Короткое замыкание

Кристофер Сад — или то, что от него осталось — лежал на засаленном и пожелтевшем от времени матрасе. Его измученное тело было небрежно прикрыто обрывком грубой ткани. Единственный мерцающий торшер насилу освещал помещение, зато изредка выхватывал лица людей, которые столпились вокруг импровизированного ложа. Люди были самой разной наружности, возраста и пола. Здесь были и седые старики в тюрбанах, и молодые женщины в хиджабах, и совсем еще малые дети, в которых также текла восточная кровь. Все они с неподдельным интересом изучали угловатое лицо Кристофера, некоторые смеялись, а некоторые не могли сдержать слез. Кристофер тоже смеялся и тоже плакал.

Очередной кошмар приближался к кульминации. Крис вцепился в край покрывала и потянул его на себя, отчаянно пытаясь спрятаться от внешнего мира. Еще какое-то время его закрытые глаза видели сполохи искр и танцы простых геометрических фигур, а потом все внезапно погасло и смолкло. Крис вслушивался в пустоту, но лишь ощущал холодные мурашки, что копошились на его спине. Ему было страшно, но он привык. Скоро все закончится. Осталось совсем чуть-чуть. Три, два, один…

Раздался звук выстрела, только на этот раз далекий и глухой. Тело Криса скрутила ужасная судорога, его трясло и знобило. Он переживал этот момент в сотый раз, но каждый раз боль была неподдельной, прямо как в то роковое утро… Еще один выстрел, такой же глухой и далекий. Крис не поверил своим ушам, ведь должен был прозвучать один выстрел, один. А теперь их два! Он затаил дыхание, ровно до того момента пока не раздался еще один. Крис понял, что окончательно спятил.

Или нет? Если кошмар перестал повторять сам себя, перестал разыгрывать одну и ту же партию, то, может, теперь все наладится? Маловероятно. Крис хотел бы поверить в эту замечательную фантазию, но он лишь продолжал слушать. Кто-то мерно барабанил по дереву, словно человек, пытающийся из последних сил проломить крышку гроба. Нет, слишком больная фантазия, так не пойдет. Крис понял, что серия кошмаров не закончилась и не закончится никогда.

Он сполз с матраса, неуверенно поднялся на ноги и побрел на шум. Через пару шагов его едва ли не вывернуло, но он успел схватиться за косяк и отчасти прийти в себя. Грохот ни на секунду не прекращался. У Криса раскалывалась голова, но он все равно двигался, хотя бы ради того чтобы устранить его раз и навсегда. И лишь в затхлом коридоре до Криса окончательно дошло, что грохот доносится из-за двери.

Он навалился на дверь и трясущейся рукой нащупал изогнутую ручку. Холодный металл обжег его ладонь и вызвал плохие воспоминания, но Крис отогнал их и открыл дверь.

Глаза Кристофера слишком давно не видели настоящий дневной свет, они привыкли к полумраку и ночным ужасам. Он жмурился, хорошо хоть темный силуэт частично перекрывал сочащийся отовсюду свет. И тут Крис осознал, что перед ним стоит живой человек.

Он вперился затуманенным взглядом в лицо незваного гостя. Гость же что-то неразборчиво бормотал и не давал Крису никакой возможности сосредоточиться на проблеме. Еще он ухватил Криса за рукав, да так, что Крис отшатнулся и едва удержался на ногах. Лицо гостя казалось знакомым, но Крис боялся слишком углубляться в свои воспоминания, так как последние ничего кроме боли обычно не приносили.

— Кристофер, это ты? Что с тобой? Крис, а? — говорил гость.

А Крис из последних сил стоял, но его мысли были где-то далеко как в пространстве, так и во времени. Теперь он находился на школьном дворе и беседовал со своим странным другом.

— Крис? Ты пьян? — не унимался гость. — Прости. Мне срочно нужна помощь… Можно войти внутрь? Я потом объясню. Крис, ты тут?

Странный друг рассказывал про какие-то дыры и каких-то карликов. Крис, как обычно, ничего не понимал, но ему всегда было интересно послушать новости из мира науки. Странный друг был в этом докой. Как же его звали? Фрэнк? Франклин? Нет…

— Крис, я закрою дверь. Ты не против? — гость хлопнул дверью. — Меня… меня кто-то преследует.

