Свинья

 На шорскую землю неизбежно надвигалась зима. Становилось всё холоднее, особенно по утрам, на деревьях стал появляться зимний иней. Потом пошёл снег, задул пронизывающий ветер, распространяя холод и неведомое доселе ощущение неуютности.
Свинья, защищённая от мороза десятисантиметровым слоем жира, стояла в чулане, не мёрзла, но её охватывали нехорошие предчувствия. Сегодня с утра ей стало казаться, что она скоро умрёт. Ей приснилась кровь и невыносимая боль в сердце. Потом она опрокинулась в бездонную чёрную пропасть. И тут же проснулась, под ушами у неё выступил пот, глаза слезились, и показалось, что она даже слышала свой крик отчаянья: «Ю-ю-ю!».
Ей захотелось есть, но в корыте ничего не оказалось. Корыто еще вчера вечером было тщательно вылизано, сейчас оно стало даже немного в инее. А ведь время-то завтрака!
Свинья отошла от пустого корыта и стала мотаться по своей комнатке из стороны в сторону. Однако скоро остановилась, так как в её сердце снова кольнуло жуткое предчувствие. Ноги подкосились и свинья повалилась на пол, издавая долгий стон: «У-у-у».
Открылись двери хозяйского дома, послышались слова: – Сейчас приготовлю.
Скоро к чулану, а он был рядом с домом чуть ниже, подошел средний сын хозяина, внимательно посмотрел на свинью, потом по той же дощатой дорожке спустился ниже и влево, там в огороде еще вчера была вычищена им от снега площадка. На ту площадку из складской комнаты возле бани, что была по той же дорожке немного ниже, человек принёс на себе настил, сбитый из досок, и аккуратно положил его на землю. На принесённом настиле можно было заметить не до конца затёртые следы прошлогодней крови и ещё какие-то грязные пятна.
Свинье из-за её двери-калитки были видны действия человека. Как только свинья увидела, что человек пошёл на площадку, а потом принес туда настил, ей тут же стало плохо, она поняла, зачем этот же человек вчера расчищал от снега ту площадку. Ей хотелось сказать: «Нет, я не хочу умирать!», но этого сделать она не смогла, потому что потеряла сознание.
Очнулась она тут же. Придя в себя, она инстинктивно скосила взгляд на корыто, но оно всё ещё было пусто. Давно уже должны были принести еду!
Ей не хотелось вставать, она снова закрыла глаза и перед ней калейдоскопом пошли эпизоды её жизни. Жизнь у неё была так коротка, что можно было бы сказать, что жизни-то у неё ещё не было. Ей вспомнились картины недавнего детства. Горячий и липкий язык матери вылизывает её спину, брюшко, мордочку. Приятный и сытный сосок материнского живота, он питает маленького поросёнка так, что тот засыпает с соском матери во рту. Их было пятеро. И каждому доставалось вдоволь материнского молока, ласки и слов любви: «Поросёнок ты мой!».
Но однажды всё изменилось. Утром хозяин пришёл и отнял четверых от сосков матери, положил в широкую корзину с сеном на донышке и отнёс на рынок. Там их оглядывали и ощупывали десятки глаз и рук. Наконец один человек выбрал нашу свинью, тогда ещё поросёнка, это и был нынешний хозяин.
Господи, потом началась поистине райская жизнь: новый хозяин пищи давал вдоволь, и такая она была сытная разнообразная пища, варенная пища, там различались кусочки картошки, капусты, моркови, были какие-то крупы, а также мокрый хлеб. И комнатка в чулане была тёплая, и лежанка мягкая из пахучего сена.
И пусть её не выпускали на улицу, на лужок или поляну, не давали свободы и воли, целыми днями держали в одной и той же комнатке чулана, пусть, ей не на что обижаться на нынешнего хозяина: в комнатке всегда было чисто и сухо, и солнце сюда заглядывало, и дождь сюда не проникал, не доставали дождинки, а ручьи протекали мимо. Когда нужно было, она засыпала, когда хотелось – просыпалась, и лежанка была всегда сухая и мягкая.
– Так вот для чего весь этот рай?! – воскликнула свинья и вскочила на ноги. – Не бывает так, чтобы человек тебя кормил просто так. Просто так ничего не бывает. За всяким действием стоит смысл и цель. Здесь смыслом и целью являюсь я. Вернее, не я, а моё мясо и сало. Не я! Я тут как будто не причём. Обо мне никто не подумал! Человек думает не обо мне, когда покупает меня на мясо, он думает о мясе. Нет, меня в этом мире ни для кого нет, а есть только моё мясо, мясо и сало. О Господи!
Свинья стала учащённо ходить по своей комнатке, слёзы текли из её карих глаз. Ей хотелось куда-то деться из этого странного мира: провалиться сквозь землю, исчезнуть, пропасть, развалиться на части. Или уснуть, но так, чтобы никто её не видел, но она  продолжала бы осознавать сама себя. Нет, не понять свинье этот мир, в который пришла она лишь на мгновенье и непременно должна погибнуть под ножом человека. И не когда-нибудь погибнуть, а именно сегодня, сейчас, сию минуту. Погибнуть исключительно потому, что человеку нужно есть. Он и позволил мне жить, оказывается, потому, что через меня превращал свою пищу в моё мясо, то есть ещё в пищу. О Господи!
Свинье стало плохо и она опять потеряла сознание. Не прошло минуты, как она снова очнулась, и опять инстинктивно посмотрела в сторону корыта, но пищи там не было и на этот раз.
