Боль твоя боль моя. Часть 7

Часть 6:
http://www.proza.ru/2013/10/22/155
-------------------------

Незаметно пролетела неделя. Майкла похоронили три дня тому назад. За жизнь Рея врачи долго боролись, и он потихоньку начал идти на поправку. К сожалению, разбитую ступню спасти не удалось. Еще пришлось ампутировать несколько пальцев на левой руке. Но главное, что он остался в живых. Мэри постоянно сидела возле него. Кевин и Джудит и даже Кристин посещали его. Они приходили и к Джеймсу и Алисе, рассказывали как у Рея дела, передавали привет. Ни Джеймс, ни Алиса у Рея не были. Она физически не могла, а он наотрез отказывался бывать в больнице.
Незаметно, но настойчиво, ранняя весна отвоевывала права и территорию у зимы. Яркое солнышко, свежий весенний воздух, пение птиц немного рассеяли грусть и печаль. Визиты друзей на короткое время отгоняли от Алисы тоску, апатию и пессимизм. Но, к сожалению, ненадолго.
Время проходило. И при этом потихоньку забирало с собой Алису. Она угасала, совсем обессилела и уже очень редко вставала с кровати. Лишь при крайней необходимости или для визита в больницу. Она могла подняться только после сильной дозы обезбаливающего. С таблеток пришлось перейти на уколы, которые были более эффективны.
Джеймс практически все время проводил с ней. Но невероятная боль, которую он чувствовал, сводила и его с ума. Физические и душевные страдания вымотали его. Джеймс похудел и осунулся.
Визиты в больницу становились все реже. Пользы от них было немного, а драгоценные капли усилий и энергии отнимали достаточно.
Однажды Джеймс сидел в машине возле больницы, ожидая Алису, и вдруг увидел, что навстречу идет очень знакомый человек. Джеймс смог его узнать только тогда, когда тот подошел достаточно близко. И то не сразу. Это был пожарник-спасатель, который первым нашел его там, в ангаре, под обломками пульта. Он потом навещал Джеймса в больнице. Алекс, вроде бы так его звали. Джеймс понял, почему он сначала не узнал Алекса. Невероятно, но в данный момент лицо мужчины было абсолютно чистым. От уродливого нароста осталось лишь небольшое покраснение на щеке. Его можно было заметить, только если сильно всматриваться, зная, что оно там должно быть.
Джеймс обрадовался встрече и вышел из машины. Алекс заметил его и тоже быстро направился к нему:
– О! Джеймс, я тебя уже лет сто не видел!
– Привет, Алекс! Я тоже очень рад тебя видеть!
– Как дела, как здоровье? Ты почему здесь? Все еще проблемы после аварии? Тебя все еще продолжают обследовать?
– В целом все нормально, потихоньку выздоравливаю. Я жену жду. А ты почему здесь? – Джеймса интересовало столь приятное изменение внешности Алекса, но спрашивать самому было как-то неловко.
– О, у меня просто великолепные новости! Ты же помнишь, как я ужасно выглядел. А посмотри на меня теперь! Просто красавец! – он с гордостью повернул к Джеймсу ту сторону лица, которую раньше прятал. Даже внимательно присматриваясь, невозможно было найти следов нароста.
– Да, невероятно! – искренне удивился Джеймс. – Хорошо врачи поработали, ни намека на то, что было раньше.
– То-то и оно, что врачи здесь ни при чем! – воскликнул Алекс. – Они мне не советовали его трогать и сами не рисковали что-либо с ним делать. Я уже просто отчаялся и даже смирился с этим уродством. Каково же было мое удивление, когда после спасательных работ у вашего реактора нарост начал постепенно уменьшаться в размерах. Странно, но результат – на лице, и в прямом, и в переносном смысле. И следов не осталось. Врачи только руками разводят. Теперь вот хожу сюда, они пытаются докопаться до причин моего исцеления.
Джеймс слушал с огромным интересом:
– И что они говорят?
– Да что говорят? А то ты не знаешь? Провели множество обследований. Говорят, такого не бывает, это как чудо какое-то. Они подозревают, что дело в каком-то излучении, дозу которого я получил в вашем ангаре. Так оно или нет, не знаю, но теперь моя жизнь полностью изменилась. Раньше я избегал людей, а люди чувствовали себя неуютно в моей компании. А теперь ощущаю себя полноценным человеком! – видно было, что Алекс с радостью рассказывал о своем счастье всему миру. – Кстати, а у тебя нет никаких изменений со здоровьем? Ты же там пробыл намного дольше меня.
Джеймс не ответил потому, что за спиной Алекса заметил свою жену. С тех пор, как он почувствовал боль укола капельницы, которую поставили Алисе, прошло уже часа четыре. Он ожидал, что она скоро должна появиться здесь. Как обычно ее везли на коляске.
– Прости, Алекс. Должен уже идти. К сожалению, нет времени, – он дружественно хлопнул Алекса по плечу. – Рад был встрече!
Алекс опечалился, что разговор закончился так неожиданно, но останавливать Джеймса не мог.
– Хорошо. Успехов тебе! Еще встретимся.
– Да, конечно, пока! – и Джеймс пошел к Алисе.
