Бой без правил

…Николай досадливо поморщился. Телефон, не умолкая ни на секунду, продолжал трезвонить  настойчиво требуя его к себе. «А, чтоб тебя!» - лицо Николая искривилось, словно он раскусил очень кислую ягоду. Затем, оторвавшись от работы,  протёр ветошью грязные, вымазанные дешёвым солидолом  руки и, дотянувшись до трубки, нажал кнопку выключения.
В квартиру вновь вернулась тишина, и он повернулся хмурым лицом к киборгу: «Ну, вот, Роб, сейчас мы с тобой чуть подправим коленный сустав, и ты будешь совсем как новенький» - он пару раз ударил молотком по металлической, издавшей глухой звук, чашечке коленного сустава киборга.
Полюбовавшись на дело рук своих, Николай несколько раз посгибал и поразгибал ногу робота. «Ну, что я тебе говорил? Посмотри, как хорошо у нас получилось. Сейчас я чуть-чуть  заложу в шарнир маслица, и ты будешь о,кей!»
Николай потянулся рукой к тубе с солидолом и, неожиданно вздрогнув, отдёрнул руку -  телефон, ожив, вновь затрезвонил.
«Какого чёрта! - Видишь, я занят!» - он с явным нежеланием с кем-либо разговаривать отвернулся от продолжавшего трезвонить аппарата.
Но телефон не умолкал.
«Осточертел ты мне!» - Николай схватил трубку и рявкнул: «Пошёл к чёрту, я  занят!»
В ответ на ругань Николая, в трубке, голосом Игоря, зачастили:
- Коля, это же я, ты что не узнаёшь своего лучшего друга? Я вот чего звоню уже целый час…
Николай внутренне усмехнулся - «Тоже мне, лучший друг! Видите ли, он целый час звонит…. Да всего-то минут десять».
А трубка продолжала говорить захлёбываясь, пропуская буквы и целые слоги:
- Нет, ты понимаешь, они решили, кулуарно конечно, не посоветовавшись со мной, твоим импресарио, выпустить на ринг вместо киборгов более совершенных боксёров - андроидов! И они…
Перед глазами Николая, словно они вместе находились в кабинете на 107 этаже небоскрёба бизнес-центра,  предстал его «лучший друг» - импресарио Игорь. Тот, разместив свои пышные телеса в мягком, ортопедическом кресле, часто облизывая влажные губы и отсвечивая на-голо обритой головой при свете двухсотваттной лампочки под зелёным потолочным абажуром, частя и проглатывая слоги, продолжал говорить:
…понимаешь, решили, что киборги уже не вызывают такого интереса у болельщиков, как раньше, и они….  Короче, если я не соглашусь на их условия, то есть, если мы не согласимся на их условия, то они заставят нас оплатить, то есть меня, понимаешь, огромную неустойку…
Коля, я разорён! Я окончательно разорён, понимаешь! - заплакался он.
Николай представил, как Игорь, достав огромный носовой платок в голубую и красную клеточку, вытер свою блестящую лысину и лицо, затем, словно он находится среди публики, скривил лицо в плачущей гримасе.
«Чёртов ублюдок! Он, видите ли, разорён. Да с твоими миллионами…». Николай скре-жетнул зубами: «Тоже мне нищенствующий монах…». Он поморщился, словно опять разжевал кислую ягоду, и она попала ему на открытый нерв.
 …Я, Коленька, хоть ты и лучший мой друг, голос Игоря потвердел, вынужден, как это мне не прискорбно, отказаться от твоих услуг и поискать другого компаньона…, ну, такого…, у которого есть андроид-боксёр…. Ты уж прости меня.
Николай испугался: если Игорь разорвёт с ним контракт, то ему, Николаю, останется только одно - идти по миру и просить милостыню. Он задолжал всем: друзьям, знакомым, малознакомым, за квартиру…, и даже лавочнику - за купленный сегодня утром литровый пакет кефира и дешёвенький солидол для РОБа.
 Этот, случайно подаренный ему судьбой контракт на бой его киборга  на ринге, хоть как-то мог вытащить его, Николая, из беспросветной нищеты. Избавить от поселившейся в его квартире, после неудачного  выступления на последнем чемпионате по бою без правил между людьми, нужды, и  поправить окончательно пошатнувшееся его финансовое положение.
 На том, оказавшимся последним для него соревновании, противником оказался его давний недруг и соперник за звание Чемпиона - Хрусталёв: сволочь несусветная и убийца.
Николай, как-будто всё, что произошло тогда,  вспомнил так ярко и подробно, что, казалось, всё происходит здесь и сейчас: Николай лежит на кушетке - ему делают массаж ноги, а Хрусталёв, проходя мимо со своим тренером, гаденько улыбнувшись, прошипел: «Чемпион, сегодня у тебя последний бой, запомни…! Я тебя сегодня сделаю!»

