Свет в окне в пасмурный день

Пасмурным майским днем усталая Валерия возвращалась с дачи. Небо сердито хмурилось, казалось, что уже поздний вечер, хотя часы на дисплее мобильника показывали  цифру восемнадцать. До конечной остановки сто первого автобуса идти было не очень далеко, но Валерию, что называется, ноги домой не несли. Дома ее ждал маленький сын. Вернее, находился дома один, но ее особо не ждал, занимался своими делами. Рома, её сын, уродился уверенным в себе, рассудительным и самостоятельным. Современное воспитание, которым так гордилась Валерия, удачно развивало его природные задатки.

 После ухода ее мужа, отца Ромы, мальчик стал еще больше похож на маленького крепкого мужичка, активно осваивал компьютер, занимался дома мелким ремонтом, здраво судил о качестве автомобилей разных марок. Но, увы, из-за этого успешного развития он стремительно отдалялся от матери. Нет, он ее ни в чем не обвинял, не тосковал по отцу. Валерия с мужем развелись без скандалов, отец уделял сыну достаточно внимания и после ухода в другую семью. Просто Валерия не могла разговаривать с сыном на интересующие его темы: в технике она ничего не понимала, марку проезжавшей мимо машины определить не могла. Получалось, что мать и сын, хоть и любили друг друга, но не были особенно близки. Так бывает.

 За последние восемь лет Валерия прожила целую жизнь, чрезвычайно насыщенную и счастьем, и горем. Видимо, так судьба компенсировала ей безмятежное детство. Валерия в детстве была единственным и горячо любимым ребёнком в маленькой дружной семье. Мама работала врачом, папа служил в армии. Оба очень красивые, статные, хоть картину пиши, они никогда не ссорились. Валерия, сколько себя помнит, старалась порадовать их, успехами в школе, вкусным тортиком, рассказом о каком-нибудь смешном происшествии в школе. Просто у них в семье так поступали все. Весело проводили выходные, в отпуск непременно куда-нибудь ездили все вместе, обыкновенные ужины и обеды смахивали в их доме на праздничные пиры с непременными весёлыми разговорами.

 Сразу после школы Валерия удачно вышла замуж за молодого, но очень самостоятельного и серьезного человека, который предпочел высшему образованию организацию своего бизнеса. И не прогадал, благосостояние его увеличивалось год от года. Звали его Сергеем. Увидев юную Валерию, он сразу оценил ее красоту, влюбился и принялся ухаживать с самыми серьезными намерениями. Почти ровесник Валерии, он казался намного старше ее, редко улыбался, быстро и разумно решал проблемы.

 Конечно, она тоже влюбилась, но кто знает, в Сергея ли или в свою роль жены при хорошем муже? Скромный, невысокий, лысоватый, он смотрелся немного странно рядом с красавицей женой. Тем не менее, Валерия чувствовала себя очень счастливой, внимательный, немногословный Сергей наполнял смыслом и радостью каждый её день, напоминая этим Валерии её отца.

 В то время как Валерии хотелось заниматься только семьей, мама буквально заставила её закончить вуз, а потом и аспирантуру. Сергей, к удивлению Валерии, с тещей полностью согласился. Вообще, они ладили, даже создали совместный бизнес. Отец, вначале очень не одобрявший эту авантюру, выйдя на пенсию, к ним присоединился.

 Через год после пышной свадьбы родился Рома, здоровенький, в срок. Небольшие житейские проблемы решали муж и мама с папой. Валерия училась, занималась Ромочкой. Маленькую квартирку в самом центре города им купили родители Валерии, отремонтировал и обставил муж в соответствии с ее вкусом. Естественно, Валерия предполагала, что вся её жизнь пройдёт благополучно и даже счастливо. Согласитесь, у неё были основания так предполагать. Но судьба распорядилась иначе.

 Внезапно благополучие стало рушиться, словно карточный домик. Случилось большое горе - погибла в автокатастрофе мама. Ужаса, пережитого тогда Валерией, хватило бы на несколько судеб. Но чёрная полоса в её жизни этим скорбным событием только начиналась. Мама оказалась той картой, что лежала в основании карточного домика лериного благополучия. Выдернули её и рухнуло всё.

