Nibius - 12-ая часть

- «Я не представляю себе ещё большего идиотизма учёных, как дополнительное управление самолётом со спутника. Я могу ещё понять, что вы в своём врождённом недоверии пилоту и человеку вообще, решили перестраховаться, подключив к контролю полётом и спутник. Я сразу понял из абсурдности ситуации аварии, что что-то повлияло на самолёт извне. Это была команда-приказ со спутника для компьютера. Я бы ещё понял, что это был бы тест, проверяющий автоматику в критической ситуации, но главное самого пилота, - что он сможет сделать в такой ситуации. И вывод один; – автомат лучше пилота!», -
Заключил Ларс и больше не слушал шума и споров, и не вымолвил ни звука до конца этого расследования, пока конвоир не увёл в его «камеру-одиночку». И там Ларс вдруг понял, что эта модель параллельно прогонялась как проект космической авиации. И раз в Голландии нет космодромов, то этот проект был подсунут всем ведущим институтам авиации. Наступила эра космических войн. Учёным надо было проработать именно автоматику, а не человека. Война роботов-пилотов, более совершенных и безошибочных. Каков бы это абсурд не был, такая идея может будоражить умы сильных мира сего. Человек-пилот в этом проекте бы не главное лицо, а второстепенное. И в данной ситуации лишь досадная помеха в осуществлении этой идеи.
Что бы там ни было, а Палмер настоял. Ларс много знал и понял и значит его было пора убивать. И вот, он, неудавшийся пилот-истребитель сидел на краю взлётно-посадочной полосы базы. Он теперь был враг номер один в сердце самой базы и ему дали самое дорогое право – умереть достойно как воину и мужу. Против его 041-го выступала вся авиация истребителей базы. Оружие наполовину учебное, но наносящее значительные повреждения самолёту. Самонаводящихся ракет более не применяли, поняв абсурдность системы наведения против Арктура. Всему управлению самолётов отдали прерогативу ручного управления, ибо Арктур мог влиять на компьютеры самолётов, остались лишь дублирующие системы и системы контроля за состоянием самолёта и неба. Но против Ларса подняли и оставшиеся три Арктура, введя им в программу приоритет цели. У всех пилотов появился стимул, - победить Арктур Ларса. Пилоты и особенно асы на него смотрели как на готового покойника, ни день-другой как его похоронят в небе. Но ему дали фору тоже и он мог прежде проводить тренировочные полёты, отрабатывая и оттачивая автоматику истребителя для боёв.

  «Привет лесная фея!
   Скоро мы победим и я стану летать в твоих снах. Вот же чудо, ты оказалась единственной моей классной девчонкой в жизни, ибо я подругами так и не успел обзавестись, а что была моя первая любовь, променял на любовь к самолётам и небу. Ты меня прости уж, что я был тогда груб с тобою. Передай всем своим мальчишкам от меня, чтобы берегли тебя, как зеницу око. Иначе я прилечу и как военный, поколочу всех твоих мальчишек! Надо верить и победа всегда будет за нами. Мы молодые, а мир признаёт только молодых. И я обещаю тебе, что небо отныне будет только твоё и служить твоим мечтам и желаниям на земле. И я и мой самолёт будем драться за тебя и во имя тебя, и достойно по-мужски, помни это!
Ты вырастешь прекрасной как лесная фиалка и станешь окрестной принцессой и все медведи в лесу станут тебе кланяться!
         На пока всё. Режим тренировок очень жёсткий и мало времени на чувства и любовь!
         Твои письма мне, читают военные шпионы и пусть давятся от зависти нашей любви!
                Как выдастся момент напишу тебе ещё.  Твой пилот зануда Ларс! 
                Привет всем и чао!»;