                *     *     *
Николай тогда не придал значения его словам, знал: он сильнее Хрусталёва, тело его лучше физически подготовлено к соревнованию, и чувствовал он себя прекрасно.
Первый раунд он провёл преотлично: спокойно, не особенно напрягаясь, он держал Хрусталёва на «расстоянии», и пропускал лишь слабые удары, чтобы потянуть время и доставить удовольствие зрителям.
Он хотел закончить бой к концу второго раунда своим коронным ударом - эффектным хуком левой рукой. Но всё неожиданно пошло не так после того, как он прополоскал рот водой из поданной ассистентом пластиковой бутылки.
 Вообще-то, пытаясь вспомнить всё до мельчайших подробностей, он задумался - воду  для полоскания рта должен был подать ассистент, но вот он ли её подал? Николай совершенно не мог вспомнить - ни тогда, ни сейчас. Этот эпизод с водой совершенно не закрепился в его памяти, он вылетел из его головы напрочь! Почему? Всё остальное он же помнит, а вот эпизод с водой…
Уже в начале второго раунда он вдруг почувствовал сначала лёгкую, а затем всё усиливающуюся слабость, словно в его теле образовалась дыра и через неё катастрофически быстро вытекала энергия.
Он уже не мог так эффективно защищаться, он лишь ещё кое-как мог уклоняться от уда-ров, и старался, чтобы удержаться на ногах, почаще входить в клинч.
Зрители в зале, особенно болельщики Хрусталёва, засвистели и заулюлюкали, начали выкрикивать в его адрес разные оскорбления. А потом  и вовсе стали бросать на ринг, стараясь попасть ему под ноги,  пустые банки из-под пива.
Рефери, словно не замечая состояния Николая, не давал ему возможности передохнуть в клинче, и всё время твердил: «Брек! Брек!»
Шум и галдёж в зале переросли в потасовки между болельщиками.
Перед глазами Николая всё плыло…. Он уже не чувствовал наносимых ему ударов: в глазах потемнело, голова раскалывалась от боли…
Последнее, что Николай, падая после очередного удара, осознал - сильную боль в левой руке.
Пришёл он в себя на больничной койке. Рядом стояли тренер и врач. Врач говорил: «Что с ним случилось, я не знаю. Скорее всего…, закупорка какого-нибудь кровеносного сосуда в голове - бокс…, знаете ли…, анализы покажут…. А вот рука сломана в локтевом суставе, и…
- Он сможет продолжать заниматься боксом? - это уже спросил тренер.
- Нет, категорически - нет! Его спортивная карьера, как боксёра…, и вообще… спорт для него - заказаны!

                *     *     *
 Даже не успев сообразить как у него это вырвалось, он, сжав трубку так, что побелели костяшки пальцев, перебил импресарио: «Не отдавай контракт другому клиенту, слышишь, у меня есть подходящий для тебя андроид».
Трубка, словно поперхнувшись, удивлённо закашлялась.
Николай почувствовал, и даже представил на мгновение, как импресарио, неожиданно прерванный на самом интересном для него месте, застыл с открытым ртом, и машинально, скорее всего, по привычке, трёт лысину.
Затем из трубки донеслось:
- У тебя… бойцовский… андроид? - сомнение явно читалось в голосе импресарио.
- Да. Я же тебе говорю: не отдавай никому контракт. Я когда-нибудь тебя подводил?
- Нне-ет…, но…
- Не отдавай никому контракт, - повторил Николай более твёрдо.
- Смотри, не подведи меня, иначе я раздену тебя догола! - пригрозил Игорь.
Не разденешь, усмехнулся Николай, бросая трубку на рычаг. Меня уже давно раздели.
Представив себе Игоря в этом, таком непривычном для него состоянии, Николай непроизвольно рассмеялся. Настроение, после двухмесячной депрессии, на короткое мгновение улучшилось, а потом он спохватился: где же я достану андроида? Может, кто из друзей выручит, хотя… это вряд ли.
 Друзья существуют только до тех пор, пока ты на высоте, пока от тебя можно чем-то поживиться, короче - пока ты полезен…, а как только….
А может у меня и вообще не было друзей, подумал он с горечью, и никогда не было? Бы-ли лишь прихлебатели, были любители покрасоваться рядом с чемпионом по боям без правил, и были любители покутить на его денежки?

