неокомсомольцы 4 часть

Утро началось также как и предыдущее: крики и призывы вставать, потом было короткое общее собрание, закончившееся раздачей новой партии листовок. Нам с Губой выделили новый участок для агитации. Игорь решил уделить нам внимание и доходчиво объяснил, на чем делать акцент в общении с людьми. Но мои мысли в тот момент были заняты совсем другим: мне надо было на два часа попасть на свиданье. Губа, со своей договорился, не договорился не понятно, но как бы там ни было, я понимал, что  даже в случае не прихода его девки, он от меня  не отойдет ни на шаг. И следовательно, если придет только одна моя, это практически одно и тоже, что они не придут обе. «Только бы пришла Света!»: единственное, на что я надеялся, чтобы все прошло как надо. Я принял душ, побрился, и залез в сумку, выбрать вещи поприличней, так как времени переодеться у меня уже не будет. И так, на пару с Губой, мы приступили наряжаться. А наряжаться нам было во что, как для Киева у нас был один из самых модных прикидов на этот сезон. Самое большое достояние наших гардеробов – это чудо инженерной техники, кроссовки Адидас с баллонами на ступне, типа наполненными газом. Губа привык щеголять чудо кроссами на окраинах Киева, но я строго настрого предупредил его, чтобы про газ в кроссовках в этом городе ни девкам, ни кому-либо другому и не думал  рассказывать. У нас уже был связанный с этим газом один пренеприятный инцидент еще в Киеве.
Совсем недавно, как-то гуляя по Крещатику, мы познакомились с двумя иногородними девчатами со скверным суржиком но приятной внешности. Девчата попросили показать им город, и, гуляя по центру целый день, мы разговорились, и по всему было видно, что мы друг другу понравились. К вечеру, мы расположились в тихой части парка на  Владимирской горке и попивали пивко. С каждым новым глотком девчата все более загадочно начали на нас смотреть. Я смотрел в их сторону и понимал, что осталось только допить пиво, произнести вслух пару ласковых слов, разбиться по парам и разбредаться по близлежащим кустам. Губа тоже это просек, в тот день его пиво сильно расслабило и он, умостившись на скамейке в полулежащей позе, улыбаясь и думая о хорошем, смотрел куда то вдаль. С того ни сего, взгляд Губы упал на его кроссовок, и он, закинув ногу на ногу и выставив на всеобщее обозрение кроссовок, с небывалым энтузиазмом, начал хвастаться всеми достоинствами ультрамодной не нашенской обуви. Судя по реакции девок, в тот момент они хотели говорить совсем о других вещах, и никак не заинтересовались его рассказом. Но Губа нисколько не обращал внимание на их предпочтения и мои намеки, и, как соловей, начал распевать про все достоинства кроссовка.
«Видишь баллоны так в середине там газ!»: серьезным тоном заявил Губа девушке, которая сидела ближе к нему.
 «Гонишь!»: скривившись, ответила девка.
«Ты что не видишь, что это газ!»: вскочив на ноги и поставив кроссовок на скамейку, возмущенно произнес Губа. Она поняла, что от него так просто не отделается, и попросила его постучать ступней по асфальту. Губа это сделал, потом она тщательно поскребла баллон на кроссовке ногтем, для чего не понятно, но так и не поверила ему, и уверенным голосом заявила: «да ты брешешь!»
Оскорбленный Губа начал приставать к ее подружке. Я озадачился. «Губа!»: несколько раз я звал его, пытаясь образумить, но он вошел в азарт, и полностью игнорировал меня. А второй девке, вообще было параллельно, что там газ или вода, она так и заявила вслух. Он не сдавался, и только как приготовился ей пересказывать, зачем в баллоне необходим именно газ, но она бестактно перервала его на полуслове, и, посмотрев на него как на неполноценного, промолвила: «шо прилип, а какая вообще мне разница?»
Губу эти слова обидели до глубины души и он, раскрасневшись, долго не знал что сказать. Придя в себя, он лишь промолвил: «но вы вообще у себя там отстали!»
 Рассказывать всем  подряд про газ в кроссовках, это уже как с месяц у Губы стало навязчивой идеей. И все началось с того, как он просмотрел по телику рекламу кроссовок «рибок», которую крутили десятки раз в день, где и описывали преимущества газа в баллонах перед воздухом, и подводили к выводу, что каждый считающий себя стильным, должен был владеть таким чудо туфлем. Губа был буквально зазомбирован этим видеороликом, он выучил эту рекламу наизусть, и как я понял, решил посвятить себя ретрансляции обретенных знаний темному человечеству. Он просто был убежден, что все как и он, должны были знать наизусть эту необходимую для жизнедеятельности каждого индивидуума информацию. А что меня больше всего раздражало в этой оживленной дискуссии, Губа также как и я знал, что у нас были кроссовки полу-паленки, и что там было в середине в баллоне, одному богу было известно, или точнее сказать, бригаде китайцев, стоящих на конвейере в день выпуска наших пар обуви.