«Меня что, решили заморить голодом?! – подумала свинья. – Как же всё-таки я хочу есть!» – воскликнула она вслух и въяве ощутила, как стало сосать в её желудке, сосать больно и неприятно. Все её мысли сконцентрировались теперь на проблеме желудка, ни о чем другом она думать уже не хотела, да и не могла. Она опять вскочила и стала нервно ходить кругами рядом с корытом.
Из хозяйского дома послышался шум, снова открылась дверь во двор. Свинья явственно ощутила запах пищи и ринулась к своей двери-калитке. Стала несдержанно хрюкать, даже – орать, так ей захотелось есть. Всё остальное исчезло, в глазах и голове была только пища, которая в виде кастрюли приближалась к её корыту. Человек, который нёс эту кастрюлю, в поле внимания свиньи не попадал. Она даже не заметила, кто это нёс ей пищу. Правда, краем глаза заметила, что это был свой. И руки у него были свои. Только он почему-то правую свою руку прятал у себя в кармане фуфайки. «Ну да ладно, прячет, значит, так надо» – пронеслось в голове свиньи.
Запах пищи вызвал сильное головокруженье. Свинья, можно сказать, сошла с ума от желания есть. Она ринулась к несомой кастрюле, но человек встретил её морду своим боком, состоящим из ватной фуфайки. То есть человек, идя в комнатку и увидев стремительное приближение свиньи, вдруг повернул свой корпус влево, и тем закрыл кастрюлю от свиньи. И начал двигаться своим боком вперёд, оттесняя свинью к корыту. Не было торопливости в действиях человека.
Хотя между человеком и свиньей началась борьба, и человек был явно сильнее, но победить он не торопился, а всё присматривался к свинье, повторяя: «Машка, Машка, сейчас, погоди…».
В тот момент к свинье и человеку в чулане подошёл ещё человек, стал помогать оттеснять свинью.
– Наконец-то, Генка, я уж думал, придётся одному управляться. – сказал первый человек второму.
– Замешкался я, Сашка, с носками и брюками. А если честно, я – как наши родители, ты ж видел – отец прячется, мать плачет. Я смогу только за ноги её подержать, чтоб не брыкалась и не убежала. – ответил Генка.
– И то хорошо, – сказал Сашка. – Сейчас я воткну, а ты хватай её за ноги и крепко держи.
В следующее мгновение всё решилось. Сашка вылил содержимое кастрюли в корыто, свинья жадно набросилась на пищу. Воспользовавшись тем, что свинья отвлеклась на еду, Сашка стал над нею и наклонился, немного приподнял её левую переднюю ногу левой своей рукой, а правой, вытащив охотничий нож из кармана фуфайки, со всей силы воткнул его свинье в самое сердце. Зафиксировав свой, как он понял, точный удар, он тут же, не мешкая, воткнутый нож повернул на сто восемьдесят градусов в ране. Свинья мгновенье кричала, это был мощный крик, содрогнувший всё вокруг. Параллельно крику проявилось сильнейшее движение свиньи вперёд. Генка не растерялся, схватил свинью за задние ноги, свалил её на правый бок и со всей своей силой прижал к полу. И Сашка насел на неё, отвалив её вправо от корыта. За мощным криком свиньи вышел уже утихающий писк и захлёбывающийся хрип. Скоро свинья утихла навеки.
Свинья замысел Сашки поняла за мгновенье до его ножевого смертельного удара. Понять-то поняла, но аппетит откладывал это понимание в сторону, главное, говорил, еда, насытиться надо, а понимание – потом. «Надо же, – пронеслось в голове свиньи, – как ловко человек выдумал: пока вы жадно едите, мы вас убьём. Специально ведь вынесли еду позже, чем обычно, чтоб аппетит меня разбирал».
И в то мгновенье невыносимая боль в сердце насквозь пронзила свинью. «Как во сне» – подумала она и силы стремительно стали её оставлять. Последние мысли свиньи были странные: «Мясо, они разберут меня на мясо и сало, насытятся мной, освоят всё моё самое ценное, а остальное выбросят вон. И никогда не узнают, кто же я была на самом деле. Да это и неинтересно никому. Главное в нас – мясо и сало».
Всё, кончилась жизнь свиньи, о которой мы ничего не знаем и не узнаем. И имени у неё не было, ничего у неё не было. А что было, о том мы не ведаем и не хотим ведать. От свиньи было нужно лишь, как она сама говорит, мясо и сало.
Нет, еще – кровь. Сашка и Генка расширили рану и кровь свиньи слили и собрали в тазик. И ещё черпали кровь из груди, когда её вскрыли и разделывали. Получился почти полный тазик. Эту кровь жарили на сковородке с луком и специями. Вкусно, объедение! Это национальное блюдо тюрков Саяно-Алтая: жаренная кровь.
Вообще, смерть свиньи обернулась для семьи большим праздником. Ради этого праздника её и растили. Была жаренная кровь, потом свежее мясо и часть ливера, сваренные с бульоном. Пир да и только!
И над всем этим весельем носилась последняя мысль свиньи: «Мясо, они разберут меня на мясо и сало, насытятся мной, освоят всё моё самое ценное, а остальное выбросят вон. И никогда не узнают, кто же я была на самом деле. Да это и неинтересно никому. Главное в нас – мясо и сало».
Сказать честно, это не совсем так, потому что в семье всё-таки было два человека, знавших, кто была свинья на самом деле. Это хозяин и хозяйка дома. Первый прятался в доме, он не мог видеть и даже не мог представить себе её смерть. Вторая тоже пряталась и откровенно плакала.
Они оба за полгода пребывания свиньи в доме успели её полюбить. И разговаривали с ней, как с человеком.
Значит, они-то знали, кто она на самом деле. Но извечный порядок вещей им было не изменить.
                15.01.2013 г.