Андрей Анатольевич

                Андрей Анатольевич


 -  Бабы хотят всегда, везде, всюду. Даже не сомневайся, я тебе это говорю.
 Андрей Анатольевич, был толстоват и лысоват. И, кажется, намеренно не следил за своей лысиной. И кудрявилась она у него как-то неравномерно.
 - Лет двадцать тому, здесь была кудрявая пушистая шевелюра, - ткнул он в область виска. Ткнул тоже как-то неряшливо. Своему тыку, голове, выступающему животику он особого значения не придавал.
  -  Ты думаешь все это для них (он кивал на себя) важно. Х..й там… Для них это не важно. Для них важно совсем другое.
  - Что? – Я спросил, хотя догадывался.
 Он хмыкнул. И серьезно ответил:
  -  Х..й.
  И вслед, как будто сам своим словам не поверил, при этом искоса поглядывая на меня:
  - Х..й. А ты что думал?
 Замолчал. И снова в мою сторону.
  - У тебя с ним все в порядке?
  -  Женат.
  - А что там у вас?
  - У меня и так и сяк. По жизни подходящих баб мало. Так что…, не очень подходящими… приходится… пользоваться. Так и живем…, все жуем, не перебираем.
 Андрей Анатольевич был бомж с почти пятнадцатилетним стажем.
  - У меня, между прочим, неполное высшее образование. Два курса пединститута, веришь?
  -  Верю. А что учиться бросили?
  -  Да за…бало…
  -  Я этим нашим профессорам больше чем они мне рассказать мог о жизни. Эти наши профессорши и профессора, все, веришь, е..ались друг с другом. Профессорши наши по жизни были голодные (опускает руку на пах). Все страшные и голодные. На курортах только и отрывались. Поедет такая профессорша на курорт, в Сочи, к примеру. Ну, месяц, например, там. Каждый день на счету. Так что она все свои профессорские понты в сторону. Очки на х..й. Косит под самую обычную бабу. Каждому встречному мужику в морду открыто лыбится. Вечером на танцульки. Базары заумные ей уже вот здесь (он показывает на горло). Ее кто-нибудь на танец пригласит, она к нему лобком как прижмется…, ну, конкретно, прилипнет к ноге и дрочит прямо во время танца. Не веришь?
  Я неопределенно качаю головой.
 -  На меня кончила профессорша одна такая. Танец закончился, а она стоит, не отлипает. Я ее от себя отодрал, смотрю у меня брючина выше колена мокрая…
  -  Женщины…
  -  Вот-вот…
  -  Да…, а почему вы решили, что она профессорша?
 Андрей Анатольевич хитровато усмехается, щурит глаз, при этом, отвечать не спешит. Молчание растягивается. Затухает его многозначительный прищур. Он как будто мне дает что-то понять своим молчанием, что-то похожее на: в его-то возрасте, с его-то опытом, и профессоршу не узнать… Помолчав, он продолжает:
 -  И в е..ле – только бы себя удовлетворить. Профессорш надо держать на расстоянии.
Он, кажется, дискутирует не со мной, но с неким воображаемым:
  - А даже если она и замужем, так что? Как ты думаешь, может профессор удовлетворить профессоршу?
  - Почему не может..?..
 Андрей Анатольевич, меня слушает, и при этом, продолжает, вслед своим мыслям:
  - Сколько там сможет, один, два… - а остальные? Да он лучше подрочит в кулак. Они же почти не общаются друг с другом...  Замолкает. Как бы взвешивая только что сказанное на вес.
  -  ...Почти… Цедят по слову.  У каждого своя комната. Домой придут, каждый в свою комнату, нырк. И думают только об этом (показывает глазами на ширинку)… И профессорши дрочат еще как… И сразу переключается:
   -  Мой папаня, сам кандидат наук…
   -  Каких?
   -  Химических… Вонь, помню, дома была. Бабка от этой вони от нас сбежала.
   -  С чьей стороны, бабка?
   -  Его мать, отца…  Батя, еще тот конь…, блятствовал… . Я не в него, я в мать… Через батю почти все  студентки их фака прошли… Веришь?
 Я молчу.
   - Не верит! … - Андрей Анатольевич звучно хлопает ладонями по коленям, брлкм, и морщится, но без обиды, злости, как-то примиряюще, как бы говоря: я сказал, а дальше твое дело, хочешь верь, хочешь не верь... - Не верит…, я, может, тем, что, общаюсь с тобой, еще какое тебе одолжение делаю… .