И так подробно, он подряд пересказывал ей все преимущества газа в кроссовке: и легче бегать, и надежней, и совсем не устаешь, и тем более не травмируешься, на что девушка начала зевать, и смотрела на него лицом висельника. Надо сказать, они  были такими же упрямыми как Губа, уперлись рогом, и как назло, никак не признавали, что в его кроссовке  может быть газ.
«Он взорвався бы!»: выкрикнула одна.
Раздраженный их невежеством Губа уже начал срываться, и, то и дело, с его уст слетали обидные словца.
«Хватит гнать, ми хоть не з Киева, но не дурепи!»: прокричала другая. После этой фразы, если бы я не вмешался, он был настроен начать избивать их ногами, и хоть таким образом заставить признать что там газ. Я  как-то упустил момент, и не успокоил Губу вначале, а потом уже попросту не мог переломить ситуацию. И так общий романтический настрой без вести пропал, девки уже и знать нас не хотели, и когда он в десятый раз решил им доказать, что у него именно газ в баллоне подошвы, они просто подорвались со скамейки, и злобно попрощавшись, пошли восвояси. А Губа, нет, чтобы догнать их и извиниться, продолжал волать на весь парк: «бычки вы тупые, вообще не шарите - там газ!»
«Шов би ты на..!»: в ответ донеслось из темноты.
Когда он успокоился, и, с взглядом триумфатора, вернулся на лавочку, я посмотрел на него грустными глазами и лишь промолвил: «ну что идем домой, ночью оденешь кроссовок  себе на х.., может газ в баллоне тебе и в этом чем то поможет!»
 Только после этих слов Губа наконец-то пришел в себя и осознал, что он напорол, и молча, как побитая собака, поплелся за мной.
      И так я продолжал готовиться к свиданью. На ноги, понятно, надену кроссовки, а штаны в любом случае - белые слаксы. Это брюки, с практически такой же твердой материи как джинсы, но пошитые как строгие штаны. В самом начале лета, я, накурившись до умопомрачения и соответственно завтыкав, на правой штанине уже успел прожечь сигаретой дырку, но если не приглядываться, в принципе, этой дырки было не видно, и общий вид она никак не портила. Я уже наловчился, держа руки в карманах, прикрывать дырку другой штаниной, и даже если кто то и увидит дырку при ходьбе, я особо про это не переживал, так как далеко не все могли себе позволить такие штаны. После мы с Губой  вытянули из сумок белые рубашки с коротким рукавом, обломавшись их гладить, одели слегка помятыми.  И конечно же мы не забыли про нашу самую стильную часть гардероба – солнцезащитные очки «Рибаны».
 «Точно такие же, как у Сталлоне в фильме Кобра!»: любил пояснять Губа тем, кто сам не догадался. Эту нашу гордость эти девушки еще не видели и мы были уверены, что ими серьезно добавим себе балы. Действительно, тут я с Губой был полностью  согласен, если они посчитают, что у Сталлоне нету  вкуса, тогда с ними просто не о чем говорить. Эти солнцезащитные очки, без преувеличений, были его гордостью, он их протирал десятки раз на день, мог часами смотреть на себя в них в зеркале и многократно пытался одеть на вечернюю прогулку. И на мои замечания типа «дегенерат сними!» он обиженно объяснял, что в голливудских фильмах и днем и ночью ходят в очках, и ничего тут такого нет. И только когда я решительно заявлял, что я с ним никуда не пойду, он, со вздохом, снимал их, и аккуратно прятал обратно в футляр. Губа считал, что он в них просто неотразим, и почти ничем не отличается от Сталлоне. Что я могу сказать по этому поводу, они ему действительно шли, принося самую главную пользу - прятали его дебильные глаза, что особо требовалось, когда он был укуренный. И так, когда мы закончили наряжаться, мы посмотрели друг на друга и поняли, что мы, от носков и до очков, были полностью одинаково одеты как близнецы. Но на то время - это считалось вполне нормально, часто встречались группы ребят по 5 человек, одетых одинаково, и если прикид был достойный, это даже смотрелось круто.
Наши агитлистовки, как и прежде, мы, по пути, выбросили в тот же самый мусорный бак, и пошли в сторону Днепра. Несносная жара продолжала донимать, и уже через несколько минут ходьбы мы начали истекать потом. В целях экономии наличных для вечера, мы стороной обошли бочку с вином. Тем более, данные мне в дорогу родителями деньги, как-то не заметно разлетелись, на Губу рассчитывать не приходилось, так как это был человек, у которого никогда не было личных денег. И если ему даже старики и дали что-то с собой, я был больше чем уверен, он это заботливо отложил под камень еще в Киеве. Дойдя до речки, мы расположились на прежнем месте. В этот раз нам было уже не до сна, и, уложившись в теньке, мы  обдумывали план на вечер.
Губа всегда считал себя великим комбинатором - стратегом, и, не беря в расчет никаких аргументов, приступил разрабатывать тактику заманивания наших девок в подходящее местечко, также раздумывал, как дешевле и эффективней их напоить, и потом, соответственно, воспользоваться их временной расслабленностью. Я же рассматривал его варианты: большинство из них были более чем абсурдные, к чему я в принципе был готов. Первое, что пришло ему в голову, что он тотчас и озвучил, было как раз из таких.