Фред. Точно! Его звали Фред.

Крис вернулся обратно в свое тело, в свой личный храм страданий и боли. Он проследовал взглядом за странным гостем, и тут его сознание озарила гениальная догадка: странный друг и странный гость — один и тот же человек. Фред, мать его, Холл! Крис повторил это вслух и упал.

Крис пришел в себя через много часов, только лежал он теперь не на холодном полу и не на зловонном матрасе, а на диване в гостиной. Он слегка повернул голову и понял, что стало ему заметно лучше, хотя от здорового человека он все еще отличался не меньше, чем дряхлый старик отличается от новорожденного. В комнате что-то радикально переменилось: к примеру, пропало с привычного места кресло. Он еще немного повернул голову и теперь нашел взглядом проклятое кресло. Ко всему прочему на нем сидел человек.

Крис замер, волна страха прокатилась по его измученному телу. В оцепенении он наблюдал за человеком, а тот поднес руку к лицу, послюнявил палец и перевернул страницу книги, которая, как оказалось, лежала все это время у него на коленях. Нет, не может быть, галлюцинации не читают книги. Крис напряг последние извилины. Точно. Фред, мать его, Холл. Так значит, все было взаправду.

Кристоферу мучительно не хотелось разрушать новообразованную идиллию. Он молчал, наслаждаясь каждой секундой, так как знал, что странный гость через мгновение не обратится в призрака из очередного кошмара. А человек напротив тем временем читал книгу Воннегута под названием «Бойня номер пять». Он не мог читать что-либо другое, так как все остальные книги давным-давно были снесены на чердак и забыты. И только эта все время валялась раскрытой на одной и той же странице на столе рядом с креслом.

— Я… Я уже написал тысяч десять страниц и все выбросил, — Крис пробормотал загробным голосом, едва сдерживая порывы кашля. — Но если я когда-нибудь эту книгу и кончу, то… то даю вам честное слово, никакой роли ни для Фрэнка Синатры, ни для… ни… в ней не будет.

Если кто-то и умел пугать людей, то это, несомненно, был Кристофер Сад, так как глаза странного гостя наполнились ужасом, волосы вмиг поседели, а сам он подпрыгнул на месте чуть ли не на высоту собственного роста. Крис понял, что слегка перестарался и, пытаясь исправить ситуацию, неуверенно промямлил:

— Цитата… книга… из книги, — после этих слов Крис начал задыхаться в кашле.

Гость пришел в себя и подбежал к дивану. Он страшными усилиями приподнял голову Криса и подложил под спину декоративную подушку, которая валялась рядом. Кажется, это помогло. Крис рукавом рубашки вытер слюни с лица и уставился на гостя тупым взглядом.

— Крис, ты живой? Ну, слава богу. Я  не знал что делать, — сказал гость скороговоркой. — Что с тобой стряслось? То есть я знал… знаю, но не знал, что все так плохо. Прости…

— Фред, мать его, Холл! — торжественно прохрипел Крис.

Фред слегка отшатнулся, так как достоверно не знал, чего можно ожидать от своего забытого друга детства. Но, по крайней мере, он знал одно: даже в подобном состоянии Крис был способен переломать ему все ребра и кости. С военными, пусть и в отставке, шутки плохи.

— Принеси стакан воды. Сможешь?

Фред склонил голову и скрылся на кухне. Он долго искал чистый стакан в нагромождениях грязной посуды, затем просто стакан, а потом открыл кран и набрал холодной воды в помятую железную кружку.

Крис с жадностью выпил воду, после чего с размаху швырнул кружку на пол. Далее он добротно промассировал пальцами область головы за ухом и произнес:

— Мне нужно полчаса, чтобы привести себя в порядок. Располагайся.

— Крис, я это… Меня…

— Потом, — отрезал Кристофер Сад и побрел в ванную.

Где-то за стеной зажурчала вода, а потом раздались приглушенные стоны и тяжелые всхлипы. Фреду стало не по себе, и он вернулся к единственному возможному в данной обстановке занятию.

