Записки инспектора угрозыска. Первое знакомство

- Кто-нибудь из милиции есть?- громко спросил высокий плотный милиционер, в звании майора, входя в вагон поезда.

- Есть!- ответил Михаил Ивкин, привстав с кожаного вагонного диванчика.

Майор подошёл к нему и представился.

- Я, майор милиции Телятьев Иван Алексеевич, старший участковый инспектор Энского ГОМ, а ты Михаил Ивкин?

- Да, Михаил Евгеньевич Ивкин, инспектор уголовного розыска, лейтенант милиции, теперь уже Энского ГОМ,- полным предложением ответил Мишка.

- Привет, привет,- сказал, улыбаясь, Телятьев и протянул ему свою широкую и твёрдую руку, сдавив крепко Мишкину ладонь.

- А где же твои вещи?- спросил он.

- В дипломате, да в спортивной сумке,- ответил Мишка, усмехаясь.

Участковый Телятьев тоже заулыбался.

- Не густо, однако,- проговорил он.



Выйдя из вагона поезда, Иван Алексеевич подвёл Михаила к желто-синему милицейскому «УАЗу» и сказал:

"На «цыплаке» мы сейчас быстро до города доберёмся, только крепче держись лейтенант". Майор, утопив педаль газа в пол, подмигнул Мишке и «УАЗ» заревев, рванул с места, оставляя после себя клубы пыли.

Кружась по серпантину грунтовой дороги между оврагами и перелесками, Иван Алексеевич обратился к Михаилу Ивкину с вопросом:

- Михаил, а водку ты пьёшь?

- В меру, пью.

- Так, значит, меру увеличим,- смеясь, делал вывод майор.

- А девчонок любишь?

- А кто же их не любит?- вопросом на вопрос ответил Мишка.

- Так, значит, меру ещё больше увеличим,- и они уже вместе засмеялись. Прошло два часа пути.

Въехав в небольшой провинциальный городок с деревянными бараками, обтянутыми полиэтиленовой плёнкой, видимо для защиты от сильного ветра, и подъехав к пятиэтажному панельному зданию, Телятьев сказал:

"Приехали". Он проводил Мишку на второй этаж в отдельную комнату трёхкомнатной квартиры общежития строительного треста.

- Располагайся, отдыхай, а завтра в 8 часов 30 минут будь, как штык, в ГОМ по адресу: улица Советская 3.

- Это рядом, через дворы наискосок,- добавил он и вышел из комнаты. Мишка принял прохладный душ, съел три яйца, два бутерброда с сыром,  запив это водой из графина, стоящего у прикроватной тумбочки и, плюхнувшись на скрипучую кровать, быстро уснул.

*

- В нашем полку прибыло, прошу любить и жаловать,- сказал начальник Энского ГОМ майор милиции Гурий Николаевич Беленький, представляя Михаила Ивкина на оперативном совещании рядового и среднего начальствующего состава городского отделения милиции. После совещания к Мишке подошли два парня в штатском. И пройдя с ним в кабинет № 6, по очереди представились.

- Вася Зубровин, старший инспектор уголовного розыска,- сказал худощавый темноволосый парень лет двадцати семи.

- Миша,- ответил он и пожал ему руку.

- Ян Куртис, инспектор уголовного розыска,- назвался чернявый юноша лет так двадцати четырёх.

- Миша,- вновь ответил Ивкин, и они пожали друг другу руки.

Потом в кабинет зашёл старший лейтенант и назвался участковым Семёном Маминым. Завязалась дружеская беседа, которая внезапно прервалась, когда зашёл начальник ГОМ.

- Ну что, педерасты, проставляться будем, у Михаила ещё денег то нет?- спросил он и, достав из кармана брюк двадцати пяти рублёвую купюру, ударил ею, держа в ладони, о письменный стол с грохотом и крикнул:

"Рыба!".

Вася, Ян приложили три десятки к «рыбе» шефа за себя, ну и Мишка достал тоже десятку.

- С детей денег не берём,- гордо с улыбочкой сказал Гурий Николаевич и сунул десять рублей Мишке в нагрудный карман пиджака. Потом шеф вышел в коридор и при открытой двери кабинета крикнул, перегнувшись через перила лестницы, ведущей на первый этаж здания, где находилась дежурная часть:

- Кармашов, заводи «цыплака», намечаются оперативные мероприятия!

- Да, вот ещё что!

- Сашке Сале скажи, чтобы «учебную», Лариску Кармен предупредил, для неё есть работа, экскурсия!

- Понял!?

- П-понял!- донеслось из дежурной части ГОМ.

- По машинам!- скомандовал Николаич и, ткнув руками в шеи Зубровина и Куртиса, махнув Мишке кивком головы, приглашая его следовать за ними, шумной толпой вышли на крыльцо Энского ГОМ.

