Я и ПаучЁк

 Я и паучок. Я лежу на полу и смотрю вверх. Точнее я смотрю перед собою, но получается что я смотрю вверх на потолок. На потолке висит паук. Такой себе паучок. Он висит на тоненькой ниточке, он висит на своей паутиночке. Он как раз передо мною, перед моим лицом. Громадный такой паук. Паучище. Но всё равно по сравнению со мною он – паучок. Я его могу раздавить двумя пальцами. Легко.
 Я лежу  на полу. Лежу и лежу. Смотрю на паука. А он – шевелит своими лапками. Черный такой, мохнатый… Глаза у него большие и желтые. Как два… точнее две монетки. Маленькие желтые глаза, похожие на две монетки. Я лежу и смотрю на него, а он перебирает своими лапками.
 Мне надоело лежать. «Что так без дела лежать??? – думаю я, - встану лучше!!». И я встаю. Но тут что-то не так. Что-то не дает мне встать с пола. Что-то тянет… тащит мою спину обратно. Липнет к ней. «Так!! – думаю я и поворачиваю голову, чтобы посмотреть, что это мешает мне подняться, - Ага!!! Краска!!». Понимаю я. Это краска, синяя краска прилипла к моей спине. Точнее это я, задом и спиною, прилип к покрашенному полу. Вот это и мешало мне подняться с него. «Конечно краска, - думаю я, - я ведь только сегодня покрасил пол!!! Сегодня днем!!». Думаю я, а вслух говорю: - Это же надо так нажраться, чтобы улечься на покрашенный пол!?
 Кому я это говорю? Да уж точно не пауку. Себе я это говорю, конечно. Но спина вся в краске. Затылок тоже.
 - Это ты, падла виноват, - говорю я, обращаясь уже непосредственно к пауку, - это из-за тебя у меня вся спина теперь в краске!! Это на тебя поглядеть я улегся на пол!!! Так бы я хрен на него улегся… на покрашенный!!!
 Но паучок висит и никакого внимания на мои слова не обращает.  ОН висит на своей паутинке и перебирает лапками. ОН висит, а у меня вся спина в краске. «Это же надо так нажраться!!!» – опять думаю я и ухожу в комнаты.
 Я на даче. Я один. Точнее не один, со мною – паучок. Но кроме нас с паучком на даче никого. Хозяева уехали. Он и она. Павел Павлович и Надежда Егоровна уехали со своей дачи, чтобы не дышать краской. А я остался – красить. Весь день красил. Пол покрасил, стены покрасил. И вечером напился.
 Сначала пива. Потом виски. Сначала на свои – пива, потом выпил виски из хозяйского бара.
 Я прошел в комнату. Камин. Работающий телевизор. Кожаные кресла, возле них столик, на столике – бутылка виски. “Red Label”. Почти полная. Я беру бутылку и наливаю в бокал… на два пальца. Налил на два пальца, а целился в бокал. Вот какой я пьяный. Облизал пальцы – средний и указательный. Потом налил в бокал, попал всё-таки горлышком и налил в него виски. Выпил. До дна. Уселся в кресло.
 Сразу же прилип к его кожаной обивке.  «Спина в краске!!!» - понял я. Стал смотреть телевизор. Хотел было подняться, чтобы оттереть краску с кресла, но тут виски вставило и, я остался в нём. Стал смотреть телевизор. Херня какая-то. Тётка поёт и скачет по сцене. Я попытался дотянуться до бутылки. Не могу!!! Прилип!!! Всё это краска вонючая!!! Но я смог дотянуться до мобильника. Взял телефон  в руку, пачкая его краской, набрал номер.
- Алло, - ответила Наташа, - Алло… да!!
- Наташа, это я, - сказал я и погладил затылок, ладонь прилипла к волосам.
- Чего ты звонишь? – спросила зло Наташа.
- Приезжай Наташа!!! – сказал я, - приезжай - я тут один.
- Не звони мне, пьянь вонючая!.. - и положила трубку.