 «Так сразу запасаемся тремя литрами вина, заливаем туда пол-литра водки, и за полчасика распиваем это все в парке. В 14.30  заводим  девушек к нам в общагу, там днем до четырех точно никого не будет, а до 4 мы уже точно управимся!»
«Губа если спалимся, нас ведь без лавэ первым же рейсом отправят в Киев!»: зевнув, ответил я.
 Вероятность утраты денег немного остудило его пыл, так как он каждое утро начинал со скрупулезного подсчета, сколько он тут заработает, и сколько уже заработал. Также, он уже знал наверняка, на что эти деньги пойдут, и даже мысли не допускал, что что-нибудь может сорваться. Прокрутив в мозгу мой довод, он расстроено провопил: «Вот сука!», и после, опять с головой ушел в раздумья.
«О, придумал!»: через пару минут выкрикнул Губа.
 «Встречаемся в 2, то се, до вечера тусуемся в парке, в часов восемь покупаем бутыль водки!», «не, лучше две!», после минутной паузы добавил он, «распиваем их в парке на лавочке, к десяти заваливаем в общагу, из нашей комнаты выгоняем тех двух дебилов, и начинаем висеть!» «Да, надо будет еще в общагу пузырь докупить!»: озадаченно добавил он.
«Сука, во сколько ж нам обойдутся эти две жлобихи!»: возмутился Губа, видно только как подсчитав стоимость трех бутылок водяры.
«Тупо Губа, будет конфликт!»: лаконично заметил я.
 «Та что это за херня, целый день работали, что мы не имеем права вечерком отдохнуть как хотим, это мы уже с твоим братом не обговаривали!»: злобно процедил он.
«Губа наших два соседа сразу же настучат в оргкомитет, и никто нам отдохнуть не даст, так что думай дальше!»
«Ты прав, Гавнюк сразу же побежит сексотить!»: согласившись, промолвил он, и снова погрузился в раздумья.
Я особого участия в строительстве планов не принимал, так как был уверен, чтобы что-то могло получиться, нам надо, хотя бы, еще денек с ними погулять, раззнакомиться. Но доказывать и спорить по этому поводу с Губой я не хотел, пожалел своих нервов. Если он что то слышал, что ему явно не нравиться, как раз особенно неугомонный Губа становился, когда это касалось девушек, а вернее, как их побыстрее уговорить, он, с пеной у рта, начинал доказывать что все прокатит, а потом когда, как обычно, все проваливалось, мне приходилось опять тратить свои нервы, раздавая ему подсрачники и покрывать его матерными словами.
 «Как я до этого сразу не догадался!»: прорвал тишину, во всю сияющий Губа. После, он потянулся к пачке и закурил сигарету. Молча выпуская изо рта дым, он неподвижно смотрел на воду.  Интриговать молчанием, это было его коньком, когда он был уверен, что он придумал что-то умное. Но я стопудово знал, что что-то умное он  в принципе придумать не может, и на эту дешевую театральную постановочку я не обращал никакого внимания. Докурив сигарету и посмотрев в мою сторону, он понял, что я не буду его штурмовать расспросами, что же такое интересное он придумал, и нехотя, он вынужден был  начинать сам.
«Это точно верняк!»: серьезным тоном начал он. Если мне не изменяет память, все его самые тупые идеи начинались именно с этого предложения. «Вообще-то так. Что тут мудрить, встречаемся: «муси-пуси там, привет, как рад тебе видеть, как прекрасно ты выглядишь!» - в таком плане общаемся до темноты. После, покупаем два бутыля водки, идем сюда на пляж. И раздавив литруху, делаем их прямо здесь!»
После того как он закончил, он с важным видом пристально на меня посмотрел, как будто хотел услышать в свой адрес: «браво Губа, ты гений!»
 «А я бы все таки денек обождал!»: ненавязчиво промолвил я.
На что Губа раскраснелся и злобно, дрожащими голосом проорал: «куда тянуть, если сейчас фонарь, тогда забываем про их существование, ты видел сколько телок на дискаре. Та раззнакомимся, и они сами нас сюда будут заманивать!»
«Губа я не хочу спорить, посмотрим по ситуации, если что то не так, делимся на пары, ты делай что хочешь со своей, ну и я по своему усмотрению!» «Ну ты и предатель, не ожидал!»: обиженно промолвил Губа.
«Губа ты меня уже столько раз подводил, что я уже ничего не хочу!»
«Когда это я тебя подводил?»: с озверевшим лицом прокричал побагровевший Губа.
 «Ты лучше скажи, когда хоть один твой план сработал!»
 «Да все!»
 «Ну хоть один пример приведи?»
«Да да……»: и напрягая память, замолчал.
 « А на хате у Гнусавого помнишь?»: вскоре выкрикнул он.
 «А ты причем там?»: удивился я, не понимая каким боком в том раскладе он мог приписать себя.
«Ты вечно пытаешься меня чуханить, а сам даже и предложить никогда ничего дельного не можешь!»: обиженно закончил Губа.
