Серьезные глупости

                Бег. Бежишь, набираешь, скорость, и чувствуешь как будто маленькие иголки по всей коже, и воздуха не хватает. И ты делаешь круг за кругом, но тебе ясен финал, пробегаешь свои пять километров, и вроде круг замкнутый, но ты знаешь итог, растяжка, мостик, подтянулась, и вот 30 минут прошло. Идешь домой обливаешься холодной водой.
                И так в жизни бежишь, по большому счету от себя, замкнутый круг, вырываешься,  меняешь обстановку, но возвращаешься в свой ареал, и опять все с начала.
                И знаешь, что никогда не видела себя такой, что обнаружила в себе те качества, которых не замечала.  И что твоя любовь никуда не исчезла и кидая камушки вводу, ты так и не приняла решения.
                И бежишь в те объятье, в которых было хорошо, пытаясь спрятаться за другую влюбленность, но там уже все угасло, и ты поддерживаешь видимость, стараешься из-за всех сил, но в душе пусто.  И на вопрос:
- Ты где, ты же сейчас не со мной?
Отвечаешь:
- Прости это все не то! Я не могу!
                И судорожно собираешь вещи, потому что осознаешь, ты не на своем месте, сейчас в дали, ты понимаешь, что должна быть там, где Он, хотя бы в одном городе, и думаешь, станет легче. И только на вокзале осознаешь, что ты уехала, чтоб понять,  и что возвращаться  не с чем?
И последнее прибежище, это твоя семья.

                Семья,  после первой большой в своей жизни потери, почувствовала  зов крови, и просто сидишь и наблюдаешь за всеми, и благодаришь судьбу за то, что у тебя такая большая семья. И тебя надо всем пощупать, потрогать узнать о твоей жизни, ты спрашиваешь, задаешь вопросы и слушаешь. Нормально реагируешь, когда тебя пытаются воспитывать. Курить плохо, одень тапки, не связывайся с женатым мужчиной, не пей вино из холодильника, уйди с сквозняка, и ко всему этому относишься с такой любовью, потому что о тебе заботятся и не желают зла. И ты понимаешь, что о тебе, так давно никто не заботился. Что ты живешь сама по себе, в своей продуманной системе, по спискам и графикам и самые маленькие племянники тебя обнимают, и говорят:
- Ты веселая! 
И ты смеешься, но потому ну никак тебя веселой сейчас не назовешь. Целую ночь общались с братом, не давай никому спать. И спала за двое суток пару часов. И твоя семья гордится тобой и пусть только потому что :
- Ты нашая!
                И все как в детстве, и мы вспоминаем, как выпускали газету, но они меня близко не подпускали. А еще была дорога, мотоциклетный кросс, и они-братья позволяли только смотреть, находится рядом. А когда умерла бабушка, уговаривали меня зайти в комнату и снять с неё тапок, и я убежала, мне было 6 лет, думала затолкнут насильно, они могли.
                А с племянником зашла, когда умер дядя, подошла к гробу даже, потому что для него это было важно. И ты понимаешь, что ты сильная, что можешь заставить себя сделать все что угодно.
                И вот вспоминаешь, его глаза, улыбку и все тебя уже здесь нет, ты с ним, хотя бы в своей голове. Тот, от которого бежала, он всегда с тобой, внутри и вспоминаешь каждую фразу, шутку, еще раз и еще раз, пытаешься определить, что это значит.  А сама себе говоришь:
- А ты всегда говоришь со значением?

                Если все что ты говоришь, пытаться проанализировать, можно сойти с ума, у тебя 15 процессов в голове, там мы пишем рассказ, туда глянули, пишем сайт, а там увидела новую идею для свитера. У тебя даже вещи, которые ты вяжешь, в процессе абсолютно отличаются от задумки.
                И объясняешь себе, это все вежливость, просто элементарная вежливость, ты же навязываешься ему с своими историями, если бы ты его привлекала, он бы интересовался твоей жизнью, а ему все равно.
               
Но ты не можешь на него не смотреть.

И выдергивают тебя из этих мыслей, обнимающие руки младшего племянника:
- Играй со мной!
- Я не знаю во что играть, давай в дочки- матери, и тебя запеленаю!
 Шучу я над ним. А он говорит:
- Я согласен, быть твоей дочкой Машой, только заботься обо мне!
 И эти слова, как крик утопающего, не так ли я сама прощу этой заботы?
 И обнимаешь его целуешь, чтоб дать ему частицу  своего тепла, и уже готова, с ним играть во все что угодно, только бы он был счастлив.

                Споры, шутки, и вот  первый раз, ты рассказываешь правду, как заработала черепно-мозговую травму, и становится легче, как будто исповедалась. Почему так долго молчала, наверно, для каждой правды есть своё время, чувствовала себя виноватой, не хотелось очернить, тех кто это сделал. А с другой стороны, не я же себя била ногами по лицу.
                И твоя голова лежит на коленях у тетки, и она гладит тебя по волосам и ты опять маленькая девочка. И шепотом говоришь:
- Как хорошо, что я нашая!

Но надо возвращаться.

                Дорога, куда она ведет опять в неизвестность, опять в это подвешенное состояние.
Лишь бы увидеть его, а Он спешит, и чего-то ждет.
И задаешь себя вопрос: - Для чего была вся эта дорога?
                Чтоб вернутся в начало, в точку отсчета, может увидеть себя со стороны?
                И что противно, что умела решать такие вопросы раньше, спокойно подойти поговорить, ну пошлют, так пошлют, наверно это было бы проще, чтоб никаких иллюзий. И говоришь себе:
- Не лезь как притча в языцех. Но мне так хочется быть ему полезной. И опять  его рассматриваю, любуюсь, и не было Одессы, не было семьи и племянников, опять везде только Он. 
                И я к нему не подойду, и буду просто наблюдать, опять что-то придумывать, злится, когда кто-то влезает в разговор, ревновать при упоминании женских имен. Радоваться улыбкам и запоминать каждую фразу. Отмораживаться, при посторонних, следящих за нами взглядах.
Но все так-же продолжать его любить…