Красный

Я вижу то, чего не видишь ты.

Тяжелые ботинки и мерная поступь по мостовой, неровно уложенной натуральным камнем. Ощущение Праги, - покоя и умиротворения; пусть и иллюзорной, лишь на эти мгновения, но свободы; наверное, счастья и удовлетворения… Да, с адом за плечами и все выжигающей бытовухой в дне нынешнем я давно забыл истинный вкус счастья, солнца в глазах, мира в груди, тишине в разуме, дрожи в руках и это щекочущее ощущение, когда сердце готово кричать, кричать от радости. Но я живой!
Я вижу мир не таким, каким видите его вы – в этом все вы абсолютно правы. Груз пережитого безусловно оставляет свой след, но! Но. Это вовсе не значит, что я выборочно ослеп и способен различать лишь оттенки серого и черного. Нет. Мои демоны научили меня видеть то, чего не замечаете вы в силу своих хрустальных сердец, видеть больше. И, вероятно, именно за это я должен быть им благодарен… если бы не цена. Слишком больно, слишком жестоко, и каждую ночь я просыпаюсь с криком. Впрочем… баланс…

Красный

Мы стоим посреди шумного города, никогда не спящего, оглушительного и слепящего. Миллионный мегаполис, дышащий какофонией чувств, бурлящий лавой голосов и эмоций. Прислушайся, выдели ноты, улови мелодику. Загляни за эти стены, закрой глаза и смотри шире.
Взгляни на это барочное здание, пестрящее витринами на первом этаже, добавляя желтых и зеленных красок осенней ночи, озаряя собой улицу. Подними глаза выше, почти к небу, к тем темным окнам в мансарде. Слушай. Ты слышишь этот стон? Робкий, сдержанный стыдливостью, мягкий и ласковый, в унисон другому сбитому дыханию. И разливается горной рекой ярко-алая страсть. В танце любви, под музыку наслаждения, в гармонии жизни, где сплетаются тела, сердца, души, становясь единым, чем-то большим, раскрываясь небесным цветком, взрываясь криком, и капли ложатся на постель звездной россыпью. Красный.
А теперь повернись. В тех окнах тоже горит красный, но он совсем не такой. Темный, грязный, кровавый, смешанный с болью и ужасом, приправленный остервенелой яростью. И уже не звезды – пот и слезы, и детский крик фальцетом лишает дыхания, вскрывает мозг, разрушает. Заливает стены красным адское пламя монстра, рвущего в клочья не только тело, душу: испепеляя, уничтожая, не оставляя ничего, что могло бы стать человеком, превращая в свое подобие. Совсем скоро ее не станет, и если Бог ее пощадит – она умрет.
Ну что же ты?! Не отворачивайся, не затыкай уши – это бесполезно! Тебе не спрятаться теперь, когда ты тоже видишь, не убежать от себя, когда ты знаешь… этот красный.