Книга валялась рядом с креслом, Фред ее поднял и быстро отыскал примятые страницы, на которых, вероятно, и располагались те самые слова Криса. Как оказалось, написано было не «тысяч десять страниц», а всего «тысяч пять страниц», но в остальном Крис практически не соврал. Речь шла о войне. Фреду врезалась в память фраза «крестовый поход детей». Он ненадолго погрузился в чтение, но вскоре отвлекся на возню в ванной.

Фред встал и от нечего делать отправился в соседнюю комнату. В нос ему ударила отвратительная смесь из запахов мочи, пота, сигаретного дыма и пролитого спиртного. В углу валялись десятки пустых и полупустых бутылок, окурки, различные лекарства, предположительно, тяжелые антидепрессанты и успокаивающие. Вся эта смесь была не только зловонной, но и чрезвычайно опасной для здоровья. Фред хотел подобрать первую пачку от таблеток, но внезапно почувствовал посторонний взгляд на собственной спине. Он резко обернулся и увидел бесконечно уставшие глаза Кристофера Сада, испещренные кровавыми сосудами.

— Крис, — неуверенно сказал Фред, — зачем ты убиваешь себя?

— Это не так и сложно, если прежде ты убивал других…

Фред слабо поверил в больную логику, но понял, что есть вещи, находящиеся просто за гранью его восприятия, за чертой его личной зоны комфорта, и он решил промолчать.

Свет мерцающего торшера превратил сцену в эпизод из страшного фильма. Фред знал, что слово за ним, но он не мог выдавить и звука. Так бы все и продолжалось, если бы Крис не ухватил своего странного гостя за рукав и силой не вытолкнул из комнаты. Потом он бахнул дверью и гаркнул:

— Вход запрещен. Понял?

— Крис, да я вообще…

— Ты понял? — перебил его Крис.

— Да, понял. Прости.

Фред до конца не осознал, за что извинился, но грозный лик и бас Кристофера Сада вселяли в него животный страх.

— Итак, — начал Крис, — передо мной стоит сам Фред Холл и лишь Господу Богу известно, что привело его сюда.

Крис, облаченный в выцветший халат, на время замолчал и направился к креслу, оставляя за собой мокрые следы. Фред заметил у Криса наметившуюся лысину, которую предательски подчеркивали мокрые волосы.

— Кстати, книгу можешь оставить себе, ничего нового я не узнал, — сказал Крис и бросил книгу на стол. — Итак?

Перед Фредом со скоростью света пронеслись события уходящего дня. Если бы его попросили оценить вероятность такого исхода, то есть такого, что он вечером окажется в доме своего забытого и разбитого друга, то он бы — Фред Холл — с легкостью приравнял ее нулю.

— Это сложно объяснить, я не знаю, пока не знаю, что происходит, — нетвердо проговорил Фред, — но за мной следили…

Фред на секунду задумался, а Крис с огромной тяжестью опустился в кресло и снова начал мять область головы за ухом. В его глазах сверкнуло мимолетное наслаждение.

— Следили, говоришь? А может это всего лишь плод твоей излишне яркой фантазии?

Последнее Крис сказал без сарказма, так как хорошо помнил школьные годы.

— Нет, исключено. За мной не просто следили. Меня… меня пытались схватить.

— Зачем? — сказал Крис с раздражением. — Зачем ты приехал сюда?

— Не знаю. Домой мне точно нельзя, а больше и некуда.

— Где тачка? — выпалил Крис, привстав с кресла.

— А?

— Машина где? Ты хоть не додумался бросить ее возле дома?

— А… нет, конечно, нет. Она в двух кварталах отсюда.

— Молодец. Соображаешь еще, — сказал Крис. — Значит, домой тебе нельзя, друзей у тебя нет…

— Почему нет? Есть, — на этот раз перебил Фред. — Мы по пятницам пиво пьем в пабе.

— Ясно. Прекрасно. А жена у тебя есть?

— Ты про Мэйди?

— Ну, тебе виднее, — сказал Крис и скорчил жуткое подобие улыбки.

— Она мне не жена, но мы уже полгода как живем вместе. Кстати, нужно же ей позвонить-сказать… я еще в обед отключил телефон… она, наверное, страшно переживает.

