Руки

      Руки, руки, руки, руки… Они меня встретили с моего рождения. Я не про свои, личные руки, я про руки, которые меня встретили и несли, ласкали и били, защищали и отталкивали всю мою жизнь. Обидно или нет, но самые первые, это руки врачей. Я про руки акушерок, которые предъявили меня миру, а мне мир. Но я их не помню, также как и первые, самые нежные, мамины. Нет, мамины руки я люблю больше всех остальных,  помню их, каждый миг, когда они рядом, каждое изменение, появляющееся на них, от соприкосновения с жизнью. Те руки, которые меня брали, как самое дорогое сокровище, как самую хрупкую паутинку, чтоб не приведи Господи не навредить. Дальше они так и держали меня, закрывая, как птицы укрывают крыльями своих птенцов.
     Потом, в какой-то неожиданный момент, я понял, что у меня есть свои руки. Нет, про их существование я знал, наверное, с рождения, но вот в тот момент я осознал, что это мои руки, а не просто руки. Они были маленькие, совсем непослушные. Но они были моими, частью меня, и потому я их принял. Нет, не полюбил, а просто принял, как что-то непреложное.
      И тут же в моей жизни появились еще одни. Руки моего папы. Они с самого первого знакомства представились мне большими. Такими большими, что я был уверен, у меня никогда таких не будут. И не потому, что мне они не нравились, а как раз наоборот. Они были совершенные, а потому недостижимые. Они были одновременно самые сильные и самые нежные. Они умели рисовать, мастерить, чинить, да все что угодно, так, как я не мог. И даже если я очень старался, мне было никак не подобраться к ним. Я обожал держаться за них. Мне казалось, что когда мы идем рядом и держимся за руки, то и я немного наполняюсь от них силой и умением.
     Руки, очень похожие на мои. Руки моего друга. Они такие же маленькие, но такие же настоящие как и мои. Я пожимаю одну из них при встрече, и чувствую что-то непохожее на все те ощущения, которые были до.  Мне приятно, что он такой же как я, и мы вместе готовы возиться и терять время, отведенное нам на детство и позже на беспутство.
     Руки жены. Нет, не просто жены, а любимой. Они стали нагло заменять мамины. Вовсе не вступая с ними в конкуренцию, просто пришло время, когда получать ласку от маминых рук стало смешно. А руки жены, все-таки правильнее любимой, стали дарить мне эту ласку. Ту, о которой я не думал, что скучаю, но как оказалось, очень тосковал.
     Детские руки. Я про руки своих детей. Не знаю, как рассказать про те ощущения, которые испытываешь, когда к тебе, к твоему лицу, прикасаются руки твоего ребенка. Это совсем новые, непохожие не на что ощущения. И я понимаю, зачем я жил до этого, я чувствую, что все было не зря. Правильно все было, правильно…
     И что осталось? Осталось только познакомиться с руками врача, который будет констатировать мою смерть. После руки патологоанатома, который совершенно без эмоций вскроет и найдет причину моей смерти. Потом морг, и руки того, кто покрасит меня перед похоронами или сжиганием. А дальше? Останется только последние прикосновения рук, тех рук, которые будут касаться меня, моего тела в гробу…
     Эх, пусть это будет нескоро. А еще лучше не со мной.