фонарные столбы

Время может растягиваться до, и сжиматься до.
В кресле зубного врача оно длинное, во сне – короткое. Оно может биться бабочкой в висок, а может незаметно шуршать за спиной.
А еще оно может быть отличным от времени других людей.

В семь лет со мной произошел случай, запомнившейся маме кондрашкой.
Ходила я в бассейн недалеко от дома и давно должна была вернуться с тренировки. Когда вышли все сроки, мама ринулась на поиски. Далее ее рассказ. «Вижу своего ребенка, идущего навстречу, который вдруг разворачивается и медленно возвращается назад, постоит минуту, и снова поворачивает обратно. Словно танцующий страус из заставки передачи в «Мире животных». Подбегаю, борясь с желанием встряхнуть, наорать, а ребенок так невозмутимо: «А, мама. Привет, – будто только расстались. – Вот послушай, все столбы звучат по-разному». В руках – палка. Мы направляемся к фонарному столбу, стучим по нему, поочередно прикладывая ухо. Затем идем к другому, повторяя те же действия. «Ну, слышишь!» – радостно хохочет. Я ничего не слышу кроме своего сердца, ухающего в горле. «Как же ты не слышишь, – не унимается дочь, – у каждого фонаря свой голос! Ну, давай, еще попробуй!..» Судя по всему, ребенок упражняется не первый час. Читать нотации сил нет – придавила послестрессовая усталость. Так мы и побрели по скверу домой вдоль выстроившихся фонарей, задерживаясь у каждого уличного светильника, чтобы оценить интенсивность его персональной тембровой глубины».

Прошло немало лет.
Но такое чувство, что я всю жизнь именно этим и занимаюсь – хожу и простукиваю фонарные столбы.
Когда друзья, знакомые рассказывают о своей жизни, я едва успеваю элементарно фиксировать события. Столько всего они успевают! Женятся, разводятся, рожают детей, покупают и продают дома, путешествуют. Обескураживает простое перечисление фактов.
Я ничего этого не успеваю и уже никогда не успею.
Действенность, событийность – традиционная мера времени. А если жизнь проходит в голове? Если это мечты? мысли? ощущения? Считаются ли они. Имеют ли право крошить время так же, как и действия, поступки…

Впрочем, иногда мне утешительно кажется, что «фонари» и есть мое призвание.
Вызывать и получать отклик, проникая вглубь звуковой субстанции, протискиваясь в ее структуру, и через это переживание внутренней сложности звуковой ткани пытаться нащупать самую главную Тайну.
Обернутый многослойной тишиной, материальный мир отнюдь не погружен в молчание. Вещи, люди, цветы, живое и неживое – продуцируют звук и, одновременно, аккумулируют энергию звучания.
То, что улавливает мой слух, не имеет организации. По большей части это архаический хаос, требующий обуздания, формы.
Необходимы средства, чтобы перевести угадываемое хотя бы на язык символа, метафоры. Из возможного арсенала могли бы помочь кисть, нотная бумага, алфавит, пластичное тело. Чтобы отчасти (слегка!) ухватить и обозначить эту ниточку всеобщей связи чего-то с чем-то.
Беда в том, что ничем из перечисленного в должной мере я не владею, но и не могу оторваться от завораживающего занятия – вслушивания и всматривания, занимающего все мое время и изредка переводящего его из горизонтали в сущностную вертикаль.