— Нет. Давай телефон сюда. Живо!

— Но…

Фред нерешительно полез в карман за телефоном. Крис вырвал аппарат у него из рук, с мясом оторвал заднюю панель и извлек аккумулятор. Потом бросил детали по разным углам. Фред потерял дар речи, а Крис чуть ли не впервые окинул взглядом своего странного друга. Перед ним стоял молодой человек тридцати лет от роду со светлыми волосами, которые безобразно торчали во все стороны. Голубые растерянные глаза, слегка продолговатое лицо, длинная как у жирафа шея — да, это определенно был Фред, мать его, Холл, почти такой же, каким его запомнил Кристофер Сад. Время практически не поработало над Фредом, чего нельзя было сказать о Крисе. Хотя, причем тут время...

— Значит, — продолжил Крис, как ни в чем не бывало, — ты кому-то перешел дорогу в своем ящике?

— Ящике? Каком таком ящике? Ты про что? — удивленно возразил Фред. — Я обычный научный сотрудник, работаю в институте астрофизики. Обыкновенная рутина.

— Тогда какого черта ты делаешь здесь?

— Ну, я же говорил…

— Значит, не все говорил, — сказал Крис и откуда-то выудил сигарету.

Через полминуты лицо Криса растворилось в облаке дыма. Фред на дух не переносил запах табака, поэтому он слегка отстранился и продолжил:

— Крис, я честно… честно не знаю кому бы мог перейти дорогу… разве что… — он на секунду задумался, — разве что один экзотический объект, за которым я уже давным-давно слежу.

Крис выдохнул и согнулся в сильном кашле, но рукой подобно дирижеру указал Фреду продолжать.

— Ну, экзотические космические объекты — это такие, в которых вещество пребывает в экстремальном состоянии.

— А, твои карлики с дырами. Столько воды утекло с тех пор…

— Да, — Фред растекся в широкой улыбке. — Помнишь, значит. Хорошо. Короче говоря, мы работали над новой теорией так называемых «коротких замыканий», только речь идет не о замкнутых электрических проводах, а о процессах внутри нейтронных звезд… Крис, ты тут? Что с тобой?

Крис склонил голову к коленям и обхватил голову обеими руками. Какое-то время он сидел неподвижно, а затем снова начал активно массировать часть головы за ухом. Это уже походило на некий нездоровый ритуал. Фред присел перед ним, а Крис приподнял голову и показал ему опустошенные глаза.

— Крис?

— Продолжай.

— Что с тобой происходит?

— Продолжай рассказывать, черт тебя побери.

Фред горько вздохнул и попытался собраться с мыслями.

— Нейтронные звезды состоят не из одних лишь нейтронов, то бишь электрически нейтральных частиц, там присутствуют и электроны и протоны. Токи, к слову, отвечают за чудовищное по силе магнитное поле звезды. Но, не вдаваясь в технические подробности, можно просто сказать, что при некоторых условиях в недрах нейтронной звезды происходит так называемое «короткое замыкание» и звезда приобретает огромный импульс, то есть начинает быстро двигаться в случайном направлении.

— Ты издеваешься что ли? — проговорил Крис.

— Нет, ты же сам просил рассказывать, — виновато ответил Фред. — Я пытаюсь растолковать тебе необходимый теоретический минимум…

— Ладно, валяй дальше.

— Я говорил, что «мы работали», но это продолжалось недолго, вскоре от нашей дружной компании остался лишь ваш покорный слуга. На это было несколько причин, — в голосе Фреда появились нотки разочарования, — во-первых, полное отсутствие экспериментальных данных, а во-вторых, наша, то есть моя теория зиждилась на достаточно противоречивых постулатах… Я уже был на грани отчаяния, и тут Вселенная явила нам Грим Рипера!