Той ночью, после разговора с Алексом, Джеймс долго не мог заснуть. Он вертелся, поворачиваясь со стороны на сторону, вспоминая фразы: «Такого не бывает... Нарост начал уменьшаться в размерах... Причины моего исцеления… Чудо...». Эти слова зажгли одинокую звездочку-надежду в душе у Джеймса. Он не выдержал, встал и пошел на кухню, чтобы не тревожить жену, которая едва лишь уснула. Стоял у окна, прислонившись лбом к холодному стеклу, и рассуждал.
А если это их шанс? Если то излучение, которое возникло во время взрыва, каким-то образом влияет на человеческий организм. Алекс был в ангарах недолго, однако его опухоль постепенно исчезла.
Джеймс получил невероятно большую дозу этих лучей. И потому изменения в организме состоялись несколько другие. Может, они каким-то образом повлияли на его нервные окончания. Ведь, что такое боль? Это просто импульс, который передается по нервам. Что если в настоящий момент у него эти рецепторы настолько чувствительны, что способны ощущать эти болевые волны. И чем ближе человек, тем сильнее мозг Джеймса подсознательно подстраивается к его волнам. Но кто знает, какие еще изменения произошли в его организме. И в организмах тех, кто был в реакторе после взрыва.
А что если это излучение влияет на опухоли, убивая их? Как, например, в случае Алекса. Тогда это может оказаться спасательным кругом для Алисы. Призрачно, зыбко, но нужно использовать каждый шанс, что им предоставляется. Других вариантов все равно ведь нет! Но, как же это сделать? Только один человек мог помочь ему в этом. Только один!
Эта ночь тянулась особенно долго. Джеймс не мог дождаться утра. На следующий день после процедур Алиса чувствовала себя немного лучше. Боль немного отступила на некоторое время. Это было на руку Джеймсу, и он начал действовать.

***
Джеймс позвонил в уже знакомые двери. По обыкновению долго не открывали. Прошло несколько минут, прежде чем послышались шаркающие шаги, и двери открылись. Профессор окинул его взглядом:
– Привет, проходи, – его безразличный тон нагнал на молодого человека стойкое ощущение дежавю.
– Добрый день, профессор! Я к вам по очень важному делу, – сказал Джеймс хриплым голосом, он чувствовал какое-то внутреннее волнение и беспокойство.
– Хорошо. Чай? Кофе? – встреча шла по тому же сценарию. Нужно было его перерывать.
– Нет, спасибо. Извините, мы можем поговорить? У меня мало времени.
Профессор молча указал на диван. Они сели и Джеймс начал:
– Я хотел вам рассказать о том, что произошло со мной за эти два месяца с момента нашей предыдущей встречи. Это необходимо, чтобы вы верно поняли мою просьбу.
Грегори кивнул и приготовился слушать. Он почти не пошевелился на протяжении всего рассказа Джеймса. Только когда тот сказал, что может чувствовать боль других людей, профессор недоверчиво склонил голову. Джеймс понял его сомнения:
– Вы мне не верите? Я легко вам это докажу. Например. Вы довели себя самоистязаниями до такого состояния, которое уже не выдерживает сердце. Оно у вас болит почти постоянно и даже сейчас. Кроме того, у вас больна левая почка. С такой болью уже давно пора идти к врачу. И еще вас мучают сильные ревматические боли в ногах. Что же, я вижу, что все назвал правильно, – отметил он, глядя на удивленного профессора.
– Но, честно говоря, в настоящий момент не об этом речь… – Джеймс не стал задерживаться на этом моменте и продолжил свой рассказ.
Когда он закончил, Грегори тяжело вздохнул и спросил:
– Мне очень жаль, ты и так много пережил, а теперь еще столько всего на тебя навалилось. Я сожалею, что твоя жена... – он попробовал подобрать более мягкие слова, но так и не нашел. – Сожалею, что она сильно больна. Но что ты хочешь от меня? Чем я могу тебе помочь?
– Вы говорили, что не ушли из института. За это время ничего не изменилось? Вы там работаете или только числитесь?
– Нет, Джеймс, я так и не смог вернуться к нормальной жизни. Да, я там еще числюсь, меня не гонят оттуда. Может, где-то в глубине души я и сам надеялся, что смогу вернуться. Но, по-видимому, это только иллюзия, пора принимать решение. Я уже очень стар и очень много пережил, чтобы начинать все сначала.
– Подождите, не меняйте ничего! – взмолился Джеймс. – Помогите мне! Мне нужен доступ к ангару, где был эксперимент! Только вы сможете это сделать. Меня самого туда не пропустят. Вы могли бы легко убедить руководство, что готовы возобновить работу над этим проектом.
– Зачем тебе ангар? Это проклятое место! Ты просишь от меня невозможного, – Грегори грустно покачал головой.
– Но, профессор! Не лишайте меня надежды! Моя идея безумна. Я понимаю, как мала вероятность, что она сработает, но это шанс. У меня их не так уже много, чтобы терять хоть один.
– Молодой человек, не будьте наивным! Я не совсем понимаю, что вы задумали. Повторить взрыв, чтобы опять спровоцировать выброс излучения, практически и теоретически нереально. А подготовить экспериментальный выброс займет годы, а… – профессор опять запнулся. – Насколько я понимаю, к сожалению, у вас времени почти нет.