                *     *     *
В то, благословенное для него время, он не вылазил из ресторанов, имел две шикарные машины и квартиру в престижном районе. А сколько эффектных светских девочек и длинноногих, с круглыми тугими попками моделей, было рядом с ним: не только на светских фуршетах и в постели…. А, как только чемпион оказался не у дел, и денежками перестало пахнуть, они переметнулись к другому… чемпиону. «Ох, жизнь ты спортивная!» - вздохнул Николай, и повернулся к роботу: «Ну, Роб, что скажешь?»
Робот никак не отреагировал на вопрос Николая, он промолчал.
Николай совершенно упустил из виду, что он перед ремонтом сам отключил у него питание, и Роб, хоть пытай его калёным железом, не сможет произнести ни слова.
«Машина - есть машина!» - вспомнилось Николаю распространённое среди людей выра-жение.
Он собрался уж было включить тумблер питания Роба, но прошлое вновь растревожило его душу.
Так и не прикоснувшись к тумблеру, Николай сел в плетёное из лозы кресло: он снова был там, в прошлом…
Немного подлатавшись с помощью опытного хирурга, и почти восстановив функции сломанной руки, он, выписавшись из больницы, в которой оставил кучу денег, решил восстановить справедливость - аннулировать победу Хрусталёва. Но в какие бы двери не стучался - везде брали деньги, давали обещания, но… стена не пробивалась.
Спортивные же бонзы на все его просьбы разобраться, отвечали - «Необходимы доказательства».
А с доказательствами у него заклинило.
Лечивший его врач неожиданно стал говорить, что никакого отравления не было, хотя ранее, с твёрдой уверенностью пообещал предоставить все необходимые документы и анализы. Потом хуже - неожиданно, ночью, загорелся архив с медицинскими картами.
Пожарные инспектора выдали заключение - пожар возник из-за короткого замыкания старых, отслуживших свой срок, электрических проводов.
Через полгода хождения по инстанциям у него закончились деньги: он продал обе машины, квартиру, и оказался почти на улице без гроша в кармане, если бы не скоропостижная смерть от инсульта бабушки.
Николай не был женат, у него не было детей, и сейчас, в его безденежном состоянии, он и не мечтал найти себе подругу жизни - «Кто за меня, бедняка, пойдёт замуж?» - с горечью рас-судил он.
 Вселившись в две, оставленные бабушкой в наследство комнаты, он на оставшиеся деньги от наследства, по случаю  приобрёл бойцовского робота. А познакомившись с импресарио Игорем, хоть изредка, когда приходила удача, зарабатывал немного денег на «Боях без правил».
И вот сейчас он мог лишиться всего: по контракту, если он не примет участия в заранее обговорённом бое, он должен будет уплатить неустойку, такую огромную, что продай он квартиру, робота, и себя в придачу,  денег всё равно бы не хватило на оплату всего его долга.
Задумавшись, теребя в руках промасленную ветошь, он сидел на скамеечке перед роботом и искал выход - выход из глухого угла, в который его загнали обстоятельства.
Достать огромную сумму денег для выплаты неустойки он не мог, выставить на бой андроида он тоже не мог - просто у него такого андроида вообще не существовало, значит…, что? Значит, пора прощаться с жизнью - другого выхода не находилось.
Тогда почему он так уверенно попросил Игоря не рвать с ним контракт? Что заставило его так ответить?  Безысходность, типа - хуже уже всё равно не будет, или что-то другое?
Медленно, по капельке, из подсознания потек наружу ответ на его вопрос - он решил вы-ставить самого себя на бой вместо андроида! Конечно, победы ждать не приходилось - он не был бойцовским андроидом, он был всего лишь слабым человеком! 
Подставляя себя под избиение человекоподобной машине, он, в конечном итоге, всё же оказывался в выигрыше: во-первых, при проигрыше, а он обязательно проиграет (это даже к бабке ходить не надо), он не будет платить неустойку, и получит какую-никакую копейку за участие в бое; во-вторых, если андроид его убьёт, то он вообще никому, ничего не будет  дол-жен, даже себе - с мёртвого взятки гладки…
Остановившись на этой мысли, он криво усмехнулся, словно уже прощаясь с жизнью, и запитал робота. Когда индикаторы перестали куролесить, и засветились ровным светом, он стал разговаривать со своим единственным, вероятно, другом:
- Роб, как ты считаешь, справлюсь я с андроидом?
- В каком смысле хозяин? - робот принял позу непонимания.
- В каком смысле…? Да в том смысле, что мне предложили подраться с андроидом.
- Это несерьёзно, хозяин. Ты и пару ударов не выдержишь.
- Так уж и не выдержу?
- Да точно, хозяин, - стеклянные глаза Роба, выражая полную свою уверенность, чуть притухли.
- Ндаа…, успокоил, нечего сказать. - Спасибо друг!
- Пожалуйста, хозяин, - Роб поклонился.
Интересно, из какой это телепередачи он научился так, по-японски, кланяться, усмехнулся Николай, и неожиданно для себя совершенно успокоился. Затем, дотянулся до телефона и набрал на трубке номер импресарио.
Когда в трубке раздался недовольно-раздражённый голос Игоря, он сказал:
- Игорь, запиши имя моего андроида на бой.
- Какого андроида…?
В голосе импресарио Николай вновь почувствовал и недоверие, и неудовольствие, словно Николай своим предложением имени андроида помешал выполнению какого-то его плана.
- Как, какого? Разве не ты говорил, что я должен выставить андроида?
- Говорил…, - голос Игоря как-то увял, - но я думал…
- Ты думал, что я не смогу его выставить, и ты сможешь, за просто так, захапать, под предлогом неустойки, мою квартиру и Роба…
- Нет, нет, что ты, - голос окончательно покинул импресарио, - я…, я…
Николай представил, как его «друг» растерянно поводя глазами по стенам, по потолку, и вытирая лысину своим огромным платком, ищет слова оправдания.
- Да не переживай ты. Если бы я был на твоём месте, я бы точно так же поступил, - решил Николай «помочь» ему выйти из неловкого разговора: - Не бери в голову, - добавил он, и в иронической улыбке сощурил глаза.
- Правда? Ты серьёзно?
- Серьёзно, серьёзно.
Николай чуть не рассмеялся прямо в трубку, но вовремя сдержался.
- Так ты запишешь моего андроида на бой, - уже более настойчиво повторил он свой вопрос.
- Конечно, конечно…, сейчас…. Подожди минутку, ручка куда-то запропастилась…
До Николая донёсся облегчённый вздох, затем, что-то зашуршало, и наконец, в трубке вновь возник голос импресарио:
- Давай, диктуй.
Николай на какое-то мгновение задержал дыхание, а в голове пронеслось - «Господи, спаси и помилуй меня! - Не делаю ли я ошибку?»
Затем, словно прыгая в омут головой вниз, окончательно решившись, он твёрдо произнёс: «Андроида зовут Ник!  Иии… он очень похож на меня… теперешнего. -  Он изготовлен по моему специальному заказу…, как моя копия».

