Варяжка глава 2

ГЛАВА 2
ИСТИННАЯ ДОЧЬ СЕВЕРА
Над столицей неспешно поднялось скудное зимнее солнце, мягким неясным светом заливало оно улицы, дома рыбаков и ремесленников. Мэлларен вдоволь наигравшись волнами минувшей ночью, теперь тихо засыпал, едва умывая крошечные бухточки.
Ингигерд, по обыкновению, поднялась с первым лучиком зари, умылась чистейшей родниковой водой, облачилась в свой любимый наряд: мужскую рубашку с красивой шнуровкой у ворота удобные,тёплые штаны для скачки из сыромятной кожи и простой короткий  шерстяной плащ с капюшоном на случай дождя. Сплела  тяжёлые косы  в тугой узел, закрепила его шёлковой лентой, чтоб не мешал при езде, привязчиво осмотрела себя в византийское бронзовое зеркало, и осталась довольна.   
Голубая нива и город вокруг, купались в последних лучах уже холодного осеннего солнца: птицы не услаждали слух мягким своим пением, и только сильный беззаботный норд хозяйничал теперь. Принцесса стояла у заднего крыльца замка, еле сдерживая почуявшего волю любимца, лихого скакуна Слейпнира . Это был конь редкой красоты, присланный ее любимым крестным и дядюшкой Кнудом великим из далекой Бретани.
Иссиня-черная шерсть его нежно искрилась на солнышке, а большие добрые лиловые глаза выражали верность и преданность славной хозяйке. Он подчинялся любому ее движению и капризу, безропотно бросаясь с ней в самые отчаянные развлечения.
За это она лично следила за его уходом, ибо сорванец давался конюхам только в ее присутствии.
Наследница викингов, как и все дочери севера, отлично сидела в седле, да и в меткости и ловкости метания ножей и стрел ей не было равных. Каждое утро она упражнялась в верховой езде, выматывая даже могучего и выносливого Слейпнира, предпочитая вести дела не в душной зале, а на берегу озера,  где наслаждалась последними солнечными деньками.
Нынче утром  из Сигридборга – поместья, доставшееся ей в наследство и управление от  строгой властной бабушки,  прибыл ее новый управляющий. Мягкие красивые черты лица, которого выдавали истинного славянина. Ингигерда искренне уважала этих  красивых сильных справедливых людей и часто доверяла им любимые свои поместья.
- Как же зовут тебя мой гость? - спокойно и запросто обратилась она.
- Всеслав. - Добродушным баском проговорил званец, немало удивившись и смутившись своей новой  госпожи.
- А ты ожидал увидеть глупую курицу? - язвительно произнесла королевна, заметив смущение, лукаво и вместе с тем обаятельно улыбаясь ему.

-  Я много слышал о тебе, королевна, но то, что увидел  долгохонько вспоминать стану.-
«Посмотрим, буду ли вспоминать я.» - Подумала принцесса, одёрнув коня, которому уже очень не терпелось, пустится  в галоп.
- Не желаешь ли, совершить прогулку со мной, - после непродолжительной паузы заговорила хозяйка. - Или будешь  ожидать меня здесь только ведь я не скоро. Ехидная улыбка озарила разрумянившееся от ветра лицо гостя - в ясных, невероятно синих глазах, какие бывают только у славян, заплясали мягкие насмешливые огоньки.
«Ишь, ты!» - подумал про себя Всеслав, - « Вырядилась кукла, а сама, небось, и сидеть то на лошади не может.»
 Тот час же вывели  его пригожего крепкого гнедого жеребца, который тоже не отказывался от прогулки.
- Помочь тебе, Королевна?– усмехнулся славянин, все ещё не веря своим глазам.
А королевна только звонко расхохоталась легко и быстро устроилась в седле.
- Догоняй! - только и слышал гость.
Он ещё не скоро догнал эту дикарку; немало запыхаясь и окончательно лишившись речи. Они мчались вдоль червонной глади Мэлларена. В эти мгновения королевна была удивительно хороша. Ей нравилась эта быстрота, непослушные косы все-таки выбились из ленты и теперь искристым золотым плащом укрывали ее стройный и гибкий стан.
- Герда! Герда! - услышали они внезапно звонкий голосочек, - «я тоже так хочу!- Навстречу им бежала рыженькая веселая девочка.
Девушка ласково улыбнулась и одним легким движением посадила ее в седло впереди себя.
Они помчались извилистым высоким берегом, настигаемые только ветром.
- Держись крепче,Аста, - приказала наездница и свободно перескочила довольно широкую протоку, соединявшую Мэлларен с морем. Затем вдоволь наскакавшись, уже изрядно измотав коня, всадница умерила пыл; и возле замка бережно, с той же легкостью и проворством, спустила сестру на землю, поцеловала на прощанье и велела, сию секунду идти в сад, пока матушка Орм не заметила отсутствия.