– Мне не нужно повторять взрыв! Есть шанс, что это излучение имеет достаточно большой период распада. Может, бетон и сталь конструкций ангара все еще хранит излучение, на которое я так надеюсь. Эти лучи ведь никто не излучал, никто пока ничего не знает. Я хочу попробовать, а вдруг, а что если получится!
Джеймс напрасно пытался убедить и уговорить Грегори – он был непреклонен.
– Прости, тебе меня не понять. Ты можешь меня осуждать, но я не смогу притворяться. Я не смогу там быть даже полчаса. Ты прав – у меня больное сердце, и оно, наверное, не выдержит.
Наконец отчаявшись и понимая бесплодность всех своих попыток, Джеймс не сдержался. Он вскочил и почти сорвался на крик:
– Знаете, Грегори! Я не думал, что вы сможете мне отказать, что вы настолько бессердечны! Вы закрылись в своем маленьком мире, как в банке, наполнили его страданиями, обвиняете и истязаете себя и думаете этим самым получить прощение за то, в чем не виновны! Вы определили себя как мученика, который должен пройти через боль. Но что вы знаете о боли? Разве вы можете представить, как это – каждой клеточкой тела чувствовать боль и понимать, что она не твоя, понимать, что бессильны что-то изменить и избавиться от нее. И когда боль наслаивается одна на другую, ты начинаешь тихонько безуметь. Конечно, так легче всего – закрыться в своей раковине и наслаждаться только своей болью, которую легко контролировать. Намного сложнее попробовать сделать что-то такое, что может разрушить эту стену страдания. Вы благодарили Бога за то, что я выжил в том аду? Так вот считайте, что сегодня вы собственноручно подписали мне путевку туда, где я должен был очутиться еще в тот злополучный день! Это тоже останется на вашей совести. Можете зажечь еще одну свечу в своей спальне и поставить возле моей фотографии. Моя жизнь – ничто, я пришел к вам с надеждой, что вы поможете спасти еще одну жизнь. Говорят: «Надежда умирает последней». Так вот, вы только что ее задушили. Прощайте! Бог вам судья!
Джеймс схватил куртку и выскочил на улицу. От нервного возбуждения нога почти отказывалась идти, он просто ее волок за собой. Его душили слезы. Как же несправедливо и больно. Его надежду просто втоптали в землю. И кто? Человек, которого он очень уважал. Человек, который мог что-то изменить.
– Джеймс! Подожди! – догнал его голос Грегори. – Пожалуйста, вернись. Я согласен! Ты прав, ты во всем прав. А я – старый дурак! Прости меня. Я постараюсь помочь, я сделаю все, что в моих силах!
Джеймс почувствовал, что от волнения его покидают силы. На него навалилась невероятная слабость. Ноги стали словно ватными. Он медленно подошел к профессору и упал перед ним на колени.
– Спасите ее! – прошептал он тихо.

***
– Профессор Грегори?! Вы? Какая неожиданность! Добрый день, заходите. – Джек поднялся из-за стола и с распростертыми руками ринулся навстречу профессору.
– Добрый день, – улыбнулся тот.
– Вот так гость! Не ожидал! Хотя надеялся и верил. Вы же не обманете моих надежд? Вы пришли с хорошими новостями? – рука профессора утонула в могучей руке Джека. – Да вы садитесь.
Они присели за большой рабочий стол Джека. Размеры стола соответствовали размерам его хозяина. Джек был большим человеком, как с точки зрения физических параметров, так и по должности. Он руководил одним из трех направлений исследований института. Тот эксперимент, что провалился, был ключевым в этом направлении. Грегори вспомнил, как часто они собирались за этим столом на разных производственных совещаниях. Сразу напала ностальгия, которая потеснила решительность и наполнила душу тревогой. Профессор помрачнел, однако попробовал прогнать сомнения прочь.
– Хорошие новости я принес или нет, зависит от того, чего вы от меня ожидаете, – начал он.
– Ну что вы, профессор! Вы же прекрасно знаете, чего мы все от вас ожидаем. Вы нам нужны, нам необходимы ваши знания и опыт, – он замолчал, давая понять, что теперь ход за Грегори.
– Что же, тогда мое предложение должно вас утешить. Я готов вернуться и приступить к работе.
Лицо Джека просияло.
– Отлично! Я невероятно рад вашему решению. Оно – исключительно правильное и мудрое.
– Увидим, увидим… Время покажет, – сомнения и нерешительность все еще имели власть над профессором. Джек пропустил это замечание мимо ушей.
– Когда вы хотите или можете начать работу?
– Не вижу смысла откладывать. Раз решение принято, я готов стартовать хоть с завтрашнего дня.
– Прекрасно! Я искренне, искренне рад!
– Но у меня есть некоторые условия или просьбы, которые я хотел бы выдвинуть.
– Да, конечно. Если они могут быть выполнены и не противоречат нашим правилам, я не вижу причин, почему мы не сможем договориться.
– Конечно, они очень простые и не требуют особенных усилий для выполнения.
– Тогда я – весь внимание.