                *    *    *
До дня проведения боя оставалось всего ничего - неделя.
Николай,  пытаясь больше походить на андроида, чуть ли не вдвое увеличил тренировочную нагрузку. Двигаться и говорить он тоже стал как андроид.
Теперь его можно было увидеть бегающим по парку не только по утрам, но и среди дня, и даже поздно вечером. Дома он накачивал мышцы штангой и эспандером, а прыгучести добивался при помощи детской скакалки, по случаю приобретённой в shope.
 Нанося очередь мощных ударов  по старенькой, но прочной, изготовленной по специальному его заказу, груше, выдерживающей даже удары Роба, он приговаривал: «Ничего, мы ещё подерёмся. Правда, я уже не тот, что десять лет назад, но мы ещё покажем себя. Меня с первого удара в нокаут не пошлёшь…. Ведь не пошлёшь, а… Роб?» - спрашивал он у робота.
Робот, лупцуя рядом висящую грушу, помаргивал стеклянными глазами и молчал. Он не мог ответить на такой вопрос, он не был запрограммирован на человеческие эмоции такого рода. Он был всего лишь железной машиной!
К концу недели Николай почти полностью смог вернуть себе былую, времён его триумфальных побед,  форму, хотя и до этого он не бросал тренировок. Он, как тренер Роба, не мог позволить себе расслабиться, и ежедневно, наравне с ним, выполнял физические упражнения.
А сейчас его нагрузки многократно возросли, но это уже была необходимость.