Ларс утопил полиэтиленовый пакетик в остатках утренней каши и успокоился душою. Теперь он готов ко всему.
   Он дрался в «глухом эфире», ибо не слышал переговоров между пилотами в истребителях и команды им с базы, и просто поймал одну музыкальную радиостанцию, - помирать, так с музыкой! Автоматика работала почти безупречно и в самых критических ситуациях отдавая приоритет Ларсу, отныне она служила только ему. Он вопреки всем богам и судьбе осуществил-таки свою мечту, став пилотом-истребителем, пусть даже такой ценой и летал в небе как вольная птица, чихая уже на режимы полёта и маневров. Ему нечего было терять и он отдался воле мечты и фантазии. Он крутился как чёрт на сковороде и не жалел что его всё-таки поразят, собьют и заставят зарыться в землю, став единой могилой с Арктуром. Но самолёт скорее всего вытащат и сберегут как нелепый памятник о его мечте пилота. За три боя – шесть Брагги! Трое зарылись в землю не выйдя из низкого пике, один не смог выйти из штопора, двое поломки из-за перегрузок в критических маневрах и они просто вышли из боя на ремонт, как наполовину немощные калеки. Повреждения от бортового оружия и ракет были незначительные и Арктур врачевал себя сам, но при посредстве Ларса. Что-то случилось с автоматикой и самолётом в зоне аномалии? Узлы подчас восстанавливались сами. Программа компьютера выработала четыре режима аварийного дублирования. Ларс стал чувствовать самолёт как самого себя. О поединках один на один с Арктуром и говорить не приходилось. Только звеном против него одного. Другие Арктуры показали класс даже хуже Брагги и Ларс понимал, там шла борьба приоритетов между пилотами и автоматикой. Возможно их опекали даже спутники, что ж тем им ещё хуже!
- «Убить Ларса! Телесериал, комедийный боевик, седьмая серия. Вот что превратили отчизну и военно-воздушную базу? В съёмочную киностудию! И вы все отныне актёры погорелого театра, а не боевые пилоты. А я тут всем доказываю и внушаю уважение к автоматам, а не пилотам. Что вы можете, асы? Только выпячивать грудь в баре, перед девочками, но и то хорошо. А я и этого не могу. Слава героям!», -
Ларс не язвил, а констатировал факты, сидя на травке и жуя травинку, перед тройкой добрых молодцев из пилотов асов и те, осматривали его критически и немного отторгающе, с хорошо скрытой презрительностью. Это была не мужская конкуренция, это было пренебрежение. Ларс не – пилот и не парень, а раб автоматов, изменник духу и славе авиаторов.
Предатель идеалов и святынь боевой авиации.
- «Ну что вы пялитесь на меня ишаки небесные!? Идите спойте и спляшите славушку, командирам вашим и учёным мужам, а не кривляйтесь тут амбициями передо мною. Словно мне это нужно. Командирам дали приказ, вот они пекутся за свои погоны и карьеру, а не какой-то там долг перед отчизной. Это уже анахронизм прошлого. А учёным надо доказать только превосходство своего гения и им чихать на ваши святые принципы героев-пилотов. Ну что, фантазии мало или уже тоже атрофировалась? Вон заберитесь на контрольную вышку и сбросьте мне по кирпичу на голову и решение всех проблем. Потому как в любом раскладе должен быть, не враг даже презрительный, а козёл отпущения. И у меня нету выбора, как у вас. Презираем бомбардировщиков, правда? Правильно, бей своих чтоб чужие боялись. Мне уже трибунал выписал расстрел, а вы всё расстрелять меня никак не можете. Тут самолёт дороже ишаков!», -
И ларс отвернулся от молчаливого расстрела глаз презрения. И более не реагировал на их присутствие. И они ушли так и не вымолвив ему ни слова, ибо их выражения лиц уже всё сказали. После девятого боя - трое их асов подало рапорт в отставку, а остальные уже воевали без всякого желания. Пилот и воин должен быть победителем, а не пораженцем. И вот тогда-то и забегало командование, ибо у них база завтра вообще без пилотов останется, с одним лишь Ларсом. Начался шум и скандал с учёными с их дурными экспериментами. Росбиер сидел рядом с койкой Ларса на стуле закинув ногу на ногу и покачивая ногой, с самодовольным видом.
- «В чём сильно неистребимое деревянное солдафонство? В том что, кто как ни военные, из своих дурных фантазий способны создавать себе несуществующих презрительных врагов. Я плод вашей же больной фантазии, командиры, мать вашу! Если поставили к стенке, то расстреливать сразу надо, а не разводить эту галиматью о честном и достойном поединке. Автоматам самолёта чихать на всю вашу честь и славу. Нет, вот вся презрительность моей натуры изменника родины в том, что я не взял и сам себе не выстрелил в лоб, правда!? Это я должен был сделать, но не вы с чистыми достойными лапками. Командиры? Нет чтобы убить сразу, это не интересно, надо четвертовать каждый божий день. Презирать каждый день, ненавидеть и строить на этом политику штаба базы, так? Слава учёным, а не вам деревянные пешки этой игры. Оловянные солдатики. Вы гадили в душу пилотов отдав такие приказы», -
Ларс сидел на койке немного понурый и потерянный, ему надоели эти дурацкие игры и испытания. Он не хотел «нечестно» бить ребят, сколь бы паршивого мнения они о нём не были. Олла ему пока прекратила посылать записки в утренней каше.
Лейтенант Росбиер просто рассматривал этот объект внимания базы, -
- «Твоя главная ошибка Ларс, что ты не хочешь признавать своё стойло. Даже у самолётов есть свои стойла в ангаре, верно? И всё согласно распорядку и расписанию! Ты идёшь вопреки всем и себе самому. Вот с того ты и попал в такую передрягу. Знал бы своё стойло, и не только койку и место в строю, а вообще образно говоря, и не было бы у тебя этих идиотских проблем. А потом командиры виноваты»;
- «А пилоты асы, что подали рапорт в отставку? Тоже своего стойла не признавали? Таких баранов в боевой авиации нету. Ты просто технарь, лейтенант, тебе и судить всегда проще. Тут и понимать нечего, - техника или люди. Автоматы или люди. Или-или. Наверху выбрали технику и автоматы, - вот и получите, своё стойло! Я вот отчего-то историю вспомнил по школьной программе, когда-то были такие повстанцы люмпены или что-то в таком роде, так вот они ломали машины, заменяющие труд человека. Это было ещё в самом начале машинной эры. Ныне мы чада научно-технического прогресса и вот история повторяется. Идея создания супер-солдата уже устарела. Теперь человека хотят заменить более совершенными роботами и автоматами. Вот с того и пилоты подавшие в отставку и остальные пилоты сейчас по настроениям те же люмпены. Они асы, герои авиации и их решили выбросить на свалку, автоматы лучше и совершеннее. Это не акт бессилия, это плевок и именно командования в душу пилотов. Пилоту нужны достоинства как воздух, автоматам они не нужны. Я не спорю что идиот, потому как оказался тут между молотом и наковальней, между автоматами и пилотами, хоть и не по своей воле», -
Так же уныло ответил Ларс.