«Меня что смущает Губа, вроде они под приличных косят!»: задумчиво сказал я. «Да ладно че ты введешься, они все селючки начинают так, а сами на сеновале и в кустах с 12 лет трах..»
«По сколько им?18»
«Да они такое видали, что тебе и не снилось!»
«Я тебе гарантирую, раздавим здесь пузырь и через час, еще сами будем от их отбиваться!»
      Последняя реплика Губы меня  немного расстроила, так как все то, что Губа гарантировал, уже железно  проваливалось. Губа, предвкушая веселый вечерок, который, он, был больше чем уверен, пройдет именно по его сценарию, на глазах повеселел. А он, несмотря ни на что, был уверен в своих неординарных способностях в стратегическом планировании, и, до последнего, не терял надежды. Даже когда ему приходилось бежать вдогонку за девушкой по ночному Киеву, и криками типа: «сука стой!» пытаться ее образумить, он искренне верил, что все же, он надоумит ее действовать четко по его сценарию. Губа, поднявшись на ноги, проделал пару неуклюжих гимнастических упражнений, как я понял вложенных ему в память еще в пионерском лагере, и с пронзительным криком: «ААА!»: забежал в реку. Я затушил бычок в песок, и, с разбегу, тоже запрыгнул в воду. С полчаса мы сушились под палящими лучами солнца, и Губа, посмотрев на часы, промолвил: «уже час дня, надо собираться!» Мы подчитали наши финансы, на коварный план Губы их с головой хватало, что уже было не плохо. Я для себя решил, действовать по ситуации и главное, в оба, следить за действиями Губы, а как будет, так и будет.
«Так, где же эти шлюхи!» «Уже полтретьего! Я манал, их весь день ждать!»: нервно посматривая на часы, раздражено приговаривал Губа.
«Девки всегда опаздывают, это у них такой прикол!»: успокаивал его я.
 Да мне было искренне жаль Губу, он бедняга целый день посвятил мозговому шторму на тему как их побыстрее сделать, уже смирился с мыслью, что потратит на них кучу бабла, разработал целый сценарий, где все что только можно разложил по полочкам, а тот факт, что они просто могут не прийти, вообще даже не рассматривал. Но я к этому привык, в своих  расчетах, он всегда упускал самое важное.
«О, вон одна несется!»: злобно проворчал Губа.
Я посмотрел вдаль и увидел Лесю.
«Вот кобыла, а моя еще не намарафетилась!»: возмущался Губа, и, кривляясь, изобразил миниатюрку как она красит губы, после чего демонстративно сплюнул на пол.
       Любой другой уже бы заподозрил, что она, скорее всего, не придет, но Губа не был любым другим, и даже мысли такой не допускал, что на земле существует девушка, которая способна его проигнорировать. На основании чего у него развилась такая сверх самоуверенность, понятия не имею, но то, что все девушки по нему сохнут, казалось он считал уже давно всеобще доказанным фактом. Хотя на практике, за частую девушки как то очень уж по своему демонстрировали ему свою привязанность: кто, с криками, побежит от него со скоростью ланьи, кто, после его активностей, обругает матом и вцепиться, как раненая львица, в лицо когтями. Была даже одна такая, которая после навязчивых посягательств Губы залезла на подоконник, распахнула окно и обещала выброситься, если он, еще хоть один раз до нее дотронется. У каждой девушки был свой способ показать Губе свою расположенность. Хотя внешне, Губа не был уродом, конечно не красавец, но, так скажем, все в пределах нормы, также был аккуратненький, всегда чистенький и наглаженный, но повторюсь, его самоуверенность, плавно переходящая в тупость, ну еще и жлобство, в принципе основные черты его характера, мешали ему произвести даже первое хорошее впечатление. А чем дело шло дальше, как правило, впечатление становилось все более негативным. Чужих советов он никогда не слушал, и с девушками продолжал вести себя естественно, то есть безобразно.
«Извиняюсь что опоздала!»: произнесла Леся, и, посмотрев в сторону Губы, продолжила: «Света не смогла прийти, на работу надо было выйти,  заменить подругу!»
 После она посмотрела Губе в глаза печальным взглядом, которым хотела показать, что что-то до конца не договаривает, и, вздохнув,  лишь развела руками.
«То есть это как не придет?»: удивленным голосом переспросил ее Губа. «Давай быстро ей звони, нафиг ей эта работа!»
 «Так уж  быть, я еще с  полчасика подожду!»: неохотно добавил он.
Все бы уже давно догадались, что она избегает встречи, но такая очевидная мысль не могла прийти в голову только одному Губе.
«Не получиться!»: с загадочными нотками в голосе ответила Леся.
 Губа немного растерялся, и пожирающим взглядом принялся рассматривать Лесю. Она всем своим видом хотела показать, что выкручивается, и не хочет открытым текстом говорить правду, что Света просто не захотела прийти. Но твердолобый Губа никак не хотел этого понимать. Несколько минут, я на пару с Лесей, пытались тактично ему намекнуть, что ее не будет, но он ни на что не реагировал. И только после того как Леся, уже срываясь, раз десятый, повторила ему, что никак не получиться ее заманить в парк, до него, наконец-то, дошло в чем дело. На мгновенье, на его лице появилась обиженная гримаса ребенка, которому только что сказали, что на выходных обещанного цирка не будет, но он совладал с собой, и, оправдываясь, вскоре заметил: «Не придет, так даже лучше, а то она мне не очень та и понравилась!» «Меня вообще Саша заставил сюда прийти!»: изо всех сил выкручивался Губа.
