Шутка на миллион

На город медленно опускались сумерки. Она быстрым шагом направлялась к метро. Я еще раз внимательно осмотрелся: рядом никого. Для осуществления моего плана свидетели были совершенно не нужны.
Нет, я вовсе не собирался грабить и убивать эту девушку, или о чем там еще пишут в дурацких дешевых детективах? Моя задача была иного рода.
Сегодня тридцать первое марта. Это значит, что неофициальный университетский марафон «Шутка на миллион», который ежегодно устраивает мой друг Вадик, уже завтра. Отец Вадика – владелец одного из самых модных клубов города, что и позволяет приятелю-юмористу проводить эти «состязания шутников». А суть вот в чем: человек, ставший автором «шутки дня», получает два билета на первоапрельскую вечеринку в клубе «The 1st» и миллион рублей в придачу.
Мне не особенно нужен этот миллион. И уж тем более – билеты: как друг я всегда приглашен по умолчанию. Звание главного шутника мне тоже не нужно: членство в университетской команде КВН все же что-нибудь да значит. Единственное, что мне нужно, это она. Эта девушка. И у меня есть план.
План этот, правда, вовсе не мой, его придумала моя давняя подруга Арина. И он, конечно, хорош. Если только она согласится. В чем я очень сомневаюсь. Но других вариантов нет.
- Эй, Юлиана! – окликнул я ее.
Она обернулась и, заметив меня, остановилась.
- Привет.
Вот в этом вся она, такая вежливая и подчеркнуто правильная, что временами это начинает меня дико раздражать. Нет, я вовсе не идиот, которого выводят из себя нормальные воспитанные люди. Просто это ее лицемерие меня бесит. Вот и сейчас она говорит «привет», хотя на ее лице ясно написано «какого черта тебе от меня нужно?».
Для тех, кто еще не понял, поясняю: она терпеть меня не может. Это проблема номер один.
И отчасти это моя вина, ведь моя задиристая манера общения находится за гранью ее книжно-литературного восприятия. Поэтому пытаться разговаривать с ней – все равно, что танцевать тектоник на минном поле: не пройдет и минуты, как подорвешься.
И эта девушка мне безумно нравится. А вот это проблема номер два.
- Тебе что-то нужно? – поинтересовалась она в своей обычной, чуть презрительной, манере.
«Хочу тебя поцеловать» - подумал я. Но вслух сказал, конечно, другое:
- У меня к тебе деловое предложение, - так, тон в меру развязный и в меру шутливый. То, что надо.
- Я тебя слушаю, - лицо абсолютно ничего не выражает.
- Завтра первое апреля. Ты слышала про «Шутку на миллион»?
- Разумеется, - все эти ее «разумеется», «конечно» и свойственные ей витиеватые обороты речи раздражали меня до зубной боли.
- У меня есть идея убойного розыгрыша.
- Надо же, - протянула она подчеркнуто безразличным тоном. Она всегда разговаривает со мной с таким видом, будто делает невероятное одолжение и ей смертельно скучно.
- Но для этого мне нужна ты. – И, прежде чем она по своему обыкновению начала презрительно меня высмеивать и возмущенно протестовать, я набрал полные легкие воздуха и выдал на одном дыхании: - Мы с тобой завтра разыграем всех, притворившись влюбленной парой. Сделаем вид, что мы встречаемся. Все кругом знают, что мы терпеть друг друга не можем, так что их реакция обещает быть дико смешной. Только нужно, чтобы ты подыграла.
На секунду мне показалось, что она расстроилась, но ее лицо тотчас же приняло обычное выражение скучающего безразличия. Оставалось надеяться только на то, что Арина была права, когда говорила, что у нее есть чувство юмора. «Соглашайся, давай, ну, пожалуйста, соглашайся» - мысленно подгонял я ее.
- Хорошо.
Она… Стоп. Она что, согласилась? Я не верил своим ушам.
- То есть ты согласна?
- Да, я согласна.
От удивления я даже немного растерялся, но быстро взял себя в руки. Мы обсудили предварительный план действий и место встречи, где мы и начнем разыгрывать «пару». Кстати, о парах. Их завтра три. А, значит, у меня есть ровно шесть академических часов, чтобы заставить ее переменить мнение обо мне и влюбить в себя. И это проблема номер три.
Почему-то в голове всплыло слово «утопия», больше подходящее ей, чем мне. Я махнул ей на прощание рукой и пошел к машине. Предлагать подвезти не было никакого смысла: я уже не раз пытался.
Уже по дороге домой я подумал, что завтра мне может помочь лишь самое настоящее чудо. Да вот только это Первое апреля, а не Новый год или Рождество. И в чудеса я давно не верю.