 Вскоре отец сошелся с женщиной, с которой, оказалось, встречался несколько лет. Для Валерии это стало очень неприятной новостью, родительская семья ей всегда казалась счастливой. Видимо, родители оберегали ее от неприятной правды. Валерия начинала понимать мамину настойчивость в отношении ее образования: на мужчин положиться нельзя, российский полукриминальный бизнес женщине тоже не очень подходит, остается образование и возможность преподавательской работы. Да, мама хорошо знала жизнь и очень хотела защитить Валерию от возможных невзгод.

 Полгода назад Сергей сообщил Валерии, что полюбил другую женщину и намерен уйти к ней. «Жаль, конечно, но... не смертельно,» - почти спокойно подумала про себя Валерия и сама удивилась своему спокойствию, почти равнодушию. То ли ровный характер Валерии послужил ей защитой от чрезмерной печали по поводу развода, то ли она еще не до конца пережила гибель матери, но бурных сцен при разводе не случилось. Муж оставил Валерии квартиру и вещи, взял тещину долю в бизнесе, помогал деньгами неплохо. Но Валерия набрала учебных часов побольше и занялась родительским садом. Хотелось много работать, чтоб не лезли в голову глупые, тоскливые мысли.

 С Ромой Сергей виделся еженедельно, по телефону говорили они каждый день. Вообще, сын и отец могли бы жить вместе, так они ладили друг с другом, но Сергей рассудил, что до определённого возраста мальчику необходимо ежедневное общение с матерью. Он так и сказал: «ежедневное общение». Но Валерия, конечно, подумала, что Сергей совершенно справедливо считает, что чужая мальчику женщина просто не способна на материнскую ласку и понимание.

 Иногда Валерии приходило в голову, что она не знает, почему ушел муж? Ведь она хороша собой: синеглазая, с темно-русыми волосами, с лицом античной статуи и фигурой настолько роскошной, что приходилось маскировать ее свободной одеждой. Валерия стеснялась пристальных мужских взглядов на улице. Представляете? И от такой красавицы ушел муж! Вторая жена ее бывшего мужа рядом с нею казалась бледной, нескладной, плоской, - словом, никакой. Впрочем, решила Валерия, говорят же, что мужчинам нужно разнообразие и перестала думать о муже и мотивах его поступков.

 На этом ее невеселые размышления о жизни прервались. Валерия потихоньку дошла до крайних домов поселка. После пустых полей и сумеречных перелесков вдоль дороги аккуратные домики посёлка за деревянными заборами из штакетника выглядели особенно уютно. В одном из них горел свет, хотя время еще было не позднее, но уж очень пасмурный выдался день, а сейчас так и вовсе над поселком нависла огромная серо-синяя туча, грозившая вот-вот пролиться дождём.

 Женщина засмотрелась на чистенькое белое окошко, радостно светившееся мягким, тёплым, оранжевым светом из-за простенькой белой занавесочки. «Как, должно быть, там хорошо!» - подумалось вдруг Валерии. Она представила небольшую уютную кухню, залитую тёплым оранжевым светом, пузатый расписной чайник на столе, ароматный парок над крепким чаем в хорошеньких цветастых чашках, довольных друг другом супругов, сидящих за тем столом с чашками в руках. Вот она и дошла до уютного домика и почти миновала его, чуть повернула голову, засмотревшись на окошко.

 На крыльце этого дома стоял с сигаретой в руке высокий седоватый мужчина в серой футболке и тёмных спортивных брюках. Валерия перевела взгляд на дорогу. Неожиданно мужчина окликнул ее по имени: «Лера, здравствуй! Это ведь ты, Крылова! Не отворачивайся! Что ты здесь делаешь?» Недоумевая, Валерия обернулась. Да, она не ослышалась, мужчина обращался именно к ней, причём, откуда-то знал её имя и девичью фамилию, да и его хрипловатый, будто простуженный, голос показался Лере знакомым. В следующий миг она узнала в седоватом незнакомце одноклассника Женьку Кукушкина.
- Привет! – радостно улыбнувшись, откликнулась Валерия. - Я иду с дачи на автобус. А ты что, живешь здесь? Тебя не узнать!
- Да, уж пять лет здесь живу. Заходи, чаю попьем, расскажешь, как поживаешь, - пригласил Женька.
- Пожалуй, в другой раз, домой надо, - отказалась поначалу Валерия.
- Подумай, Крылова, - рассудительно сказал Женька. - Когда еще другой раз будет, а полчаса за чашкой чая погоды не сделают.