– Я прекрасно понимаю, что после гибели ребят, – профессор сделал паузу, словно отдавая дань погибшим, – в настоящий момент работают другие люди, но я бы хотел просить, чтобы мою команду возглавлял человек, которого я хорошо знаю и которому доверяю.
– У вас есть какие-то предложения на этот счет? Конкретный кандидат?
– Да, конечно. Иначе не просил бы. Вы помните молодого человека, который единственный выжил в катастрофе? Он был руководителем той группы.
– Конечно! Джеймс! Если вы его имеете в виду, то я без малейших сомнений или колебаний согласен с этой кандидатурой. Насколько я помню, он очень ответственен, аккуратен, лоялен. Я еще в больнице предлагал ему вернуться.
– Да, я говорю именно о нем.
– В таком случае вы сегодня принесли не одну хорошую новость, а две прекрасных! Тем более, что Рей, – он осекся, – вы знаете что случилось с Реем? После ухода Джеймса он возглавлял группу. И вот совсем недавно...
– Да, Джеймс мне рассказывал. Ужасный случай.
– Я боюсь, что с такими травмами он уже не сможет выйти на работу. Или это состоится очень нескоро. Следовательно, Джеймс сможет прийти как раз на свое место.
– Отлично! Искренне благодарю! – Грегори прижал руку к груди и благодарно поклонился.
– Ну что вы? Это я вас благодарю.
– У меня есть и другая просьба. Я хотел бы взять к себе в команду еще одного человека. Это прекрасный физик-теоретик. Она до недавнего времени преподавала в университете.
– Конечно, я не возражаю. Если этот человек вам нужен, вы его хорошо знаете и доверяете, то я – не против. В этих вопросах вы можете располагать моим доверием.
Профессор опять поклонился.
– Еще раз спасибо, я не собираюсь ним злоупотреблять!
– Ну что ж, давайте я сразу позвоню, чтобы вам выписали пропуск, и вы уже завтра сможете начать работу, – и не дожидаясь ответа профессора Джек позвонил по телефону и сделал соответствующие указания.
– Джек, а можно ли сделать пропуска и моим коллегам. Пусть сразу приступают к работе. А все формальные процедуры оформления проведем со временем.
– Разумно! Что же вы сразу не сказали, я бы одновременно с вашим заказал? Но это вообще не вопрос, – он опять набрал тот же номер.
– Готово, завтра вы все можете приходить. Пропуска будут готовы, вы заберете их возле поста охраны.
– Просто идеально! Я вам очень благодарен!
– Не за что, я был только рад, – Джек протянул руку, и Грегори крепко ее пожал.
– Один вопрос, – произнес профессор, уже взявшись за ручку двери. – А как там ангар?
– Да ничего особенно не изменилось. Там все осталось, как и было после взрыва. Сначала военные там что-то пытались вынюхать. Но что они могут без нас там понять? – он улыбнулся. – Покрутились, нас немного потормошили, чтобы информацию получить. Взяли все, что их интересовало, и убрались прочь. Теперь мы планируем нашими внутренними силами начать исследование. Уже без посторонних. Следовательно, ваша помощь будет очень кстати.
– Да, я тоже очень хотел бы докопаться до первопричин аварии, – задумчиво сказал Грегори. – Это значит, что у меня будет доступ туда?
– Конечно, профессор, конечно! Вы сможете беспрепятственно там работать. Все в ваших руках!

***
Джеймс весь извелся, ожидая звонка от профессора. Все утро он не находил себе места.
– Что с тобой, милый? Ты плохо себя чувствуешь? Еще какая-то боль тебя мучает? – сочувственно спросила Алиса, глядя на его непривычное беспокойство.
– Нет, нет. Все в порядке. Как ты?
– Ничего, пока что нормально. Правда, я не понимаю, зачем ты спрашиваешь, ведь ты и так точно знаешь, когда и что у меня болит, – улыбнулась она.
Она лежала на подушке, и ее волосы разметались в разные стороны. За последнее время они сильно поредели, но не утратили своей красоты. Впрочем, как и лицо, худое, бледное, изможденное, но до сих пор прекрасное. Худоба и бледность еще больше выделили глаза, которые теперь напоминали два уголька.
Джеймс сел возле нее на край дивана и нежно ее погладил.
– Я тебя сильно люблю.
Тут зазвонил его телефон. Он вскочил, как ужаленный, и вышел из комнаты. Кто звонил, и о чем они говорили, Алисе не было слышно.
Когда Джеймс услышал долгожданный звонок, его сердце от волнения начало выстукивать какой-то сверхскоростной ритм.
– Профессор! Здравствуйте! Не томите – говорите, какие новости?!
– Все решено! Завтра вы с Алисой можете приходить.
Джеймс готов был прыгать и плясать от радости, как только услышал эти слова.
– Грегори, вы – наш спаситель! Я не знаю, как вам это удалось, но вы не представляете, как я вам благодарен! Вы реанимировали мою надежду. Дали мне глоток жизни.
– Ох, молодой человек. Надежда – это очень капризная дама, я бы ей не доверял. Она может отвернуться и уйти именно в тот момент, когда она так нужна. Но, тем не менее, не стоит благодарности. Это была очень легкая задача. Особенно по сравнению с той, которая предстоит вам. Я вам искренне желаю, чтобы у вас все получилось, и ваша теория оказалась верна, – он замолчал.
