Разговор с прошлым

Иду по старой проселочной дороге. То тут, то там попадаются крестьянские избы. Иногда совсем новые, еще пахнущие свежей сосновой смолой, но чаще - старые, покосившиеся, почти вросшие в землю. Это сараи, некогда бывшие жильем.
Примерно через час передо мной расстилается поляна, берега которой омывают воды громадного, в сто восемьдесят квадратных километров, озера, заросшие травой, камышом и зелеными кустарниками.
Глазами ищу то, что очень хочу увидеть. Да вот оно! Поворачиваюсь и оказываюсь лицом к лицу со старыми развалинами. Это как раз то, к чему я шла многие, многие годы. Ну, здравствуйте, дорогие руины, некогда барского дома. Время не пощадило вас. Теперь вы смотрите на мир пустыми глазницами окон. Набекрень съехавшая крыша обнажила ваше нутро, больше похожее на большой бугор, заросший травой, и только украшением которого являются три тоненькие, обдуваемые ветром и поливаемые дождем, березки. Дом умер, как умирают люди, о которых никто не заботится.
Но ведь была у него другая жизнь. Ведь то, что она была у него не совсем уж такой печальной, говорят еще сохранившиеся белые колонны, между которыми можно увидеть три ступеньки, ведущие когда - то к парадному входу. И жили в нем хозяева, далеко не бедные люди, которых уже никто не помнит. И только Дора Тимофеевна помнит, как после революции в нем разместилась школа четвертой ступени, в которой была учительницей дочь тех самых владельцев, которых уже никто не помнит, и куда они делись, никто не знает. И только она может рассказать о том времени, когда еще совсем маленькой девочкой вместе с мамой каждый день ходила в школу, потому что эта женщина - крестьянка взяла на себя заботу о молодой учительнице, помогая ей по хозяйству и уборкой в классных комнатах. Подросшая Дора потом окончила эту школу, поехала в Ленинград, встретила там войну, пережила блокаду, служила зенитчицей, была награждена медалью "За оборону Ленинграда" и, вспомниная свои детские годы, рассказала о школе и своей первой учительнице Марии Станиславовне.
- Здраствуйте, Мария Станиславовна, моя дорогая бабушка, сельская учительница школы четвертой ступени. Расскажите мне, как вы жили. Не можете? Молчите?
Так разрешите мне немножко пофантазировать с помощью рассказов Доры Тимофеевны. Я вижу вас молодой, высокой стройной в белой кофточке с глухой застежкой и стоячим воротником, в черной длинной почти до пят юбке, подол, украшенный рядом узких блестящих ленточек. Широкий черный пояс плотно обхватывает Вашу тонкую талию.
Вы еще молоды, полны сил, но только очень одиноки. Ваш муж погиб еще в ту, гражданскую войну, в 1921-ом, сопровождая санитарный поезд.
Вы больше не выходили замуж: растили дочь, тоже Марию, мою будущую мать и сына Володю, который служил верой и правдой своему Отечеству, участвуя в войне 1941-1945 года, а потом работая за рубежом. Дора Тимофеевна единственная ваша ученица, выжившая в эту войну, может подтвердить это.
Детей своих Мария Станиславовна очень любила, но воспитывала в труде и строгости. Только и слышно было:
- Мария, убери свою постель, собери игрушки, присмотри за братом.
А когда стала подрастать:
-Займись посудой.
Мария до блеска начищала большой медный семеный самовар, чистила столовое серебро, серебряные кубки, большие и маленькие, и много лет спустя получила все это как приданое.
Свадьбу Маруси справляли громко и весело, собралась молодежь из всех соседних деревень. Всем было интересно посмотреть на жениха: высокого, статного военного. Особенно восхищались портупеей, перекинутой через плечо, кожаной, новенькой чуть поскрипывающей.
-Такие-то кожаные ремни да в крестьянское хозяйство - вот бы пригодились, - щепотом и завистью произносили мужики.
На плечи Володи легло все домашнее хозяйство. Он пилил дрова, запасая на зиму, косил траву, сушил сено, разжигал камни, когда было холодно, согревая комнату, где работала моя бабушка.
А потом как-то все сразу стихло: опустел дом, увез жених Марию, уехал учиься Володя и только ученики по утрам давали жизнь ему. Но и они вырастали и постепенно покидали насиженные места, уезжая в город учиться. И так бы длилось долго, но грянул 1941 год.
Наступили летние каникулы, и  Мария Станиславовна поехала в Белосток навестить семью своей дочери Маруси, где тогда жил и работал зять и сама Маруся. Я совсем не помню то время, когда она у нас гостила.
Наступил месяц июнь 1941 года. Все чаще слышалось слова "война". За три дня до нее бабушка решила вернуться домой. Уехала от нас, но и домой к себе не вернулась. Пропала без вести. И не узнала она, что такая запись вскоре появится в документвх ее детей и многих, многих граждан Советской страны.
Без вести пропавший. Какой же он пропавший без вести, еслы была у каждого из них фамилия и имя, рядом друзья и товарищи, с которыми воевал, командиры, военноначальники, которые должны были отвечать за каждую жизнь.
Пропали без вести, а кости их до сих пор находят энтузиасты поисковых отрядов и доказывают, что это были бойцы, которые защищали свою Родину. Может быть, среди них есть и останки моих родственников и твои. Бабушка. Но для меня ты не умерала, не исчезла без вести. Ведь недаром в народе говорят, что в каждой ученице живет душа его учителя, что учитель до тех пор, пока живут его ученики.
Никогда не мечтавшая стать учителем, я стала им. Видимо, какая-то незримая нить связала наши родственные души, передала из прошлого в наше настоящее твою мечту, твое желание. Я чувствую, что-то есть у меня от тебя. Судя по тому, как прожила свою жизнь твоя ученица Дора Тимофевна, ты воспитала хороших людей. Я старалась делать то же самое. Я очень старалась, и если у меня это получилось, спасибо тебе за это, дорогая моя бабушка, Мария Станиславовна, сельская учительница школы четвертой ступени.
Я стою, склонив голову, пред развалинами старого барского дома. Стою и думаю, что если очень-очень захотеть, то и руины заговорят и расскажут, что жизнь не умирает, она только плавно переходит из одного состояния в другое, из одной эпохи в другую.
Жизнь продолжается...