 Валерии, и правда, очень захотелось горячего чая, да и просто посидеть, отдохнуть тоже хотелось. Она быстренько набрала на мобильнике свой домашний номер, с радостью услышала родной голос своего невозмутимого сына, напомнила ему об ужине, предупредила, что немного задержится. Потом вошла в дом. Женька, непривычно худой и высокий, пугающий седыми висками, вошел следом. Уютная кухонька оказалась пуста. Чистенькие белые занавесочки, на столе, покрытом клеенкой с голубыми цветочками, стоят яркий цветастый чайник и такая же сахарница... Всё, как представлялось Валерии, когда её внимание привлёк оранжевый свет из окна.

 Только счастливые супруги за столом отсутствуют. Еще прежде чем спросить про жену, Валерия каким-то образом поняла, что хозяйки-то в доме и нет. Но была. Стало как-то грустно-грустно. Валерия пожалела, что согласилась зайти. На вопрос о жене одноклассник ответил коротко: «Умерла». И на несколько мгновений застыл с остановившимся взглядом.

 Валерия села на табуретку, не дожидаясь приглашения, - ноги гудели. Женя опомнился, встряхнул головой, словно отгоняя печальные мысли, достал из шкафчика печенье, чашки, налил им обоим крепкого, ароматного горячего чая и заговорил. Валерия грела ладони о чашку, прихлебывая живительный чай маленькими глоточками. Помолчали.

 Женя вдруг заговорил, не глядя на Валерию, словно боялся увидеть в её глазах осуждение. А может, вообще, перед глазами у него в тот момент стояло что-то, не имевшее отношения к Валерии. Женя, торопливо, сбиваясь, рассказывал, как год назад у его жены случился обморок и немного заболел живот, он положил жену на диван и собрался набрать «03», но жена быстро пришла в себя, сказала, что чувствует себя лучше, и отказалась от «скорой». Через час она потеряла сознание, будто заснула, он вызвал «скорую», но опоздал. Жена больше в сознание не приходила, она умерла от внематочной беременности. Как они жили, Женя не вспоминал. Видимо, внезапное горе затмило всю предыдущую жизнь.

 «Вот тебе и свет в окне!» - подумала Лера: «А я-то себе счастье тут намечтала! Бедный Кукушкин! Наверное, затем и позвал, чтоб душу облегчить.» Выговорившись, Женя спохватился, что не спросил сразу, как она-то живет. «Да, как нас с тобой жизнь-то побила, а ведь едва началась! Кажется, только вчера школу закончили,» - вздохнула Лера и коротко сообщила, что мама её погибла, отец повторно женился, сама она разведена, дома ее ждет сынишка. «Вот как! Что же ты молчишь, Крылова!» – Укоризненно сказал Женя: «Значит, тебе надо домой. Сын - это главное. Всё остальное - детали, хоть и печальные, но не основные! Давай, сейчас я тебя провожу на автобус, а завтра, в воскресенье, мы с тобой встретимся и поговорим хорошенько. А то и школу вспомнить сегодня времени нет. » Лера согласилась, они обменялись номерами телефонов и вышли на улицу.
 
 Накрапывал дождь, стемнело, уже зажглись редкие уличные фонари. Согревшаяся чаем и отдохнувшая Валерия, держась за крепкий Женин локоть, шагала по мокрому асфальту и улыбалась. Ей стало вдруг так хорошо, будто в ней самой, где-то в глубине, под сердцем, зажегся уютный оранжевый свет, мягким теплом заливая ее всю изнутри. Она даже глянула на кончики своих пальцев, лежащих на рукаве жениной куртки, не светятся ли они. Такая вот мимолетная фантазия мелькнула у нее в голове. Посадив Валерию в автобус, Женя стоял на дороге, пока она не уехала.