                *    *    *
Даа, маловато времени, сокрушался он, обливаясь холодной водой в душе, хотелось бы косые мышцы живота  ещё поднакачать…. Да и левая рука всё же, кажется, слабовата...
Смыв пот с тела, он подошёл к огромному настенному зеркалу и, поворачиваясь направо и налево, критически осмотрел свою фигуру - зеркало отразило сухощавое, совершенно безволосое, чуть смугловатое тело с гармонично накачанными мышцами.
 Ну, да ладно, ничего, сойдёт, если воспользоваться тональным кремом, прошептал он.  Будем надеяться, что зрители и судьи не смогут отличить меня от андроида, иначе… - неминуемый крах всей моей затеи!
Он подмигнул себе самому в зеркале - зеркало мгновенно вернуло его прищур, и он, до-вольный увиденным - улыбнулся, а затем, непроизвольно проведя рукой по обритой голове и безволосому телу, вздохнул.

                *    *    *
Переполненный зал бурлил. Болельщики, и просто любопытные, громко переговарива-лись, пили баночное пиво и заключали пари. Среди общего шума и говора можно было услышать имена Хрусталёва и его, Николая Волобуева - имена нынешнего чемпиона и его, экс-чемпиона по боям без правил.
 Присутствовавшие на десятилетней давности соревновании за Титул Чемпиона, болельщики и просто зрители,  делились впечатлениями о прошлом бое и загадывали,  кто же  победит в сегодняшнем бою  - андроид Волобуева или андроид Хрусталёва? 
Приверженцы Хрусталёва, размахивая руками и хватая противников за отвороты костюмов, пытались перекричать своих оппонентов, а те, тоже кричали, обзывались и матерились.
И весь этот, производимый ими шум и гам, перекрывали крики брокеров, предлагавших незамедлительно делать ставки.
Холодный свет рамп освещал пока ещё пустой ринг и скамьи судей перед столом, покрытым красной материей, и  стоящими на нём гонгом и часами.
Наконец, перекрывая весь этот бедлам, прозвенел звонок к началу соревнований, и в зал, важно шествуя, вошли судьи.
Рефери, подняв канат, ужом проскользнул на ринг, и застыл истуканом посредине.
Зал постепенно угомонился, и лишь то тут, то там, раздавалось приглушённое покашливание, да не успевшие остыть от спора болельщики, шёпотом продолжали ругаться между собой.
И опять тишину нарушило какое-то шевеление среди болельщиков и зрителей.
В залу вошёл в сопровождении близких друзей и товарищей, и уселся на почётное место Хрусталёв.
Его болельщики взорвались бурей оваций и здравиц, приветствуя своего кумира - непобедимого, многолетнего чемпиона! Отовсюду понеслись крики - «Ура Хрусталёву!!!  Мы с тобой чемпион!!! Покажи этому ублюдку, как ты умеешь драться!!!» Покажи этому недоделанному, где его место!!!»
Болельщики Николая, помнившие его по прежним боям, не остались в долгу!
В зале вновь закипели страсти: вот кто-то кого-то «нечаянно» приложил по носу, потом по уху. Брызнула первая кровь, и… пошло-поехало:
В ход пошли кулаки и спинки скамей - развернулась нешуточная драка!
Полицейские, вначале со спокойно-равнодушными лицами наблюдавшие за потасовкой, по чьей-то незримой команде, взяв в руки дубинки, бросились наводить порядок…. 
И навели!
Арестовав с десяток главных крикунов, и выпроводив их из зала, они заставили буйную публику присмиреть.
В зале опять восстановилась относительная тишина.
 И вот, диктор объявил о начале соревнования.
«Андроид» Николая, в халате, с низко надвинутым до самых бровей капюшоном на голове, в сопровождении своего импресарио прошёл на ринг. В зале захлопали в ладоши, и кто-то даже крикнул: «Ник, держись! Не дай себя уложить на лопатки!»
Но эти жиденькие выкрики и хлопки сразу же перекрыл мощный всплеск оваций, когда в проходе появился андроид Хрусталёва в сопровождении тренера и двух ассистентов.
Зал бисировал долго, стоя, до тех пор, пока Хрусталёв не поднялся со своего места и, поклонившись в благодарность, не попросил тишины.
Лишь после его просьбы зал успокоился, и вновь наступила взрывоопасная тишина.
Прозвучал гонг, возвещая о начале первого раунда.
Николай скинул с плеч халат и вышел на середину ринга. Андроид Хрусталёва уже ожидал его. Они пожали руки в приветствии.
После взмаха руки и слова рефери «Бой!», они начали колошматить друг друга.

