестная красавица, стройная, обнажённая, слегка прикрытая прозрачной тканью…
Эту мысль подал царю главный советник Никодим, хитрый, седой старикашка с бегающими глазками. «Как увидят принцы заморские ту картину, слюной истекут да бросятся в путь, не мешкая. А мы встретим их хлебом-солью, накормим-напоим, в баньке попарим. Проведём осмотр земель, чтобы женихи увидели какие владения, богатые да плодородные, им достанутся в случае брака с царевной. Редкий принц откажется от такого богатства! А потом покажем им нашу медведицу…».
«Как ты назвал Несмеяну?» – приподнял бровь царь. «Так, это… Лебедью белой, знамо дело! А как ещё царскую дочь прикажешь называть?!» – засуетился Никодим и рассыпался в похвалах царевне. «О, сияющий бриллиант царской короны, о, трепетная быстроногая лань на бескрайних полях моей души…». И прочий высокопарный бред. «Тьфу ты, что я несу? Аж самому противно! Какая она лань? Как есть медведица!» – злобно бурчал Никодим, выходя из царских покоев…
А тем временем из далёких земель навстречу ветру и новой любви мчался на взмыленном скакуне принц Ингельд. «Только бы успеть, только бы никто не увёз её! С тех пор как увидел её портрет, нет мне покоя ни днём, ни ночью… Мне кажется – я влюблён!». Изредка, томимый жаждой и голодом, принц останавливался, чтобы восстановить силы. Доставал из-за пазухи бережно завёрнутый в шёлк портрет и любовался им. Нежно целовал нарисованную красавицу в грудь. И с ещё большим воодушевлением ехал навстречу своей мечте…
Бедный Ингельд, он и не подозревал, какое большое разочарование в лице Несмеяны его ждёт! Или наоборот – радость? Как знать: принцы ведь привыкли бороться с чудищами. Победа над ними всегда приносит рыцарям чувство гордости и опьянение собственной силой. Встреча с Несмеяной – не что иное, как поединок со злобным драконом, которого нужно укротить. Посмотрим, удастся ли это Ингельду…
Царь Гвидон и хитрец Никодим были очень рады принцу. Выделили ему отдельные покои с видом на лес и реку, устроили пир в честь приезда жениха. Но до этого, следуя совету опытной Бабы Яги, на славу попарили молодца в баньке. Обнажённые девицы подносили Ингельду родниковую воду, когда ему хотелось пить; хихикая, садились к нему на колени... Целовали, гладили широкие плечи и могучую, покрытую шрамами, грудь… Чтобы не поддаваться наваждению, Ингельд вспоминал красавицу Несмеяну, её длинные золотые волосы, сияющие голубые глаза… Эта картина придавала ему мужества. Тем временем девицы полностью захватили принца в свой плен: одна стегала его пониже спины березовым веничком, другая пыталась сделать расслабляющий массаж грудью. А третья... Не важно, что делала третья, но каждая из них стремилась оттолкнуть соперницу. Всё закончилось тем, что красотки с визгом вцепились друг другу в волосы и, словно царапающиеся кошки, покатились по полу. Ингельд не стал их разнимать. Ему было всё равно. Он думал о своей любимой - царевне Несмеяне…
И вот настал тот долгожданный день, когда Ингельд должен были предстать перед будущей невестой… С замиранием сердца вошёл он в зал. Не смея поднять глаз на царевну, стал на колено и припал губами к её руке… Маленькой, нежной ручке, которая никогда не знала грубой работы. По крайне мере, так показалось заочно влюблённому принцу. Но когда, немного осмелев, он всё же решил взглянуть в лицо своей избранницы, беднягу чуть не хватил удар. Тонкие, сжатые в линию губы, колючий, холодный взгляд, серый нездоровый цвет лица и полная бесформенная фигура… А где же бездонные синие очи, алые уста, маленькая изящная грудь и точёная талия? И разве сравнятся те жалкие три волоска на голове царевны с пышной золотой копной его любимой?! С трудом подавив в себе гнев и боль, принц всё же улыбнулся Несмеяне и пообещал, во что бы то ни стало её развеселить. Его отец, король Зигмунд, с детства учил Ингельда оставаться мужчиной в любой ситуации. Тем более в общении с дамой. Даже если у неё внешность жабы и характер дракона. «Лучше б я просто умер в дороге!» – думал несчастный принц.
