А кто бессмертие Бессмертных проверял?!!

История Пятая


А кто бессмертие Бессмертных проверял?!!


Привет от Мага Магу! Здесь сталь клинков вмиг превращается  в бумагу.
Корону смело нахлобучь и Веселуху отчебучь!
Здесь на Просторах, Где Легко и Просто, короны, Сила, Радость – круче круч ...
И ты удачлив и могуч …

Удачи Маг!!!


Алан Лига Легко и Просто



Маг Легко и Просто


- Они постоянно ржут, что кони, - продолжала Хинея. – Меня так и разбирает подслушать!
- Так давай подслушаем, - предлагаю я.

- Неудобно, - говорит подруга. – Вдруг попадемся. Получим звиздюлей! Пропесочат нас на предмет неуважения к личному пространству.
- Что мы прощения просить разучились? – хитро улыбаюсь я. – Идем!

… 

- Происходящее вокруг тебя, Марк, сияние твое. Так живет Магия Легко и Просто.
Когда же ты пытаешься воткнуть снаружи, подправить, подлатать и сделать, тут Магии в помине нет.

Порой такие фокусы творит твой ум, в такие наряжается одежды, такой устраивает маскарад, что без Осознанной Способности не обойтись никак.
Вот так, ко мне приходит нечто и начинает песни петь о том, как хорошо бы было девочке помочь одной, пока у той не до конца растерянное Детство. И что-то важное сказать и правильное. Надоумить, раскрыть глаза ей и в секреты посвятить. Чтоб поддержать ее.
И эта хрень, представь, меня поддергивает и пытается поднять с постели, рано поутру! Скорей, скорей, пока не поздно!!!
Беги, спасай, рятуй!!!
И эта хрень порой так завораживает и накрывает, что ты готов поддаться ей!

- И что же делать? - спрашиваю я.
- ДЕЛАТЬ, Марк!!! – он возмущенно хмурит брови. – Вот ДЕЛАТЬ то, как раз и ничего не надо! Всё, что исходит от тебя – ВСЁ ОТ ТЕБЯ ИСХОДИТ.
А бросишься спасать кого-то – вмиг тонущим его и сотворишь, и вряд ли ты ему поможешь. А, если и спасешь, потенциально тонущим, спасенья ждущим ты сделаешь его в своем воображеньи-представленьи.
Агрессия – все это, Марк: бессилие и слабость в ком-то порождать.

- А если тяга доброе творить невыносимо соблазняет? Уж лучше делать, чем не делать?!!
- Тут главное, не сопротивляться и быть готовым идти навстречу.
Сказать: «Конечно, в чем вопрос!!! Бегу и тапочки теряю!!! Уже бегу, все расскажу и надоумлю, и подправлю, и просветлю. А, кстати, где она? Подайте мне сюда девчонку! Я тут ее спасу немедля…».

«Мне надо с Валею поговорить», - со мною голосом моим ум говорит. Проникновенно и неоспоримо.
«Конечно же, поговорить!!!» – охотно соглашаюсь я. – А где она? Не мешкаем ни мига!!!
…  Ах, нет ее?!! Кому же надлежит мозги вправлять и нимбы над головою клеить?
А, кстати, кто она? Кто такая, эта краля-галя-валя?

«Валя. Дочь Владика», - нетерпеливо объясняет ум.
«Дочь Владика? Какого Владика?!! А Владик – это еще кто? Еще один герой эпохи?!! Его я вижу, тоже рядом нет! И он в числе отсутствующих. Тех, кого мне предлагается создать.
Уж не морочишь ты меня с утра пораньше?!!

А собственно ты КТО? И ГДЕ? И было ли ты раньше? А будешь позже?
Сплошной развод лохов голимый!!!

Я точно помню, перед тем, как я пришел сюда, явился танковый мне цех. И в нем бродил я. Он был явно раньше.
А где мой танковый завод?!! Ау- ау!!!»

И тишиною мне ответ.
Есть только я, а присмотрись: вот тело, где же я? Ау-ау!!!
Меня здесь тоже нет.

Лишь Тишина и Пустота.
А где они?
Их тоже нет.

И вот тогда Живое Живо, Прекрасно, Сильно и Красиво.

…

- В чем разница, когда играешь с прошлым, где шалость детская, а где попытка все переиначить?
- Ты сам ответил на вопрос свой. Для радости для детской – всё в радость детскую. Но только ты серьезен – бросай дела все. Начинай смеяться!

- Начинаю, - я опять смеюсь.
- Еще разок, - хохочет Алан. – Новый круг нарежем смехом!

- Как ты создаешь новые прошлые? - отсмеявшись, спросил я. – Для этого требуется поверить?
- Для истинных чудес не требуется веры, как и не требуются любые требования для чудес, - вытирая выступившие от дикого хохота слезы, отвечает Алан. – Никакого прошлого и будущего не существует. Сделай шаг от понимания до глубинного осознания Реальности Настоящего.
Когда к тебе приходит нечто и памятью твоей прикидывается-притворяется и хочет, чтоб ты взял ее за образец, за старт своей истории, ты понимаешь, что это всё – очередной сеанс гипноза и облапошивание лопухов.
Оно приходит, а ты его не признаешь. Не притворяешься, не убегаешь, не толкаешь, а попросту не признаешь. И ржешь над этим, словно конь ретивый!

- Воспринимать, как анекдоты, все сказанное моим умом? – опять смеяться начинаю я.
- Вот именно, дружище! Вот послушай, как я сегодня веселился поутру, когда поверку-перекличку для лохов мне тупо проводили.

Алан замолк, закрыл глаза, настроился и выдал:

- Это все было? Неужели?!!

И кто все это подтвердит? Всё те же мысли и воспоминания?!! Все та же память?!!
А, опять всё те же пузыри!!!

Ах, кто-то есть еще, кто сможет подтвердить?!! Его найти мне требуется и мне слушать предстоит?!!
Что-то следует мне сделать, чтоб это что-то подтвердить!!!
Чтобы это подтвердить – мне предстоит пройти чрез подтвержденье!!!

Достойно это умиленья!

Чудесная метода, ничего не скажешь – напрячься, чтобы напряженным быть!!!
Ах, мысли и воспоминанья – кто, как не вы, меня бы так смешил?!!
Оригинально!!!

А если, приходящее, как память, не подтверждать. Не создавать.
А приходящему его и предоставить. Растает приходящее в себе, не получая моего признанья.

Не означает это то, что прошлого нет, и в помине, когда его не создавать?!!

Реальное присутствует всегда.
Без памяти, я – полная Реальность.
Одномоментно, умирая и рождаясь, игрою этой увлекаясь, присутствую, отсутствуя, ВСЕГДА И НИКОГДА …

- Чудесная метода, ничего не скажешь – напрячься, чтобы напряженным быть!!! Ах, мысли и воспоминанья – кто, как не вы, меня бы так смешил?!! – повторяю я.

Мы опять вовсю гогочем.

- И пребывая в Настоящем, ты можешь сделать прошлое, как некую игру, чтоб поиграть, потом похерить. Ты, Марк, Дитя и «невозможно» нету для тебя.
Вспомни, как малыши играют кирпичами так, будто это чудесная игрушка: автомобиль иль самолет. И Жизнью тот кирпич живет в руках Живого.

Ты можешь так же узнавать в каком-то эпизоде – прекрасное, и им играть.
Вот так творится прошлое, играя. Как игра.
Попробуй, Марк, прямо сейчас.

- Но мне нравится мое прошлое, - сказал я. – И я ничего в нем не хочу менять. Не будь его, я не был бы сейчас и здесь. Не был тем, кто я есть. С теми, кто рядом.
Мне нравится моя жизненная история! Она меня не только устраивает, а и вдохновляет!
- То, что в Тему! Теперь ты можешь все!!!  И невозможно невозможное.

- Выходит, когда мне ничего не надо, я все могу?
- Конечно, именно сейчас ты можешь все. Именно сейчас в Тебе может происходить все. Ну, что ж, похоже, на одного Мага стало больше, - удовлетворенно улыбнулся Алан. – Чудесная новость.

- Что? – удивленно вытаращился я.
- То!!! – передразнил меня он. – Это состояние, Марк и есть Легко и Просто – Непостижимое Пространство Мага.
Именно в этом полнейшем приятии, одномоментном присутствии и отсутствии, и происходит то, что принято считать чудесами. Именно, когда тебя все устраивает и вдохновляет.

Именно этим живет Непостижимое.
Этим Легко и Просто, этим «все устраивает и вдохновляет», этим присутствием и отсутствием Мага.
В нем ты – Настоящий Маг и Нет Тебя, Как Мага.

Тебя можно поздравить, Марк! Нас всех можно поздравить!
КАКОЙ ты молодец!!! КАКИЕ мы все молодцы!!!

…

- Ты – Маг, Марк, а, значит, не вздумай приходить с вопросами или за советом. Отныне, ты за себя в ответе, впервые, по-настоящему ты отвечаешь за себя.
Ответственность за себя, Марк, удел и достоянье Мага.

Если тебя что-то беспокоит, значит, где-то ты создал это беспокойство. Высмей его или, если тебе интересно, отследи, а потом высмей.

Если что-то непонятно, ищи ответ там, где ты его сотворил непонятным.
Непонятное не означает: объясни меня. Непонятное означает, что где-то ты создал непонятное по неосознанности или глубокому намерению для усиления той же самой осознанности. Где-то ты это создал.
Найди это. И просмей.
Или не ищи, а сразу смейся.

