Пара

ПАРА


     Иван Иваныч не спеша усаживался в кресло. Садясь на мягкие подушки сиденья, он уже заранее предвкушал все удовольствия пребывания в любимом ложе. Слегка потянувшись, словно подготавливая свою усталую спину к приятному отдыху, он ложился на спинку кресла, вкушая уют и блаженство, нежно обнимающие всё его тело. Наслаждаясь нескончаемым уютом пребывания в своём любимом ложе, Иван Иваныч не торопился ни с какими мыслями. Не проходило и пяти минут, как его веки совершали первое неспешное движение вниз и затем также неспешно поднимались вверх. Улыбка растягивала его губы, на лице читалось блаженство райского покоя и полное умиротворение. Наконец, ленивые движения век становились всё реже и реже, тело расслаблялось полностью, принимая форму кресла. Ослабевшие руки безвольно опускались на колени, все мышцы его тела вяло освобождались от тонуса, и едва уловимое дыхание равномерно поднимало его грудь.
     Наступал по-детски сладкий и безмятежный сон. Даже во сне его лицо не покидала улыбка. Алые губы порой слегка двигались – видел Иван Иванович добрый и успокаивающий сон. Расслабленное тело иногда подрагивало, и тучные формы его слегка колыхались, не нарушая приятного сна Иван Иваныча.
     Иван Иваныч гордился своим телом. Вот уже 15 лет он работал над своими формами. Он добивался с упорством спортсмена пышности форм и представительной солидности. Его труд не пропал даром. Тело недолго сопротивлялось наплыву калорий и жиров. Уже через полгода после перевода его на новую должность у него появился округлый живот. Правда, рубашка ещё скрывала его, но сдержать начавшееся округление фигуры не смогла.
     И вот его тело напоминало каток для асфальта с такими же объёмными и округлыми формами. В его брюки могли бы спокойно убраться двое, да, пожалуй, осталось бы ещё место для третьего потощее. Радости Иван Иваныча не было предела – ещё бы такой солидный мужчина, рядом с ним никому нет места. Не было ни одного зеркала, в которое не заглянул бы Иван Иваныч, напоминая себе о своей солидности и, заставляя при этом всех обращать на себя внимание. Любовь к своему телу заполнила всю его жизнь. Каждый день теперь начинался с продуманной диеты и заканчивался составлением сытного меню на завтра. 
     Были, конечно, и неудобства с пышными формами: поднимаясь по лестнице, приходилось останавливаться, чтобы отдышаться и успокоить дыхание. Появилась усиленная потливость – Иван Иваныч почти всегда ходил с влажной рубашкой под мышками. На лице и шее приходилось  частенько убирать пот носовым платком, от чего тот был всегда влажный. По этой причине в его карманах постоянно находились не менее трёх носовых платков, оттопыривающих карманы. К ряду незначительных неудобств тела добавлялись ещё и некоторые неудобства общественного характера. Так люди всегда стремились поскорее закончить с ним встречу, а, по мере возможности, вообще избегали общения с ним. Находящиеся рядом в общественных местах или в транспорте, держались от него поодаль. Немало он изводил на себя благоухающих ароматов, но они почему-то долго не держались на нём.
     Однако, все неудобства блёкли перед ощущением удовольствия от колыхающегося тела при ходьбе. Восхищённые взгляды прохожих щекотали ему самолюбие, и, казалось, вот это и есть известность, граничащая со славой популярности.  Ещё немного и его пригласят на телевидение, о нём будут писать в популярных изданиях и он обретёт настоящую славу во всём своём городе, а может и не только в нём. 
     Заветная мечта о бесконечной славе уже много лет занимала его разум. Пути к славе были разные, но по ряду причин они ему не подходили. Однажды посмотрев передачу о людях, занесённых в книгу рекордов Гиннеса, он нашёл свой путь к славе и известности. Конечно, он не хотел бы превзойти известных персонажей, однако этот путь наиболее приемлемый для него. И вот, результат уже есть – о нём говорят, его узнают на улицах, а возможно, кто-то и пишет о нём.
     Любимым путешествием Иван Иваныча было посещение продовольственного магазина. Масса вкусностей, так аппетитно манящих своим ароматом и сказочным оформлением упаковки, привлекала его издалека. Пройдя через дверь магазина, он уже не мог сдержать своего порыва и, не замечая никого и ничего под ногами, брал самую большую тележку и устремлялся в торговый зал.