 Если бы он был воспитанным и тактичным человеком, конечно бы он, сославшись на какую то причину, покинул нас, оставив наедине, так как его грандиозный план воплотить в жизнь уже было не возможно, и тем самым предоставил бы шанс своему другу. Но я всегда знал, что Губа был как не воспитанным и, тем более, не тактичным, и, следовательно, он пошел вместе с нами. По пути, он вслух выговаривал, какая у Леси тупая и уродливая подружка, и как она вообще может с ней общаться. Так мы часик гуляли по парку, с двух сторон развлекая Лесю. Мало того, что Губа нас не покинул, как я понял, он еще и всерьез решил отбить у меня Лесю. Он решил стать гвоздем программы, и ни на секунду не замолкал, рассказывая пошлые анекдоты и  тупые истории из своей жизни, которые не были ни смешными, ни занимательными. Леся несколько раз печально посмотрела на меня, своим взглядом и мимикой намекая, что надо отделаться от Губы, но я знал, что это можно проделать только одним способом - физически его устранить, и, в ответ, лишь пожимал плечами. Когда ей это все вовсе надоело, она, резко прервав Губу, неожиданно предложила: «Давайте навестим моего товарища, он сейчас лежит в больнице!»
Да Леся конечно со своей клятвой Гиппократа немного перебарщивала. Понятно там, долг помогать людям и все такое, но надо же когда-то отвлекаться: подумал про себя я.
«Да пусть себе лежит, че его тревожить!»: запротестовал Губа. «Действительно мало ли еще разбудим, я лично, когда лежал в больнице, вовсе не любил посетителей!»: пытался я отговорить Лесю от явно обременительного предложения.
«Та тут рядом, зайдем на десять минут, и пойдем дальше гулять!»: настаивала Леся.
Она просто уперлась рогом, и, как оказалось, отговаривать ее было просто бессмысленно, и мы, с кислыми минами на лицах, молча поплелись в сторону городской больницы.
         За последний год, я уже успел понарываться на определенные трудности, возникающие при общении со слабым полом, и уже знал наверняка, чего бы я точно не хотел, чтобы у меня происходило на первом свиданье. Первое - это бесспорно, что бы рядом был Губа, который, как обычно, сначала наломает себе, а после, усердно приступит все портить тебе. Второе – это чтобы барышня меня тянула знакомить со своими родителями или старшим братом. Третье -  это чтобы девушка настаивала посетить кабак, в котором  одна чашка кофе стоит ровно в два раза больше, чем у меня есть на кармане. Но тут появился и четвертый сценарий, как бы я не хотел провести свое первое свиданье. Больше никогда в жизни, я ни хотел бы на первом свиданье идти с девушкой в больницу к ее лучшему другу, да еще в компании Губы, и видеть как он, из кожи вон лезет, пытаясь у меня ее отбить.
Мы зашли на огражденную территорию больницы, и последовали за Лесей к одноэтажному деревянному зданию. Это была какая то допотопная постройка полубарачного типа, выкрашенная в желтый цвет. Лариса постучала в окно с ржавой решеткой, и, повернувшись к нам, весело промолвила: «он сейчас выйдет!» После того как она разглядела в окне силуэт свого друга, у нее заметно поднялось настроение, чего явно нельзя было сказать про нас с Губой, мы даже не пытались скрыть, что нам не нравиться абсолютно все что происходит. Вскоре из дверей больницы вышел парень среднего роста, лет восемнадцати. Парень действительно был тяжко болен, и выглядел ужасно. У него было желтое лицо с желтыми глазами, и когда Лесин друг улыбнулся, он продемонстрировал нам зубы, покрытые янтарным налетом. Он был одет в полосатую больничную пижаму, а на ногах у него были обычные домашние тапочки. Больной подошел ко мне, и, протянув руку, весело промолвил: «Женя!»
Дотрагиваться до его, пораженной неизвестной мне болезнью руки, вовсе не хотелось, но отказаться тоже было трудно, и я, с большим трудом, пытаясь изобразить на лице дружелюбную улыбку, поздоровался с ним и промолвил: «Саша!»
Потом он подошел к Губе и за руку поздоровался с ним. Губа, как только разглядел парня, начал строить неприятные рожи, и сразу же после рукопожатия, приступил интенсивно тереть свою правую руку об штаны. Я последовал его примеру, и, приблизившись к дереву, начал незаметно, об кору дерева, тереть место руки, которое соприкасалось с больным.
 «С Киева!»: задумчиво произнес Женя. «Если бы я жил в Киеве, я бы  в жизни в эту глушь не приехал!»: добавил он.
Из дверей больницы донесся женский крик: «Кирилов на укол!»
«Пацаны, у меня тут процедуры, подождите пару минут!»: промолвил Женя.