«Непонятно» означает, что ты просто загадываешь себе загадки.

Отвечай на все сам. Ответственность за себя, Марк, удел и достоянье Мага. Также как и Веселье.

Любой ответ ждет от тебя чего-то, реакции и действия. Посмейся, получив его. Над ним, да и над собою заодно, посмейся. А, если неохота разбираться, просто смейся.
Бессмысленно выспрашивать других о том, как предстоит тебе смеяться. С вопросами не приходи.

Приходи, как друг. Не приходи, как ученик, как неумеха, как растерянный. Не унижай в Себе свое могущество, не унижай в Себе Мага.

Алан крепко обнял меня, а потом ушел, не оборачиваясь и не прощаясь.
Я стоял, растерянно смотря ему вслед.

- Конец истории, - мягко озвучила мое впечатление Хинея. – Прости, дорогой, я подслушала, мне было жутко интересно.
- Тебе несказанно повезло, Марк, - деловито заметила леди Тейлин. – Ты интересен Той, Кто в любой своей ипостаси Несравненная Охолья, какие бы имена не приставали к ней.

Она обняла меня, а потом отстранилась и посмотрела в мои печальные глаза: - Выше голову, парень, это всего лишь окончание истории, в которой ты – клоун неумелый и начало новой, где ты – Маг!

После этого леди Тейлин обняла Хинею и пошла, догонять Алана.



Спустя мгновение и всё же в то же…


- Почему мне не хочется нового прошлого? – спросил я Хинею.
- Ты сам знаешь все ответы, - отмахнулась она. – Сам и отвечай, Маг.

- Я, как Маг, хочу получить ответ от тебя, - смотрю на свою любимую. – Мне хочется, чтобы он прозвучал твоим нежным голоском.

Я ожидал, что услышу в ответ, вроде: «хитрюга», но любимая согласно кивнула и ответила. Похоже, Маг может действительно все.

- Твое, так называемое, прошлое, эту чудесную историю писал Маг. Вы – соавторы с Аланом. У Мага не бывает чего-то, что хочется исправить.
- Спасибо, солнышко, - целую я Хинею и вспоминаю леди Тейлин речь. – Охолья – это ты?

- Когда-то была ею, - ответила Хинея.



Филюстры


Не по пути с серьезностью.
И Жизнь все краше, краше.
Прощаемся со взрослостью.
Смеемся и платками машем…


Визг стоит оглушительный.
Визжат все.
И Детвора и Филюстры.

Удивительным фактом оказалось открытие, что долгая спячка радужных комочков – отдых от соприкосновения со взрослыми.
Пребывая же здесь, филюстры спят совсем немного.

Эти улыбчивые и смешные колобочки – сущее ребячество и озорство.
Вот прямо сейчас они играют с Гонзиком, Горном и Ярче и пищат от восторга также пронзительно, как и Детки.

Мы пришли посмотреть, что происходит, и тут же были вовлечены в общую вакханалию.
Непонятно кто кого ловит: мы филюстров или юркие комочки нас.

Марка атакуют трое, скача на голове и ускользая из его рук.
Хинее парочка проказников умудрились забраться под тунику, и она верещит от неожиданной ласковой щекотки.
Светлячки-фонарики на их ладошках сверкают ярким светом. На них, то дуют малыши, то их целуют, то снова дуют. И сочным ясным пламенем звенит сиянье их.

Моя величественная осанистость мгновенно сменяется на позу вопросительного знака. Меня свивает калачиком приступ смеха.
Алан, прикрыв глаза, неподвижно сидит, отдавшись прикосновениям бегающих по нему шалунишек.

- Вот вы где, милые мои!

А это появилась Тисса. Как зачарована, глядит во все глаза, не отрывая взгляда.
Улыбкою цветет. И радостью благоухает.

- Приветик, Тисса!!! – дружно мы кричим.

- А можно мне … - запнулась Тисса. – С филюстрами… немного поиграть?
- Конечно, можно! Ох, и вопросы у тебя!!! – смеется Ярче. – Иди скорее к нам! Скорее, Тисса!!!

И к нашим детским крикам восхищенным прибавился еще один.
Смешной и восхищенный.



Шаманы Хокки


- Хоккийцы, - к нам влетел, как пуля, Гонзик. – Целая шобла в холле! Просятся на прием.
- Вот это номер!

- Я им филюстров не отдам! – решительно настроен Гонзик. – Филюстров я им не отдам!!! Пусть и не мечтают. Если им захочется умереть за них, я им быстро это подустрою!
- Да ладно, погоди ты, - успокаивающе машет Алан. – Не беги поперед паровоза!

- С чего бы это я бегал впереди него?!!

Мы уже в холле, где хоккийцы во главе с Верховным Шаманом Хокки Лангредором Милостивым.
Ух ты, что-то стряслось, это точно!!!

…

- Мы пришли к тебе, Тот, Кто Смеется в Боли, - с поклоном начинает старший. – Ты нам единственной надеждой!

Он хитро взглянул на Гонзика и продолжил:
- Насчет филюстров не волнуйтесь. Мы не за ними. Да и невозможно у Ребенка филюстра отобрать.
Для нас филюстры святы. Мы служим им, оберегаем, готовы умереть за них. Но стоит лишь Ребенку появиться, они уходят все к нему. Для них за Счастье быть хоть миг с Ребенком рядом. И даже, если умереть им предстоит, за этот миг они охотно умираньем платят.
Для нас великой честью, что они благополучно пребывают у Детей по Сути.
Мы не за этим Алан. Один из нас, мой сын, затерян в твоем проклятом мире-измереньи.

- Я этот мир не проклинал, - ехидно усмехнулся Алан. – Ни  измеренья, ни того, кто затерялся.
- Прости, не то имел в виду.

- Прощаю-упрощаю. Но что мешает вам пригласить его к себе? Наверное, он сам того не хочет.
- Он хочет, но не может. И мы не в силах в этот мир придти. Нам в нем не протянуть и мига. Такой жестокий этот мир!!!

- Но он же тянет! Ваш сын, один из вас, он пребывает в этом мире!
- Пребывает, - угрюмо отозвался Старший из Шаманов. – Но он покинул нас в младенчестве, скитался по мирам и выработал к ним иммунитет. Теперь же он в беде, нам зов послал. Мой сын – гордец известный и раз о помощи взывает, знать, дело худо!
Мы обращаемся за помощью к тебе. Проси, что хочешь. Что способны дать, все мы отдадим!

- А как же мне его найти? – спрашивает хоккийцев Алан. – Я не поисковый пес, на нюх не чую хокки.
- Вот амулет его с рожденья. Его оставил он, когда ушел от нас. Но память о хозяине жива в том медальоне. Настройся на него, и ты его найдешь. Ты просьбу выполнишь мою?

- Могу вам обещать, что, как найду, скажу ему: вы ищете его. А там пускай решает сам. Такой расклад подходит вам?
- Такой расклад подходит. Найди его в твоем проклятом измереньи и вызволи…

- Не называй его моим, - в глаза взглянул Шаману Алан. – Я его не создавал. Да, выбрал, как финал, последнею историей своею, но Я ЕГО НЕ СОЗДАВАЛ!!!
Будь добр иль зол, запомнить ЭТО!!!
- Упрости, я не хотел тебя обидеть!

- И даже, если б захотел, то не сумел, не преуспел. Охотно упрощаю! Давайте медальон. И пребывайте гостями в Хасе, ожидая новостей.
- Мы остановимся в гостинице «Хасид», - склонил седую голову Хоккиец.

- Удачи всем нам, Счастья и Любви!!!

…

- Ты был насмешлив и дерзок, мне не показалось? – я подступаюсь к Алану.
- Да, - мой парень сама краткость.

А еще говорят, что краткость – сестра таланта. Оказывается, брат. И даже два в одном.

- Что означает «да», мой милый?
- «Да» означает, солнышко, согласие мое.

- И с чем?
- Со всем, - широкий жест Алана демонстрирует мне безграничности его согласия.

Ладно, зайдем с другого боку:
- Кися сердИтся? - обнимаю его своим фирменным способом. Глазки у киси посоловели, мечтательно блаженны у киси глазки.
- Кися не сердИтся, - отвечает он. – Кися капризничать.

- Поэтому кися дал прикурить Бессмертным Шаманам Хокки?!!

Алан выпрямляется и в его глазах бушует пламя. Каков мой парень, как Огонь!!!

- Лин, они приперлись со своей бедою! Если я настроюсь на их сопливую волну – не то, что выручить кого-то – я смогу, создать Вселенной катастрофу.
Мне следовало быть не только резким и смешливым, а высмеять и оскорбить все их жизненные представления, приведшие Могущественных Бессмертных к их безысходности.
Я проявил верх такта, и при этом, их сопли не хлебал я вместе с ними.
А значит, от меня возможен хоть какой-то прок в этой истории сопливой.
Вот и все. И никаких неуважений.

...

- Что ж, может, следовало бы найти способ донести до Шаманов истинную причину твоего поведения? – предлагаю. – Не стоит сориться с тем, с кем можно не сориться.
- Пошли их на хрен, этих хокки!!! – машет Алан. – Когда к тебе приходят некие избранные, кичащиеся своей исключительностью, и приносят собственное дерьмо, с которым не в силах совладать – это довольно мерзкая ситуация. Потому что, получив требуемое, они снова станут избрАнцами.
И за филюстров они готовы умереть – те, кто никогда не умирает!!!
Ох, не все так ровно, гладко, сладко, как излагает Лангредор!!!