 Дома, как обычно, всё было в порядке. Сын дисциплинированно поужинал и завернул в газету подогретую кастрюльку, чтоб не остыла до приезда мамы. Лёжа в аккуратно разобранной постели, он рассматривал в журнале фотографии новых автомобилей и дожидался Валерию, чтоб пожелать ей спокойной ночи. Это был лёгкий штрих, который Валерии удалось внести в воспитание сына – она передала ему одну из традиций своей родительской семьи: здороваться по утрам и непременно желать хороших снов вечером. Поцеловав сына, Валерия с лёгким сердцем отправилась в свою спальню, поулыбалась воспоминаниям немного и спокойно заснула.

 Утром к кафе они с Женей подошли одновременно, он сразу вручил Валерии букет прекрасных крупных белоснежных нарциссов с яркими оранжевыми серединками. «Наверное, покойная жена развела возле дома,» - содрогнулась про себя Валерия. Потом, когда они уже часа три сидели в её любимом кафе, она, как бы между прочим поинтересовалась, откуда цветы. « Да нет, жена их не сажала,» - понял её Женя. И, покривившись, ехидно сказал: « Не дрейфь, Крылова, я их у соседской бабушки выпросил!» « Главное, ты не сдрейфил, цветы, гляжу, подарить посмел!» -  Не осталась в долгу Валерия. « Ну, ты вспомнила тоже золотое детство! Я уж и забыл, когда стеснялся девчонкам цветы дарить!» - Рассмеялся Женька.

 Потом помолчал задумчиво и серьёзно спросил: « А помнишь, как ты мне на алгебре шпору дала? Самой Катышевой не побоялась! Главное, ведь, отмахнулась сначала, когда я просил подсказать. Ну, думаю, всё, приплыли, видно, останусь на второй год из-за проклятой алгебры. Контрольная-то годовая, а у меня и в году оценки не очень… Смотрю, а ты уж пошла, понесла тетрадку на стол Катышевой. Первая в классе решила, да ведь? Ну вот, думаю, теперь точно, всё! Голову опустил. И вдруг перед моим носом, прямо мне на тетрадь упал листок! Аккуратный такой кусочек листка в клеточку. А на нём мелким почерком решение моих задач написано! Чётко так, ясно. Поднимаю глаза и вижу только спину твою с косой и коричневый бант на ней, ты уж тетрадку на учительский стол кладёшь. Главное, тишина в классе, никто ничего не заметил, каждый над своим вариантом корпит. Катышева, конечно, тоже на тебя, скромницу, внимания не обратила, ты же идёшь тетрадку сдавать, умница, значит, как всегда, ни на что не отвлекалась.

 А ведь ты, Крылова, за полчаса в тот раз два варианта успела решить! Как хоть тебе удалось? И, главное, как не побоялась? А если бы Катышева заметила? У меня до сих пор мурашки по коже бегут, как подумаю, что бы она тогда с тобой сделала! Опозорила бы так, что тебе школу, наверное, менять бы пришлось, если не у психиатра лечиться! Я тебя тогда не спросил, что это было? Думал: «Всё ясно, пожалела убогого!» А теперь спрашиваю: Крылова, неужели это было только твоё девичье милосердие, которое за гранью разумного, там, где подвиг и героизм? Или, может, не милосердие? – Тогда что? Безрассудный азарт? Патологическое желание во что бы то ни стало перехитрить грозную Катышеву?»