Вася Зубровин, обращаясь к Мишке, сказал:

- Мишель, ты не обращай особого внимания на шефа, он просто прикалывается, и в этих его на первый взгляд издёвках и матерных словах, таится большая любовь к личному составу. Он хороший мужик, за своих сотрудников любому горло перегрызёт. Он всем ребятам выбил благоустроенные квартиры и только со второго по третий этажи.

- Точно,- добавил Ян.

- Да я всё понимаю. Прикольный дядька,- одобрительно сказал Мишка.

Скоротечный портрет начальника.

Майор милиции Гурий Николаевич Беленький с тараканьими усами.

Забегая вперёд, от души поведаю. Он был слегка подслеповат в свои сорок с небольшим лет, но это ему не мешало свободно ориентироваться среди городской размеренной сумятицы по тамошним меркам. Тем паче, оперативный опыт у него был более двадцати лет и сам он был местный…, а скорее тутошний.

Значит так, Гурий Николаевич с тараканьими усами, сидя справа от водителя, смотрел в окно милицейского автомобиля, а Мишка, Вася и Ян сидели на заднем сиденье УАЗа. Увидев со спины возле продуктового магазина фигуристую особу женского пола, сильно прищурившись, громко и восторженно пробормотал: "Вот это задница! Вот бы на такой попрыгать!?".

Потом, приглядевшись и сплюнув, громко с досадой сказал: "Тьфу, ты чёрт, так это же моя Зоя, а я думал...".

Затем он сам и все сидящие в машине громко засмеялись.

- Кармашов, быстро дуй в магазин и возьми… (оглянувшись на заднее сиденье, как бы считая присутствующих и разделив в уме вес провианта на количество едоков):  пять бутылки водки, три банки кальмаров в собственном соку, (с сарказмом в голосе) любимые Васькины консервы из частиковых рыб в томате, две банки, буханку хлеба и пивка бутылок десять. Всё! Дуй быстрей! Вот тебе деньги!

- Стой!

- Если Натали спросит про меня, скажи, что мы все уехали на кражу!

- Понял!?

- П-понял!- отозвался улыбающийся сержант Кармашов.

- А почему Натали, вроде бы жену шефа зовут Зоя?- спросил шепотом Мишка у Васьки.

- Правильно, Натали.

- А "Зоя" почему?

- Это шеф её так «ласково» называет, то есть «змея особой ядовитости», сдерживая смех,- пояснил Васька и Мишка закатился хохотом. Гурий Николаевич сидел на переднем сиденье и нервно вертелся, что-то нечленораздельное напевал себе под нос и, повернувшись лицом к Мишке, прищуривая глаза, спросил:

- Ну что ,«малыш», так сразу шеф окрестил рослого и крепкого Мишку Ивкина, в Туле, небось, суетно жить?

- Дышать-то там нечем?

И тут же пропел, щурясь в окно:

- Бу-бу-бу.

- Цивилизация ядрёна медь, бляха муха, а, малыш?

- Или как?

- Я..., как-то и не задумывался об этом,- нескладно ответил Мишка.

- Надо всегда думать Мишка, а то отсохнет шишка,- смеясь, резанул шеф и гогот раздался в салоне автомобиля.

- Посмотри, Васяха,- обратился он к Зубровину,- Кармашов, этот шлифованный ещё не идёт?

- А почему шлифованный?- спросил Мишка у Яна Куртиса.

- Толик горел в машине несколько лет назад, еле спасли, вот уши у него и обгорели, стали гладкие и блестящие, как полированные, посмотри на его уши внимательнее, когда он придёт. С тех пор его шеф так и зовёт «шлифованный»,- пояснил Ян.

- Ух, и весело тут у Вас!- улыбаясь, проговорил Михаил.

- А то,- ответили Куртис.

- Вон бежит полированный, шлифованный,- весёлым голосом прокомментировал Николаич, наблюдая заплетающийся бег огненного агнца.

- Где ты рыжий лис так долго ходишь?- спросил шеф.

- Я т-там с-с твоей На-т-т-али …заикаясь,- стал оправдываться гонец.

- Поехали отсюда на х..!- сказал шеф. После этого, он тремя пальцами левой руки, снизу вверх, резко, но вскользь и с натягом продёрнул по правому уху Кармашова. Раздался смачный щелчок, и вся компания покатилась от смеха.

- Поехали, Толян,- жалобно произнёс шеф, смотря ему в рыжее лицо. Потом посмотрев на него внимательнее, пугающим голосом добавил:

"У, шлифованный!".