 Я ещё посидел и послушал. Но синяя трубка молчала. Хрен с нею!!! Я положил телефон на столик. Но он прилип к моей ладони. К краске. Я потрусил ладонью – телефон оторвался и полетел. В окно. Разбил. Стекло. Хрен с ним..!
 Я поднапрягся и встал с кресла. Подошел к столику и взял бутылку. «Ничего!.. – подумал я, - Пал Палыч даже и не заметит!!». И я присосался к горлышку. Потом посмотрел на бутылку. Потом лизнул языком этикетку. “Red Label”. Скользкая, буковки выпуклые, язык чувствует. Потом опять хлебнул. Поставил бутылку. Потом подумал и опять – взял и отхлебнул. «Пал Палыч… - подумал я, а что именно «Пал Палыч…» не додумал, потому что новая мысль пришла мне в голову, - что это за папа у Пал Палыча, когда своего сына Павлом назвал??  Сам Павел, так мало что Павел, у него ещё фамилия – Павлов!! И сына Павлом взял – назвал!! Совсем без фантазии. А ему как – Павлов Павел Павлович!!! Традиция наверно?.. Херовая традиция!! Вот  у меня фамилия Дятлов, так что я своего сына Дятлом должен называть?!». И я опять отхлебнул виски. Потом посмотрел на бутылку и допил её до дна. Пустую её бросил в камин. Пусть валяется. Но что делать?? А пол перекрашивать придется. Я взял в коридоре банку краски. Поднялся с пола (потому что когда я наклонялся за краской, то нечаянно упал). Опираясь  об стены, пошел докрашивать пол. Зашел в комнату. Снова упал. В крашенный пол лицом прямо. «Вот сука!!! Наташа – сука!!». Не приехала…
 А паук висел. Висел себе на своей паутине как ни в чем не бывало. Я посмотрел на него. Долго так посмотрел, напряженно. Потом, когда начал усыпать вспомнил, что мне надо пол перекрашивать. Взял кисточку, макнул в краску. Банка перевернулась и краска стала растекаться по полу. Но мне надо красить… надо чтобы до завтра… когда с утра приедет Пал Палыч (тут я опять вспомнил его папу и назвал его нехорошим словом), надо чтобы всё было сделано!! Сделано как надо.
И я стал красить пол. Красить синей краской. Я случайно закрасил себе ладонь, ну… левую руку, на которую опирался. Но потом заметил её наконец и отодрал от пола. Я красил пол синей краской. Иногда меня качало и я падал в синий цвет, зарываясь в него лицом и волосами. Но я красил, я продолжал красить деревянный пол синей краской. В комнате было темно.  Вечер кончался, он плавно перетекал в летнюю ночь. Тихо кругом, в открытое окно дует теплый воздух. Хорошо так.
И только паучок. Только этот черный субъект над моею головою. Я крашу, мучаюсь – а он висит, гнида, и смеётся наверняка надо мною. Я тогда отложил кисточку (случайно выкинул её в окно). И прилег на спину. Прилег так не надолго. Просто чтобы посмотреть на паучка. Виски подкатило и откатило, оставив во рту благородный вкус десятилетней выдержки. И я стал смотреть на паучка. Я смотрю. И вижу что он стал потихоньку опускаться. Я хотел поднять голову, чтобы сказать ему кое-что. Но голову поднять было уже невозможно. Приходилось лежать и глядеть на него. Не двигаясь. Я уснул. Уснул, потому что устал за день. Очень много было работы.
Я проснулся. Утро.  Июнь. Солнце светит в окно. А я не могу подняться. Я присох к полу. Намертво. Волосы сзади ссохлись и очень больно голове, тянет назад. Но… но на моем лице, прямо на переносице сидел паучок. Громадный черный паучок. И я ничего не мог сделать. Я не мог пошевелиться. Хотел кричать, но не мог – он обвил моё лицо паутиной. Звук не вырывался из набитого мерзкой ватой рта. Паучок смотрел мне в глаза. Я знал… я понимал что теперь будет. Ждал. Смотрел на него. А паучок не спеша стал приближать своё ужасное личико всё ближе… М-м.