- Тогда зачем ты согласился участвовать в этом деле, любимый? Ты не из тех, кто охотно разгребает чужое дерьмо!
- Этот парень, Лини, сын Вождя, похоже еще с той войны! Уйти от Шаманов мог только искренний и резкий, кому поперек глотки их мировосприятие. А вот такого парня стоит выдернуть из дерьма.



Мы его нашли


- Что ж, мы его нашли, - услышал я веселый голос.

Не знаю, как он оказался в камере у нас. Никто его не запускал. Он как-то странно появился. И не представился, не объявился, а сразу: - Что ж, мы его нашли!

- Ты кто такой, петух залетный? - оскалился камерный старшой, амбал с одной извилиной и мерзким нравом.

Самоназначенный хозяин. Все ждем мы, не дождемся, когда на место беспредельщика поставят!

- Да слышишь, бивень, отвали! – махнул рукой в ответ пришедший, мол, пасть заткни, урод, и завали хлебало.
- Ты на кого ****о разеваешь?!! - взъярился бивень. – Да я таких, как ты, в жопу ****, козляра!!!

С ним так не говорят. Точнее говоря, до этого не говорили.

- Сейчас для разнообразия и полноты картины выеби себя, - с усмешкой разрешил веселый голос.

Все замерли предчувствием грядущей сцены, но уж такого точно никто не ожидал!!!

…

Бросился на новичка амбал. Всей силой своей недюжинной, отпору незнающей кинулся.
В одном устремлении зверском: растерзать.

Но понесло его куда-то в сторону.
И подскочил он к стене, и принялся отвешивать удары в пустоту, с таким напором будто бил только ему заметного противника и получал ответные удары от него же.

Смешно до коликов в боку, увидеть ярость, направляемую в пустоту!

- Забавный парень! С фантомом он воюет, - прояснил происходящее веселый посетитель. – Пусть развлекается пока.
- Но мы его не видим, - отозвались голоса.

Я присмотрелся и увидел двух юношей и девочку.

- Вам и не надо, - ответил им мой странный гость. – Создал фантома для него и из него же. Пусть злость выводит не на ком-то, на себе.
- Круто, - его попутчики глядят заворожено. – Научишь?!!

- Научу. Потом.

Они приблизились ко мне. Я, их присутствие вдохнув, все понял сразу: это Дети.

Живые!
Дети!
Детвора!
Все четверо.
Диковинно увидеть здесь их!

Зачем им быть тут и зачем им я?

- Алан Лига Легко и Просто, - представился мой посетитель. – Охотно отзываюсь я на имя Алан.

- Сам Алан Лига Легко и Просто?!! – я подскочил от неожиданности. – Ух, ты!!! Надо же!!!
- Это твое имя? Да, странное имечко даже для хокки!

- Дантредор. Но лучше Дан. Меня коробит от имени, мне данном, словно на спор.
- Сам Дантредор!!! – восхищенно вскинулся Алан. – Ух, ты!!! Надо же!!!

- Вы меня знаете?!!
- Еще чего!!! – довольно усмехается Легкий и Простой. – Просто так смешнее, веселее!

- Зачем я вам?
- Уж лучше говори мне «ты». Меня, по сути, нет. Я даже не один, а говоря мне «вы», ты утверждаешь, будто меня много.
- Так я зачем тебе?

- За тебя просил отец твой…
- У меня нет отца…

- У бога не может быть отца?!! Где-то я уже слышал это.
- Не в ЭТОМ дело, - смеется Дан. – Или не только в ЭТОМ. Я в Хокку не вернусь!

- Я не за этим. Моя задача вытащить тебя, а с остальным ты разбирайся сам. К отцу ли отправляйся или на хер, дело твое!

- Алан, посмотри, что делает придурок этот!!! – девушка негромко восклицает.
- **** матрас, - ответил Алан. – Сейчас начнется что-то веселее. Смотрите Дети. Его матрас начнет ****ь.

- Что в отчий дом не рвешься, Дан?
- Давно мечтает мой папаша миров себе навоевать! Ему порядком надоело оздоровленьем торговать. И хочет власти он, могущества и трепетанья миров. И Милостивый прозвище ему мешает. Ох, как мешает!
А, чтобы выбраться в другие измерения, ему иммунитет потребен мой.

- Пока у них филюстры, они в активе, - вздыхает Алан. – Филюстров будем выручать.
- Филюстров там не так уж много. Уж слишком часто умирают без любви. Вот потому в природе их отслеживают рьяно хокки, чтоб забирать в питомники свои.

- Зачем же зов послал своей родне, когда ты с нею не желаешь знаться?!!
- Я зов не посылал. Я не настолько растерялся!

- Алан, тут цирк такой идет, - смеются Дети. – Его матрас вовсю ****! Сначала бьет, потом ****!
- Тактичнее сказать, что не **** – матрас свою потребность в сексе с ним справляет.

- Какое там справляет! Ты посмотри, сначала бьет, потом ****!!!

…

- Они меня в покое не оставят, - угрюмостью вздыхаю. – Им не я, им иммунитет мой нужен. Да и вот этот мир меня в покое не оставит. Похоже, накрепко к нему прилип!
- Прилип–отлепим! Ты скажи мне, готов ты умереть для мира этого немедля, чтоб появиться с нами в Хаси?

- А вы меня отцу не отдадите?!!
- Так у тебя же нет отца, - мне хитро Алан отвечает. – А даже был бы, это дела не меняет. Когда в ответе за себя, чужие прихоти тебе не в тему.

- Ладно, я согласен, - сказал я и тут же умер.



Совет в Верхах


- Ладно, я согласен, - сказал я.

И тут же умер. Чтобы явиться в Хасе, Хасидии столицы.
В Хаси.

У нас совет.
И я молчу в сторонке.
Все в сборе. И недружелюбно косятся туда, где я молчу.

- Хоккийцы   знают, что сын Дождя у нас, - специально оговорилась леди Тейлин.

Она настроена не на мой канал. И явно я не в фаворитах.

- Откуда они знают, что сын Дождя у нас? - нарочно повторяет шутку смешливый Гонзик.
- Они не знают, - Алан отвечает. – Берут на пушку, уличают. Чтоб вынудить его отдать.

- А почему бы не отдать? – наивно спрашивает милая девчонка.
- Отдать пытать? Не лучшее решенье!

- Согласна, - Ярче отвечает.
- Давайте Гонзика им отдадим, - у Гонзика глаза навыкат. Таращится на Горна он. - Мы в Дана превратим его и хокки отдадим. Пускай пытают, его не жалко.

- Они его по-быстрому вернут и денег нам подкинут, не скупясь. Чем не возможность заработать?!! – охотно в теме Ярче.
- Никого мы отдавать не будем! – отрезал Алан. – А им ответим: умер он. Ведь умерший хоккиец – не хоккиец.

- Хорошее решение, - соглашаюсь. – Да только у папаши на сто ходов вперед продумана игра.
- Вот и отлично! Он в расчете, а мы импровизацией сильны. Посмотрим, кто кого!
Не все так ровно, гладко, сладко, как излагает Лангредор! Дан прав, игру он просчитал заранее на многие ходы вперед. Мы сделаем свой ход.

- И будем ждать?
- Кто-то будет ждать, а кто-то веселиться. Веселиться буду я!

…

Мы с Аланом наедине. Мой парень, будто ничего и не случилось, безмятежен.
Учитывая разворот событий, диковинно даже для него.

- Что станет, если мы затеем войну с теми, кто для нас нейтрален?!! – с вопросом подступаюсь.
- С каких пор ты стала чего-то опасаться? – вопросом на вопрос мне Алан отвечает.

- Уж слишком ты решительно настроен! Спокоен, а значит, всё уже решил и разрешил.
Готов ты умереть за это. Вот это мне не нравится. Ты чересчур заинтересован. Слишком в теме.
Возможно, стоит поостыть, притормозить. Спокойно разобраться.
- И успокоиться тебе, моя хорошая!

- Да я спокойна, я спокойна. И ты, пожалуйста, спокойней будь. Ведь это Лангредор! Известная лиса!
- Плевать, хоть дед Мороз. Живого я им не отдам!

- Хоккийцы, если с ними воевать, с кем в мире жить?!! Ох, чую, и хлебнем мы горя, - тоскливое предчувствие мое находит выход. – Они ж Бессмертные!
- Знать, есть миры, где не бессмертные Бессмертные. Раз есть миры, где все Бессмертные бессмертны.

- Мне просто тошно. Не стоит связываться с ними, Алан!!!
- Они к нам вяжутся, не мы, а, значит, им хана, неоспоримо! С каких-то пор боишься ты?

- Я не за себя, а за тебя. Ты с самого начала резко в теме. Непримиримо. Безоглядно.
- Я так всегда.

- Конечно. Да. Но в этот раз все очень ярко.
- Все будет хорошо, я узнавал, - он обнимает и целует.

И все мои тревоги тают. И я летаю, улетаю, таю …



Ах, какой же отец – молодец!


- Ты, припудренный чрезмерно!!! Что подложил в мою еду? – Горн скорчился от бурленья в животе. – Растрельник, висельник, утопленник. Ты что подсыпал мне в мою еду?!! И это я перечисляю твою грядущую судьбу, - на Гонзика взирает грозно Горн.
- Просто твой желудок грубый деликатесов не воспринимает! – спокойно Гонзик заявляет, готовясь быстро убежать.