Будущий ярл Сигридборга   так и стоял в оцепенении, пока госпожа  ласково не одёрнула его:
- Ну что, притих то или, сказать мне не чего? - заговорила она на чистейшем славянском языке. И он начал подробно описывать дела в ярлстве .
К его  удивлению королевна не хуже его была осведомлена о тамошнем положении вещей и часто задавала каверзные вопросы.
 Они говорили довольно долго, пустив лошадей неспешной рысью, и понимали друг друга. Наездница легко и сходу давала интересные и ценные указания по ведению хозяйства и сбору дани, горяче спорили, порой, окончательно забывая о титулах,  мирились, и приходили к единому решению.
- Я немедленно отбываю в Сигридборг, - неожиданно  твёрдо сказал витатель.
- Почему же так скоро? Дай отдохнуть твоему красавцу,  а завтра с солнышком в путь,- с одобрительной улыбкой произнесла хозяйка.
 Все ее сияющее румяное личико и чистая улыбка, выражали расположение к этому умному и смекалистому человеку. Она любила говорить с новыми людьми, не боялась спрашивать совета и не стеснялась своего неведения некоторых вопросов- быстро запоминала и училась многому у них.
- Ты-самая мудрая женщина, которую я встречал, - сказал, прощаясь, Всеслав.
- Надеюсь, чаще будешь  приезжать ко мне, - ответила она, одарив званца самой очаровательной из своих улыбок: - Ты оправдаешь мои надежды и сделаешь Сигридборг еще прекраснее.-
 И клубы придорожной пыли укрыли доброго, славного знакомца. Девушка еще покаталась немного и уже засобиралась к завтраку…

-  Герда, Герда!- снова зазвенел колокольчик Асты.
Всадница тревожно остановилась.
- Что случилось малышка?
- Отец хочет видеть тебя. –
«Странно, очень странно» - мелькнуло в голове, но усилием воли отогнала тревожные мысли, ибо конунг частенько беседовал с ней с глазу на глаз, так как глупая недалёкая Орм была хороша только в опочивальне, но уж не как не в делах думных.
Наследница славных викингов вбежала в свою спаленку, поспешно скинула любимый наряд, ибо в таком виде конунг снова отправит ее на отчаянно - ненавистную исповедь, и та наговорит святому отцу гадостей и выбежит из церкви.
А обижать доброго и простого старика в это прекрасное утро ей не хотелось.
Вообще же, она по-своему уважала и любила этого  человека: они часто вели долгие беседы в королевском саду, пастырь давал ей ценные советы, стараясь приобщить к трудной, но красивой и звонкой латыни. Девушка была способной ученицей, и уже через полгода занятий довольно бегло читала, писала и говорила на божьем языке.
Король вместе с семьей принял новую религию, когда ей было семь  зим.
За утекшие с этих пор годы она прочла немало фолиантов  и рукописей, доставляемых ко двору ее отца из самого Рима, но  так и не сумела понять и принять нового, Белого Бога  в своё сердце. Ее восхищали торжество и красота обрядов, удивительная напевность и празднечность  молитв, но  в особо важных вопросах она, все же, обращалась к старым  божествам.
Принцесса облачилась в любимое ее отцом, черное шелковое платье, с серебряным шитьем по вороту, рукавам и подолу, распустила великолепные косы, золотыми тяжелыми локонами легшие на точеные плечи.
Девушка собиралась уже уходить, как вдруг ее внимание привлекла занятная вещица, лежавшая  на ее подушке. Она развернула дорогую ткань, и ахнула: это были дивной красоты  ожерелье и серьги  редкого онежского розоватого жемчуга.
«Должно быть, Всеслав привез» - подумалось девушке, и подарки уже красовались на изящной лебяжьей шейке и в маленьких ушках. Снова, оценив себя, и не найдя каких-либо недостатков Ингигерд решительно пошла к отцу.
Привычно ровно и твердо вошла она в отцовские покои: король сидел на большей дубовой кровати, с высокими подушками и балдахином.
  Светло-серые глаза его беспокойно перебегали с одного предмета на другой, ни на чем особо не задерживаясь - казалось,  он был погружен в тяжелые думы.
 А думы были действительно непростыми.
 В его голове сплетались нити тончайшей политической комбинации, которую требовалось разрешить уже довольно скоро :«С одной стороны брак моей Ингрид с конунгом славян даст  дружбу с этим человеком, который по всем расчетом должен был стать правителем Остгарда, Да к тому же, гарантия нерушимого мира с востоком сейчас ничуть не вредила.»- размышлял старый конунг,- «Но с другой - тогда рушились все старания, о мире с Норвегией да к тому же,  дочке, кажется, приглянулся этот толстяк Олаф Харальд. Ибо от надёжных людей ведомо -его почтовые голуби регулярно наведываются в гости к принцессе… но Орм, эта чертовка Орм почему они не подружатся…?»
