19. Елизавета

 У неё царское имя. Под стать ему она делает на голове корону из волос. Но царица из неё никакая!

Про таких, как она, в народе говорят: «Маленькая собачка до старости щенок». Этакая  молодящаяся «девочка» лет  пятидесяти с низким прокуренным голосом. Прошедшая огонь, воду и медные трубы.

Елизавета – повар. Она появилась в тонаре  по причине  моих многочисленных жалоб на недостачи, недовесы и качество продукции.

Пришла и… расплакалась:

- Ты не звони начальству. Звони мне. Я все исправлю, всё доложу и всё заменю. Работаем на износ! Я по нескольку сотен штук катаю в день этой шаурмы   гребаной – руки уже никакие!


Мне стало стыдно. Я почувствовала себя самой последней скотиной на свете. Гостеприимно  уступаю ей стул. Включаю чайник.


 Елизавета села,  высморкалась в платок. Потом,  помолчав пару минут,  попросила стаканчик, достала аптечный пузырек с боярышником и  вылила в него  всё содержимое.


 В воздухе запахло спиртом. Я решила, что это успокоительные капли, и предложила разбавить их кипяченой водой.

- Нет, - отвела она мою руку, - тебе налить?

- Зачем? – недоумеваю я.

-Хорошая штука! – крякнула Елизавета, опрокинув стакан.- Главное, дорогая Танюша, она, эта штука,  недорогая.



  Лиза  закуривает и выпускает дым в приоткрытую дверь. У меня сердце сжимается от страха: вдруг сейчас хозяин или Вова нарисуются, а у меня на рабочем месте бедлам.


После  приема  второго  пузырька Елизавета повеселела и начала свой рассказ.

 
Я слушаю и  успокаиваюсь: с 14 до 16 у меня сиеста, хоть спать ложись – ни одного покупателя.

- В конце 90-х у меня был бизнес. Преуспела быстро. Имела магазин с дешевыми товарами, которые брала на таможне, точку с сахаром и точку с рыбой озёрной. Купила квартиру, машину. Потом.  Не буду рассказывать. В общем, ушла на трассу. Поваром в кафе.

Ой, однажды такой клиент (водитель)  объявился. Пойдем, - говорит,- в машину, покурим. Так покурили, что 9 лет расстаться не могли…
       


Елизавета улыбается от приятных воспоминаний, потом открывает третий пузырек. В это время  я продаю неожиданному покупателю  жареную курицу.

Гостья курит и наблюдает за мной и, когда я освобождаюсь, делает замечания:

- Ну ты чё такая честная-то, мать твою! Кто ж так торгует, едрит твою! Взяла бы да накинула рублей 20,  а она ещё, наоборот, скинула!


Я действительно скинула покупательнице 10 рублей.  На случай, если курица в области шеи не пропеклась.

Грильник у меня барахлит, да газ сегодня не вовремя кончился. Отвечаю Елизавете словами Катерины из «Грозы»:

- «Обманывать-то я не умею, скрыть ничего не могу!»

- А я думала, мы с тобой покумекаем, как детей своих прокормить. А ты, прям малохольная.   
Глянь,  какие сэндвичи я домой несу: щас они у меня  нажрутся!
         
 Я рассматриваю бутерброды и оцениваю:

- Красивые!

- Да ты сюда  глянь! – она кладет сэндвич на весы. – Твой для продажи сколько весит? 100 грамм? А мой – почти 400.

 Я себе колбаски, сыра, помидоров-огурцов в пять раз больше напихала! Хошь тебе такой сделаю?

- Сделай, - неожиданно соглашаюсь я.

- Ладно, завтра будет. Ты мне только стольник займи.

 Денег я ей заняла, мы попрощались и даже обнялись.

                ***

На другую смену – «День сурка»: опять Елизавета. Опять пузырьки. И рассказ о прошлом и сегодняшнем  наболевшем:

- Два сыночка у меня. Оба без жилья остались. Я им с детства твердила: ищите девок с хатами!

Один развелся, на север уехал, а другой у сожительницы проживает, но все время у меня вертится: работы ж нет! Сидит с девахой своей у меня на шее.

 Пожарила я рыбу, а он как заорет, что всю квартиру провоняла, я схватила одежу – и на улицу…

Двухкомнатную, что в 90-е покупала, у меня за долги отобрали. В гостинке теперь втроем прозябаем.

На днях прав лишилась: села пьяной за руль. Вот объявление надо дать на продажу машины.

Елизавета швыряет пустой пузырек в ведро для мусора.

- Да, - всколыхнулась она, - я ж тебе сэндвич принесла!

Я отсчитываю деньги.