     «О, райский уголок,
     Не оставлял бы я тебя никогда ни на минутку,
     Я б жил и спал с тобой, не покидая чарующих витрин,
     О праздник мой, продовольственный магазин», - так мечтал Иван Иваныч, двигаясь неспешно по залу.
     В тележке особое место отводилось туалетной бумаге. Являясь бессменным спутником продуктов питания, туалетная бумага поэтично дополняла общий вид нагромождённых продуктов в тележке. Особенно Иван Иваныч любил набирать разных видов туалетной бумаги и укладывал её вперемешку с продуктами, так что получалась красочная гора в тележке. Это своё изобретение он ласково называл «моя икебана».      
     Люди никогда не мешали ему в магазине. Его порывы к приглянувшимся продуктам были стремительны, несмотря на свой объём и вес. Поэтому в магазине люди вполне справедливо опасались находиться с ним рядом. А когда он входил, то люди расступались, видя его ничего не видящие перед собой глаза, тянущуюся руку и торопливые шаги в направлении парковки тележек. Губы уже на входе в торговый зал вытягивались вперёд, будто стремились захватить лакомый кусок, чмокал его язык, а обильно выделяющаяся слюна заставляла постоянно её сглатывать. Это продолжалось всё время путешествия по торговому залу. Лишь, приближаясь к кассе, он вынужден был оторвать взгляд от любимой икебаны, чтобы за неё расплатиться. Выкладывая содержимое перед кассой, он внимательно взглядом провожал каждую упаковку. В его лице отражалась ревность и чувство сострадания к выбранным продуктам, когда помощник кассира укладывал продукты в большие пакеты. В эту минуту этот человек для него был самым опасным на всей земле за то, что имел возможность беспрепятственно касаться его любимых продуктов. Кроме того, надо было постоянно контролировать содержимое: движение и укладку всех до единой упаковок, иначе какой-либо недоброжелатель мог нарушить всю радость жизни в сегодняшний вечер.
     Лишь дома, когда его сознание подсказывало, что теперь он окончательно овладел всем этим набором, улыбка удовлетворения растягивала его губы, и он ласково поглаживал каждую упаковку, раскладывая продукты по местам. «Я счастлив, – думал он, – как хорошо, что это может повторяться бесконечно».
     Вечерняя трапеза – это не просто ужин – это ритуал любви. Приготовление ужина занимало время. Обильная слюна уже не могла удержаться во рту его и капала, а иногда и струйкой свисала изо рта. Поэтому он приобрёл себе высокий фартук и не снимал его весь вечер, чтобы не замочить рубашку.
Готовить он особенно не умел, да и фартук быстро становился мокрым. Поэтому всё приготовление пищи сводилось лишь к разогреву продуктов, предназначенных к употреблению в этот вечер. Сам ритуал употребления продуктов питания приводил Иван Иваныча в необычное состояние: он лишь частично осознавал себя единым целым существом. Ему казалось, что он это один большой рот, который с нескончаемым чувством удовольствия потребляет и потребляет всё, что ему подносят. Это состояние приводило Иван Иваныча в восторг. Такой объём удовольствий трудно пережить, не потеряв рассудок. Поэтому остатками сознания Иван Иваныч сдерживал себя в порывах страсти, но, всё же, пальцы его рук частенько попадали в рот вместе с продуктами, на секунду прерывая жевательный процесс и поток удовольствий. Но ведь это всего лишь на одну секунду и жевательно-глотательный процесс продолжался вновь. От избытка чувств, глаза Иван Ивыныча иногда закатывались, и тогда он осознавал себя, как один большой объект счастья.
     Да, бывает в жизни счастье и оно должно быть у каждого в достатке, как у него, например. Были, правда, минуты разочарований, когда он, полностью раздевшись, вставал у зеркала. Как ни старался он, но узнать в себе мужчину было невозможно. Приходилось поднимать руками обвисший живот. Первое время ему всё-таки удавалось таким образом разглядеть себя и убедиться, что всё на месте. Но со временем и эта процедура стала невозможна – рук не хватало, чтобы поднять всё, что обвисло вокруг. Это расстраивало Иван Иваныча – так можно и забыть о своей принадлежности к сильной половине человечества. Тело похоже на женское: вот и грудь, уже не меньше десятого размера, колышется над животом. Да и рассмотреть себя, чтоб убедиться, невозможно – это может грозить расстройством желудка и потерей аппетита. Сознание упорно настаивало на  принадлежности к мужской половине населения. Находчивость Иван Иваныча не подвела его и в этот раз – он вспомнил о паспорте.