– Профессор, у меня к вам одна просьба.
– Какая?
– Я постараюсь скрыть от Алисы настоящую цель визита. Хотя бы на первых порах. Я не хочу дарить ей ложную надежду. Это очень жестоко по отношению к ней. Пожалуйста, подыграйте мне, когда это будет нужно.
– Хорошо, я попробую помочь тебе с этим.
После разговора с профессором беспокойство Джеймса сменилось радостным нетерпеливым ожиданием завтрашнего дня.
– Ты опять что-то задумал, хитрец, – улыбнулась Алиса, когда он вернулся в комнату. – Признавайся, какую авантюру готовишь?!
– Ох, и ничего же от тебя не скроешь. Ладно уж, расскажу, – махнул рукой тот.
– Я не могу смотреть, как эта пассивная неподвижность убивает тебя. Ты лежишь тут в обществе всяких дурацких мыслей. Они угнетают и давят. Я хочу дать тебе немного развеяться, отвлечься от них. Ты помнишь, как здорово было во время нашей поездки к моим родителям? Столько новых ощущений и впечатлений. Согласись, а?
– Джеймс, ты из ума сошел. Это было месяц назад. Сейчас мне намного хуже. Куда мне в моем-то состоянии? Мне сложно лишние сто метров пройти, в больницу поехать, а ты говоришь о новых впечатлениях.
– Что ты, я все прекрасно понимаю и не собираюсь тебя заставлять куда-то идти или далеко ехать. У меня просто появилась одна мысль. Ты ведь не видела места моего удивительного спасения. Я думаю, тебе как физику было бы интересно побывать там, на месте взрыва.
Увидев, как у Алисы заискрились глаза-угольки, Джеймс понял, что попал в точку. Болезнь могла забрать у нее силы физические, но ей не удалось победить дух ученого, азарт исследователя.
– Завтра нас будет ждать профессор Грегори.
– Что, тот самый?!
– Да, я с ним договорился.
– Джеймс, какая же ты умница! Твои сюрпризы всегда самые приятные! У меня уже настроение поднялось. Теперь я с нетерпением буду ожидать завтрашнего дня.
– Поэтому я предпочитаю не говорить раньше времени. По себе знаю, как долго потом тянется время в ожидании.

***
Наутро Джеймс проснулся рано, разбудил Алису.
– Прости, но пора вставать, нас будут ждать.
Алису дважды просить не пришлось. Она была заинтригована идеей Джеймса попасть на место тех памятных событий. Честно говоря, она даже и не мечтала о подобном. А тут такая возможность.
На проходной им выдали пропуска. Грегори уже ожидал своих гостей. Он выглядел почти так, как его представляла себе Алиса по описанию Джеймса. Он не был очень стар. Хотя катастрофа и наложила на него свой отпечаток: редко улыбался и казался торжественно грустным.
Джеймс познакомил Алису с профессором, и тот сразу повел их за собой.
– Мы к ангару? – нетерпеливо спросил Джеймс.
– Нет, сначала я должен вас представить Джеку.
– Джеку?! А это обязательно? – почему-то ужаснулся молодой человек.
Грегори резко остановился, обернулся и пристально посмотрел ему в глаза.
– Да, обязательно, Джеймс! Давай договоримся, я организовал вам этот визит – вы полностью меня слушаетесь и выполняете все мои указания.
– Простите, я понял, – извиняясь, пробормотал Джеймс.
Больше он ничего не спрашивал, а покорно следовал за профессором.
Алисе так и хотелось спросить, а кто такой этот Джек, с которым их ведут знакомить, но она боялась накликать на себя гнев профессора. Тот словно прочитал ее мысли, обернулся на ходу и сказал ей:
– Джек – это генеральный руководитель нашего заведения. Под его крылом находится с десяток проектов. Один из них недавно с треском провалился, – он тяжело вздохнул, и Алиса поняла, о каком проекте он говорит.
– Кстати, Джек знает, что вы, Алиса, работаете здесь, в институте, – и, заметив удивление на лице девушки, добавил: – А как вы считаете, легко попасть в стратегически важный исследовательский центр? Иногда придется прибегать к разным уловкам. Так что не выдайте меня, если будут вопросы на эту тему.
Алиса смущенно кивнула: «Это же надо, из-за нее профессору пришлось выдумывать небылицы».
Джек оказался очень приятным человеком. Он тепло поздоровался с Грегори, обнял Джеймса и похлопал его по плечу:
– Я рад вас снова тут видеть, Джеймс. Это правильное решение. Как вы?
– Неплохо, сэр. Вот прошелся по институту – такая ностальгия напала, просто ужас.
– Ну, это здесь быстро лечится, – улыбнулся Джек.
Грегори, вмешался, чтобы изменить тему разговора.
– Джек, это Алиса. Я вам рассказывал о ней.
– Здравствуйте, Алиса. Весьма рад вас приветствовать у нас в команде. Профессор говорил о вас, как про очень хорошего физика.
– Он льстит мне, – смутилась Алиса.
