Лагерные страсти

  Вот вы говорите, молодежь нынешняя не такая. Мол, мы лучшее были. Это как сказать. Вышел я вчерася вечерком подышать остатками кислорода на детскую площадку. Днем-то там рази посидишь?  Эти малявки орут, плачут, песком кидаются и по ногам, как тараканы, ползают. А вечером ничего, тихо.  Сижу, наслаждаюсь цвирканьем полуночных трамваем, далеким пересвистом электричек и томными вздохами канализации из подвала.  Настоящая городская тишина. Прелесть.

   И тут подваливает  в беседку толпа гулящей молодежи. Знаю я их всех. Из наших подъездов. Ну, думаю, счас начнется вой и скокот. Не дадут деду спокойно досидеть до тихой и безмятежной старости.  Я ведь хорошо помню, какими мы были молодыми: как придем, гитарами перепоясанные, как вдарим по тугим струнам, как рванем блатного песняка молодыми звонкими фальцетами.  Дым, вой, грохот, из всех окон бабки орут,  натравливают, знычт, на нас, на тогдашних молодых, дворника с метлой.

  Вот потому и напрягся я, когда новые молодые вкруг меня уселись в песочнице. Ну, думаю, счас начнется. И уже  пытаюсь из ватника клок побольше выдрать, чтоб на обе уши хватило..
  Жду с двумя скрутками наготове минуту. Тишина. Жду вторую. Пацаны, смотрю, тусоваться начали, тоже, типа меня, что-то в ухи суют. Присмотрелся – плееры.  Еще через минуту стали они в разные стороны дергаться. 
  Вскоре в полной тишине подходят две неприлично раздетые девушки, телки по ихнему, и раздают всем самокрутки.  Вот это думаю, по нашему, по-пионерскому: дружба до последней сигареты.

- Пацаны, а это чей дед? Старый, торкнешь? – и девица-пигалица сует мне козью ножку.

   Кто ж на халяву-то откажется?  На дурняка и махра сладкая.  Затянулся. Чувствую, нет. Не махра. Лучше. Травка по-ихнему.  Но остановится уже сил нет. Чую, крыша медленно сдвинулась и поехала.  В сторону моего детства.

- Пацаны, - говорю. – А вот знаете, что такое пионер?

  Девчушка-пеструшка, что меня травкой угостила, достала из пояса, нет, из юбки, похожей на пояс, короче, из  области трусов,   планшет, айпед по-ихнему,  и пальчиком прокуренным в него тыкает.

- Дед, поисковик выдал, что это американский космический корабль.
- Не угадал он. Пионер, детки – это я в глубокой молодости. Как вы сейчас.
- И что ты, дедуля,  в ней тогда делал? – с присвистом спросил один парниша, вынув из ухов музыку оглашенную.
- То же, что и вы, только громче и в основном по лагерям ошивался, - при слове «лагерь»  ослобонили ухи от рэпа и остальные тусовщики.
- Сидел?  За что? Рэкетом баловался или по заказам работал?
- Не, пацаны, какой киллер в школе?  Сроки тянул в пионерских лагерях. Были тогда такие.  Специально для детворы. Сгоняли ее туда, чтоб на каникулах  безобразия не нарушала,  и взрослым от себя отдыхать не мешала.
-  Значит, дед, ты каждое лето по лагерям тусовался? И чем там школята занимались?  Режим там какой был?
- Никакого.  Разбили, помню, нас по отрядам.  По классам. Типа, по возрасту.  Все, как и во взрослом лагере:  забор,  бараки, шконки деревянные и жратва соответственно. Манка с протухлым маслом и макароны по-флотски.  В горло только ногой можно пропихнуть. Были надзиратели, пионервожатыми звались.  Но они нас побаивались и тусовались в своем бараке.  Вместе собирались только на утреннем построении, когда убежавших подсчитывали.  Это было для нас самое прикольное время. Особых-то развлечений днем не было, вот и ждали общих сборов, чтоб похулиганить.  Девок там пощипать или пощупать, это кому какая попадется.
- А как насчет секса? – вторая пацанка села ко мне поближе.
- Ну, этого тогда официально во всей стране не было, а неофициально, как говорили тогда – каждому по способностям.  Сами понимаете, какие интересы у шестиклашек?
- Не скажи, дед. У нас сейчас некоторые с пятого начинают.
- Это сейчас. А тогда, нет, баловство одно было. По-другому мы это понимали.
- Как по-другому? Расскажи, - круг молодых тусовщиков вокруг меня стал сжиматься.

            *  *  *

- Ладно. Было это, как сейчас помню, в конце лета. Я отбывал в лагере второй срок, как и все мои одноклашки, чуть не сказал, подельники. Началось с того, что пристал к нашей компашке очкастый первоклашка Филя.  Но поразил он нас не своими вопросами, а глубокими познаниями в области секса.   
- Знаете, пацаны, как отличить девушку от женщины? – поразил нас наповал этот четырехглазый знаток  взрослой жизни.
- Как?
- Целки носят черные трусы, чтобы не засветить пленку, - с серьезным видом изрек малец.

