Перекат

Два каменистых острова разделял перекат. Обычно, купающиеся, заходили в начало первого островка там, где вокруг него река бурлила, и пускались в воду, которая несла их стремительно вниз по течению. Такой аттракцион доставлял удовольствие особенное: полежишь себе на берегу, погреешься, а потом ныряешь в реку и даже почти не гребёшь.
Мы еще ребятишки. Мои друзья девочки и мальчики, которые ещё не знают, что в настоящем будущем они уже мамы, загруженные заботами и жаждой наживы, папы, прозябающие в пивнушках вечерами по будням, а в выходные обкуривающиеся спайсами, чтобы изжить в себе всякие мысли о грядущем, о долгах и тяжелой работе. Теперь в нас болит всё: каждая наша жила болит, нас давят морально и мы зависим от всего и мы просыпаемся и мы чувствуем, что смерть неизбежна и уже близка кажется, а жизнь она непонятна, она одно удивление, она одно ожидание, что она при всей видимости и неумолчности – глухая и незримая.
Но смерть уже подкосила и некоторых из нас: у тебя оторвалось сердце, тебе и вовсе отрезали голову, а ты ещё жива, но уже мертва.
Мы дети. Ты, безголовенький, бросаешь в воду обломок лодочного винта и мы бросаемся, ныряем в реку наперегонки, чтобы найти его первым. Я ищу винт особенно яростно и потому, что люблю внимание и вдвойне более, что жажду внимания этой вот девочки, наркоманочки.
Ты тянешься сейчас ко мне сухими и синюшными руками, но я отвергаю тебя и не узнаю тебя. Ведь где ты, чернобурочка, та с которой я и заговорить не смел, та на которую я и глядел украдкой, та девочка, за которую я погибал под колёсами машины, спасая во сне?
Но я и не виню тебя от того, что знаю, что хуже сам: просто провинциальный ноль с амбициями.
Я забыл истинное своё лицо. Я человек, который о твоём поцелуе мечтал по-настоящему, той мечтой когда ты уверен, что это не воплотиться… Человек, который сейчас если бы захотел, совершил бы с тобой множество отвратительных пошлостей, а может быть даже и убил тебя ради интереса, если бы не страшно было.
Я ребёнок. Я отношусь к миру с проникновением. Вот я скукожился и обнял свои колени, обдуваемый ветерком, смотрю на свои мурашки, на твою плоскую грудь. Даже изгиб губ твоих, твой смех, наполняют всё невыразимой прелестью и делают меня счастливым. Еще нет риторических вопросов: в чём смысл и как же быть? Я есть и в этом я понимаю смысл.
Летний зной. Природа в ожидании грозы. Взрослые покидают пляж, спеша на свои дачи, а мы по-прежнему ныряем за лодочным винтом, то печем водяные блинчики, то камни кидаем, кто дальше. Воздух наполнен движением: кружит мошкара, а выше коршуны, а внизу рыба плёскается. Вы видите, как небо заволакивает чёрное крыло тучи и река становиться угрожающей, свинцовой? Смех наш постепенно иссякает и в нас пробуждается иное чувство – мы заворожены. Теперь мы осознаём себя уязвимыми и незначительными, маленькие пешки в мироздании. Мы не облачаем мысль в слова, но душой понимаем, что жизнь не сосредоточена в нас, а вернее мы часть этой жизни.
Мы стоим рядом, мы друзья, мы ещё дышим и в нас сочиться тёплая кровь. Мы ещё совсем юные и в нас нет губительного распада. Мы смотрим на всё объемлющую сущность этого дня, на эти сумрачные горы и проникаемся временем, которое, подобное перекату, уносит наши тела безвозвратно.