     Паспорт – это документ, где подписью и печатью заверены половая принадлежность лица, чья фотография имеется в нём, а также некоторые биографические данные того же самого лица. Остаётся немного – открыть паспорт и вспомнить всё. Если у вас имеются сомнения в достоверности сведений, указанных в данном документе, то вы имеете право за разъяснениями обратиться к лицу, чьи фамилия и подпись, заверенные печатью, здесь же имеются.
     Иван Иваныч держал паспорт всегда на видном месте, чтобы грустные мысли не влияли отрицательно на его здоровый аппетит. Всё-таки трапеза счастья есть более приятное занятие, чем разглядывание своего паспорта, которому он, кстати сказать, не очень-то доверял по части соответствия вклеенной там фотографии владельцу данного документа.
     Другим занятием, можно сказать, приятным увлечением для Иван Иваныча, было посещение туалета. Восседая на унитазе, он любил разглядывать листы туалетной бумаги. Он специально ставил вокруг себя все имеющиеся упаковки туалетной бумаги, доставал из каждой по одному рулону, разглядывал их нехитрые украшения и принюхивался к ароматам, исходящим от них. Отсчитывал от каждого рулона определённое количество листов, предназначенных к использованию сегодня. Благо, времени для занятия этим увлекательным делом у него было достаточно. Он внимательно следил, чтобы все необходимые виды туалетной бумаги всегда имелись в наличии. Поэтому в список покупок отдельным пунктом обязательно включались недостающие или заканчивающиеся её виды и их количество для закупки.
     Итак, в лице Иван Иваныча город имел счастливого человека, полностью довольного своей состоявшейся жизнью.

     Другой, не менее колоритной и счастливой фигурой, проживающей в этом же городе, была не менее известная и в меру популярная Марь Иванна. 
     Марь Иванна, в отличие от Иван Иваныча, была менее счастлива. Она считала, что пышность её форм могла бы счастливым сделать любого мужчину. Только эти самые мужчины даже не разговаривали с ней, когда она пыталась у проходящих мимо неё узнать время. Наивные, они полагали, что её интересует действительно время, и проходили мимо своего счастья, делая вид, что не расслышали вопроса. Так размышляла Марь Иванна, прогуливаясь по городскому парку и задавая один и тот же вопрос каждому встречному мужчине. Некоторые, увидев заранее на своём пути женщину неадекватных форм и поведения, избирали другие дорожки, чтобы не встречаться с нею.
Но упорства ей не занимать. И Марь Иванна периодически подавала объявления в газету в раздел знакомств, надеясь, что её суженный всё же найдётся. Объявления имели завлекательный оттенок и были достаточно кратки: «Я вся твоя. Приходи и ты всё увидишь и сам всё поймёшь. Уже жду…» Звонков по объявлениям было немного, но всех звонивших почему-то интересовали биометрические данные её тела, а широта души никого не интересовала. Но, несмотря ни на что, Марь Иванна продолжала верить в успех своего дела и верила, что вторая половинка её счастья всё же найдётся. Ведь сто пятьдесят килограммов счастья не должны пропасть даром. Но, если это случится, это будет вершиной несправедливости, которая только может быть на земле.
     Однажды, Марь Иванна решила действовать более убедительно и заявить о своих намерениях, не стесняясь. Она надела короткое платье с глубоким вырезом и вышла на прогулку в парк. Первый же встречный мужчина при виде приближающейся к нему горы счастья не смог справиться со своим волнением и остановился, не зная как поступить дальше. Марь Иванна решила, что это судьба и решительно направилась к нему. Мини юбка всё время задиралась вверх, пытаясь прежде времени показать все прелести пышных форм. Вовремя овладев собой, мужчина сделал шаг назад, а затем бросился бежать обходными путями. «Глупый народ эти мужики, - решила Марь Иванна, - и чего это мы с ними нянчимся?» Вскоре показался ещё один объект любовного обворожительного влияния. Он сидел на скамеечке и, ничего не подозревая, спокойно читал свежую газету.  От предстоящей удачи лицо Марь Иваны даже покрылось румянцем. Она решила приблизиться так, чтобы объект заметил её как можно позже, чтоб у него не было путей к отступлению.