Джеймс внезапно почувствовал зарождение боли где-то в области желудка. Он понял, что у Алисы очень скоро может начаться приступ. Нужно срочно прервать этот разговор.
– Джек, я буду находиться в том же кабинете, что и раньше? – перебил их беседу Джеймс.
– Да, Джеймс...
Но Джеймс не дал ему продолжить:
– Отлично, не возражаете, если я покажу Алисе ее рабочее место?
– Неплохая идея, – подтвердил Грегори. Он понял, что Джеймс перевел разговор не зря и добавил, словно извиняясь перед Джеком: – Пойду знакомить молодежь с нашим бытом.
Джек не возражал:
– Хорошо. Потом зайдите ко мне, Грегори. Нужно обсудить план нашей работы, ближайшие цели и задачи.
А вот ангар выглядел совсем не так, как Алиса представляла его. Она его видела похожим на помещение, подобное тем, где находятся самолеты. Большое, прямоугольное, просторное. В действительности все было совсем по-другому.
Но первым ее поразил вход к ангарам. Они шли по широкому коридору. Такому широкому, что по нему могли ехать машины в три ряда. По его стенам располагались двери, которые вели в различные помещения, склады и лаборатории. Конец коридора упирался в дверь. Она ничем бы не отличалась от остальных, если бы не пристроенное к ней временное небольшое сооружение.
– А это зачем? – удивилась Алиса
– После аварии здесь организовали небольшой переходной шлюз, где можно переодеться в специальный защитный скафандр. Не забывайте, что там все было пропитано разного рода излучениями, – ответил профессор.
Джеймс напрягся, такой ответ его не устраивал. Потому он вмешался в их разговор.
– Ну, поскольку я жив-здоров, хоть и пролежал там несколько часов, то, значит, те лучи безопасны для человека.
– Да, только после этого ты можешь чувствовать боль других, – возразила Алиса.
– Согласен, но не забывай, что я там был во время самого взрыва. К тому же, согласно наблюдений и исследований ученых, которые работают в ангарах, до этого времени процесс распада всех полученных излучений уже завершился. Так что сейчас там чисто. Правда, профессор? – Джеймс обратился к нему и сделал страшную гримассу, показывая, что тот должен подтвердить его слова.
– Да, так, конечно. Не спорю. Там сейчас чисто, излучений нет, и все работают без специальных скафандров. А эта пристройка так и осталась пока стоять. Еще не успели разобрать, – торопливо закивал Грегори.
– Вы что, думаете, что я испугалась ваших излучений? – засмеялась Алиса. – Я просто так спросила. В моем положении сейчас осталось только бояться каких-то лучей…
Они с Джеймсом вошли в реакторный зал, а Грегори остался ожидать их снаружи.
Внутри ангар являл собой монолитный сферический купол высотой в четырехэтажный дом. Кругом царил хаос и разруха. Металлические конструкции были искорежены и разбросаны по сторонам по направлению от эпицентра взрыва. Все покрыто сажей, гарью, копотью. Раньше, до взрыва, в специальных нишах находились лампы, которые освещали зал. Сейчас они, как и другие коммуникации, были полностью разрушены, поэтому их заменили на несколько мощных аварийных прожекторов. Из-за их яркого света переходы между светотенью были очень резкими, тени глубокими. При этом казалось, что ты находишься в каком-то гротескном мире или на съемках фильма ужасов.
– Вот тут стоял реактор, – показывал и рассказывал Джеймс.
По виду того места, на которое он ссылался, трудно было представить, как агрегат выглядел до катастрофы. Сейчас от него осталась лишь бетонная подушка и торчащие из нее куски развороченой арматуры.
– Тут был роторный блок. Тот самый, какой Рею руку сломал. – Такая же картина – бетонный фундамент и кусок чудом уцелевшей обшивки корпуса. Все остальное взрыв разметал по залу. Часть механизмов ученые, по-видимому, уже забрали на исследование. Вот там, на уровне второго этажа, видишь, выступающая массивная заслонка? Она герметически закрывает собой стекло демонстрационного зала. Сейчас все механизмы подъема разрушены, а сама она намертво приварена взрывом к стене. Вообще, здесь все настолько разрушено, что возобновлять прийдется очень долго. О! А это – место где меня нашли. Здесь стоял пульт управления. Его разрезали на части, чтобы до меня добраться. Место мало чем отличалось от других в этом зале. Нагромождение металла, провода, бетонные куски, какие-то осколки, обломки. Возможно, именно это место было немного лучше расчищено, чем другие. Наверное, это сделано именно во время спасения Джеймса.
– Жаль, что здесь негде присесть. Силы покидают, я отвыкла так много двигаться. Еще и боль начинает усиливаться. Чувствуешь? – она вопросительно взглянула на Джеймса и, не ожидая ответа, присела на корточки. – Я сейчас минутку отдохну. Не могу идти дальше.
– Подожди, я мигом что-то придумаю, – он выскочил из ангаров.
Грегори стоял почти на том же месте, где они с ним расстались.
– Профессор, я на секунду. У Алисы приступ, – Джеймс и сам обеими руками стиснул живот. – Я в настоящий момент найду что-то, чтобы она могла там присесть и принять обезбаливающее. Я вас вот что хотел попросить. Придумайте, пожалуйста, как ее сюда приводить еще и еще, и задерживать здесь подольше. Я боюсь, что прошло много времени, и излучение, действительно, уже ослабело.