Дочь не смела прерывать поток грустных дум грозного отца, и лишь изредка серые дары Мэлларена скользили по его слегка искаженному шрамами и морщинами лицу. Наконец, отец поднял на нее глаза, и, ласково, но властно, как умел только он произнёс:
- Подойди ко мне милаяБъёйдве Ингрид .-
 Дочка радостно, с проворство дикой кошечки примостилась подле отца: доверчиво, словно весенняя незабудка первый раз увидевшая солнце, глядела на правителя. Отец нежно провёл могучей рукой по золотым ее локонам.
- О, Асы, как же ты похожа на свою матушку, и как к лицу тебе этот славянский жемчуг, что привезен в дар гардариками,- мягко и добродушно начал старый воин
- Так зачем, же  звали меня дорогой far ? Неужели только за этим, - промурлыкала принцесса, лукаво взглянув серые озера глаз короля. На миг отец снова погрузился в раздумье, но все же,  решился.
С невероятной нежностью, отгородившись от дочки и, отойдя в другой конец комнаты,  не глядя на девушку начал говорить быстрой шведской скороговоркой.
- Принцесса Ингигерд Олафсдоттер дочь славных инглингов , ты, верно, знаешь о гостях в нашем замке, не смевшая поднять глаз ибо, почуяв, неладное, дочка только кивнула. - Так вот, прибыли  они от славянского конунга Яроцлейфа…
- И что же им нужно?!- не выдержав, крикнула принцесса.
- Сватают они тебя, руки твоей конунг просит. -  Твердо, как горные камни, упали слова отца.
 - Я дал согласие, - так же быстро продолжил правитель, -  ибо ищу дружбы правителя Гардарики. И никогда не породнюсь с тем, кто захватывал и разорял мои земли, но ты можешь отказать, ибо ты достаточно и сметлива и умно,  что сама решишь свою судьбу и судьбу верного тебе народа.
- подумай дочка, - словно бы с мольбой обожгли ее озера отцовских глаз,- помолись, - ведь тебе никогда не нравился этот толстяк Олаф Норвежский, а Яроцляйф, говорят, хорош собою.-
Тяжелыми каплями меда глухо прозвучал голос короля. Вмиг от той проворной катунги  не осталась и следа; на прелестное белое личико, словно бы набежала черная туча. А в удивительных серых глазах засверкали тысячи молний -  вестниц будущей нешуточной бури.
 В ее голове роем теснились мысли об отце брате Урсуле Гунди, Асьнё и Асте и вот сейчас, сейчас,упадет  она перед ним на колени, моля о пощаде вот упадет лицом в мягкий дядюшкин подарок…, «но Орм, как, же я ненавижу эту выскочку Орм».
И редкое северное самообладание и матушкина выучка взяли свое. Она не крикнула, не упала, и даже не побледнела.
Только тысячи голубоватых молний вмиг прожгли светлый взгляд отца, сильная рука коснулась холодного ярославова подарка, и в тот же миг, рой редких жемчуженок усыпал каменный пол.
- Завтра на заре я дам свой ответ мой податель. – Глухо, как во сне произнесла северянка. И поспешно, не оборачиваясь, вышла.
 Уже в своей спаленке волна ненависти самолюбия и рыданий захлестнула гордую деву.
Кто он такой этот Яроцляйф,? Как смеет он просить ее руки.  ее дочь славного викинга и первого конунга Швеции, ее ту, что на тингах  говорит не хуже отца и брата, ту у которой в управлении целое процветающее поместье… В памяти всплыло красивое широкое лицо Олафа Харольда.
Внезапно необычайно мудрая мысль посетила ее прелестную головку. «А что если…»
« А впрочем, отец Колумба (священник собора святого Петра) да и король будут не в восторге. Хотя святой отец вчера отбыл в Рим и вернется не раньше чем через месяц, а отец, снова наберется с гостями медовухи и потащит к себе эту уродиху и проведет с ней всю ночь.»
- Асы, как же я ее ненавижу ее. Так, впрочем, решено. И страшная в гневе волчица снова превратилась в резвуюкатунг. Тут в дверь постучали. 
- Кто там? - уже спокойно с любопытством поинтересовалась девушка.
- Госпожа, - зазвенел колокольчик любимой служанки Аснё, - король велел передать тебе этот жемчуг, что ты оставила в его покоях,-
Ингигерда с улыбкой отворила тяжелую дубовую дверь,
- Вот это мне и нужно, - мелькнуло в голове ее. Она бережно взяла из рук девочки шелковый мешочек ласково поблагодарила и отпустила.