     Действительно, мужчина заметил её, когда уже встать означало попасть прямо к ней в объятия. Не зная, как поступить в этой ситуации корректно, он бросил газету и ухватился руками за спинку скамейки. Марь Иванна широко улыбнулась ему, слегка покачивая колыхающимися телесами, но мужчина не смог оценить навалившегося на него счастья. Он обхватил руками спинку скамейки и прижался к ней плотно:
     - Не дамся, всё равно не дамся, - сказал он негромко, держась дрожащими руками за спинку скамейки, как за спасительную соломинку.
     - Глупенький ты ещё,- сказала Марь Иванна, погладила мужчину по голове и пошла прочь, неспешно покачивая бёдрами. 
     Её любимым местом посещения был городской базар. Пусть там меньше красочных упаковок, зато продукты почти все можно увидеть в их натуральном виде и даже потрогать руками, а некоторые нежадные продавцы дают кусочек на пробу. Так как Марь Иванне прокормить своё благоухающее тело было непросто, то вот такие пробы достаточно неплохо дополняли объём сделанных покупок. Вот это было действительно увлекательнейшее путешествие.
     Дома Марь Иванна любила готовить сама. Готовила она долго и со вкусом, попутно съедая часть закупленных продуктов. По этой причине ей постоянно приходилось корректировать план очередных закупок продуктов питания. 

     Иван Иваныч, конечно, знал о существовании парка в своём городе, но по ряду причин не любил удаляться от своего дома без необходимости. А тут его обувь пришла в негодный вид, тем более, что такому солидному мужчине старая обувь совсем не к лицу. Дорога к обувному магазину была недлинной, и поэтому, чтоб не париться в душном транспорте в летнюю жару, он решил прогуляться пешком. Путь свой он специально спланировал через парк, чтоб можно было посидеть в тени на скамеечке и отдохнуть.
     Вышагивая в такт колыхающимся формам солидного тела, Иван Иваныч вошёл в парк и пошёл отыскивать скамеечку в тени. Вот, наконец, он расположился в укромном местечке, достал сразу два носовых платка и вытер пот на лице и шее. Довольный собой и жизнью он откинулся на спинку скамьи, прикрыв глаза и переводя дыхание. Спасительная прохлада тени успокаивающе действовала на Иван Иваныча, и он даже вздремнул минут на пяток.
     Колоритная фигура Иван Иваныча не осталась незамеченной находящейся в поиске Марь Иванной. Марь Иванна за продолжительное время своих неутомимых поисков приобрела навыки профессионального сыщика.
      «Вот это удача, - подумала Марь Иванна, - мужчина на скамье да ещё спящий!» Широко расставленные ноги Иван Иваныча оказались, весьма, кстати. И Марь Иванна заняла удобную позицию, встав между ними, вплотную к сидящему Иван Иванычу. «Теперь у этого субъекта выход один – признание своего безвыходного положения и безоговорочная капитуляция в плен», - подумала она. В том, что ему с ней самому не справиться, она не сомневалась, а добровольно она уйдёт отсюда только вместе с ним. Внешне он ей понравился больше других – крупный, солидный мужчина под стать ей. Рядом с ним она не будет стесняться своих объёмов, а вместе они будут дополнять друг друга. И за своё счастье Марь Иванна решила стоять до конца – ведь должна же наступить справедливость хотя бы, в конце концов. Так, мечтая и разглядывая своё дремлющее счастье, стояла, широко улыбаясь, Марь Иванна.
     Иван Иваныч, счастливо улыбаясь, открыл глаза и ничего перед собой не увидел. Что-то крупное, большое закрывало вид парка. Подняв выше голову, он увидел тело в разрезе одежды, но что это он ещё не понимал.
     - Доброе утро, - послышалось сверху. И тут Иван Иваныч разглядел широкую улыбку ярко красных губ. Глядя на улыбающееся лицо, сразу не скажешь, что это женщина, хотя губы накрашены. Иван Иваныч смотрел на Марь Иванну, моргая глазами, пытаясь понять, не сон ли это.