И опять все покатились от смеха. Мишка посмотрел на уши Кармашова и действительно они были гладкие с неровными краями, как будто их кто-то закруглёнными ножницами вырезал, да и шея со щеками были тоже гладкими и слегка розового цвета. А сам Толян был со светло-рыжей шевелюрой и голубыми глазами. Просто настоящий рыжий лис, согласился в уме с доводами шефа Мишка и уже один засмеялся, что было мочи. И все его поддержали, догадавшись, что всё, что увидел и услышал новенький, теперь он это переварил и полностью проникся духом местной жизни, и существ её населяющих.

Сделав круг по городу, милицейский «цыплак» заехал во двор Энской милиции.

- Быстро по одному пробираемся все в каптёрку, а то я Вас сейчас заставлю окопы рыть, сопляки!- по военному приказал шеф.

- Сало, так Николаич обратился к дежурному, «учебная» придёт?

- Придёт,- ответил дежурный.

- Так, Ваня и Серёга, обратился Гурий Николаевич к Телятьеву и Семёну Мамину толкавшихся в дежурке, накрывайте на стол.

- Картошку пожарьте и самое главное, «ким-чхи»* побольше, (ким-чхи*, это китайская квашеная капуста с чесноком и жгучим красным перцем, прим. автора) будем из новенького «материковского», делать нашего аборигена сахалинского.

- Сало,- обратился Николаич к дежурному, я ЗДЕСЬ, но меня НЕТ,- понял?

- Понял,- ответил старшина милиции, внешне напоминавший северянку с детьми, с которой Мишка вместе летел в самолёте на Сахалин.

- «Сало» это имя или фамилия,- спросил Михаил у Васьки Зубровина.

- Это «псевдоним», а прозвали его так зато, что Сашка очень сало свиное любит, как «хохол», жить без него не может. А зовут его Александр Сазонов,- поведал Вася.

В «банкетном зале», под названием каптёрка, всё было в ажуре. Над горячей жаровней с картошкой слегка поднимался парок, а поверх открытых банок с консервами витал дух моря, какая-то квашеная капуста или трава с красным перцем щипала глаза, пахло чесноком, соленьями, свежей хвоей и рыбой. В конце довольно-таки длинного стола, увесисто стояла грудастая блондинка «бальзаковского возраста». Она, загадочно улыбалась всем присутствующим по очереди, перебирая досужую атмосферу глазами, и голубым туманным Альбионом они задержались на Михаиле. Её взгляд стал весёлым, а грудь слегка  приподнялась, проступив заклёпками сосков сквозь белый свитер.

- Зубровин, наливай,- сказал шеф, потянувшись вилкой за листом ким-чхи. И оживившись, бравые солдаты, хранители гражданского спокойствия, шумно навалились на харчи.

Речь держал майор Телятьев.

- Михаил, мы рады тебя приветствовать в нашем маленьком, но дружном коллективе, поэтому будь здоров и слушайся Гурия Николаевича, он любого научит всему тому, что сам знает и умеет делать.

- Баб трепать и водку жрать,- срамно добавил Васька, и хохот покатился вокруг стола. Шеф смеялся до слёз, и незаметно, как ему казалось для окружающих, правой рукой гладил блондинку по тучной попе, проникая под юбку снизу вверх. Она старалась не реагировать, и вела себя, как заправская мама, когда её хватает за подол платья двухгодовалый ребёнок.

С педантичным слогом произнёс краткий тост участковый Семён Мамин.

- Коллега, я рад твоему приезду, но не всему тому, что знает и умеет Гурий Николаевич, нужно учиться и подражать.

- Особенно бойся «москвичек», москвички они очень хитрые особы,- сказал Семён, и улыбка пронеслась по лицам присутствующих милиционеров.

- Они слишком щедрые на «подарки», после которых приходиться лечиться,- желчно смеясь, поправил шеф. И все, фыркая сквозь зубы, заулыбались.

- Михаил познакомься,- и Николаич шляпным жестом руки указал на блондинку.

- Это,  Лорик, наша мама, хи-хи-хи,- спонтанно вырвалось у него.

- По всем вопросам, связанным с экскурсиями по женским прелестям можешь обращаться, время работы её «машинописного бюро» не ограничено,- хи-хи-хи. Слово «машинописного», он произнёс отдельно из двух слов, с паузой между ними, «машино», пауза, «писного».

- Ну, хватит уже меня рекламировать,- вмешалась Лорик.

- Видите, молодой человек растерялся,- продолжала она. И верно, Мишка покраснел, но, сделал вид, что ему жарко, а не стыдно и, подняв рюмку с водкой, произнёс:

"Друзья! И пусть большие корабли бороздят просторы вселенной, но у нас  пускай всегда будет…?".

- Сиськи, писки и хвосты, бабы, деньги и …,- сказал шеф и замешкался.

Тогда Васька Зубровин добавил:

"И усы!"- и все, посмотрев на шефа, дружно захохотали.