Возвратившись в свои покои, Ингельд начал обдумывать план отступления. Конечно же, он не собирается женится на этой драконихе! Он попробует найти свою возлюбленную, прекрасную незнакомку с портрета. Но рассмешить Несмеяну его святая обязанность, ведь он пообещал ей! А нарушить слово, данное женщине, позор для настоящего рыцаря. Такой поступок смывается кровью. А Ингельд хотел жить. И любить свою прекрасную даму. Значит нужно действовать.
Ещё дома, получив от отца послание царя Гвидона и вожделенный портрет царевны, Ингельд начал заранее готовиться к тому, чтобы рассмешить печальную красавицу. «Иначе свет белый будет мне не мил!» – говорил себе принц, внимательно наблюдая за придворным шутом, перенимая каждый его жест, каждое движение. Шут Арлекин, несмотря на своё низкое происхождение, был лучшим другом Ингельда. И большим знатоком по части амурных дел. «Послушай, Арлекин, а что если у меня не получится рассмешить царевну? Ведь я умру без её улыбки…» – в сотый раз спрашивал у друга несчастный принц. «Тогда воспользуйся моим проверенным методом», – со смехом отвечал шут. «Действует на всех девиц безотказно. Попробуй её… пощекотать. Просто прислони её к стене и щекочи. Если она не начнёт извиваться в твоих руках и глупо хихикать, значит – и вправду каменная! Только не лапай её, иначе подумает, что ты её домогаешься. Будь нежен и осторожен. Если на её визг сбежится стража, скажешь, что не хотел ничего плохого, просто опробовал на царевне новый заморский метод лечения меланхолии. Его, мол, все научные светила рекомендуют…».
Случилось то, чего опасался Ингельд. Выдав свои лучшие шутки, он не вызвал даже подобия улыбки на её хмуром лице. Хотя было заметно, что царевна с каким-то особым интересом наблюдает за его ужимками. Вообще, большим достижением было уже то, что она не выгнала его, как остальных неудачливых женихов. Но вспотевший Ингельд, наряженный толстой красномордой бабой, был зол как никогда. Три дня он почти без остановки (с перерывами только на сон и еду), рассказывал ей смешные стишки, пел скабрёзные песенки, над которыми они с Арлекином хохотали до икоты, до рези в животах. То и дело рядился разными животными, искусно подражая их вою, лаю, карканью и даже хрюканью. Корчил рожицы, гримасничал, ходил на голове. Но Несмеяна со скучающим видом следила за его фокусами. Лишь удивлённо приподняла бровь, когда принц, отчаявшись её рассмешить, снял штаны и показал ей свой голый зад. Так делал Арлекин, когда не мог добиться внимания публики. Эта его шутка всегда действовала на людей безотказно. Сначала слышался возмущённый ропот толпы, потом чей-то неуверенный смешок… Ещё минута – и зал не в силах сдерживаться, просто трясся от истерического хохота. Не часто ведь увидишь такое! Конечно, Арлекину потом влетало от строгого короля Зигмунда, который, по правде сказать, и сам частенько посмеивался в бороду над этой нелепицей… Но только так, чтобы никто не видел. Нечего слуг распускать!