Фред уставился на Криса, с которым произошло невозможное: он обрушился внутрь себя, подобно звезде в предсмертной агонии, при этом оставаясь абсолютно неподвижным и безмолвным. Фред не знал как реагировать, к тому же Крис не был суеверным человеком. Грим Рипер, так звали полузабытое божество смерти из Северной Америки, не имел особого смысла для человека, который сам прошел девять кругов ада войны. Если где-то и существовал живой Грим Рипер, то он сейчас сидел в мрачной комнате напротив Фреда Холла, а также в тысячах других мест, где люди убивали и убивают друг друга, не ради жертвоприношений божеству смерти, а ради… впрочем, Кристофер Сад еще не сказал свое последнее слово.

Фред отвернулся и ушел в дальний угол комнаты, там подобрал кусок собственного телефона, повертел его в руках и положил в нагрудный карман рубашки.

— Я сам дал название звезде, — продолжил Фред, — может быть это, конечно, и глупо, но звезда не переставала меня удивлять с тех пор, как я узнал о ней, точнее с тех пор как она сама решила дать знать о себе.

Крис отчасти пришел в себя.

— Начнем с того, что этой звезды не существует, — Фред что-то прикинул в голове и поправил локон, который упал на глаза, — по крайней мере, согласно теории вероятностей. Вероятность появления нейтронной звезды в окрестностях Солнечной системы, то есть в долях световых лет от Солнца, ничтожна. Крис, это нули, нули и еще раз нули после запятой. Ты должен это понимать.

У Криса увлажнились глаза, но он внимательно слушал, может быть, из последних сил.

— За всю историю Солнечной системы могло набраться не более дюжины таких космических странников, которые или пролетали мимо или даже залетали на огонек. Однако, вероятность последнего исхода еще меньше на порядки, — Фред набрал воздуха в грудь. — И даже в таком случае нейтронная звезда практически не представляет никакой опасности, так как является относительно стабильной, если не поглотит критическую массу вещества, но для этого…

— Но для этого ей нужно попасть прямиком в Солнце? — Крис вышел из небытия.

Фред посмотрел на него с испугом, но ответил:

 — И да, и нет. Законы небесной механики работают немного по-другому. Звезды не сталкиваются с треском подобно бильярдным шарам, они или образуют замкнутые орбиты или просто расходятся как в море корабли, с той лишь разницей, что взаимно искривляют траектории друг друга.

Примерно в этот момент Кристофер Сад окончательно потерял терпение. Он вцепился пальцами в ручки кресла, а его лицо приобрело багровый оттенок.

— Фред, мать его, Холл. Что ты, черт побери, вообще несешь? — начал свою тираду Крис. — Ты говоришь о вещах, которых нет, и которых не может быть, согласно твоей ненаглядной теории вероятностей. Но при этом ты позволил себе завалиться в частный дом человека, которого все, включая тебя, с легкостью забыли и без которого с такой же легкостью обходились годами…

— Крис…

— Нет, нет никакого больше Криса! Есть мешок с костями, который может отдать концы в любую секунду, но даже при этом он вынужден терпеть параноидальный психоз горе-ученого. Тебя преследовали? Тебя хотели схватить? Кто? Может быть люди в черном?

— Крис, прости. Мне действительно больше некуда пойти, и я уйду, если ты скажешь, только дай мне закончить. Я прошу тебя.

Кристофер Сад резко встал, махнул рукой на своего странного друга и направился на кухню. Оттуда он вернулся уже с полным стаканом виски, в котором едва успела раствориться пара-тройка таблеток.

— Видишь этот стакан? — спросил Крис. — Пока он полон, ты можешь говорить, потом убирайся ко всем чертям. Предупреждаю, пью я быстро.

Фред не стал спорить, а лишь мимолетом отметил, что в запасе у него четыре-пять глотков времени. Он собрался с мыслями:

— Крис, ты абсолютно прав. Все так и есть, точнее так и было, до того как дал о себе знать Грим Рипер. И дал он себе знать благодаря именно тому самому «короткому замыканию», которое я безуспешно пытался обосновать…

Крис сделал второй глоток.

— Один из орбитальных радиотелескопов зафиксировал чудовищный всплеск излучения в окрестностях Солнечной системы, но ему не придали значения, так как ни одна модель должным образом не описывала феномен, ни одна… за исключением моей.

Третий глоток.

— Всё списали на сбой в оборудовании. Помехи и прочая ерунда. Но я внимательнейшим образом изучил спектр излучения и пришел к выводу, что он с точностью до… не важно… точно описывается моей моделью «коротких замыканий».

