Гринпис. Хочешь сей

 ТРИДЦАТЬ ПЯТЫЙ день.

 И все же. Почему Вилкокс назвал одну из дочерей Наташей? Именно  Natasha. Мистика какая-то. И это на фоне довольно вялой борьбы за свободу заключенных в мурманском СИЗО. Вот и опять адвокаты Гринпис неумело поднимают вопрос о статусе атакованного "пиратами" объекта. Вроде бы это не корабль, а стационарная платформа. Раз так, наивно полагают официальные защитники экипажа "Арктик Санрайз", значит не пираты и надо их вывести из-под этой статьи.

 Какое простодушие. Раз прокурор сказал "пираты", значит велика вероятность, что таковыми они и будут. Да и не устарела, похоже, весомая, как свинец, фраза: был бы человек, а статья найдется. Не случайно она набрала вес в другую эпоху, время страха и стукачества. Фразу приписывают Вождю времен и народов. Тут же выстраиваются за авторством и другие, не менее колоритные фигуры той эпохи-Берия, Вышинский, Ежов. Да и не так это важно, кто произнес несколько четких слов, определяющих судьбу очередной жертвы. Главное-суть, отраженная во фразе. Связка с каждым: Человек=Статья. И вот уже режимный параграф возвышается над бывшей личностью: СТАТЬЯ-ничтожество. Или плюс. Крестик на безымянной, сравненной временем могиле. Или "пятнашечка", что почти равносильно. И даже вышедший бывший Человек, уже никогда не станет таковым, превратившись в жалкое подобие, фантом личности. Лишь немногие тогда сумели сохранить Личность, передать это нечеловеческое мужество другим поколениям.

 Да и не знают, видно, эти наивные адвокаты, что пираты бывали разными. Не надо тревожить старину Стивенсона или потешного Джека Воробья. Были и на Руси крутые парни, не чета браткам девяностых. Странная связь, возможно, говорящая лишь о более четкой фиксации исторических событий. Хотя... Как бы там ни было, параллельно с проникновением на бескрайние просторы христианства доходят до нас сведения и о первых русских пиратах. Правда, не морских, промышляющих на наших реках.

 В одиннадцатом века на Волге и её притоках появляются довольно вместительные парусно-весельные лодки. Уже писал, про поморские шняки. Возможно, слово дошло до нас жаргонизмом "шняга". В среднерусской полосе бытовало другое-ушкуя. Занятно, что и поморы знали его. Историки связывают возникновение слова с древним именем белого медведя-ошкуя. На носу кораблей поморов красовалась голова грозного великана. Подобное украшение было распространено и у норманнов.

 В те времена у живущие по берегам наших рек говорили промеж собой: хочешь сей, а хочешь куй, все равно придет ошкуй. И хотя белый медведь совершал набеги лишь на северные поселения, фраза повсеместно ассоциировала с разором и поруганием. Образ зверя переняли лихие люди, которые захватывали новые земли, нападали на торговые караваны. Они ходили на более ходких, чем шняки, суднах. Возможно, что они и получили свое название от ошкуя, трансформировавшегося в "ускуй" и "ушкуй". Подобное судно предназначалось в первую очередь для экспансии формирующихся княжьих владений. Оно представляло собой довольно грозную силу. Верткий быстрый ушкуй достигал четырнадцати метров в длину и двух с половиной-в ширину. Такое судно, да ещё с лихой ватагой отчаянных ушкуйников бороздило не только наши реки, заходило в северные моря.

 Сами ушкуйники, переняв стиль поведения от варягов и норманов, были жестоки и беспощадны. История донесла до нас немало их "подвигов". Славен на подобные мероприятия четырнадцатый век. Чего стоит захват ушкуйниками церковного налога Ватикана за пять лет у  города Або (нынешней столицы Финляндии). Надо отметить, что событие это совпадает с кризисом католицизма в Европе и "авеньонским пленением пап", которое было по своей сути сотрудничеством церковной верхушки с монархической верхушкой Франции. На этом фоне отвязные ушкуйники плевали на все эти формирующиеся авторитеты, принося достаток своим, в первую очередь новгородским, князьям и боярам. Чуть позже ушкуйники основательно потрясли основы Золотой Орды, "взяша градъ царевъ Сарай на Волзе". В середине четырнадцатого века "ходили люди молодые на Волгу без нашего слова, но гостей (купцов) твоих не грабили, били только басурман". Объединение княжеств сопутствует столкновениями между враждующими группировками. Апофеозом ушнуйничества стало формирование Вятской вечевой республики, с соответствующим слову правлением.

 Укрепление власти московских князей положило конец не только вечевой республике, но и широко распространенному до этого ушкуйничеству. Зачем все это вспоминается? А разве не видно здесь очевидных параллелей с более поздним пиратством, покровительствовать которому не считалось среди европейских королей зазорным? Или переделом собственности в девяностые годы прошлого века, когда ряд "ушкуйников" пересели в более комфортные кресла? История повторяется. Прошлое романтизируется, обрастая легендами и былинами. И кто знает, какими будут завтра обозначенные ныне "пираты"? В конце концов, они же не грабили благородных нефтяных купцов.

 Что же касается ушкуйников тех времен, то они отразили судьбы всех известных пиратов. Власти, использовав их, отреклись от "подвигов". Московские владыки запретили упоминать само слово, заставляя подьячих вырезать из свитков и рукописей упоминание об ушкуйниках. Лихих братков называли разбойниками, душегубами и ослушниками.

 Занятное отражение истории русского ушкуйничества случилось в двадцатые годы прошлого столетия. Белоэмигрантское скаутское движение вдруг вспомнило некстати подзабытое слово. Дети белых офицеров, объединенные в скаутские отряды, так и назывались ушкуйниками. Сарафанное Общественное радио на днях узнало, что иные нынешние "мажоры", особенно юные, тоже объединяются в отряды и  называются ушкуйниками. И даже проводят свои марши.

 Ну а простым посадским только и остается, что вспоминать оставшуюся с давних времен присказку: хочешь сей, а хочешь куй, все равно придет ушкуй. Правда, сейчас она чуть трансформировалась в более понятное выражение. И все же, почему белый медведь стал символом?  Видно, он такой красивый и благородный. Или...?

 На фото молодой Вилкокс со своими друзьями. Ну чем не американские ушкуйники?