 Да, конечно, случай был не ординарный. Учительница математики Галина Сергеевна Катышева держала учеников в ежовых рукавицах, у нее на уроках даже хулиганы-второгодники сидели тише мыши. А тут тихая отличница Лера шла к учительскому столу сдавать тетрадь с написанной уже контрольной, да вдруг и сунула троечнику Женьке записку с решением его варианта. А ведь когда он, обернувшись, шепнул, что не может решить, она только плечами пожала. Ещё бы она не помнила!
- Да влюбилась я тогда в тебя, Кукушкин, вот что нашло, - призналась, смеясь, Лера.
- Да ну, не может быть! А за что? - не поверил ей Женька.
- Ты был самым добрым у нас в классе, - серьезно сказала Валерия.
- Я и сейчас не злой, - усмехнулся ее рано поседевший одноклассник.
            -Учти, времени у меня свободного много. Буду изливать доброту на тебя.
Лера согласно кивнула.
-Погоди, Лер, я не понял, ты сейчас не шутила? Правда, что ли, влюбилась? А потом  что? – Засыпал Валерию вопросами Женя, удивляясь всё больше и больше.
- А потом разлюбила, через неделю примерно. Знаешь, как в юности бывает? Влюбишься- влюбишься, а потом глядь, ещё кто-нибудь есть очень хороший, влюбишься уж в него, а прежнего как-то незаметно разлюбишь. В юности всё так: очень красиво, но зыбко, ярко, но ненадолго.

 Я ведь тогда решить смогла два варианта, потому что очень уж испугалась разлуки с тобой, в смысле, что ты от нашего класса отстанешь. Мне страшнее было не видеть тебя, чем попасться Катышевой. А ещё я мечтала, как бы мы с тобой гуляли по тополиной аллее тёмным, тёплым, влажным майским вечером. Прямо смолистый аромат молодых тополиных листьев и запах мокрой травы после дождя ощущала, до того увлекалась мечтами. А через неделю прошло… Мне кажется, ты догадывался, но никаких действий не предпринимал, наверное, я тебе не нравилась. – Валерия замолчала, с лёгкой улыбкой смотрела она на Женю, ожидая его ответа.
- Чудная ты всё же, Крылова! Не нравилась! Ещё как нравилась! Но кто была ты, и кто я, бледный троечник, не спортсмен, даже на гитаре играть не умел – слуха нет! Я и подумать не смел, что у тебя ко мне чувства, ты же тихая такая была, глазки вниз и ни гу-гу, правильная вся из себя, с коричневым бантом в косе, как монашка, – Заявил Женька, улыбаясь во весь рот.
- Мне коричневый бант казался тогда стильным. Вообще у меня от природы яркая внешность, чуть переборщишь с украшениями и уже вульгарно выглядишь, поэтому мне проще совсем без украшений – Вздохнула Валерия.
- Так ты не думай себе, что я по сию пору дурак! Май же сейчас! Сынишка твой до скольки сегодня у папы гостить будет? Да нет, всё равно, ночью мать к ребёнку возвращаться не должна! Так что прогулка по аллее тёмным вечером у нас не состоится. Приглашаю тебя погулять к тринадцати тополям, вот что! Помнишь те огромные тополя над прудами, говорят ещё, что там раньше барская усадьба была? – Женька никак не хотел расставаться с Валерией.
- Помню, конечно. Не спеши, Жень. Теперь мы спокойно можем встречаться, когда захотим и гулять, где вздумается. Мы с тобой теперь взрослые и свободные люди. Рома может даже ночевать у отца иногда, ему там неплохо. Мы можем расстаться прямо сейчас и опять встретиться хоть завтра вечером, ты осознаёшь это, Кукушкин? – Валерия постаралась слегка остудить женину восторженность. Поспешность, метания были не в её характере.
- Лера, ты совсем не изменилась, как была правильной, так и осталась. Но теперь я этого не боюсь, мне это в тебе тоже нравится! И ещё я тебе верю: раз ты сказала, что встретимся завтра, значит встретимся. Хоть меня и подмывает сгрести тебя в охапку, кинуться бегом до Караваева и запереть тебя в своём доме на восемь замков! – Тихо и очень серьёзно сказал Женя.

 Валерия не разрешила Жене проводить себя до дома, задумчивая и загадочная, она покинула кафе, унося букет прекрасных, ароматных нарциссов и женин поцелуй на щеке. Ей хотелось поскорее обдумать, как устроить их новую замечательную жизнь с Женей и Ромочкой. Чёрная полоса в её жизни кончилась навсегда, откуда-то Валерия это доподлинно знала.