- Хоккийцы в холле, - отрапортовал помощник Алану. – Решительно настроены и злы!
- Я бы предпочел решительных  и злых Холлийцев в Хокке, - усмехнулся он, и мы дружно все заулыбались каламбуру.

- Приветствую вас, мои гости, - медово начал встречу Алан. – Как вам гостится в Хасе? Надеюсь…

- Где мой сын? – надменно прерывает нетерпеливый гость.
- Он жив-здоров, но, как ваш сын, он умер. Его я отыскал и просьбу вашу передал. Он напрочь был  захвачен земным миром. И выхватить его я смог лишь через смерть.

- Я жив-здоров, а это все, что так необходимо знать о сыне заботливому, любящему отцу, - тут появился Дан внезапно.

- Пойдем со мной, сынок!
- С тобою не пойду и ты мне не отец! Я умер, значит, не хоккиец. И мне, не вам решать!

- Ты все равно пойдешь со мною!!!
- Позвольте вам немного помешать, - вступился Алан. – Моих гостей никто не смеет принуждать. И уж тем более такие, точно, гости!

- Тебя просили…
- Никто и никого не попросил. Не удосужился. Вы нагло в мой дом вломились, без приглашения. И требовали, не просили. И, тем не менее, обещанье я выполнил свое.
Я встретил Дантредора и весть ему принес, что вы хотите его видеть. Но Живого я не позволю никому обидеть!
Он зов тебе не посылал и мне сказал, что произнес сейчас тебе же. Его решение священно.

- Мое решение священно, ведь я – его отец, к тому же я – Старейший Клана! А он – сопляк, не знающий почтенья!
- Как это мило! Ты думаешь, что я не понял, какою надобностью был тебе твой сын?!! Он был тебе необходим, как иммунитет от боли. Давно мечтал в миры прийти, вход, куда тебе заказан. И бизнес свой расширить, и доходы. Но суть не в этом, ты не указ ему, пока он не решит иначе.

- У молодежи нету чести! Его мне надо было подыхать оставить в клетках тесных!
- И даже не надейся. Я все равно б его услышал. Когда Живой кричит о Жизни, то слышат Его все Живые. Не медальон помог найти его мне, а то, что он Живой. Живой на грани срыва, на издохе, в миру чужом и чуждом, как и ты.

- Он умер. Теперь он не один из нас. Он не Бессмертный. И у меня отнял ты сына. И ты за это мне ответишь!
- Неужели?!! И как ты собираешься с меня спросить?!!

- Я изыщу возможность!
- Изыщи, - охотно ему кивает Алан. – Прием гостей окончен. Убирайтесь! И больше здесь не появляйтесь. Не кровожаден я, но головы тупые ваши я вмиг развешу на заборах, а может, отчебучу, что повеселей!

- Что мелешь ты?!! Бессмертные мы!
- Так вот кураж откуда! Выходит с вас и не спросить! А кто бессмертие Бессмертных проверял?!! Вот я сейчас проверю. В моем краю отыщется управа на Бессмертных!
А ну, валите все отсюда! Меня достали эти разговоры: сыновний долг и власть отца.
Ты что просрал мозги, контракты и долги – агрессия?!!
А ну-ка проводить их, да так, чтоб не хотелось возвращаться впредь!
Все прочь пошли!!!

- Теперь пошли все вон! – помощники теснят бессмертных.

А Гонзик впереди капеллы всей. Особо ярится и в спины с удовольствием пихает.

…

- Да ты крут!!! - Дан восхищенно заявляет.
- Заткнись! Из-за тебя и разгорелась эта свара, - я в бешенстве. – Неужто было трудно послать свой зов Живым?!!

- Хорошо, заткнусь я, леди Тейлин. Хоть ненадолго, надолго не удается мне заткнуться. Так и подмывает нарушать запреты.
- Заткнись, не то…

- Я Живой, а значит, здесь неприкосновенный!
- Живой тот, кто Живет, а ты пока лишь слабо тлеешь! И тление твое затухнуть может в любой миг, не кичься. Не зли меня!

- Дан, для тебя все это шанс Ожить.  Шанс, не свершившийся факт, - Алан меня мягко обнимает. – Жизнь – не свершившийся факт, свершение от мига к мигу.

Я остываю-успокаиваюсь у Алана в руках.

- Если ты дашь мне хоть малейший повод понять, что мертвый ты, после того что натворил и нас втянул в твои разборки…

- Чем не конец?!! – согласен Дан с моей угрозой.
- Тебя я с Тиссой познакомлю. Она охотно дружит с мертвецами. Охотно, весело. Недолго, правда. Ей их надолго не хватает.
А ну-ка, брысь, с моей дороги!

- А кто такая Тисса? – слышу сзади голос Дана.

И Алана ответ: - О, лучше тебе этого не знать!!!

…

- У них теперь предлог отличный, убит бессмертный сын народа Хокки. Предлог отменный оправдать агрессию любую, - Алан улыбается вовсю, как будто нам подарки всем вручает. – Готовность к бою, всех свистать наверх!!!

- Тут все понятно с самого начала, - я недовольно хмурюсь. – У нас опять война! – в сердцах швыряю я бокал о стену. Он разлетается в осколки.
- Довольно странно от Воительницы Главной, насчет войны, мне недовольство наблюдать, - мне улыбается Хинея. – Я знаю, ты всегда готова в драку добрую ввязаться сходу!

- Не в этот раз, Хинея милая, не в этот раз! Недоброе предчувствие…
- У всех у нас, - моя подруга продолжает. – А значит, посмеемся лишний раз, и все наладится у нас!!! Само собою.

Мы обнимаемся, тревога отступает.

- Это все ты, - обвиняюще ткнул в сторону недоуменно отреагировавшего Горна Гонзик. – Ты и Ярче! И нечего смотреть так на меня! Хотим войны, хотим войны! Вот и воюйте!!! А я на кухне отсижусь.
- Когда тебе такое говорили? – возмущенно начали они.

Но Гонзик не дал им досказать:
- Не говорили, значит, думали, мечтали. То-то смотрю, что-то притихли. Всё из-за вас!
Оставлю без обеда!!!

- А умирают, ведь, не только на войне, - задумчиво глядят на Гонзика ребята. – Не только на войне! Куда как чаще гибнут повара на кухне!
- О кухне, к слову, всех прошу к столу! Присаживайтесь, милые друзья! И об угрозах мне напомните, чтоб знал я, сколько сыпать яду. Я знать хочу, чтоб быстро умерли вы или немного пострадали. Всех-всех прошу к столу!!!

Мы, молча, поедаем великолепие волшебных блюд.

- Кому война – беда, по мне – так мать родна! – вдруг изрекает Гонзик, размахивая половником над головою. – А я – ее любимый сын!



Только мы


- Ух, ты, - сказал я. – Мы хотели побыть вдвоем и замотались.
- Это так сейчас называется? – с вызовом спросила она, а потом ободряюще потрепала меня по щеке. – Не парься, милый, ты же можешь создать такое прошлое, где все было более чем славно!

- Хорошая идея! А ну-ка…
- Ух, ты!!! – изумилась Лин.

- Тебе нравится?
- Вот это да! Вот это да!!!

Я притянул ее к себе.

- Настолько здорово?
- Еще бы!!! И перестань так нахально обнимать меня!

- Здорово?
- Даже чересчур. Я становлюсь податливой и легкодоступной. А ты не применёшь этим воспользоваться.

- Не собираюсь я тобою пользоваться. Как ты могла такое себе вообразить?!!
- Еще как собираешься, уж я-то тебя знаю!!!

…

- Ах, Алан, как ты это делаешь? Я хочу знать! Я хочу вернуть тебе это сполна. Как ты это делаешь?!!
- Вот так, вот так, вот так … Вот так …

- Ах, Алан! – шепчет Лин. – Это так волшебно! Мы одни во всем мире. Одни во всех мирах. Во всем. Все в нас. Мы одни и это так прекрасно!!!
Мы одни.
Только мы… Только мы… Только мы…

…

- Тебе понравилось?
- Леди не отвечают на такие вопросы! – сурово ответила я. Потом, смягчившись, попросила. – Можно я не буду отвечать на этот вопрос?

- Конечно.
- Да, мне очень понравилось!

…

Ее губы находят мои.

Мы находим друг друга посреди сна. Одним нам ведомыми, известными путями.
Мы находим друг друга и открываем заново.
В слиянии наших сияний. В единении дыханий.
В утрате границ и потере ограничений.

В слиянии и единении. В утрате и потере.
Потери себя и обретении Исконного, Вечного, Изначального.

В Безначальном Несуществующем Существующем.
Живом.

…

- Что будем делать, кися?
- Кися-пуся, - поправляет Алан.

- Что будем делать, кися-пуся? – смеюсь я.
- Предвкушать развязку.

- Тебе ни капельки не страшно?
- И сказала кися-пуся, да-да-да, - запел Алан. – Ничего я не боюся! Да-да-да …



Марк


Раньше я сверялся со словами Алана. Теперь сверяюсь лишь с Собою.
И Жизнь Собою и Своим – и есть Единственная Жизнь.

Мне  чудилось существованье Мага мудрым и непогрешимым.
Вершиной  идеальной праведности и, наверно, скуки.
От правильности бытия.