     Сценка узнавания явно понравилась Марь Иванне – ведь так долго с ней не был ещё ни один мужчина.
     - Здравствуй, дорогой. Как ты себя чувствуешь? - спросила Марь Иванна. Дорогой – это слово, обращённое именно к нему, он слышит впервые. Так к нему ещё никто никогда не обращался. Из нежности чувств и от ласкового обращения губы Ивана Иваныча вытянулись в ответную улыбку.
     Впервые за долгие годы, увидев на лице другого человека добрую улыбку вместо насмешливых ухмылок, Марь Иванна расчувствовалась, и ей стало стыдно за своё навязчивое, можно сказать, бестактное поведение. Она вышла из расставленных ног Иван Иваныча, встала рядом и сказала:
     - Простите, я не хотела вас беспокоить. Но вы так сладко спали, что я засмотрелась на ваше лицо и не заметила, как оказалась рядом с вами.
     - Вы меня вовремя разбудили, спасибо вам. Мне ещё надо успеть в обувной магазин.
     - Вы хотите купить себе новую обувь? Хотите, я вам помогу выбрать ту обувь, которая вам подойдёт лучше всего. Вы такой представительный мужчина и должны носить только красивую обувь.
     Марь Иванна, не ведая, затронула самое уязвимое место Иван Иваныча. Представительность и солидность – вот два определяющих качества на пути к славе. Как, эта не менее солидная и представительная женщина смогла так быстро подметить тонкие струнки души Иван Иваныча, ему было не понятно, но именно это обстоятельство вызвало чувство доверия к ней.
     - А пойдёмте, не будем время терять,- и он, не спеша поднялся со скамьи. Теперь, разглядывая её сверху, Иван Иваныч сделал для себя положительное заключение – рядом с нею он будет выглядеть стройным мужчиной. Они взялись за руки и не торопливой походкой пошли в направлении обувного магазина.
     В этот день в городском парке произошло невероятное событие, которого не мог предвидеть никто – встретились два гиганта, двое самых крупных людей в городе. Прохожие в парке смотрели им в след. Некоторые облегчённо вздыхали – не будет больше подкарауливать мужчин с навязчивыми вопросами. Однако было замечено и другое – фигура, ставшая достопримечательностью парка, покинет его, и парк превратится в заурядное общественное место. Любознательных, кроме этого, занимал ещё один вопрос: «А что же они будут делать вместе – ведь это совсем не просто им будет?»
     Никто не решался остаться у них на пути. Да и можно ли остаться на пути, если дорожка, по которой они шествовали, была занята от края до края.

     В обувной магазин они входили по-одному. Продавцы и покупатели обратили внимание на появление крупной фигуры у дверей, но когда их стало двое, в магазине установилась тишина. Они стояли, шумно дыша, словно после длительного марша, переводили взгляд с полки на полку с выставленной обувью.
     - Наверное, они зашли сюда случайно, – решили продавцы, – ведь здесь не продовольственный магазин. Однако, намерения этих двоих явно были направлены на покупку в обувном магазине.
     Выбрав направление, Иван Иваныч взял за руку Марь Иванну, и они пошли к полкам с обувью. Всем находящимся у них на пути пришлось посторониться. Никто не хотел попадать под каток «асфальтоукладчика». Одна из продавщиц подошла и предложила им свою помощь. Иван Иваныч, молча, показал пальцем на свои ботинки – он всё ещё шумно дышал, и поэтому говорить ему было трудно. Подобрать необходимую обувь для него оказалось делом не простым. Нужный размер имеется, но такой полноты обувь выпускается очень редко или по заказу.
     Марь Иванна спросила, какие ботинки ему больше всего понравились. Иван Иваныч был тронут столь нежной заботой о нём. Он ткнул пальцем в одну пару и, молча, улыбнулся ей. Она взяла один ботинок и бросила к ногам Иван Иваныча – присесть ей было непросто, да и подняться, потом будет весьма хлопотно. Иван Иваныч поставил свою ногу возле ботинка и спросил:
     - Ну, как?
     - Ничего, - ответила Марь Иванна. Затем взяла ботинок из другой пары и так же бросила его на пол. Иван Иваныч приставил свою ногу к этому ботинку.
