Голованы

/политическая басня/



Мальчик был фантазёром.
Так говорили взрослые, на расстоянии вытянутой руки улыбаясь ему и его серьёзному желанию остановить их где-то по пути и рассказать, хоть на полминуточки, одну из своих историй.
- В жизни всё по-другому, - бросали они, не вслушиваясь, и шли себе дальше.
Он этого не понимал. Он смотрел на мир широко открытыми глазами, он видел, да что видел, слышал собственными ушами песню о том, что невозможное возможно и…. Он не понимал, чем взрослые постоянно заняты, что так глухи и слепы к тому, что видел, слышал и думал он.

Мальчик вздохнул и снова вернулся к себе в комнату.

- Сядьте куклы, я расскажу вам сказку, - сказал он медведю, роботам и машинкам, расставляя их полукругом перед импровизированным театром.
Он сделал его сам, на всю длину своего стола, из картона и лампочек. Он сделал и героев, и мебель для каждой своей истории. Он так хотел это всё показать взрослым….

- Сядьте куклы, я расскажу вам сказку.
Однажды кто-то сделал всех людей одинаковыми. У всех были одинаковые руки, ноги, костюмы одинаковые тёмные и даже головы, как под копирку, были одинаково безликие.
Мальчик заполнил свой театр тряпичными куклёнками деловых типовых безликих голованов. И продолжил.

Только уши виднелись на головах у людей. Но они ими особо не пользовались, они им были бесполезны, потому что всего иного у них не было.
«Владеющий ушами да не услышит». Именно так для всех задумал тот, кто в отличие от остальных имел всё. Не только уши, но и глаза, и нос, и рот. И даже костюм у него был во все времена года другой. Светлый.
Но люди не знали об этом, ушами, ведь, всего не заметишь. Да и когда, если итак каждый день у них был до верху загружен делами. Утром все дружно отправлялись куда-то в свет разгружать его от заполненных дел. А вечером, уставшие, тёмным строем люди возвращались обратно, оставляя все собранные за день дела за порогом.
Мальчик показал затаившим дыхание игрушкам как голованы туда-сюда сосредоточенно ходят. И снова продолжил.

Впрочем, кроме ушей у людей была ещё большая привычка показывать пальцами и хихикать. Вот так.
Он вытянул руку, почти утыкаясь указательным пальцем в медведя, и захихикал, не размыкая губ. «Хи-хи-хи».

Все показывали пальцами на всё, что как им чудилось, отличалось от нормального. Небо голубое, как по команде – «хи-хи-хи». Солнце выглянуло, «хи-хи-хи».
Кто-то по детской забывчивости к ушам случайного кого-то добавил нос, все тут же дружно в эту сторону - «хи-хи-хи». А этот, который с носом, стоит и руками разводит, не понимая, почему все вдруг стали показывать на него.
А тот, кто пририсовал, рассмеялся. Смешно же получилось…. И случайному другому нарисовал глаза. Чтобы еще смешнее стало. Ну, настроение у него в эту минуту было хорошее.
Тот, другой, открыл их и смотрит, смотрит… удивляясь, почему все вокруг показывают пальцами на одного, точно такого же как они. С носом. Носы же, он проверил рукой, есть у всех.
Он захлопал было ресницами и руками, чтобы узнать, в чём тут загадка, но почти сразу же пожалел об этом. Толпа, на секунду оторопев, что и она носата, в следующую хором повернулась к глазастому, запищав ему громко «Хи-Хи-Хи». Да так, чтобы обязательно попасть пальцем в какой-нибудь его глаз. Например, в левый. Или правый. А лучше, если в оба.
Отшатнулся он, но тут глаза сами собой стали вылупляться и у второго, и у пятого, и у остальных людей. Даже забавно. Не было глаз ни у кого, и вдруг чпок-чпок, и уже есть. И все ими моргают, хлопают и смотрят в разные стороны.

Впрочем, скоро все смотрели в одну. В угол. Туда, куда раньше не заглядывали, где до этого были сумерки, а сейчас скромно на стульчике сидел человек со светящейся головой.
Все подбежали к нему со всех концов посмотреть, не от лампочки ли какой свет идет. Но он, не ожидая такого набега, встал во весь рост и унес свою светлую голову высоко над землей. И оттуда негромко сказал: «Кхе».
Люди были потрясены. Мало того, что им теперь было не рассмотреть длинного, так у него, вдобавок, откуда-то оказался голос. И рот.
Этого не ожидал никто. Совершенно. И поэтому все замерли в растерянности. Даже тот, у кого рот был с самого начала. Появившиеся носы и глаза он ещё мог стереть ластиком, но, вот, рот…. Рот был самым слабым пунктом его задумки. Однажды появившись, он оставался у человека навсегда. И человек начинал говорить, говорить…. Что слышат уши. Что видят глаза. И что чувствует нос.
Да, рот был самым слабым местом его сильной программы.

И тут кто-то рядом неожиданно тоже сказал «кхе». И дальше кто-то сказал. И ещё. И ещё.
И в их сторону никто не захихикал. Потому что всем было удивительно и приятно слышать других.
Увидев это, человек со светящейся головой наклонился к людям и сказал: «Спасибо». И улыбнулся им.

Потому что это хорошо, когда все видят и слышат всех. И не показывают при этом пальцами.

Мальчик задернул шторки своего театра. Собрал игрушки. И пошел пить чай.
Голова его уже думала над другой историей. Которую он обязательно, непременно и точно расскажет взрослым.





P.S.
Прототип и причина данной басни - Михаил Прохоров, предприниматель и начинающий в то время политический деятель (РФ).


© Елена Раду
http://raduga-es.livejournal.com/139123.html
2012г.