– Если оно вообще еще есть, – добавил Грегори. – Ты же знаешь, повторить подобный эксперимент мы не можем, это была единственная установка. И у нас нет датчиков, способных зафиксировать это излучение. Все, что у нас есть, – этот зал с его руинами, впитавшими лучи. Только время сможет все прояснить.
– Вот об этом я и говорю, мне нужно время. Один небольшой сеанс – это очень мало, особенно в ее состоянии. Придумайте что-нибудь, прошу! – он схватил раскладной стульчик и ринулся обратно к Алисе.
– А может, все-таки сказать ей правду? – крикнул ему вслед Грегори.
– Ни за что! Только если не будет других вариантов, – ответил Джеймс.
Он принес стул и дал возможность жене отдохнуть и набраться сил. Между тем он рассказывал ей всевозможные истории, связанные с его работой, друзьями, которых Алиса уже знала. Одним словом – Джеймс тянул время. Когда женщина встала, они вдвоем, взявшись за руки, еще раз медленно обошли все руины, которые находились в зале.
– Милая, я так много говорю! Тебе все это интересно? – лукаво спросил Джеймс.
– Интересно? Меня это все приводит в восторг. Я как физик вижу здесь столько работы, столько нерешенных вопросов и проблем, – воскликнула Алиса.
– А как ты себя чувствуешь? – поинтересовался он.
– Уже немного лучше. Обезбаливающие подейстовали, – отметила жена, – …правда, надолго ли.
«А вдруг не только в обезбаливающих дело?!» – с надеждой подумал Джеймс.

***
Профессор выполнил просьбу Джеймса идеально.
После экскурсии, когда они вышли из ангара, Грегори предложил Алисе присоединиться к их работе над исследованием причин катастрофы. Ему, якобы, крайне нужен помощник для наблюдения и определения частотно-спектральных характеристик на месте взрыва. Конечно, Алиса категорически отказалась. Но профессор начал уговаривать ее не давать окончательного ответа, а сначала обдумать это предложение. Работа займет не больше месяца. А ее теоретический багаж знаний очень поможет. Работу можно организовать на условиях, какие ее полностью устраивают, в любое время. Он говорил так убедительно и вдохновенно, что под конец беседы уже и сам Джеймс верил в то, что только Алиса может выполнить это задание.
По дороге домой уже самому Джеймсу пришлось приводить всевозможные аргументы, чтобы убедить Алису не отказываться от предложения окончательно, а попробовать. Это не работа в университете, где нужно работать по постоянному расписанию, все время находиться на ногах, читая лекции. Грегори же обещал обеспечить ее максимально комфортным местом работы, где можно отдохнуть, когда будет совсем трудно. Любые пожелания, связаные с рабочим временем и его количеством, будут выполнены. Джеймс будет всегда рядом и будет пытаться помогать ей. И наконец, почему бы не попробовать, если отказаться можно в любой момент.
– Кроме того, я был так счастлив видеть, с каким воодушевлением и интересом ты сегодня окунулась в знакомое и родное дело, как у тебя горят глаза. У нас так мало таких моментов за последнее время, мне так их не хватает. Потому я и прошу тебя попробовать. Возможно, эта работа подарит нам хотя бы по несколько радостных минут в день, – добавил он напоследок.
Кто знает, может, этот последний довод и перевесил все ее сомнения. С каким же облегчением Джеймс вздохнул, когда Алиса согласилась.
Профессор выполнил все свои обещания. Рядом с необходимой аппаратурой установили небольшой шезлонг, где Алиса могла сидеть или даже лежать. Работала она столько, сколько позволяло самочувствие. Джеймс помогал ей – переносил и располагал датчики, делал измерения в труднодоступных местах, на которые она указывала. Алиса руководила процессом: «Поставь туда... Нужно получить данные той точки... А теперь перепроверим здесь...». Она вносила данные в таблицы, по которым потом делались расчеты. Попутно она и сама проводила некоторые вычисления, которые ей подбрасывал Грегори.
Сначала было очень трудно. Алиса быстро уставала, боль отвлекала и не давала сосредоточиться. Но до конца недели частота приступов уменьшилась, и они стали не такие резкие. Джеймс боялся поверить в позитивные изменения. Он понимал, что впечатление, связанное с возвращением Алисы к любимому делу может быть обманчивым. Она с большим увлечением занималась исследованиями, ей безумно это нравилось. Ее труд опять стал кому-то нужен.
С замиранием сердца Джеймс ожидал дежурного визита в больницу в конце недели. Наконец его время пришло. По традиции они попрощались на стоянке, и Алиса пошла на процедуры. Как всегда, Джеймс остался ожидать ее в машине. Но в этот раз не прошло и полутора часов, как он уже оставил свой пост и направился ко входу в больницу. Остановился напротив дверей – его ожидал путь в камеру пыток. Аура боли окутывала это здание, и ему надо нырнуть в этот водоворот. Джеймс собрался с силами, тяжело вздохнул и решительно зашел внутрь. Страдания уже ожидали его. Словно стая пираний, они вцепились и начали кромсать его тело. Стиснув зубы до скрипа, а пальцы до хруста в суставах, избегая скопления людей, убегая от колясок и каталок, на которых везли больных, он прошел путь к своей цели, к тому отделению, где в настоящий момент находилась его жена.