«И что же мне делать?!» – в отчаянии думал принц, натягивая штаны на свой шикарный зад. – «Ну, в самом же деле не щекотать же эту глупую медведицу? Мне даже смотреть на неё противно, не то, что трогать». Конечно, будь это его прекрасная незнакомка, он бы с большим удовольствием выполнил свой запасной план. Какое должно быть счастье: касаться её нежной, шелковистой кожи, вдыхать её аромат, чувствовать как… «Стоп! Кажется, меня не туда занесло. Сейчас задача номер один – узреть улыбку на лице этой… ну, скажем, царевны», – попытался проявить сочувствие принц. «Бедняжка ж не виновата, что так уродлива! Да поможет мне Господь!». С этими словами он взял Несмеяну за руку и повёл в свою опочивальню. Странно, но она совсем не противилась. Наоборот покорно следовала за ним. Ингельд чувствовал, что она боится, и ему вдруг стало жаль эту испуганную дурёху. «Не бойся, царевна, я не сделаю тебе ничего дурного. Просто попробую тебя исцелить. Метод проверенный, его все заморские лекари рекомендуют. Ты снова будешь смеяться и полюбишь жизнь. И найдётся тот, кто полюбит твою улыбку…». Вдруг Несмеяна встала как вкопанная и выдернула руку из его большой тёплой ладони. «Интересно, что же ей не понравилось?» – подумал принц. Вгляделся в её лицо, и его внезапно озарила смутная догадка. «Неужели она… меня успела полюбить за эти три дня, что я провёл с ней, и теперь не хочет, чтобы я отдал её другому?! Да нет, бредом попахивает!» – лихорадочно размышлял Ингельд. Несмеяна вдруг показалась ему такой маленькой и беззащитной, что он, ни секунды не сомневаясь, решил испробовать на ней совет Арлекина. Переплетя ее пальцы со своими, он поднял руки девушки и завел их за голову. Она не сопротивлялась, а только подалась вперёд, прижавшись к нему всем телом. Ингельд решил снять с неё многочисленные одежки, чтобы она смогла ощутить его прикосновения. Когда одежда осталась лежать у её ног небольшой горкой, принц вдруг осознал, что царевна вовсе не толстая. Даже наоборот. «Как стройна и изящна её фигура», – думал он, легонько прикасаясь пальцами к коже, нежной и гладкой на ощупь…
Его прикосновения были для неё чем-то новым и восхитительным, до истомы приятным… Царевне вдруг стало жарко, её лицо пылало. Чтобы хоть как-то скрыть своё смущение, она прикрыла рот ладошкой и тихонько неуверенно засмеялась. «А теперь громче, родная! – с радостью воскликнул принц. – «Пожалуйста, громче, чтобы услышал твой отец! Тогда он выдаст тебя замуж, ты ведь этого очень хочешь, не так ли? Поэтому и была такая грустная и сердитая, что не обращали внимания на тебя принцы?! Смейся царевна! Что? Не хочешь?! А если я сделаю вот так?!..». Слабый стон, вздох принца, звук поцелуя. И через несколько минут – нежный серебристый смех…
Хитрый Никодим, уже час торчащий под дверью принцовой опочивальни, как только услышал, что царевна смеётся, сразу побежал докладывать обо всём Гвидону. Запыхавшись, жадно глотая воздух и размахивая руками, он вкратце изложил царю суть дела. Царь метался по залу, так и не решив, что ему делать: радоваться за дочь или идти убивать Ингельда. «Погоди, кормилец, повесить али на кол посадить всегда успеешь!» – успокаивал царя Никодим. «Не ты ли хотел выдать царевну замуж? Лучше погляди-ка сюда!» – сказал старик и сунул царю под нос засаленную Карту земель заморских… «Вот это всё – владения Ингельда и его отца, короля Зигмунда», – Никодим прочертил ногтем на карте большую дугу. «Так стоит ли затевать с ними ссоры? Не лучше ли выдать царевну замуж, объединить земли и стать самым могущественным в мире государством? Зигмунд стар, глядишь, не сегодня-завтра окочурится… А с помощью твоей доченьки на принца легко будет повлиять. Соображаешь, царь-батюшка, кому достанется вся власть, земли, богатство?!»
Свадьба удалась на славу. Неделю пил и гулял народ, славя красавицу-невесту и её удалого жениха. А Несмеяна и впрямь стала девой прекрасной, лебедью белой. Налились румянцем щёки, засияли глаза, движения стали плавными и изящными, на губах играла улыбка. А когда смотрела на Ингельда – становилась самой красивой девушкой на свете. Исправился и несносный характер царевны. Она больше не обижала слуг, не таскала служанок за косы. Стала вдруг кроткой и ласковой. А когда на свадьбе заиграла быстрая музыка, и девушки в пёстрых сарафанах пустились в пляс, царевна заливисто засмеялась и закружилась вместе с ними в весёлом танце…
Бережно положив молодую жену на кровать, Ингельд вдруг осознал, что его Несмеяна, как две капли воды похожа на незнакомку с портрета. Только глаза её не грустные, а счастливые и сияющие. «Почему ты так смотришь, Ингельд? – ласково спросила девушка. Он ничего не ответил, только погладил её по лицу и нежно поцеловал…
Позже принц узнал, что та девушка с портрета никогда не существовала. А была просто выдумкой, недосягаемой мечтой одинокого художника. Но как её идеальные черты могли проявиться в неуклюжей, угрюмой Несмеяне, не знал никто. Кроме Ингельда и самой царевны.
«Любовь мужчины поистине творит чудеса» – шептала девушка, глядя на себя в зеркало. Оттуда ей улыбалась незнакомая золотокосая Богиня с сияющим взглядом…