О, как я заблуждался!!!
Существованье Мага сплошь одни ошибки. Сплошное дезертирство от серьезной мути и устоявшихся канонов.
И смех над тем, какой я есть. Каким когда-то был и вероятно буду.

Быть Магом означает жить Легко и Просто, быть Легким и Простым.
Не ждать наград и не творить реализацию желаний, не бегать от чудес и не бежать за ними.
Легко и Просто Жить.
Быть Чудом. Легким и Простым.
И видеть Чудо в любом из проявлений.
Ну и, конечно же, Любить.
Без ожиданий, вер, апатий и сомнений…

…

Мне чудились уделом Мага мудрость изречений-обучений и посвященье в таинства гурьбы учеников.
На деле, понял я, что никаких уделов для Мага попросту не существует. И Он охотно веселится, а мудрая степенность в нем и склонность к поученью – то первое, что видят люди – всего лишь выдох Мага перед Новым Смехом.

Живые видят в Маге фейерверки Счастья. И наслаждаются восторгом предвкушений в мгновенья пауз ярких вспышек. Ловя миг предвкушенья и взрываясь новой вспышкой Света.

Живые видят только Жизнь в Живых.

…

Для меня откровением стало осознание факта, что аромат темных вод Ткады – отсутствие любого запаха у Реки Жизни.
Как оказалось, отсутствие и есть наилучшее из возможного, ибо оно включает в себя все возможности, не выделяя никакую их них.
И так живет Благоухание.

Я осознал, что Темнота настолько же ярка, как и Сиянье Солнца, а в Ветре шепчутся Дыханье Мотыльков и Шелест Листьев.
Что Звезды – это отблески Сиянья Наших Глаз, а Свет Луны дорожкою в мое окно – Смешные Шалости и Озорство Детей по Сути.

А Смехом Истинного Детства оживают даже люди.

Не все.
Лишь только те, которые способны оживать.

…

Я брожу ночными переулками устало притихшего города.
Прислушиваюсь к воцаряющейся тишине и мирному покою улыбаюсь.
После дождя свежо и тихо.

На моем пути встречается забава.
Мелом на асфальте детской рукой для игры расчерчена площадка в «Классики».
И я, конечно же, не преминул весело пропрыгать все клеточки. 

- Вот лошара! – раздался презрительный голос.

Я медленно повернулся, наблюдая насколько мощнее вспышки гнева переполняющая меня радость.
Ярость все еще отчаянно захлебывалась и пускала пузыри, утопая в моем шикарном настроении, когда я вежливо отвечал троице прохожих с явным недостатком образования и воспитанности, кривящих свои малопривлекательные лица гримасами отвращения.

- Если вы будет настолько любезны, молодые люди, что подождете меня, я смогу показать вам насколько вы заблуждаетесь, - прозвучал мой звонкий и ломающийся голос, чем повеселил меня изрядно.

- Чё? – прищурился одни из молодых людей.
- Я говорю, что ваша спешка может быть истолкована, как позорное трусливое бегство с поля боя. Я бы рекомендовал вам подойти, дабы предоставить мне возможность незамедлительно вручить вам все необходимые рекомендации.

- Ты чё, больной? - подступает второй. – Или охуевший?!!

Я счастливо улыбнулся. Чудесный вечер!

- Ногами в живот. Вас когда-нибудь пинали ногами в живот? – интересуюсь, занимая удобную позицию возле столба.

Прикрытая спина, залог к успешному ведению рукопашной.
Как и ногопашной, кстати.

«Классики» я пачкать отвращеньем не позволю.
В них детворе еще играть …

…

Марк совсем не удивлен, меня увидев на своем пути.

- Понятно. На лицах прохожих отпечатки наших ног, - смеюсь.

И он смеется.

- Я догадался, Алан, кто вызвал дождик, чтоб погрязней мои ботинки были.

И мы расходимся дорогами своими.

Я по дождику уйду домой на Хасу, а он, скорей всего, останется.
Ногами мертвецов пинать.

У каждого свои игрушки и свои забавы.
Негоже никому у Детворы игрушки отнимать …



В предвкушении развязки


- Что сажу – вам не скажу. Вырастит – увидим, - мурлыкал себе под нос Алан, занимаясь посадкой.

- Смотрю, ты – ранняя пташечка! – подошел я.
- Ее первая какашечка, - усмехнулся он в ответ.

- Чем я могу… посодействовать? – я ловко избежал слова «помочь». – В истории с хоккийцами.
- Вопрос не по адресу, - сурово откликнулся Алан. – Спрашивай Себя!

- Я спрашиваю, ответ: «Отойди в сторону». Он мне не нравится.
- Не рефлексируй ни по какому поводу. Доверяй Себе, Марк.
Лучше послушай, ЧТО у меня!

Алан замолчал, прикрыв глаза, и его лицо озарилось радостным сиянием. Я сделал то же самое и взвыл от восторга.

Мы хохотали и от избытка эмоций хлопали друг друга …

…

- Какое счастье, что пришел безумию конец!!!
И можно беззаботно веселиться, не опасаясь глупости, что некто удрученный, запишет некие мои слова, их перекрутит и создаст новейшую обузу.
И назовет ее моими именами.

И станет всем мирской печалью, религия еще одна.
И будут тихо ненавидеть люди мои простые и смешные имена.

Вот так сказал один Осознанный Другому.
Или, быть может, промолчал.

И оба рассмеялись (это точно)!
Они ж, как Дети, право слово! Дай посмеяться, хлебом не корми...

…

В спальне играла музыка. Пела Катя Лель свой «Поезд в Никуда». Где только нашлась эта древность? Не иначе в моих дисках.

Мое солнышко стояло перед зеркалом, любуясь своим новым видом и … подпевала.

- … И ни зимою, и ни летом не приставай ко мне с минетом, - пропела Тей припев по-своему. – Потому что этот поезд в Никуда…
- Как скажешь, любимая, - не стал я спорить.

- Так, стоять!!! – Лин ловит уходящего меня. – Должна признаться, я погорячилась!

После таких откровений непременно следуют ответные действия. Я не из тех, кто упускает случай, непосредственно, так сказать на ощупь, убедиться в действительности свалившегося на меня счастья.

Она тут же шлепнула по моим рукам. Потом обняла меня и вернула их на место…

…

- … Что от любви душа устала, - звучала песня.

Мы переглянулись и прыснули.
Только несуществующее может устать от Любви. Это, как сказать:
 - Мне надоело дышать, устал. Пожалуй, отдохну.

- Ты чего, Катруся? – искренне посочувствовал Алан. – Перегрелась?!!

- А я уеду, я уеду навсегда, - в это время пела Катя Лель.
- Да едь уже, - напутствовал ее Алан. – Никак не спровадишь!!!

Певицу сменяет все такой же древний «Ласковый май».

- Где ты это все откопала? - смеется Алан и тут же принимается подпевать. – Пусть в твои окна смотрит беспечный работник аптечный…

Вообще-то Алан неплохо поет, когда не придуряется.
Однажды своими песнями он меня довел до такого экстатического состояния, что я принялась раздеваться, невзирая на присутствующих. Помнится, тогда он сгреб меня в охапку и доставил к нам в комнату. Правда, по пути я успела избавить от одежды себя полностью и наполовину Алана.

Я ставлю более современные треки. Может, на них не последует пародий.

- … Я долечу, - самозабвенно выводит певец.

Алан, взглянув на имя исполнителя на мониторе: «Влад Соколовский», выстреливает новой репликой.

- Давай, Владик! Давай, жги! – подзадоривал его Алан.  – Ну, что за парень?!! И ведь долетит же!!!

- Почему бы нам не вернуться в Хасу? – отвлекаю любимого от его развлечений.
- Сюда хоккийцы не смогут придти. Здесь мы можем веселиться, в предвкушении развязки этой истории.

- А она не за горами, так?
- Именно, солнышко!

- А если они нападут на Хасидию? Не стоило Ее оставлять.
- А появятся в Хасе, мы дадим им по ушам. Я заготовил им пару сюрпризов.

…

- Мы отправляемся на Хасу, - зовет всех Алан. – У нас наметилась развязка.



Гонец Хокки


Алан раскрыл ларец и его лицо посерело.

- Я всего лишь гонец, и притом не хокки, - пугливо озирался по сторонам посыльный Шаманов. – Лангредор сказал, что они убьют еще, и будут убивать, пока Алан Лига Легко и Просто ни придет в назначенное место. Филюстров у них много.  И умирать им предстоит долго и мучительно.
- Пусть уходит, - глухо сказал Алан. – И никогда не возникает на моем пути. Проводите его.

Он опустился на колени и обнял золотистые тела филюстров. А потом заплакал по-детски, захлебываясь плачем, навзрыд. Он обнимал изуродованные тельца малышей и безутешно выл.

Мы все плакали. Надо признать, хокки знали, куда следует бить Детей. В самое сердце.

А потом Алан засмеялся опять же по-детски, заливисто, заразительно, живо.
Он хохотал и хохотал, а наше недоумение сменялось восторгом.
Рядом с Аланом попискивая и смешно перекатываясь, бегали чудесные создания. Они были живы и веселы.
Теперь мы облегченно и радостно обнимались, смеясь.

- Проверьте, все к чему прикасался гонец, весь его путь, где стоял, где проходил, на что смотрел, на что дышал. Всё проверьте, - инструктировал помощников мой герой. – Узнайте, кто он, какого рода, какого места обитания. Его принадлежность к Кланам.