На дне осталось на пол пальца мутной жидкости.

— Грим Рипер с релятивисткой скоростью несется во внутренние области Солнечной системы. Шанс, что он поглотит тот же Меркурий — мизерный, но после вышеуказанных совпадений я уже готов поверить во что угодно. Грип Рипер будет здесь через двадцать пять часов.

Кристофер Сад допил напиток. Он не бросил стакан на пол, как этого ожидал Фред, а с несвойственной ему аккуратностью поставил его на стол. Потом поправил всклокоченные волосы, что-то пробормотал себе под нос на неизвестном наречии и спокойно сказал:

— Поговорим завтра, можешь переночевать на диване. Одеяло — в шкафу.

Кристофер Сад ушел в свою клетку. На прощание он здорово хлопнул дверью. Каждый остался наедине с собственными страхами и переживаниями.

В одинокой и угрюмой комнате было уж слишком неуютно стоять, поэтому Фред долго не раздумывал и завалился на диван. Он честно попытался обо всем забыть и хотя бы немного поспать, но в голову лезли самые разные мысли, словно муравьи, приметившие каплю меда. Фред в очередной раз прокрутил в голове события последних дней…

Верно, все началось не тогда, когда Грим Рипер дал о себе знать, а много позже. Звезда объявилась несколько месяцев назад. С тех самых пор Фред работал сам, проверял и перепроверял данные, он не хотел бросаться грудью на амбразуру, дабы в итоге не оказаться посмешищем. Лишь неделю назад Фред понял, что тянуть больше некуда, что в статье просто не осталось места для ошибок, и что можно наконец-то поделиться статьей с научным сообществом. И вот прошло еще несколько дней, и он оказался там, где просто не мог оказаться, точно так же как и его личный Грим Рипер.

У Фреда кружилась голова от вихря невероятных событий, он не мог поверить, что кто-то хотел ему помешать. Помешать сделать что? Ведь он отправил ранее статью трем знакомым ученым. Правда, никто так и не ответил, вот что было странно. На такую реакцию Фред, честно говоря, не рассчитывал, но ведь всякое могло случиться. Всякое…

Через некоторое время сумбурные размышления Фреда сошли на нет, и он забылся.

Очнулся Фред глубоко за полночь. Сон не придал ему сил, а скорее наоборот. Он готов был поклясться, что разбудил его ружейный выстрел неподалеку, но вокруг царила тишина и лишь изредка доносились приглушенные стоны из-за двери, которая отделяла его от Криса. Фреду стало не по себе, и он пошел на кухню с намерением выпить прохладной воды.

Он приоткрыл дверь холодильника. Наружу вырвался свет и слегка разогнал мрак вокруг. В холодильнике кроме бутылок пива и кастрюли с каким-то варевом ничего и не было. Фред уже почти захлопнул дверь, но его взгляд привлек сложенный вдвое лист бумаги, который лежал на одной из полок. Он взял его в руки и развернул. Лист был исписан кособоким почерком Криса и обладал какой-то странной энергией, от которой у Фреда начали трястись руки. Он мысленно проклял себя за то, что нашел записку, но теперь не мог ее не прочитать:

 «

Мне жаль, что до этого дошло. Последние дни, месяцы, годы слились в один затяжной кошмар. Я не знаю, что удерживало меня все это время, наверное, мне не хотелось заставлять некоторых из вас стоять под холодным дождем у кромки моей могилы. Я не выздоравливаю и никогда уже не выздоровею. Простая логика подсказывает, что все это стоило прекратить давным-давно. Всем бы стало только лучше, в том числе и мне.

От меня отвернулись мои близкие. За это я не могу винить их. Нельзя изо дня в день на протяжении многих лет видеть, как медленно разлагается родной человек. Друзья? Война, как ничто другое, связывает людей друг с другом, но все мои друзья или давно сгнили в земле или в одиночестве доживают свой век в нескончаемом ужасе и депрессии. Правительство? Под его началом я участвовал в делах, гнусность которых сложно переоценить. Затем это же правительство всеми силами пыталось замести следы и в первую очередь изолировать нас — ветеранов — от внешнего мира, а говоря простым языком: просто забыть и перечеркнуть. Я презираю как правительство, так и военных врачей, которые вместо настоящего лечения выписывали мне лекарства, сравнимые по эффекту разве что с плацебо. Эту боль просто так нельзя заглушить, но масс-медиа вас убедят в обратном: вы живете в славном мире, где нет места таким людям как я.   