                *     *     *
Николай, пытаясь выиграть время и не дать себя покалечить или убить в первом же раунде, стремительно перемещался по рингу, увёртывался, быстро менял позицию - он всеми способами пытался не подпускать к себе противника на близкое расстояние. Изредка, находя хоть незначительный просвет в защите андроида, он, для набора очков, наносил мгновенные удары.
Но как он мог серьёзно навредить машине, лишь внешне похожей на человека, и имеющей стальной каркас обтянутый искусственной кожей?!
Войдя в клинч, он сумел заглянуть андроиду в глаза - они были мертвенно пусты: в них не было жизни, они не выражали никаких эмоций!
«Убьёт и не поморщится» - мелькнуло в голове Николая, и он удвоил осторожность.
Но как он ни старался, всё же всех ударов избежать не смог - у него уже была рассечена бровь, и под глазом набухал здоровенный синяк. Икроножная мышца правой ноги несусветно болела после удара ноги андроида. И весь он был какой-то…, вроде его пропустили через мельничный жернов.
 Отдыхая в перерыве между первым и вторым раундами, он ни о чём не думал, не слушал скороговорки Игоря - он отдыхал телом и душой. Ему надо было, хотя бы частично, восстановить силы - не до разговоров ему сейчас было, и не до разбора «полётов» в первом раунде! 
Всё, о чём говорил Игорь, он и сам прекрасно знал, и он даже хотел сказать Игорю, чтобы тот заткнулся, но пожалел тратить на ответ импресарио хотя бы крупицу энергии.

                *     *     *
Второй раунд начался для него неудачно. При первом же выпаде андроида он получил мощный удар по голове: на какое-то мгновение в глазах потемнело, и он опустился на колени. Подскочивший к нему рефери, сказав андроиду - «брэк!», принялся отсчитывать секунды. На счёте семь Николай поднялся.
«Бой!» - сквозь туман в голове расслышал он и, закрыв голову локтем, приготовился отражать новые удары.
Андроид Хрусталёва механически, без злобы и эмоций, приступил к новому избиению противника!
Николай теперь больше защищался, чем нападал: он берёг небольшой, оставшийся неизрасходованным остаток энергии для своего единственного удара. Он ловил момент, когда робот, решив, что с противником покончено, чуть расслабится и приоткроет голову.
Это было его единственное слабое место, и Николай, уже не так резво увёртываясь от наносимых ударов, ловил этот единственный для себя, может быть последний в своей жизни, момент!
Ещё один мощный удар по голове и ногой в грудь отбросил Николая на канаты, и он, падая, повалился на ковёр.
Он чуть дышал. В голове сверкали искры, а дыхание прервалось от боли. Он лежал, не шевелясь, и ждал: ждал, когда андроид приблизиться к нему на расстояние вытянутой руки и наклонится, чтобы нанести последний сокрушительный удар…, иии… тогда всё - Николай Волобуев перестанет существовать…, навсегда!
Он лежал и ждал, как ждёт, застыв перед броском, кобра!
И дождался!
Андроид наклонился, взмахнул рукой для нанесения последнего смертельного удара, но она, рука, так и не опустилась на поверженного противника. 
Навстречу голове андроида, словно спущенная с тетивы лука стрела, вылетел кулак левой руки Николая.
Что-то хрустнуло в шее андроида, и его голова завалилась набок…
 Затем, раздался глухой стук падающего, безжизненного тела.
Это была победа! Чистая победа нокаутом! 
Николай, пошатываясь, поднялся и, не дожидаясь рефери, поднял левую руку со сжатым кулаком победителя в бое без правил! Он вернул себе доброе имя чемпиона!
Притихший до этого момента зал, взорвался в овациях, и никто, в том числе и Николай, не услышал, как чуть слышно прогремел выстрел из беснующейся толпы.

                *     *     *
Николай, наслаждаясь победой, счастливо улыбался и, слушал овации - это бисировали ему, бисировали, признавая его победу, признавая его прежние заслуги!
Сначала он не почувствовал боли в левой руке, она пришла к нему мгновением позже, когда из локтя показалась кровь, а до этого момента он, покачиваясь от слабости, опирался на рефери, и благодарно улыбался своим….
И тут он неожиданно подумал: «Оказывается, у меня так много друзей, и они пришли на встречу со мной, а я-то думал…» - и, не успев закончить мысль, упал, сражённый вдруг накатившей слабостью и болью.
А в наступившей тишине зала вновь прозвучал одинокий хлопок выстрела, и Хрусталёв, выронив дымящийся пистолет из руки, замертво повалился к ногам своих друзей.

                ---<<<>>>---