     - Ну, как? – спросила Марь Иванна.
     - Ага, – ответил Иван Иваныч и широко улыбнулся – выбор Марь Иванны ему понравился больше.
     Продавщица стояла рядом и, молча, наблюдала всю процедуру примерки новой обуви.  Чем-либо помочь новым покупателям было невозможно, так как из выбранной ими модели нужной полноты не было в магазине. Однако, если они согласятся подождать, то эту проблему можно решить.
     - Этой модели вашего размера у нас нет, но мы предлагаем услуги частного мастера. Вы можете оставить ваш номер телефона и через две недели, когда обувь будет готова, вам позвонят. Предварительная оплата 30% от стоимости заказа. Заказ вы сможете получить в нашем магазине, – сказала она.
     Услышанное потрясло Иван Иваныча – сегодня уже второй раз ему улыбнулась удача. Довольный, он посмотрел на Марь Иванну. В знак одобрения Марь Иванна ответила ему широкой улыбкой, и решение было принято. Сделав предварительную оплату заказа, они вышли из магазина. Теперь, надо было решить, что делать дальше.
     Вообще-то с принятием решения всё было ясно. Вот только одна, весьма существенная деталь, тревожила их обоих. В сегодняшний вечер расставаться им не хотелось, посещение других мест или прогулка были исключены по причинам отсутствия сил для каких-либо телодвижений. И они,  молча, шли обратной дорогой в направлении городского парка. В парке они отыскали ту же скамеечку, где и встретились впервые, и присели отдохнуть.
     Главный вопрос – кто пригласит первый, витал в воздухе, но не был озвучен. Ведь пригласить к себе домой означает поделиться продуктами питания, а это самый важный вопрос всей жизни и поступить здесь необдуманно нельзя. Марь Иванна первая сделала предложение Иван Иванычу – уж очень ей не хотелось терять начинающееся счастье:
     - Пойдём ко мне домой, попьём чаю. У меня есть конфеты с малиновым вареньем. Ты любишь конфеты с малиновым вареньем?
     При слове конфеты Иван Иваныч почувствовал приятный вкус во рту и чмокнул языком.
     - Да, это вкусно, но у меня дома есть тортик. Его надо съесть, пока он свежий. - Трёхкилограммовый торт с взбитыми сливками и клубникой был его любимым лакомством. Он никак не мог допустить малейшую просрочку срока годности торта. Утрата любимого торта сравнима с трагедией не менее, чем городского масштаба. Поэтому горечь возможной утраты оказалась сильнее сладкого предложения Марь Иванны.
     Марь Иванне предложение Иван Иваныча очень понравилось, ведь это может явиться началом длительных отношений, о которых она мечтает уже несколько лет.
     - Пойдём, съедим торт. Я приготовлю вкусный чай.
     Какое деловое предложение, от него так трудно отказаться. Ведь приготовленный чай может вполне компенсировать вторую половину съеденного торта. Вообще, сегодняшний день это день удач и приятных предложений. Самое главное, чтобы события, какие бы они ни происходили, не влияли на здоровый аппетит и здоровую работу желудка. Это главное определяющее правило жизни Иван Иваныч соблюдал всегда и тщательно следил, чтобы никакие неприятные обстоятельства не мешали его осуществлению. Вот и теперь продолжение вечера было многообещающим. Предполагаемое вечернее время провождение вместе с женщиной переполняло Иван Иваныча чувствами. Ему очень хотелось задать ей самый главный вопрос, но как это сделать он не имел представления. Все его чувства опустились вниз живота и где-то там затерялись, а где он так и не понял. Но всё-таки он был в восторге от избытка чувств. Самый главный вопрос вырвался сам собой:
     - А мы будем заниматься сексом? – спросил он, глядя в глаза Марь Иванне.
     О, небо! Вопрос всей жизни, мучивший её уже много лет, становился реальностью. У неё от волнения даже задрожали руки. Они ещё в парке, только бы он не передумал, когда придём к нему домой.
     - Мы будем делать всё, что ты захочешь, - сказала она, - ведь сегодня твой день удач.
     «Какая женщина, - подумал Иван Иваныч,- как тонко она умеет чувствовать. Наверное, с нею я буду счастлив». Он широко улыбнулся ей, она ответила ему так же не менее широкой улыбкой.