Я не могу выздороветь, и этим я даже немного горжусь. Нельзя полностью оправиться после того, что видели и вершили мы. Тогда нам казалось, что мы боремся за правое дело, пытаемся не стоять в стороне и хоть что-то исправить в этом богом забытом мире, но все эти иллюзии рушатся после того как ты слепо убиваешь невинного ребенка или женщину. Я действительно не знаю, что может спасти этот мир, похожий на величественный театр, на заднике которого текут реки крови и слез.

С тех пор я пробовал все, чтобы заполнить пустоту и исправить некоторые ошибки. Я принимал участие в новых боевых операциях, прилагая огромные усилия к спасению людей, но это не помогло воскресить те жизни, что оборвались ранее не без моего участия. А вернуться к нормальному существованию я тоже не мог, ведь это было бы настоящим надругательством над теми отчаявшимися вдовами и искалеченными детьми. Нет. Я бы никогда не смог любить свою жену и растить собственных детей, зная и помня обо всем этом. Так я остался ни с чем. Слишком глубоко погруженный в войну, чтобы жить в мире, и слишком разбитый, чтобы быть на войне.

Каждую ночь я переживаю один и тот же кошмар, но иногда все меняется, и приходит оно. Огромное существо, от которого веет ледяным холодом, с горящими рубинами вместо глаз, а панцирь ему заменяют миллионы острых как бритва граней. Я не знаю, что это, но иногда мне кажется, что оно сопровождало меня всю мою чертову жизнь, только с каждым днем приближалось все ближе и ближе. Теперь я уже чувствую его жуткое дыхание, но мне не страшно, так как я давно знал, что придет время платить по долгам, и вот этот момент уже совсем близко: скоро я стану свободным. Прощайте.

Кристофер Сад

»

Фред положил записку обратно и осел на пол, словно тряпичная кукла, утратившая поддержку. Так он просидел некоторое время, прижав голову к коленям. Ему еще никогда не было так плохо, даже в тот день, когда с родителями произошел несчастный случай. Теперь же несчастный случай произошел с окружающим его миром.

В беспамятстве, забыв про всякую воду, он добрел обратно до дивана, чтобы впасть в беспамятство другое, только более щадящее.

Разбудил Фреда на этот раз не ружейный выстрел, а далекий голос из потустороннего мира:

— Грим Рипер будет здесь через полсуток?

Фред подумал, что ему померещился вопрос. Его знобило и мутило. Он едва продрал глаза и увидел над собой грозное лицо Криса, чему несказанно обрадовался.

— Сколько… который сейчас час? — выговорил Фред сиплым голосом.

— Завтрак и ланч ты уже пропустил, могу предложить сухой паек, — ответил Крис на удивление бодрым голосом.

Фред посмотрел на наручные часы.

— Черт возьми, я должен сообщить обо всем нужным людям. Ведь это касается всех нас, больше нет смысла и времени скрывать и скрываться.

— Зачем?

— Что значит зачем, Крис? Разве ты не понимаешь? Грим Рипер будет здесь меньше чем через двенадцать часов и есть ничтожная вероятность, что он уничтожит все вокруг, все, в мгновение ока.

— И? Разве что-то можно исправить? — спросил Крис совершенно спокойно.

— Нет, но… — Фред принял сидячее положение. — А как же мой долг как ученого, как человека?

— Долг? Что ты знаешь о долге…  Нет ничего более отвратительно в этом мире, чем долг, — Крис задумался. — Кто-то из правительства пытается тебе помешать рассказать правду. Не ты первый, не ты последний. Смирись и наслаждайся жизнью, пока можешь.