Найти старого доктора не составило большого труда.
– Добрый день!
– Добрый день. Давненько я вас не видел здесь.
– На это есть свои причины. Но при этом я все время с Алисой, можете не сомневаться.
– Я знаю, – улыбнулся врач. Он указал на обручальное кольцо Джеймса. – Вы молодец! Я поздравляю вас и искренне уважаю за ваше решение.
Джеймс благодарно кивнул.
– Как она?
– Мы сделали все, что необходимо. Теперь ей нужно отдохнуть несколько часов.
– Нет, я не об этом. Вы сегодня делали обследование, не так ли? Как ее состояние в целом? Есть какие-то изменения? – его сердце остановилось в ожидании ответа.
Врач задумался и потер лоб.
– Знаете, не хочу вас радовать надеждой...
У Джеймса все оборвалось в душе: «Неужели, все напрасно?!»
– ...потому что это может быть только ошибкой, но, согласно нашим сегодняшним данным, опухоль не только остановилась в росте, а, напротив, немного уменьшилась. Еще рано делать выводы, изменения нужно наблюдать в динамике. Только на будущей неделе можно будет утверждать: ошибка это или чудо. А пока – не будем терять надежды!
От прилива чувств у Джеймса пропал дар речи. Он только открывал рот, словно рыба, выброшенная на берег. Наконец смог вздохнуть, ринулся на шею врачу и чуть ли не задушил его в объятиях, повторяя:
– Это чудо! Да, это – чудо! Все будет хорошо! Боже, дай нам время!

***
Медленнее время уже ползти не могло. Семь дней превратились в семь веков. Работа, которая отнимала все время супругов, не помогала. Джеймс просто места себе не находил. Алиса ничего не могла понять, но не могла и допытаться у него. Он не признавался.
В пятницу, высадив Алису возле больницы, он не смог себя заставить сидеть и ждать в машине. Чтобы не идти внутрь и не мучить себя, он кружил вокруг больницы. После восемнадцатого круга его терпение лопнуло, и он помчался к отделению.
Он открыл дверь заветного кабинета и замер на пороге. Сегодня почему-то там было очень людно. Не меньше пятнадцати врачей сидели, стояли вокруг стола с разложенными на нем рентгеновскими снимками, таблицами и исписанными листками. Они жарко о чем-то спорили. Джеймс услышал лишь обрывок последней фразы о том, что чудес на свете не бывает. Его появление прервало дискуссию. Все обернулись к нему, и в кабинете резко воцарилась тишина.
Старый доктор, стоявший в центре и, судя по всему, председательствующий на этом консилиуме, нарушил тишину:
– О! А вот, кстати, и муж этой пациентки. Заходите, пожалуйста.
Какое-то странное предчувствие охватило Джеймса. Что происходит? Почему здесь столько врачей? Он затаил дыхание и едва слышно сказал:
– Добрый день. Что произошло?
– Что я вам могу сказать? Мы и сами не можем понять, что произошло. В нашей практике такое впервые. Состояние вашей жены стремительно улучшается. Это доказывают анализы и ультразвуковое исследование. Это невозможно при том диагнозе, который у нее. Вы нас поймите верно, мы от всей души желаем ей здоровья. Но как медики мы не привыкли иметь дела с чудесами. Никто из нас не может объяснить этот случай. Это действительно из области волшебства!
Врачи снова зашумели, удивленно просматривая бумаги и снимки. Они еще что-то хотели рассказать, что-то спрашивали и пытались выяснить. Но Джеймс не слушал. Окрыленный новостью, он ринулся к выходу, и вдруг остановился в двери, обернулся и воскликнул:
– Никто не может объяснить? Что ж, возможно, спустя некоторое время мы сможем вам в этом помочь. А чудеса случаются в жизни, если в них очень верить!
Потом он выхватил телефон, набрал какой-то номер и, не дождавшись пока собеседник успеет сказать «алло», заорал на всю больницу: «Грегори! Мы победили! Мы сделали это! Она будет жить!»

***
Прошло два года.
– Заходи, Джеймс, мы только что начали, – сказал профессор Грегори.
Джеймс извинился за небольшое опоздание, вошел и сел на свое привычное место за длинным столом в зале совещаний. Рядом сидела красивая беременная женщина лет тридцати пяти, руководитель отдела теоретических исследований, его жена – Алиса. Она незаметно подмигнула и кивнула ему. Муж улыбнулся в ответ и нежно положил свою руку поверх ее. Другой рукой Джеймс открыл папку с бумагами и взял ручку. Профессор тем временем продолжил свою речь.
– Итак, повторю... Как вы все прекрасно знаете, завтра у нас великий день. Мы наконец-то готовы провести эксперимент, который стоил нам столько лет работы, усилий и... – он сделал паузу, – даже жизней. Нет необходимости говорить, что в случае успеха это будет мини революция в области медицины!
Джеймс и Алиса нежно посмотрели друг на друга.