«Братуха, может мы тебя не будем нагружать, ляжешь себе в койку, отдохнешь!»: произнес Губа, желая как можно быстрее избавиться от Лесиного друга. В это время, он с земли уже подобрал какую то бумажку, и продолжал тереть ладонь правой руки об нее.
«Да перестаньте пацаны, вы меня совсем не нагружаете, я наоборот тут задолбался валяться!»: не понимая намеков, ответил парень. «Сейчас я вернусь!»: добавил он и скрылся за дверью.
 «Чем он болеет?»: раздраженным голосом спросил Губа Лесю.
«Боткина!»
 «Это что желтуха?»: скривившись, недовольным тоном переспросил ее Губа. «Давай может лучше пойдем, что то особо  не хочется рядом с ним ложиться в палату!»
«Боткина передается только через кровь или половым путем, не бойся от рукопожатия и через воздух не заразишься!»: ответила она.
Меня ее заявление тоже успокоило, так как он действительно для нас был безопасным. Чтобы этот желтый черт ни учудил в дальнейшем, в отместку, насиловать его никто не собирался. Хотя я чувствовал, парняга с большим потенциалом. Также, я почему то был в этом уверен, что наши с ним отношения не зайдут так далеко, что мы захотим с ним брататься кровью.
«Леся, реально, кончаем этот цирк, навестили товарища и идем себе, пусть и он идет отдыхать!»: нервно закурив сигарету, продолжал возмущаться Губа.
Я тоже не находил ни одной причины, зачем нам нужно было дожидаться больного. Но я уже понимал, что все пропало, и мне в принципе было уже все равно, что гулять с Лесей в компании Губы, или в расширенной компании с этим больным. Через минут десять в дверях вновь появился Женя, он одной рукой держался за ягодицу и шипя произнес: «Вот гадина, ух жестко засадила!» После чего он закурил сигарету и промолвил: «пацаны какие у вас планы на сегодня?»
«Идем на дискотеку!»: ответил я.
          «О точно, давайте сходим, я там уже сто лет не был!»: обрадовавшись, произнес Женя.
        После его реплики, у Губы, от злости, аж задрожали скулы. Леся, как я начал догадываться, было тайно влюблена в Женю или, по меньшей мере, имела к нему очень большую симпатию, и как только он появился, она совершенно перестала обращать внимание на меня и Губу, и не сводила глаз с больного. А иметь желание добровольно находиться в его компании мог только человек, которому он действительно был дорог. И так, я все понял, и уже искал какой-то повод, чтобы избавиться от этих двух влюбленных голубков. Когда я уже собрался сказать, что нам надо возвращаться в гостиницу, Женя опередил меня фразой: «кстати пацаны, вы план курите?»
   «Дааа!»: голосом замученного жаждой путника ответил Губа. Потом, тихо, с нотками подозрения, он добавил: «а что у тебя есть?»
     «Да вроде есть что то у  Сергея, со мной лежит в палате!»
      Губа недоверчиво посмотрел ему в глаза и добавил: «Так ты иди, спроси у него!»
     «Хорошо!»: весело произнес Женя, и исчез в двери больницы.
      Прошло несколько минут, Губа ни на секунду не отрывал напряженного взгляда с двери. После второй подряд выкуренной сигареты, он отвел меня в сторонку и взволнованным голосом спросил: «как ты думаешь, а желтый нас не кинул?»
       Как я понял из их разговора, Женя побежал только узнать если что то у его друга, но хорошо зная характер Губы я осознавал, что он уже считает, что Женя просто не имеет права сегодня нас не накурить.
   « Я откуда знаю?»: ответил я Губе.
      Тогда Губа подбежал к Лесе, и приступил ее допытывать: «Слушай, как ты думаешь у Жени  правда что то есть?» «Или может он прикольнулся?» «А может он не выйти?»
       По всему было видно, что она не особо хотела говорить на эту тему, и потом злобно процедила: «Да он каждый божий день по раз десять курит!»
    Эти слова воодушевили Губу, и он занял место возле двери, и то нервно перетаптывался с ноги на ноги, то, озабоченно прохаживался туда сюда, и ждал Женю, внутри испытывая чувства матери, ожидающей возвращения с фронта единственного сына.
   Тут дверь резко открылась, и на крыльце появился Женя с озабоченным лицом. «Так Сергей падло, уже все сам выкурил!»
      «Ну, все понятно!»: презрительно посмотрев на него, прошипел Губа.
     «Что понятно?»: удивленно переспросил его Женя. «Я у соседей выклянчил пятку!»
    «Да ты красавец!»: выкрикнул Губа, и, резко вскочив на ноги, подбежал к нему брататься. После того, как Губа узнал, что у этого человека есть пятка, брезгливость и неприязнь без вести пропали, и, я уверен, что на тот момент, он стал ему самым близким человеком в мире.
      «Так сколько нас: раз, два, три, четыре!»: пересчитал он нас указательным пальцем, и после громко цвиркнув, добавил: «На всех не хватит, еще кентуха пятый с соседней палаты!»