     Встав со скамейки, они пошли к дому Иван Иваныча.
     Придя домой, Иван Иваныч вдруг осознал, что время ужина уже на исходе, а на столе ещё ничего нет. Как известно, нарушение режима питания не сказывается благотворно на здоровье организма. Это обстоятельство слегка омрачило весь прошедший день удач и приятных предложений. Другое обстоятельство не менее первого навело тень в душе Иван Иваныча – ужином всё-таки придётся поделиться. Никаких иных чувств и желаний не испытывал Иван Иваныч в эту минуту, кроме предстоящего употребления продуктов питания, заботливо приготовленных к вечеру.
     Марь Иванна действительно приготовила чай, который понравился Иван Иванычу. Она помогла с приготовлением ужина, но, будучи пока ещё человеком новым в этом доме, решила много не хозяйствовать. Ужин, поделённый пополам, оказался чрезвычайно мал, и Иван Иваныч с тяжёлым сердцем достал из холодильника головку сыра, запланированную на употребление утром следующего дня. Особенно тоскливо он сопровождал взглядом половину торта с взбитыми сливками и клубникой, которую Марь Иванна с таким аппетитом доедала, что даже закрыла глаза. Свою половину он уже давно съел, но, когда она положила в рот последний кусок, он невольно проглотил скопившуюся слюну, как будто это он доедал торт. Наконец, ужин был закончен. «Нарушение режима питания было не такое уж большое», - с удовлетворением отметил для себя Иван Иваныч.
     Вечернее время он, обычно, проводил в своём любимом кресле. Иногда смотрел телевизор, его занимали не телевизионные передачи, а процесс засыпания под них. Вначале он смотрел на экран телевизора, затем глаза закрывались, и он лишь слушал что-то занимающее его слух. Изредка глаза открывались, а когда открываться глазам больше не хотелось, он выключал телевизор с пульта дистанционного управления и погружался в пучину сна и сновидений, чарующих его угасающее сознание в волнах детской безмятежности.
     Но сегодня другой вечер. Ему вспомнился совместный отдых на скамейке в парке. Слово секс на сытый желудок не носило такого яркого и увлекательного оттенка. Однако, интерес к сексу у Иван Иваныча остался. Постепенно он всё больше и больше занимал сознание Иван Иваныча. Он даже вновь испытал прилив чувств, где-то внизу живота, но где – не понятно. Марь Иванна в это время находилась в ванной комнате и, Иван Иваныч решил пофантазировать на предмет совместного время провождения вечером, но все мысли его сводились к рассматриванию себя в зеркале. Погрустив немного, он зевнул и направился к любимому креслу. Разглядывая кресло, он зевнул ещё раз, картина сладкого засыпания поплыла перед глазами Иван Иваныча. Он довольный собой улыбнулся и уже собрался забраться в кресло, но тут вышла из ванной комнаты Марь Иванна. С мокрыми волосами, в его домашнем халате она была великолепна. Все забытые чувства в Иван Иваныче вспыхнули вновь. Он засуетился, не зная, куда предложить ей сесть – своё любимое кресло он планировал для себя, а постель уже не открывалась несколько лет и что там есть, он не знал. Но Марь Иванна сама подошла к постели и откинула одеяло, оказалось, что там всё на месте. 
     - Я сейчас, сейчас. Я быстро, - заговорил он и пошёл, как он мог, быстрыми шагами в ванную комнату.
     В ванной комнате он тоскливо посмотрел на своё любимое занятие с рулонами туалетной бумаги, но предстоящее событие ему показалось важнее, и он решил сегодня отложить своё занятие до лучших времён.
     Выйдя из ванной комнаты, он застал Марь Иванну совершенно голую, стоящую перед большим зеркалом и рассматривающую саму себя. Шлёпая босыми ногами по полу, Иван Иваныч подошёл и встал рядом с ней. Первый взгляд его упал на низ живота Марь Иванны. Стоя рядом с нею, и, рассматривая её в зеркало, он никакой особой разницы не заметил. Несколько раз он переводил взгляд с низа живота Марь Иванны на свой и обратно. У обоих складка живота свисала почти до середины бёдер, из-под неё вниз выступали объёмные целюлитные ноги. «И это всё?» - подумал разочарованный Иван Иваныч. Правда, грудь Марь Иванны была крупнее, но не на много. Увиденное навлекло лёгкую тень разочарования – он ожидал чего-то большего. Тут же перед глазами проплыл последний кусок любимого торта, скрывающийся во рту Марь Иванны. В душе Иван Иваныча затаилось сожаление за его опрометчивый поступок – приглашение этой женщины к себе домой, съевшей половину его ужина и любимого торта с взбитыми сливками и клубникой.