- Зачем? – отводит она мою руку. – Я ж тебе должна! Нам сегодня  Зеленов аванс дал.

Ой, у меня кухонная работница такая лохушка – ничего не соображает!

Я сегодня посмотри чё сперла. Щас я с тобой поделюсь!
          
Она достает из сумки  пакет,  достает из него голыми руками куски мяса и кладет мне прямо на  стол.

Я онемела. Потом покраснела.

- Дают – бери! Бьют – беги!- пьяно схохотнула Елизавета.

- У вас чизбургеры свежие? – покупатель стучит в окно.

- Да, - подскакивает Елизавета к клиенту, - Свежие! Это я – повар – их делаю! Берите пять штук – не пожалеете! М-м-м-м! Вкусно! – она облизывает жир со своих пальцев.

           Я пришла в себя. Взяла Елизавету за плечи и усадила на стул.

- Лиза, успокойся, не пугай покупателей, - упрашиваю.

- Почему? Имею право – я повар!

- Прости, Лиза, но ты сегодня пьяный повар, - говорю я уже решительнее и, понизив голос, добавляю веский аргумент: От тебя перегаром несет!

Я отпускаю клиента и  со страхом смотрю на пузырек: когда же он кончится треклятый.

- Слушай, Лиза, а у вас охрана есть какая-нибудь на производстве, как ты мяса удачно столько уперла?

- Есть, - отвечает. – Но проблема решается просто. Дал чикен охраннику – и неси всё, что твоей душеньке угодно.

Ваших экспедиторов я тоже кормлю, но те больше шаурму обожают.

 Гена, правда, ещё за титьки норовит щипнуть. Продавцов своих, тебя в том числе,  они вообще, как лохушек, кидают.

- Это как? – настораживаюсь я.

- Да сколько положу, столько и унесут. Да ещё и сопрут по дороге – не побрезгуют!

 Одному продавцу по накладной 5 блинов с курицей, а я ей 8 положу. Следовательно двум другим – н е д о л о ж у целых три. 

Эти два других продавца  из своего кармана будут недостачу покрывать, а  с первой мы наличку пополам поделим.

- Так-так-так,- соображаю я, - Это тогда ты мне шаурмы не положила  именно по этой причине?

-  Не только, – продолжила  вводить меня в курс дела начавшая трезветь Лиза. -  Чем меньше народу в это замешано, тем больше навар!

 Твои экспедиторы  хреновы ничего не считают. Я ж могу тебе стоко шаурмы положить сверху, что нам с тобой этих левых  себе на прокорм хватит и детям перепадет.

Как ты? Ну, ладно, давай кумекай, а я на посошок – и пошла.

 Она допивает, крякает:

-Хороша, зараза!

                ***

Елизавета ушла. Я вспомнила про принесенный ею сэндвич и положила его на весы.

Он  оказался  «весомее» стандартного всего на 50 граммов. Пожадничала  Лизавета или же… я ещё «не заслужила»?

А деньги, что занимала ей из кассы,  свои придется вкладывать. Как она меня окрутила-то?  Не отвяжешься теперь без скандала.
         
                ***

Через  несколько  дней мне  не довезли пару дорогих блинов. Это стольник.

Звоню Елизавете – абонент недоступен. Я жирно вычеркиваю из накладной блины. Потом  сверху пишу крупно: блинов нет!!!

 Потом звоню в кулинарию – экспедитору- хозяину: никто ничего не знает и знать не хочет!

 Я начинаю понимать, что им всем такая система доставки товара очень выгодна.

 Куда смотрит этот ИП  Виктор Зеленов? У него ж там, в  раздатке, проходной двор!

Но стучать – не в моих правилах. Сколь веревочке не виться… 


Однако что делать мне?  Обстоятельства сложились так, что я либо должна начать вместе с  этой шайкой - лейкой воровать у Зеленого, либо обманывать – обвешивать своего покупателя, чтоб покрыть недостачи, которые они мне искусственно создают.


Бог мой, я на крючке! При  увольнении меня кинут однозначно: сосчитают весь недовешенный товар, сложат в круглую сумму. И плати, Михайловна!

Либо вариант похуже: обвинят в хищении продуктов…


- Фиг вам, - говорю я вслух невидимому противнику. – Броня крепка – и Танька наша быстра!

                ***

Елизавета объявилась через неделю:

- Слушай, я тут недавно покуролесила.  Поехала на трассу молодость вспомнить. Упала в грязь, телефон потеряла. Смену прогуляла…

 
Она была уставшая и жалкая. Я не стала добивать её «блинами». И правильно сделала.

Через три дня Зеленов её уволил. Вместе с охранником.
 
               
                (продолжение следует)

             http://www.proza.ru/2013/10/22/1534