Шальные пули

Очень важно то, что история эта была в наше мирное время, в самом обыкновенном Российском городе.
Наташа была неглупой девушкой, ей бы учиться да учиться.  Но сильно хотелось ей родить ребенка. Так сильно, что, казалось, он всегда у нее был и вот почему-то уехал, и она очень ждет его возвращения. Очень много нужно было ему рассказать, столько произошло без него!
Чтобы не расстраивать своих нравственных родственников, нужно сначала выйти замуж – это Наташа понимала четко. Первый роман, свадьба – и новый статус «замужняя» еще больше приблизил ее долгожданную встречу с ребенком. Да, так и есть – две полоски.
Паника. Что же это значит? Она – хранительница стучащего сердечка, головы, тела, человека, одним словом, целой жизни. Это все помещается в ее животе, там растет, просит есть, слышит и запоминает все ее слова. Паника. Можно случайно накормить его чем-нибудь не тем. Можно рассказать что-нибудь не то. А можно вообще все делать правильно, и все равно может что-то случиться. Есть же такой нехороший процент, когда что-то случается. Почему она должна думать, что не попала в этот процент? Да ни почему. Паника.
Время, когда первый человек на работе смутно начнет подозревать, что Наташа беременна, должно было наступить месяца через четыре, но она уже так прогнулась в пояснице, как будто бы ее кто-то сильно тянул за плечи. А  чтобы наклониться вперед, нужно так скомкать свой живот, что с ним может скомкаться ребенок, поэтому Наташа при необходимости что-то поднять начала наклоняться как-то определенным образом, через бок. Потому что на свете очень много обстоятельств, которые против нее и ее планов. Шансы, что она проскочит, с каждым новым размышлением над этим стремились к нулю. Поэтому нужно было сделать все, от нее зависящее, чтобы хоть немного увеличить процент благоприятного исхода. От этой страшной несправедливости, что Наташа – практически не хозяйка ситуации, всегда бешено колотилось сердце, она озиралась по сторонам, не зная, откуда ждать неприятностей. И всегда по пятам за ней шла Паника.
Жизнь шла своим чередом. Наташа встретилась с подружками. Причем одна из них, Алена - самая счастливая на свете! У нее – Константин. Константин в шапке и штанах, в красивой коляске. Он лежит на животе и трясет головой, потому что не умеет ее держать, и она сейчас упадет. Какая бешеная разница между Наташиной фитюлькой в животе, которую еле разглядел врач-узист и Константином! Разница в целую жизнь. Прогулка их началась по большой дворовой  улице. Машины иногда медленно проползали мимо их прогулочной процессии. Но необъятное Наташино предчувствие затаившейся беды и жажды спасения всего живого не давало ей покоя:
- Алена, вот ты – мать. Ты идешь с коляской по улице. А не кажется ли тебе, что у машин столько же прав ехать по ней, сколько и у тебя с коляской? Если кто-то сильно захочет с нами поспорить за эту дорогу, кто победит, как ты думаешь?
Алена (недоуменно):
- Наташа, вокруг все – нормальные люди, никто не будет давить всех нас с коляской.
- Алена, откуда такая уверенность? Бывают невменяемые, бывают пьяные, кого только в жизни не бывает!
- Если так рассуждать, то можно и шальных пуль бояться! – отрезала Алена и с гордо поднятой головой продолжила прогулку. Наташа, озираясь и мысленно моля всех пьяных и невменяемых сегодня не ехать по этой улице, поплелась за остальными. Фраза «Шальные пули» эхом звучала в ее голове. Паника уже не наступала на Наташины пятки, а просто села ей на голову, ерзала там, а иногда склонялась к уху и шептала: «Шальные пули».
Вот, какую угрозу она еще не предусмотрела! Кто сказал, что их не бывает? Они просто притаились, для того, чтоб усыпить всеобщее внимание.  Для того, чтобы веселые беззаботные люди шутили: «Шальные пули? Ну, вы насмешили!»,  и чтобы вылететь в этот самый момент из-за самого неожиданного угла. Паника.
«Я – умная девушка, - думала Наташа, - я просто разработаю стратегию своего поведения и не дам никому в обиду ни себя, ни своего ребенка!»
Где самая большая угроза стрельбы? Естественно, в своей квартире, потому что когда человек спит, можно заглянуть в окно, спокойно прицелиться, стрельнуть и убежать. Значит, занавески должны быть плотно закрыты, тогда прицеливаться не получится. Но можно пострелять невпопад много раз и убежать. Значит, план такой: выявляем места обстреливаемые и необстреливаемые.  Конечно, стрелять в пол мало кто будет, потому что человек или стоит целиком, или спит на какой-то определенной высоте. И так далее. Путем нехитрых расчетов оказалось, что комната опасна только частично. Наташа – не какой-нибудь паникер, теперь она знала места, где передвигаться было совершенно безопасно, только если быстро и немного пригнувшись.
Согласно все того же плана нужно было перед сном проверить, кто целится в окно, или может, кто-то целится в соседнее окно, но пуля, как говорится, дура. Отскочит, так отскочит. За ночь нужно несколько раз перепроверить эту информацию, выяснить, нет ли щели в закрытых занавесках, понятное дело, чтобы не облегчать задачу врагу.
Наташа могла выполнять всю эту работу по проверке сама, но опять-таки, как человек хладнокровный и циничный, она просто подсчитала возможные потери. Если жертвой будет она, то погибнет, фактически, два человека, а если ее муж – то только один. Но он должен помнить, что перемещаться нужно только по необстреливаемым зонам, быстро и пригнувшись. Если он будет отказываться или смеяться над этим планом, то во-первых, исчезнет как мужчина в глазах Наташи, во вторых, ей придется это все проделывать самой.
Володя. Бедный Володя! Ты искал снайперов за окном несколько раз за ночь, ты крался по очень странной траектории в очень странной позе с начала весны по начало зимы. Спасибо большое тебе. Ты защищал свою семью.
Время шло. Угроз разрушить предстоящее счастье было много. Но со всеми Наташа боролась, как настоящий стратег. Всегда на помощь ей приходила ее семья – мама, папа и Володя.
А потом вдруг не стало шальных пуль, падающих небесных тел, внезапно рушащихся зданий, перестал отклеиваться пол от лифта, починились тормоза всего транспорта в нашем городе, клей, которым склеили мосты, оказался все-таки не бракованным, потому что родился Андрейка. Надел штаны и шапку. И оказалось, что разница с Константином у него не жизнь, а год.
 А хотя, все-таки, наверное, целая жизнь.