       «Но что делать, придется химку мутить!»: озабоченно произнес Женя, и вновь, деловито забежал в больницу.
     «Куда он?»: испуганным голосом переспросил меня Губа.
     «Че ты ко мне придрался, у него спроси!»: ответил я.
      Тогда растерянный Губа открыл дверь, и собирался зайти внутрь. Его остановил истерический крик Леси: «Туда нельзя!»
     Лесе, по всему было видно, Женины приколы были совсем не по душе, и она, скрестивши на груди руки, молча стояла в сторонке. А когда Женя обмолвился про химку, Леся начала нервно притаптывать одной ногой, и курить одну за другой сигареты.
      Тогда Губа сел на ступеньки крыльца, и, с замершим дыханием, прислушивался к звукам, доносящимся из внутри. Вскоре, в дверном проеме вновь появился жизнерадостный Женя. Он вышел, держа под мишкой сковородку и бутылку ацетона в правой руке.
    «Идем!»: промолвил он, и повел нас в заросли шиповника. Походив по двору, он насобирал ветки и  бумажки, и разжег костер. Поставив сковородку на огонь, он налил туда немного ацетона, и, развернув небольшой сверток из газеты, высыпал его содержимое на сковородку. Судя по всему, это был план. И так порционно подливая ацетон, он, медленно, веткой перемешивал траву на сковородке.
  «У меня мать, всю жизнь работала на лако-красочном складе, и каждый день с работы тянула бутылку ацетона. И как-то полгода назад, батя собрался покрасить балкон, пошел в гараж, долго там шорхался, но так ни одной бутылки и не нашел!»
       В конце своей истории он начал дико ржать.
     «И ты что весть его, таким образом употребил?»: переспросил я.
      «Чего я, на моем ацетоне один сезон весь Комсомольск держался!»: не без гордости, заявил он.
       Эту веселую историю мы восприняли весьма сдержано, и внимательно следили за приготовлением. Вонь ацетона стояла несносная, но, слава богу, процедура заняла немного времени.
     «Все готово!»: внимательно рассматривая содержимое сковородки, промолвил Женя.
     Я переглянулся с Губой, мы оба были в замешательстве, не зная, можно ли это курить. Но отказываться, тоже не хотелось. Из больнички вышел его желтоглазый товарищ, он высыпал табак из папиросы «Беломорканал», и забил ее приготовленной субстанцией.
     «Раньше когда-то химку курили?»: весело переспросил нас Женя.
     «Нет, а ты случайно не от этого пожелтел?»: подозрительно посмотрев на него, спросил его я. 
  «Не, то от другого - это полностью безопасное, да сейчас прочувствуете!»
    Чем дело близилось к развязке, тем я меньше испытывал желания это курить, и даже подумывал отказаться. Первым сделал глубокую затяжку Женя. Губа тоже, в начале, вроде недовольно кривлялся, но когда Женя сделал первый напас, он внимательно посмотрел ему в глаза, после чего, жадно потянулся к косяку. Он уже вовсе не испытывал брезгливости к Жене, и то, что тот был желтого цвета, его похоже,  нисколечко не волновало. Он глубоко вдохнул, его лицо сильно напряглось, и уже не имея возможности удерживать в легких едкий дым, он начал медленно, неохотно, выпускать его наружу. Я внимательно следил за его реакцией. Глаза его, вмиг, заблестели, на лице появилась дегенеративная улыбка, которая после не сходила весь день.
   «Ну как?»: переспросил его Женя.
  «Нормальна вещь!»: искренне произнес он, и передал косяк Лесе.
   Моя очередь стремительно приближалась, и я так себя утешал: «если медработник Леся позволяла себе это, то это все же не смертельно!» Когда, по кругу, пришла моя очередь, я сделал глубокий вдох, сразу же почувствовал противный запах ацетона, но он быстро прошел, и, выдыхая дым, я моментально начал ощущать приятную слабость. Косяка хватило еще на один круг, но я был не против, затянуться еще пару разков. Женин сосед попрощался и пошел в свою койку, а мы вчетвером расселись на лавочке. У всех на лицах были блаженные улыбки, и мы молча смотрели в сторону забора. Меня наполняло чувство абсолютного счастья, и я мог бы еще долго сидеть, и, ни о чем не думая, просто смотреть вдаль. Через какое то время я услышал голос Жени: «Пацаны не втыкайте! Мы ж собирались на дискотеку!»
   «А тебе это не противопоказано?»: пошутил Губа.
 «Да нет, я же прошел вечерние процедуры, так что могу куда угодно до восьми утра!»
«А мы туда вообще сможем дойти в таком состоянии?»: задумчиво спросил я его.
 «Да конечно, сейчас чуть растрясемся, и потом вообще будет по тяге!»
Я попытался встать, но самостоятельно не получилось. Тогда Женя схватил меня за руку, и резким рывком вырвал из скамейки. Потом он, то же самое проделал с Губой, приговаривая: «что ж вы такие слабенькие у себя в столице?» Леся встала самостоятельно, по ней вообще не было видно, что она курила. Мои ноги были ватными, и я с большим трудом ими передвигал. Правда через несколько шагов ходить стало легче и даже потяге. Я посмотрел на Губу, улыбка застыла на его лице, по подбородку обильно текли слюни, а это как ничто другое  говорило, что его по настоящему вставило.