- Суки, - тихо сказал Алан, рассматривая хоккийское послание – резную шкатулку, и улыбаясь. – ****ец вам! ****ец полнейший!!!

…

Мы так и сидели, а филюстры дремали на наших коленях.

- Маленькие котики спят и немножко сопят, - тихо напевал им Алан. - Я вас, киси, полюбляю. Да-да-да-да, да, да-да. Я вам песни распеваю. Да-да-да-да, да, да-да.
Раз певаю. Два певаю. Да-да-да-да, да, да-да...

…

- Засланный, оказался казачок! Из Лонки он. Из клана Лонки. Темный Клан один.
С Ракулами в союзе был когда-то. Лонки с Монгомаком пересекались разными делами. Некрепко, но дружили. Потом тихонько разошлись.
- Так вот, кто моему папаше дует в уши! - воскликнул Дан.

- И ветер дует нам в попутно, - запел Гонзик, делая ударение на «в попутно». – И ветер дует нам в попутно…

Похоже, ему понравился новый оборот речи.



Клинок Доли


- Алан, вперед, остальные стоять на месте! – приказал Верховный Шаман. – Можете любоваться бесславным концом своего вожака, если так уж хочется. Но приближаться, не сметь!!!

Алан вышел на средину поляны. Ни мы, ни хоккийцы к нему не приближались. Хокки опасливо сторонились, мы выполняли данное накануне обещание.

- И кто со мной будет сражаться, - насмешливо спросил Алан.
- Никто, - в тон ему ответил Вождь Хокки. – Только ты и Клинок Доли.

Под ноги любимого тяжело упал острый короткий кривой меч.

- Мы его называем Мачете Судьбы. Это твоя судьба. Подними ее!
- Эту кривую железяку? – усмехнулся Алан и взял в руки оружие.
 
- Теперь твоя судьба в твоих руках. Равно как и судьбы всех филюстров. Режь горло!!!
- Даже так, - разочарованно протянул Алан. – Однако!!!

Он внимательно осмотрел клинок.

- Где гарантия, что ты не станешь филюстров мучить?
- А зачем? Это невыгодно. Сам понимаешь, бизнес!

- К счастью моему, не понимаю.
- Можешь себе представить, что теперь будет?

- Могу, но не хочу. И без этого хрени, хоть отбавляй!
- Знаешь, что такое многослойный пирог, Алан? – торжествует Лангредор.  – Это такой многовариантный выбор. Ты твердишь, что выбора не существует, как и жизненных уроков. Вот тебе и выбор, и урок!
Мой план – многослойный пирог. Масса выборов.
Не срабатывает заполучить сына-мутанта с его иммунитетом, получается, избавиться от тебя и все равно добраться до него. И, если это не получится, есть еще слои. Их много! Очень много!!!
И лучше бы тебе не выходить на них. Режь горло!!!

- К чему все это? Значит, Дан был прав. Все дело в могуществе, богатстве, славе?
- Мой сын – слюнтяй! Под стать тебе. Мне за тебя отвалят СТОЛЬКО, что прежние доходы покажутся нам жалкими крохАми!!!
И путь к завоеваниям открыт. Пока мне есть, чем заниматься, а как покончу с нашими мирами, открою тайну жизни в твоих занюханных и проклятых мирах.
А твоим друзьям уж лучше за тобою следом отправляться. Им без тебя неинтересно будет здесь.
Настало время Лангредора! Теперь его весь интерес!!!

- Мой интерес попроще: кто убивал филюстров?
- А ты не догадался?!!

Лангредор протянул руку в сторону своих приспешников и ему в ладонь вложили сонного  филюстра. Он от тепла очнулся и, смешно зевая, доверчиво заулыбался.
В другой руке Шамана блеснуло жало тонкого ножа.

- Мне следует тебя поторопить?  - спросил он, и губы искривились в злой усмешке.
- Не утруждай себя, - хрипло вымолвил мой парень. – Как только ты вернешь на место малыша, я перережу себе глотку.

Филюстра в бокс тут же вернули, а Алан нам прощально улыбнулся и медленно себе кадык разрезал. И рухнул замертво на землю.

Я громко охнула, а хокки облегченно рассмеялись. Они забрали меч, и тело чем-то быстро забросали. И тут же подожгли.

Хинея наверняка поняла, что творилось со мной. Она обняла меня и тихонько, только мне одной, сказала:
- Пожалуйста, не надо! Алан просил доверять ему и ничего не предпринимать в ответ.

- В любом случае, это бесполезно, - также тихо прошептал Гонзик. И как расслышал? – Они Бессмертные. Вот суки!!!
- А кто бессмертие Бессмертных проверял?!! – я решительно вскинула голову. – Сейчас проверим!!!

- Солнышко, ДОВЕРЯЙ Алану, - умоляюще зашептала Хинея и вопросительно взглянула на Марка. – Милый…

Тот слегка улыбался, стараясь не выдать внутреннего веселья. У меня сжались кулаки от ярости, но его взгляд утихомирил меня.
С подобным взглядом я столько раз встречалась, что угадывала его любые оттенки. Полное приятие и готовность быстро расстаться с чем и кем угодно. Не рассуждая. Без прощаний и сожалений. Такой взгляд у Алана.

- Все хорошо, - одними губами беззвучно поведал мне Марк.

Я повернулась. Костер уж догорел, и ветром разносился его пепел. Хокки также не было. Возможно, их унесло всё тем же ветром.
Я, слегка пошатываясь, пошла к пепелищу. И все пошли за мной.

- На похороны свои я не приду. У меня от мертвецов мороз по коже! – еле слышно прозвучал голос Алана.

Я резко обернулась. Рядом шел незнакомый субъект неопределенной наружности.

- Тихо, солнышко, без резкостей и никаких порывов! Печально постоим и все домой.

- Так это ты?!!
- А что, не нравлюсь? Теперь ты знаешь, каково мне, тебя любить в разнообразных проявленьях. Полюбишь парня этого? – смеется и тут же успокаивает меня. – Не бойся, милая, это просто ширма. Личина, чтобы не узнали.

- Я тебя прибью, - ему я тихо обещаю. – А где же сам зачинщик свары?
- Ему присутствовать я запретил.

 

Побоище


Грозное воинство Хокки подступало к Хасидии.
Там, где по иронии Алана все еще был громадный пустырь – клочок неухоженности посреди оазиса благополучия – пылили бесчисленные бессмертные всадники.

На наших губах змеятся жестокие ухмылки. Мы озорно переглядываемся, нас переполняет одно нам понятное знание. Мы посвящены в него, а многотысячные воины грозной конницы нет. Они считают себя неуязвимыми, эти бессмертные зазнайки.
Алана нет, и их никто уже не остановит, считают они.

Наши взгляды встречаются и улыбки ширятся в предвкушении. В предвкушении развязки.
Так на выставке улыбается, чуть кривя губы, чтобы не выдать затаенного ожидания грядущего триумфа от своего нового невероятного шедевра Художник.
Шедевра, что изменит в корне все миропредставления. После которого все будет внове, все иначе.

Да, эти хокки – бессмертные. Бессмертные, зато умные!
Не будь они кичливо и напыщенно умны, могли бы догадаться, ЧТО их ожидает.
Это же просто, как в детской скороговорочке: «Рубль пять, три пятнадцать, а всего четыре двадцать».
И ничего мудрить не надо: всё в одном, финал проистекает из сюжета. И никаких слоеных пирогов!!!
Для развязки достаточно открыть портал в земное измерение, забыть об условно существующих границах Бытия.

Благо у нас есть «специально обученные кадры», как любит выражаться Алан. Их даже два.
Два Мистика, два Мага.
И один из них демонстрирует другому доступные им обоим возможности.
Это не урок, не обучение, а детское «смотри, как я могу, это просто, а ну-ка, теперь ты».

Они и не творят ничего: не хмурят брови, не стучат посохом в землю, не выкрикивают непонятных, да и понятных кстати, заклинаний.
Стоят и меж собою что-то обсуждают. И ржут, что кони, тут Хинея в точку их процесс назвала.

Тем временем, портал открыт и накрывает войско мирским обыденным земным, и тают, словно свечи, бессмертные бойцы.

- Нам пора в Хокку, - напоминает Алан. – Досматривайте видеоклип песни «Сгорая, плачут, свечи» и погнали!

…

- Идите, малыши, идите скорее сюда, - протягивает руки Алан.

И мы зовем филюстров в проход между мирами.

Филюстры лавиной хлынули в распахнувшийся портал. Они сбивают нас с ног и бегают по нам, и скачут рядом. Резвятся в упоительном восторге.

- Потом будем играть, потом, - увещеваем малышей. – Сейчас домой, пора домой!!!

Они бегут за Ярче, Гонзиком и Горном, из Хокки убегают и Ярче, Гонзика и Горна настигают. И бегают по ним и скачут, а те от Счастья чуть не плачут.
Да, заигралась Детвора!
Мы с умиленьем смотрим, а потом историю оканчивать решаем.

- Хочешь сделать то, что называют: Маг ушел, - спросил Марка Алан.
- Хочу.

- Тебе действительно не интересно все это место? – обвел рукой весь этом мир мой парень.
- Живое покинуло эти края. А мертвого везде хватает. Да, мне неинтересно, - подтвердил Марк и, смеясь, добавил. – Если честно, если честно, мне совсем неинтересно!!!

Они смеются, мы смеемся.