     Но Марь Иванна была настроена иначе. Теперь она была близка к вершине своего счастья, и свернуть её с этого пути уже было невозможно. В восторге, улыбаясь, она тронула пальцем руку Иван Иваныча и сказала:
     - Ты…, - глядя в зеркале в лицо Иван Иваныча.
     - Ты…, - Иван Иваныч также тронул пальцем руку Марь Иванны.
     - Ты…, - снова Марь Иванна тронула пальцем руку Иван Иваныча.
     - Ты…, - Иван Иваныч тронул пальцем грудь Марь Иванны.
     Оба они рассмеялись и посмотрели в зеркале на низ живота друг друга. Какое-то время они так рассматривали друг друга, переводя взгляды с одного на другого. Признаков половой принадлежности не наблюдалось у обоих. Фантастический фильм в реальности вновь вызвал секундное замешательство: «О, ужас, - люди без половых различий…» На помощь пришёл всемогущий паспорт – в нём мы можем узнать не только свои имя и фамилию, но даже половую принадлежность. И они, словно по команде, пошлёпали босыми ногами каждый за своим паспортом. С паспортами они вернулись к зеркалу, раскрыли их и показывали друг другу в зеркало свои фотографии и запись о половой принадлежности. Им было весело, они смеялись:
     - Он, - говорила Марь Иванна, показывая пальцем, на фотографию Иван Иваныча.
     - Она, - говорил Иван Иваныч и также показывал пальцем на фотографию в её паспорте.
     Иван Иванычу захотелось заняться более крутым сексом с Марь Иванной. Он принёс набор цветных ручек и фломастеров, выбрал себе зелёный цвет и написал на руке Марь Иванны слово «Секс». Этот, совершенно новый способ занятия сексом, открытый Иван Иванычем, ей очень понравился. Она выбрала себе фломастер красного цвета и написала на груди Иван Иваныча слово «SEX» по-английски. Это было что-то новое – секс в английском варианте особенно понравился ему. Они посмотрели в зеркало и показали каждый свою надпись друг другу.
     Как весело и интересно, оказывается, можно провести вечер в обществе женщины. Иван Иваныч ранее не мог и мечтать о таком увлекательном провождении времени. Они веселились, смеялись – им обоим понравилось время, проведённое вместе в этот вечер. Их тела покрылись разноцветными надписями этих же слов, чередующихся на русском и английском языках.
     В конце концов, усталые от продолжительных и столь эмоциональных занятий сексом, они пошли спать. Иван Иваныч, чрезвычайно довольный своей жизнью и не зря прожитым сегодняшним днём, забрался на своё любимое кресло и закутался в одеяло. Марь Иванна, не менее довольная прожитым днём, улеглась в кровати. Хотя кровать была двуспальная, но места Иван Иванычу явно не хватило бы. Это и хорошо, что он улёгся в кресле. Иван Иваныч и мысли не мог допустить, что кто-то другой, кроме него расположится в его любимом ложе.
     - Спокойной ночи, дорогая! – сказал он Марь Иванне.
     - Спокойной ночи, дорогой! – ответила она ему.
     Он больше не жалел о второй половине торта, съеденной Марь Иванной. Его веки совершали медленные движения вверх и вниз, пока, наконец, их движение совсем прекратилось.
     Марь Иванна пережила так много волнений в сегодняшний день, что у неё уже не осталось сил. Уставшая, но довольная, она, быстро уснула.

     Так прошёл первый день встречи самых крупных людей в городе. Глубокая ночь успокоила все их страсти и волнения. 
    
     Глубокая ночь скрывает тайны влюблённых,
     Глубокая ночь – память прожитых лет.
     В глубокую ночь сон вершин утомлённых
     Охраняет на встречу идущий рассвет.