 Когда мы уже были на подходе к парку, я посмотрел на Женю. Его больничная пижама и домашние тапочки были нарядом слишком вызывающим, даже для этого дискаря.
 «Может все таки переоденешься?»: спросил я его.
«А где по-твоему я переоденусь? Я же в карантинном отделении лежу, у меня даже вещи изъяли?»: ответил он раздраженным голосом, как будто я ему советую откровенную тупость.
«Ну если так, то ничего. А ж не знал!»
Женю ж, вовсе не смущал его прикид, и вел он себя, как будто был одет в фешенебельные вещички с последнего показа мод. Он весело шагал широкой походкой матроса впереди нас, рот у него не затыкался ни на секунду, но что конкретно он рассказывал, я пропускал мимо ушей. Также он  дружелюбно здоровался практически с каждым встречным.
«А ты что весь город знаешь?»: вскоре спросил его я.
           «Да тут, хочешь не хочешь, со всеми будешь знаком. Мы ж тут компактно проживаем, с кем в садик ходил, с кем в школе учился, с кем в ПТУ, людей не много и так, к совершеннолетию, практически все друг друга знают!»
          Так мы подошли к дискотеке, проходить через центральный вход, даже за наши деньги, Женя наотрез отказался, и, в нескольких метрах от кассы, с легкостью павиана, перемахнул через забор. Зайдя в середину, мы с Губой высмотрели пустую лавочку, и прямехонько направились туда. Моя голова была задурманена, ноги ослабли, и как только я разместился на деревянной лавочке, мне показалось, что я провалился в мягкое кресло. Женя с Лесей, чувствовали себя куда энергичней, оставили нас на лавочке, и принялись наворачивать круги по центральной аллейке.
        «Да чего, чего, но этого я от Леси точно не ожидал!»: задумчивым голосом промолвил  Губа.
        Где-то минут пять я оживленно обдумывал его вывод, и переспросил: «Чего именно?»
      «Да что она сможет нам устроить такой прикольный вечер!»
       «А я в начале подумал, что Женя полный дебил, но видишь, нормальный парень оказался, как часто первое мнение бывает обманчивым!»: задумчиво произнес Губа.
        С того момента как Женя предложил покурить план, что я, а тем более Губа, как-то вообще забыли про существование Леси. А после того как мы покурили, для меня лично, она автоматически стала какой то лишней и совершенно ненужным компаньоном, и когда попадала мне на глаза, вызывала лишь слабое раздражение. А еще не так давно, пару часов назад, я всем нутром желал провести с ней всю свою командировку. От нечего делать, я принялся смотреть на гуляющих под ручку Женю с Лесей. Женя в своей пижаме и тапочках, выглядел весьма колоритно на дискотеке, но Леся видно была в него так влюблена, что ни сколечко не комплексовала по этому поводу. Я был от себя в шоке, ревность меня совсем не задевала, и больше того, я ловил себя на мысли, что я Жене даже благодарен за то, что он у меня сегодня ее увел. Так как если бы ни он, мне сейчас пришлось бы напрягать свои мозги и как-то ее развлекать, что-то рассказывать, постоянно думать, не заплевался ли я, а потом, самое изнурительное, еще провожать домой в другой конец города. Когда я хорошо накуривался, у меня, как у Губы, не текли обильно слюни, но возникала другая проблема, у меня так пересыхало горло, что я не мог сплюнуть, а плевать хотелось. Как правило, на утро все свои плевки я обнаруживал на штанах и внизу рубашки.
       Хитроумное изобретение местных под названием «химка» стоящая вещь, дешево и сердито, чтобы накуриться до такой кондиции обычным планом надо было бы, как минимум, по косяку на человека, но и держала «химка» куда уж дольше. Мы сидели довольно долго, диск-жокей опять взял в руки микрофон, и приступил острословить, после второй презентации песни, у меня резко начала болеть голова, и я предложил Губе собираться домой.
       «Да надо идти!»: согласился он.
      Мы подошли к Жене с Лесей и сказали, что будем валить.
      «Жаль!»: искренне ответил Женя. «А я думал еще что то намутить!»: добавил он.
 «Да не, в следующий раз!»
 «Тогда пацаны жду вас завтра, придумаем что то повеселее!» 
«Хорошо придем!»: заинтересованно ответил Губа.
        Мы попрощались и направились в отель. Самая большая проблема, с которой мы сразу же столкнулись, как только отошли от дискаря - это полнейшая темнота. И так голова слабо варила, да еще эта темень, и мы были полностью сбиты с толку, в какую сторону нам вообще держать путь. Слава богу, Губа внимательно рассмотрел небо и вспомнил, какая звезда висела прямо над нашим отелем. И так по дороге, мы большей частью ориентировались по звездам, правда, выйдя из парка и попав на какую то центральную улицу, мы начали частенько путать звезды с уличными фонарями. Хорошо что город был не большим, мы недолго бродили, и еще до рассвета успели попасть в отель.