- Мы все, всё поняли малыш, давай пей до дна,- от души сказал Гурий Николаевич, вытирая слёзы радости, и первым окунул в стакан с водкой свои чёрные, как смола, усы. Через пятнадцать минут Лорик обратилась к Мишке утробным низким голосом: " Мой маленький мальчик, проводи меня к себе в кабинет, очень хочется курить и здесь слишком душно".

- Иди, иди!- приговаривал шеф милиции.

А затем, запел: "Снегопад, снегопад, если женщина просит, то надо ей дать". С очень похожим грузинским акцентом пропел эти строчки Гурий Николаевич, на мотив когда-то популярной песни «Снегопад» в исполнении Нани Брегвадзе и шквал хохота разорвал помещение каптёрки".

Ведомый рукой Ларисы, Михаил Ивкин, будто щенок на верёвке, плёлся по лестнице на второй этаж, нервно поправляя брючной ремень.

- Что же мне с ней делать?- панически думал Мишка, а потом смерился со своей участью, просто поддался её неукротимому напору и следом за ней влетел в кабинет уголовного розыска, словно воздушный шарик на нитке. Она припечатала его к стене между двух сейфов спелыми кабачками грудей, облачённых в бюстгальтер пятого размера, не меньше. Потом, ухватившись рукой за брючной ремень, распоясала его, как заправский вор-карманник, вследствие чего обессиленные штаны Мишки свинцовой колодкой упали, полностью накрыв собой кроссовки. Боясь, что Лариса превратит его мужской инструмент в «пушечное мясо», а она его не сосала, а ела, как баклажан, держа двумя пальцами руки, словно брезгуя, Михаил Ивкин обернулся на приоткрытую дверь кабинета, проверяя пути отхода, и увидел улыбающиеся физиономии Гурия Николаевича и Васьки Зубровина. На их лицах прыгала сальная улыбка, дававшая понять, что процесс принятия молодого сотрудника в коллектив городского отделения милиции пошёл успешно и даже очень. Ощутив себя нудистом со стажем, Мишка полностью расслабился. Да и светофор горел зелёным светом, можно было ехать, набирая скорость и на поворотах не тормозить, а нажимать педаль газа до пола, что он и делал, ведь тыл ему прикрывал сам начальник милиции со старшим оперативником. И вот, крепкая педаль газа с пятками надавила на язык Ларисы, прижав два брезгливых пальца её руки к верхней губе и к подбородку, и елозила челноком, пытаясь, как можно глубже проникнуть в поддон головной коробки передач, чтобы включить шестую скорость «джи».

- Дай ей, дай! Так её, так!- одновременно заливаясь смехом и крича, науськивал Мишку в приоткрытую дверь Гурий Николаевич, и как ребёнок, притопывал ногами. И Михаил, будто бы добрый сытый барин давал ей столько тёплого белого хлеба, сколько ему было не жалко подать голодной нищенки, стоящей на церковной паперти. Вырвав изо рта оглоблю Савраски, Михаил, осмелев, резко развернул белобрысую избушку к себе задом к двери передом и, внедрив свой затвор между ног пышногрудой особе, передёргивал его, не ставя на предохранитель. Покосным запахом сена и соломы веяло из фортки окна раздвинутых ягодиц мамаши. Они розовым стёганым одеялом прижимались к горячему рукаву парня, приседая на входе и горбатясь на выходе, а лёгкий приятный зуд, зацепившись за головку Мишкиного эклера, нервными толчками выскользнул из глубины простаты и взбрызнул двугорбого верблюда, промеж вертикальных глаз избушки на женских ножках. Учебная девочка отшатнулась немного вперёд, чуть было не упала, но, упёршись рукой в дверной косяк, протяжно выговорила своим губошлёпным ротиком: «Мой маленький мальчик побудь во мне». А за приоткрытой дверью Гурий Николаевич, Вася Зубровин и Семён Мамин не сдерживая эмоций, обнимались друг с другом, радовались и смеялись за положительный финал этого мероприятия, то есть, встреча молодого сотрудника и «официального» зачисления его в штат Энского городского отделения милиции. Они радовались, что Михаил Ивкин сдал экзамен по «физической подготовке» и экзамен по знанию Устава ППС, а именно пр.235 «О вежливом и внимательном отношении к гражданам», с оценкой «отлично»!

Лариса, податливо улыбаясь, поблагодарила Мишку за весьма приятно проведённое время и, поцеловав его в лоб, вышла из кабинета в коридор. Мишка услышал звуки похожие на хлопки, которые раздаются от ударов ладонью руки о мясистые части тела. Так и есть, Михаил вышел следом и застал Гурия Николаевича, видимо за любимым занятием. Он хлопал Ларису ладонью по крупной попке, весело смеясь, приговаривая: «Хорошее машинописное бюро, вечером обязательно загляну к тебе на огонёк, будь готова, жарь цыпочек».