— Нет, так нельзя…

— Нельзя, говоришь? Каждый день в мире погибают тысячи людей: от голода, от шальных пуль, от осколков гранат, от средневековых болезней. Нельзя, говоришь? Можно! Ты и твои друзья пьют пиво по пятницам в баре, и никто не жалуется. Жизнь прекрасна, черт тебя возьми!

Фред встал и пристально посмотрел на Криса. Между ними медленно разверзалась огромная пропасть.

— Да, ты прав, конечно, прав, — проговорил Фред, — но ты сейчас толкуешь про атомную бомбу, которая до основания выжгла Хиросиму и Нагасаки, но забываешь об атомной электростанции, что располагается в пяти километрах от города и мирно снабжает всех грошовой энергией…

— Что ты несешь, Фред? — спросил Крис с нескрываемой враждебностью.

— Несколько лет назад я побывал в буддистском храме и до сих пор помню слова одного местного монаха…

— Какого еще к черту монаха?

— Каждому человеку дан ключ, открывающий врата рая; этот же самый ключ открывает и врата ада.

— Отлично, мать твою, теперь ты меня решил накормить дешевой притчей какого-то никчемного монаха?

— Решать тебе, Крис, — произнес Фред. — Я прочитал твою предсмертную записку. 

***

Фред ехал по трассе с максимально дозволенной скоростью, так как страшно опасался копов, что сновали вокруг да около. Он должен был успеть, они должны были успеть. Крис сидел рядом и пил пиво. Кажется, он был по-настоящему счастлив впервые за много лет.

Солнце давно скрылось за горизонтом. Ближний свет фар выхватывал лишь небольшой кусок дороги и прилегающей обочины. Последний жилой дом, заправка или магазин остались давно позади, поэтому Фред дождался пологого съезда с трассы и резко повернул руль вправо. Они ехали до тех пор, пока колеса машины окончательно не погрузились в песок. Фред еще какое-то время вжимал педаль газа, но машина закапывалась все глубже и глубже.

— Приехали, — сказал Фред и посмотрел на своего старого друга.

— Твое здоровье! — ответил Крис и символично вознес банку пива, чтобы затем хорошенько приложиться.

Они вышли из машины и молча побрели куда-то на север, прочь от трассы и остальных людей. Вокруг них простиралась бескрайняя пустыня, а над ними висели мириады далеких звезд.

— Долго еще? — спросил Крис, допив пиво.

— Не знаю, наука это неточная, может быть пять минут, может быть пятьдесят пять.

— Тогда привал.

Они сели на холодный песок и уставились на узкий серп новой Луны.

Фред сидел и любовался ночным небом. Он вспомнил, что подобное занятие как ничто другое прививает смирение и воспитывает характер. Через время у него затекла шея, он склонил голову и замер, так как неподалеку от Криса приметил ртутное облако, медленно плывущие по направлению к ним. Сначала он принял облако за мираж, но затем оно начало обрастать деталями: два горящих рубина вместо глаз, панцирь в виде миллиона острых как бритва граней. Фред потерял дар речи. В безмолвном ужасе он наблюдал, как существо вплотную приблизилось к Крису и протянуло ему какое-то подобие руки, но еще больший ужас охватил его, когда Крис в ответ протянул руку существу.

Крис сидел и любовался ночным небом. В голове у него слегка шумело от нескольких банок пива. Он думал, что в целом жизнь не такая уж и плохая штука, просто ему сильно не повезло. А потом произошло нечто странное: Луна под необычным углом разделилась на две полусферы. Одна половина продолжала оставаться практически невидимой, а вторая вспыхнула ярче тысячи звезд. Землю залил невиданно яркий свет, который обратил в прах Криса, Фреда и все, что их окружало на миллиарды километров вокруг.

***

Фред протер глаза, и ужасный мираж растворился. Не было никаких горящих рубинов, не было никакого панциря в виде миллиона острых как бритва граней. Вокруг все так же простиралась бескрайняя пустыня, а над ним все так же висели мириады звезд. Только вот Крис почему-то уже не сидел, а лежал на холодном песке в неестественной позе.

Фред на карачках подполз к Крису и заглянул ему в глаза: ничего кроме вечности в них не читалось. Фред слегка отогрел кончики пальцев собственным дыханием и прикрыл веки Криса.