Штрихи к портрету. Владимир Набоков

В памяти писателя-эмигранта Владимира Набокова до последних дней его жизни остаётся дореволюционная Россия. Он хранит любовь к скромной русской природе, вспоминает близких людей, счастливое детство, юность, мысленно уносится в отцовский дом.

В книгах Набокова, написанных вдалеке от родины, сохраняется русский дух.

Набоков – космополит с русской душой: ему дорога аристократическая Россия и ненавистна рабоче-крестьянская власть.

Набоков – барометр моральной распущенности в западном обществе.

Монах всецело посвящает себя Богу. Он находится вне земных законов, не знает житейских правил и норм. Он устремлён в Небесное царство, в вечное бытие, в бессмертие. Это человек духа! В нём изначально заложены отстранённость от мира и внутренняя сосредоточенность на мыслях о Всевышнем. Это позволяет сравнивать его с набоковским гением шахмат Лужиным, чей ум всецело занят логическими комбинациями и вариантами. Но между монахом и гениальным шахматистом есть существенная разница: монах ищет путь к вечной жизни, Лужин оканчивает жизнь самоубийством: один – святой, другой – грешник.

«В любви есть какой-то тайный изъян», - утверждает Набоков. Какой? Изъян бездуховности!

Набоков развенчивает пошлую, подлую, развратную любовь, далёкую от благородства и верности.

В романах Набокова изображается распутная любовь в бесконечном множестве её оттенков.

Из флоберовского понятия «нимфомания» Набоков выводит слово «нимфетка», относящееся к юной развратнице, показанной им в романе «Лолита». Русский писатель внимательно читает французского классика.

В писательское творчество Набокова впадают реки и речушки разных направлений и стилей русской литературы: романтический фатализм Лермонтова, реалистическое повествование Гоголя, воинственный эстетизм Белинского, психологизм и духовные искания Достоевского. Набоков – огромная, всеохватывающая художественная личность!

Понимает ли Набоков оперу? Вряд ли, если музыка Петра Ильича Чайковского кажется ему «посредственной». Знает ли он специфику оперного жанра? Сомнительно, если подвергает уничтожающей критике либреттистов «Евгения Онегина» и «Пиковой дамы»!

Набоков – преемник чеховско-бунинского литературного стиля, в котором обличительный реализм смягчён меланхолией чувств.

Далеко не случайно, что роман Набокова «Король, дама, валет» заканчивается гимном всему прекрасному: «Красота уходит, красоте не успеваешь объяснить, как её любишь. Красоту нельзя удержать, и в этом – единственная печаль мира. Но какая печаль? Не удержать этой скользящей, тающей красоты никакими молитвами, никакими заклинаниями, как нельзя удержать бледнеющую радугу или падучую звезду». Однако красоту можно запечатлеть в произведениях искусства, что удаётся помимо Набокова многим писателям-эмигрантам – Бунину, Шмелёву, Зайцеву, Мережковскому, Берберовой.

Три талантливых русских писателя отображают три эпохи: Иван Шмелёв погружается в благочестивое прошлое матушки-России; Владимир Набоков обличает пресыщенный Запад в настоящий момент; Евгения Замятина страшит грядущая эпоха свободных рабов. Так они намечают путь от Христа к Антихристу, от свободы к рабству. Сегодняшний день подтверждает верность их предсказаний.

Владимир Набоков духовно близок Андрею Белому: в романах этих писателей мы не найдём ни положительных героев, ни высоких идеалов.

Владимир Набоков и Марсель Пруст – две роскошные ветви западной литературы. Они восхищают публику редкой красотой художественного слова.

Романы Владимира Набокова – это предзакатная поэзия Александра Блока в прозе.

Писателю Владимиру Набокову и композитору Игорю Стравинскому свойственен метод «типизации» образов, превращающий их в символы, в условности, в манекены, нередко сатирические и карикатурные. С другой стороны, зачастую героев их произведений охватывает безумная страсть или тяжёлая патология.

В Набокове сосуществуют две ипостаси: талантливый писатель и воинственный эстет, некое сочетание Тургенева и Белинского. Таким же двуликим человеком выступает композитор Игорь Стравинский, совмещающий в себе Римского-Корсакова и Стасова. Набоков и Стравинский плодотворно работают сначала в Европе, а затем в США. Являясь крупными художественными натурами, они категорически отвергают наивное советское искусство. Здесь-то и проявляется их бескомпромиссный интеллект.

Стравинский и Набоков – на Западе, Шостакович и Бродский – в России достигают небывалых вершин художественно-ассоциативного мышления. Они виртуозно владеют техникой преобразования различных творческих стилей в собственную манеру письма. Этим объясняется, что их произведения часто имеют двойное дно: под верхним пластом собственных чувств лежит нижний пласт эмоций других авторов.
 
Общая черта прозы Владимира Набокова и Жана Поля Сартра –напряжённый интеллектуальный психологизм.

В искусстве XX века широкое распространение получает садистско-кровавая сексуальность, которая встречается в романах Владимира Набокова, Умберто Эко, в музыке Альбана Берга, Дмитрия Шостаковича, в живописи Пабло Пикассо, Сальвадора Дали. Во всём этом торжествует дьявольская плоть!