  Мы были поражены столь простым открытием.
- Пацаны, - тут же предложил я. – Давайте всех девок проверим, чтоб знать, к кому приставать можно, а кто не даст.
- А как? – все повернулись к первоклашке.

- В их туалете не удастся, там дежурная постоянно крутится, - малец задумался и вонзил палец в нахмуренный лоб. – Есть идея!  Мы это сделаем на утреннем построении.
- Как?
- Очень просто. Девчата ведь всегда стоят в первом ряду.  Вы, пацаны, делаете два шага назад, а я пройду между вами и буду прутиком поднимать юбки. 
- А если заметят?
- Я уже сколько раз так делал. Мне по-малолетству простят, только посмеются.

  На следующее утро для нас проверка началась с теста на девичью честь. Первоклашка шел с прутиком и аккуратно задирал юбки.  Каждый раз мы только разочарованно вздыхали. У всех девочек нашего отряда были белые трусики.  Дружно охнули мы, когда Филя поднял край юбки у пионервожатой.  Черные ажурные трусики заворожили нас своей прозрачной недоступностью.
 
   На совещании после построения мнения разделились.  Одни верили первоклашке, другие резонно говорили, что не могут наши девочки поголовно превратиться в женщин.

- Хорошо, - сказал мудрый Филя. – Не верите – проверите.
- Как? – хором возопили мы.
- Начнем с Юльки, пионервожатой. Пошлем к ней самого зрелого и опытного из вас к ней. Вот он и скажет, есть у нее пленка или нет. Кто самый смелый?

  Мы все семеро скромно потупили глаза. Кто же признается этому малявке, что наш сексуалный опыт ограничивается только туалетными баталиями?

- Тогда будем измерять, - не растерялся Филя. – Дайте линейку, я измерю опытность каждого. Так, все опустили трусы.  Здесь все свои, быстрее.

- Так. У тебя пять. У тебя шесть. Тоже пять. Маловато будет, - малявка деловито брал двумя пальчиками вялые перчики и прикладывал к линейке.

  Все было хорошо, пока он не добрался до меня, последнего из нашей команды. Я вздрогнул, когда его горячая потная ладошка сжала мое достояние.

- Так, семь. Нет, восемь. Уже десять. Отлично, двенадцать, - бормотал этот экзекутор, безжалостно шлепая моей плотью по мокрой линейке. – Вот, этот и пойдет проверять Юльку.

  Еще  минуту и Филе пришлось бы начать обратный отчет.  Так я был избран секс-символом нашего отряда. Все остальные облегченно вздохнули и бодро шлепали меня по спине в знак одобрения и ободрения.

- Отведешь ее после ужина в лес, скажешь, что потерял знамя отряда, ей за это знаешь как попадет. Как миленькая полезет в кусты.  Ну, а ты там не теряйся, проверяй на целкость. Потом нам подробно расскажешь, - давал мне ценные указания уже наедине многоопытный Филя.
- А флаг где?
- Я его ей под матрас засунул. Там никто искать не будет.

   И я пошел.  Юлька даже разревелась, когда я про знамя сказал. Все подталкивала меня в спину, чтобы я быстрее искал.  Через час мы устали и сели отдохнуть на полянке. Уже изрядно стемнело, что придало мне смелости.  Я для начала убил комара у нее на коленке. Потом медленно повел ладошку по прохладному шелковистому бедру под ее коротенькую юбку.

  Юлька только молча взглядом следила за моей рукой. Вздрогнула всем телом, когда я коснулся ажурных черных трусиков.  Она все поняла про флаг и со вздохом откинулась на спину.

- О, да ты совсем не малявка, - услышал я ее шепот, когда ощутил горячую влажность  уверенной узкой ладошки. Это было круче Филькиной линейки.

  После утреннего построения  наша компашка собралась на опушке леса.

- Филя нам соврал, - уверенно заявил я, краснея под жадными взглядами пацанов. – Все как раз наоборот.

                *  *  *
   И тут я увидел, как покраснела от моего рассказа  новая молодежь.  Они отодвинулись от меня и торопливо засовывали в ухи свою музыку.

- Да, рановато, дедуля, вы начинали сексом заниматься в советское время, - осуждающе протянула девица, угостившая травкой. – Рисковые вы были ребята. Насколько я знаю, тогда даже таблеток толковых не было.
- Не было. И знаний никаких не было. Согласен. А секс был.
- Повезло вам, дедуля, - девица исподлобья поглядела на дергающихся в такт неслышной музыки пацанов. – В интересное время жили. Плохишами были. А сейчас все правильные стали, никто так рисковать не будет, все продуманные, скучные. Да ты и сам видишь.

  Я видел. И мне стало стыдно перед нынешней очень рассудительной и тихушной молодежью. Пусть у нас не было официально секса, а у них есть. Тогда почему их все меньше? Вымрут ведь втихаря.