- Тогда все в полном порядке. Догоняй, как управишься, Маг, - Алан повернулся ко мне, подмигнул и поцеловал в нос. Я наморщилась, но промолчала. С некоторых пор мне это нравится.

Мы: Алан, я и Хинея направляемся в пролом меж измереньями.
И, конечно же, мы с Хинеей, две любопытные тетери, оглянулись, желая полюбоваться этим чудом.

То, что произошло, было по сути тем же, что делал когда-то Алан.
Мир исчез, но не съеживающейся картинкой, не сгорая, заворачиваясь и исчезая, словно негатив. Не разверзся и поглотил сам себя.
Когда Марк равнодушно махнул рукой и повернулся спиной к миру Хокки, тот гулким хлопком рассыпался на мельчайшие частички пыли. Эта пыль взметнулась, поднятая ветрами, и разлетелась во все стороны.
Что ж чудесный финал!

- Прости, Марк, я не удержалась и подсмотрела, - призналась я.
- Я на это рассчитывал, - заверил меня Марк. – Не мог же я упустить случая, произвести впечатление на прекрасных дам.

- Сейчас же прекрати кокетничать с моей девушкой, - сказал Алан. – А то я Хинее пожалуюсь, она быстро наставит тебя на путь истинный! Галантный Маг – это что-то новенькое!

Марк засмеялся и обнял Хинею: - Надеюсь, ты потерпишь, дорогая, и наставишь меня на этот пресловутый путь, когда мы вернемся домой.
- Конечно, милый, не хотелось бы шокировать наших друзей. Пусть по-прежнему считают нас образцово-показательной семьей, в которой все мило, чинно и порядочно.

- Мы уже дома, - услышала я голос Марка и смех Хинеи.

Не знаю, что там у них происходило, мне было не до этого. Поцелуй и объятия, которыми припечатал меня к стене Алан, были сродни исчезновению мира.
Исчезновению всех миров.



Теперь мне все понятно


- Ты куда, воскресший?!!
- Я прям, как Ленин. Живее всех живых! Я быстро, кися, туда и обратно.

- Не пущу, – я висну на Алане. – Не пущу!!!
- Женщина, - говорит он.

Я вспыхиваю, как от пощечины и отступаю. Глаза горят непримиримо, я ощущаю головокружительное, дерзкое состояние. Умеет мой избранник меня в чувство привести.
За что сейчас и получит!

- Не женщина, теперь Живая, - добавляет, меня целуя, сей прохвост.

Ладно, не получит.

- Я с тобою. Можно?
- Конечно, просто мне всегда казалось, что ты недолюбливаешь Дана. А тут такая честь, собираешься отправляться за ним на Землю!

- А что он делает там?
- Как что?!! Его же увлекло в портал земной, как и всех хоккийцев.
В облике Лангредора он вел бессмертных в бой. Всем ****ец настал, а Дана в наше измеренье затянуло, ведь у него иммунитет к мирам.
Но он же умер раньше для земного мира, и приведеньем бродит там, мне предстоит его забрать.
Там без него хватает призраков бесплотных.

- А где же Лангредор? – я ошалело уставилась на Алана.
- У нас в подвале, под присмотром Тиссы. Мы с Даном тайком проникли в Хокку и выкрали его.
Как, по-твоему, мне удалось легко найти в хоккийских лабиринтах питомники филюстров?!! Дан все и показал.

- Почему ты мне всего не рассказал? – насупилась я.
- Потому что я тебя люблю, - просто ответил Алан. – Так ты со мной?

- Еще чего!!! – дернулась я и нахмурилась. – Не такой уж и засранец оказался этот Дан. Не вздумай об этом сказать ему! -  предупреждаю строго.
- Ладно, не скажу, - смеется он,  и собирается отчалить.

- Стой, - останавливаю его я. – Я хочу повидаться с Лангредором.
- Не вопрос.

…

Мы спускаемся по ступеням.

Я иду сзади, всякий раз с наслаждением натыкаюсь на Алана всем телом, когда он внезапно останавливается из-за резкого поворота.
Мне так это нравится, что я не жду его остановок, а самостоятельно прижимаюсь к нему снова и снова.
Стоит пережить смерть того, кого любишь, чтобы так остро радоваться его присутствию.

Теперь хвостиком за ним стану ходить. Будет знать, как умирать!!!

- Привет, Тисса, - знать, мы уже пришли. – Прости за неудобства!
- Привет Алан, - радостно отзывается она. – Все мило и ровно, никаких напрягов!

- Привет, солнышко, - я выглядываю из-за спины Алана.
- Привет, - радуется она и охотно отвечает на мои объятия.

- Как поживает Хоккийский Наполеон?
- Дрожит от страха, - отвечает Тисса. – Я ему обрисовала перспективу. И в ней Бессмертие – способность не из лучших!

- Как же так?!! – удушливо вопрошает Лангредор. – Это же было Мачете Судьбы!!! Клинок Доли!!! И ты сам, САМ перерезал себе горло!!! 
- Странные вы ребята, Мертвые! Все у вас накручено-перекручено. То Великие Пророчества у вас, то Клинки Доли!
Живое вне судеб, пророчеств и прочей херни.

- Мне пора, мои хорошие, - обращается к нам Алан. – Этот упырь твой, Тисса, как и его оставшиеся соотечественники. Прости еще раз, мне пора!

- Ты ведь мне все расскажешь, правда, леди Тейлин? – спрашивает меня Тисса. – Хоккийца я не сподобилась спросить. Ты расскажи, а он дополнит.
- Конечно, расскажу, - киваю.

…

Я замолчала. Вот опять в слезах. Смеюсь, чтобы остыть от собственного пересказа случившейся истории. В ней с самого начала Тисса, мимо кассы. Не в теме.
Не зря простить его просил у Тиссы Алан. Ей, ничего не объясняя, хоккийца предложили постеречь, лишь пояснив, что он – бессмертная скотина и редкой подлости упырь.

И я прощения прошу.

- Прости нас, Тисса, в этой битве участвовали-развлекались Маги. Мы все кино смотрели, - я снова обняла подругу.
- Не страшно! И у меня наградой есть уже упырь. Да и кто-то из хоккийцев, наверно, ускользнул. Посмотрим, где осядут эти хокки.
Придется сильно им меня просить о том, чтоб их сопроводила в земной мир!!!
Ох, очень долго и упорно придется им меня просить!!!

- Еще один вопрос: а кто убил филюстров?
- Он, - киваю в сторону хоккийца. – Лангредор.

- Убил ФИЛЮСТРОВ?!! - глухо переспрашивает Тисса.
- Да. Но Алан всех их оживил.

Тисса смотрит сквозь пленника и тот кричит.
От ужаса. Отчаянья. Пустого взгляда Тиссы.

Еще не слышала я, чтоб кто-то ТАК кричал…



Мы


- Но ты же был уверен, что вернешься? Ты знал?

Он открывает рот, чтобы утешить мое волнение, мой пыл унять.
И закрывает.

Он не знал – я понимаю с полуслова. Он ничего не знал, а горло перерезал, чтобы малыш не пострадал. Чтобы филюстры были живы.

И я заплакала, а он обнял и долго гладил, как маленькую, меня по волосам.

Потом сказал:
- Да, я не знал. Теперь узнал. Когда ушел я в Изначалье, я ничего там не сыскал.
Ни доли, ни клинков, ни судеб. Сплошная Жизнь. А, значит, я.

Ты плачешь, значит существуешь. Ну, улыбнись, Ожить пора!
Вот так, прекрасно, нам чуть-чуть поплакать, чтоб посмеяться над слезами!

Я улыбаюсь, а потом смеюсь.

- Ты плачешь, значит существуешь. Ты засмеялась, значит, ты Жива.

…

- Солнышко,  могу я тебя кое о чем попросить?

Лин охотно поднимается: - Да, мой хороший!

- Тогда пойдем в поле.
- Что мне предстоит делать?

- Просто побудь рядом.
- Можно подумать, что я оставила бы тебя в покое, - смеется Тей. – Я бы и без всяких просьб ринулась за тобой!

- Так мне будет еще приятней, - ответил я. – Вроде бы, как ты по моей просьбе рядом, вся такая послушная.
- Ах ты, жопа! - сказала Тейлин. – Ладно, побуду послушной.

…

Ну, конечно, разогналась я быть послушной!
Как же!!!
Побыла чуть-чуть и хватит.

Тут же принялась командовать.

- Алан, я хочу здесь цветы, - указываю на место посреди его помидорных плантаций.
- Цветы, - насмешливо отзывается мой милый.

- Да, - невозмутимо продолжаю я. – Розы подойдут.
- Хорошо. Пусть подходят, - с готовностью машет мне Алан.

…

Мой огородник занят своими делами, а мне все неймется. Он рядом и в то же время далеко.

- Алан.
- Да, кисенька?

- Ты на меня сердишься?
- Еще как!!! А за что?

- Алан!!!
- Да, кисенька?

…

Ах, так!!!
Сейчас тебе, любимый, кроме меня ни до чего не будет дела!

- Лин…

Ну, что я говорила!!!

…

- Прости, - прошу его.
- За что? За то, что мне хорошо?

- Я без предупреждения нахально вторглась в твое пространство. Набросилась на тебя.
- Ты могла удержаться от этого?

- Я теряю от тебя голову.
- Какой шикарный комплимент!!!

- Это факт!
- Чудесный факт!!!