Утро началось вполне обычно. Хотя нет, не совсем. Никогда еще так не нервничал, собираясь на пары. Трясло, как при хорошем похмелье. Удивляюсь, как я еще бритвой не укоротил себе подбородок при таком раскладе. Немного геля для волос, совсем чуть-чуть, чтобы было незаметно. Заранее выглаженные любимые джинсы и фиолетовая олимпийка (Арина говорит, она любит фиолетовый цвет). Завтракать почему-то не хотелось совершенно, а ведь обычно я могу умять не то что слона, а целый зоопарк, состоящий из слонов. Предусмотрительно закинул в сумку пару бутербродов, спустился в паркинг, завел машину и двинул в универ.
Она ждала на первом этаже нашего корпуса, как и договаривались. Красивая, как всегда. Только почему-то сменила джинсы на платье. Но так даже лучше, ноги у нее очень даже… Мысленно одергиваю себя и подхожу к ней. Операция «Шутка на миллион» началась.
Если бы меня и правда интересовали эти билеты, несчастный миллион и слава главного университетского хохмача, я бы определенно был доволен собой. Вытянувшиеся как по команде лица окружающих, когда мы за ручку подошли к кабинету, и их удивленные перешептывания в другой день рассмешили бы меня, но сейчас меня волновала только она. Надо признать, Голливуд в ее лице потерял свою суперстар. То, как она улыбалась, как заливисто смеялась над моими совершенно дурацкими историями, как заправляла за ухо непослушную прядку волос и чуть заметно краснела, когда я шептал ей что-то во время нудных лекций… Если бы я не был главным организатором этой затеи, то стопроцентно решил бы, что она в меня влюбилась. Даже как-то обидно, что она так хорошо притворяется. Почему-то мысль, что я и правда могу ей понравиться, если она узнает меня получше, теперь казалась несусветной ерундой.
На перемене между второй и третьей парой мы вышли из аудитории и продолжили мило болтать. Она выглядела как девушка, которая хорошо проводит время. Все-таки я знаю, как общаться с девушками, хоть она раньше этого и не понимала. Решив не терять зря времени и вовсю пользоваться моментом, обнял ее за талию и притянул к себе. Это ее, похоже, немного удивило и даже смутило. Наверное, жалеет уже, что согласилась на всю эту авантюру. Но договор есть договор. Краем глаза я увидел, что неподалеку от нас образовалась небольшая толпа во главе с местными сплетницами.
- Да ладно вам, это же просто розыгрыш! – чья-то неестественно громко сказанная фраза была явно рассчитана на то, что мы ее услышим.
- Не верят, - приглушенно сказал я ей. Она все еще была в моих объятиях, не вырывалась, но и не проявляла энтузиазма. В который раз идея показалась мне совершенно бредовой. Но выбора уже не было. – Мы договаривались идти до конца, помнишь? – сказал я больше себе, чем ей.
Она едва заметно кивнула. Ее настороженный взгляд в глаза пробирал до костей. Словно привет из детства, когда назло маме я зимой выбегал во двор к приятелям в тонкой ветровке.
Я прижал ее к себе чуть сильнее. Не сводя с меня взгляда своих настороженных серых глаз, она осторожно обняла меня за шею. Я чувствовал себя как Индиана Джонс в том фильме, где ему нужно было сделать шаг в пропасть: вроде и знаешь, что появятся волшебные ступеньки, и ты не упадешь, да только все равно желудок сводит от страха. Но я отчетливо понимал, что сам начал все это, а, значит, шагать в пропасть мне все равно придется.
Она прикрыла глаза. И я шагнул.
Я поцеловал ее.
«Просто поцелуй» - успокаивал я себя. Один из сотен. Или тысяч. Или даже сотен тысяч. Когда ты ничего не чувствуешь к ней, а она – к тебе. Когда вам двоим все это совершенно ясно. Когда на следующее утро ты даже не вспомнишь ее имени. А она – твоего.
Ведь ей на меня наплевать по определению. А также по дополнению, обстоятельству и какие там еще части речи я успел забыть с 11го класса?
Вдруг я почувствовал, что она отвечает на мой поцелуй. В голове словно разорвалась петарда. Оглушенный, я плохо соображал. Зачем она это делает? Со стороны все равно не видно разницы, так почему же она… На этом этапе мозг приказал жить  долго и счастливо и отключился.
Этот поцелуй напрочь выключил голову. Он словно отправил меня в нокаут. Когда все в тумане, и ты не понимаешь, кто ты и что делаешь. Быть отправленным в нокаут девчонкой… Черт возьми, ради таких поцелуев я бы согласился на это, и не раз.
Она слегка отстранила свое лицо от моего. Я чувствовал, как быстро-быстро бьется ее сердце. Она впервые смотрела на меня не сквозь свою обычную защитную завесу из безразличного цинизма. И в ее глазах я видел отражение своих собственных мыслей и чувств. Если мне нужно было чудо, то это было именно оно.
- Я больше не играю, - тихо сказал я ей, глядя прямо в глаза.
- Я тоже, - она, кажется, не совсем понимала, что я имею в виду.
Что ж, думаю, следующий поцелуй был куда красноречивее слов.