…

- Ты мною вертишь, как хочешь! – возмущается Алан.
- Кто бы говорил!!! Сам меня пользуешь, как только вздумается!

- Это не так!!! – потрясенно шепчет он. – Я не пользуюсь тобою, Лин.
- Ну, вот. Рухнули мои эротические фантазии, - смеюсь я.

И он смеется облегченно.

…

- Неблагодарный!!! Я стараюсь для него, меняю облики, чтобы он не заскучал, а в ответ что?
- Мне нравишься ты, - мягко говорю я, – и ТВОЙ облик.

Две симпатичные близняшки жмутся ко мне.

- Хорошо, хоть вас двое, - бурчу я.
- Нас трое, - подключается еще одна.

- Пусть так, - легко соглашаюсь.

- Тебя не смущают мои забавы? – удивляются все трое голосом Тей. – Это радует!
- Меня радует твоя радость. Главное, чтобы тебя это не огорчало.

- С чего бы этому меня огорчать?!!
- Просто, вдруг я соблазнюсь, а ты расстроишься: «он предпочитает мне другую или других».

- Ах, Алан, я – не ограничение, - настаивает Тейлин. – Я – Твоя Бескрайняя Неограниченная Возможность. Будь открыт всему.
Куда бы ты ни посмотрел, знай: там буду я и буду ею. Или ими.

- Будь собой!
- При этом, будучи собой…



Дан


- Я пришел попрощаться, - рядом маячит Дан. – Поблагодарить и попрощаться.
- Тебе же интересно было, – болтовня не отвлекает меня от сельскохозяйственных утех.

Помидоры – это отдельное волшебное измерение. С ними приятно иметь дело во всех отношениях. В посадке, уходе и, конечно же, еде.
Для меня это деликатес, сродни небесной амброзии, и вкушаю я его неспешно и обстоятельно. Как целые плоды, так и их морс.
Правда, иногда меня посещает порыв: наполнить особо вместительный таз свежим томатом, упасть в него лицом и пить, пить, пить, пить…

- Что-то изменилось с тех пор?
- Мне тут не особо рады!

- Это так. Но чем не практика на безусловность? Тебе не рады, а ты рад! Тебе печально, ты смеешься!
- Не думаю, что у меня получится и выйдет!

- Это хорошо, что не думаешь, значит, вполне возможно, и получится, и выйдет.

Дан смеется.

- Ты хочешь, чтобы я остался?
- Не очень, если честно. Рядом с тобой напряжно. Но какое тебе дело до того, что дело не твое?!!

- ???
- Понимаешь, Дан, когда встречаю я ребят, да и девчат, вроде тебя, мне крайне неуютно от вашего безразличия к тому, что вы всё еще Живы.
У вас такой редкий по нашим временам шанс По-Настоящему Ожить!!! Во всей общей массе безнадежной мертвечины ЭТО – такая редкость!!!
Мне удивительно подобное плевое отношение к Себе.

Когда я осознал, что мертв и сил ни на что не остается, во мне словно включилось резервное питание. Его едва хватало на существование, но я все до капли тратил на поиски Себя. Для меня не осталось ничего более приоритетного, более родного и главного.

Это яркое осознание того, что выбора и шансов нет, подхлестывало меня и вело самыми причудливыми путями.

Я приставал с вопросами ко всем, кто мне казался хоть чуточку реализованным, я перечитывал горы книг по Мистике и Эзотерике, я приходил в те религии, которые казались мне ответом.
Искал, искал, искал, искал.
Отчаивался и снова искал.
И, конечно же, практиковал, нещадно практиковал все знания.

Меня штормило и колбасило, мне сносило крышу, меня убивало от этих практик.
Я до сих пор остро переживаю тот свой Настрой: Ожить, Вернуться к Жизни, к Себе!!!
Во что бы то ни стало, любой ценой!!!
Я ХОТЕЛ БЫТЬ ЖИВЫМ!!!

Мне не понятно ваше отношение.
Будто встреча с Живым в порядке вещей, само собой разумеющееся, будничное, мелкое дело, а не Возможность.
Вы проходите мимо.
Ты тоже можешь идти.

Дан молчит.

Все вокруг наполнено моим возмущением. Даже помидоры косятся на Дана неодобрительно: «Ты что, парень, лох?!! Такой шанс переговнять решил! Это же понимать нужно!!! Мы, помидоры, и то ЭТО понимаем».

- В любом случае, благодарю за то, что выручил. И за то, что не отдал отцу. За все!
- Начало обнадеживающе, - ворчу я.

- Я остаюсь, - заявляет Дан. – Не хочу упускать Возможность.
- До следующей шлеи под хвост?!! Скор ты на смену интересов!

- Мне предстоит тебя уговаривать, - спрашивает Дан.
- Еще как!!! – подтверждаю я. – Тебе предстоит прямо сейчас согласиться с тем фактом, что обратного хода нет, и тебе не удастся соскочить. С этого момента твой путь прямо к Себе, и что бы тебя там по дороге ни ожидало, тебе не свернуть.

- Я должен поклясться?
- Клясть себя?!! Вы, хокки, всегда и все так поступали? Тогда не удивительно, что допроклинали себя до того, что стали убивать беззащитных филюстров!

- Я не хокки чуть ли не с младенчества…
- Так не веди себя, как мертвый изверг!

- Я согласен, - миролюбиво меняет тему Дан. – Я, Дан, согласен, что, отныне, мой путь в таинственный туман!
- Тогда хватит зевать, - говорю я. – Иди, выспись. Счастье проистекает из Себя, Покоя и Блаженства. Не из зевающей похмуры.



Последний Хоккиец


 Очень страшно, даже жутко.
 У каждого была, хотя б минутка
 Возможность той черты касаться.
 И замирать в экстазе. Опасаться.

 Однажды, преступив черту, и возвратившись снова.
 Вы усмехнетесь: - Было б клево
 Совсем в наш мир не возвращаться.
 И громко рассмеетесь: - Как я мог бояться?!!


- Ты опять увязнешь с Даном, как с Марком! – выговаривает мне моя бесценная.
- С Даном все гораздо проще. Марк был еще тем испытанием!!!

- И там, и там дети Глав Кланов.
- Это же чудесно!

- Правда?!! – моя чудесная девушка – сплошной сарказм. – Класс!!!
- Преемственности гаплык, вся эта хрень с мертвечиной пойдет на убыль.

- Она пойдет, когда Мертвые отправятся к Изначалию.
- И так тоже.

- И еще, я не удивлюсь, если твой Дан сбежит!

Бедный парень!
Похоже, ему скучать не придется!
 
…

- Знакомьтесь.
Волшебный Мешочек, позвольте Вам представить, это Дан, новый ученик-оболтус.
Дан, это Волшебный Мешочек.

Дикая выходка со стороны леди Тейлин. Нелепость полнейшая!
Я глупо усмехаюсь небольшому пакетику из плотной ткани с завязкой-подтяжкой.

- Что лыбишься, не вздумай Его развязывать, - уничижительно сквозь зубы цедит Повелительница и уходит.

…

- Что-то мешочек полупустой, да и ты какой-то помятый. Ты его часом не открывал? – интересуется Алан.

Я равнодушно пожимаю плечами. Дескать, знать ничего не знаю о вашей матерчатой таре и уж тем более ведать - не ведаю о ее содержимом.

- А что там?
- Это мешочек гнева, - поясняет мой наставник. – Когда я ярюсь, гневаюсь и бешусь, я складываю ярость, гнев и бешенство сюда.

- Зачем?
- Как зачем?!! Это драгоценности, почище бриллиантов! Ты что, считаешь, что я – буйный или психический?!! Эти вспышки – ТАКАЯ редкость, что я их коллекционирую.

- Мешок с ****юлями?!! Надо же, - я тру ноющую челюсть. – Предупреждать нужно!



Земные улицы

 
Яркий жаркий день разгоняет нежелательных попутчиков, как хороший охранник.
Я бреду по улицам «родимого» измерения в поисках исходника Клана Лонки.

Ни всматриваюсь, ни прислушиваюсь, ни принюхиваюсь, просто гуляю.

Жарковато. Дождик был бы весьма кстати.
Смотрю в небо и улыбаюсь.

Я улыбаюсь не по какой-то особенной причине.
Мне без надобности какие-то там причины.

Я улыбаюсь, потому что это здорово, потому что улыбаться люблю.
Потому, как быть вне мира, вне любых миров – непередаваемое блаженство.

…

Быть вне коллективных представлений еще крайне необходимо, потому что в них, непременно, на мало-мальски продвинутого умейку приходится огромная толпа упырей.
На одного Живого в этом измерении – уймища мертвых.
Хотя может, это просто Живые такая редкость для серенького обиталища людского.

А мертвенность завистлива и агрессивна. Как и носители заразной хрени.
Как сказал однажды Марк: «Им надо кровь твою, и радость отобрать. Так неуютно им, с тобою на одной планете…».

Мертвецы повсюду.
Они окружают опекою потенциально опасного им, отвлекают его от него же, говорят: «ты – обычный», «будь, как все», «хватит мечтать», «займись делом»…
Они выведывают Сокровенное, чтобы низвести Его до обывательских суждений и научных умничаний.

Они своей тяжестью словно припечатывают к земле.
Они всегда рядом и от их издевательских шепотков опускаются руки, а их похвалы, неуместные и наигранные, звучат звонкой пощечиной.
Они неизменно поблизости и своим тягостным присутствием утомляют, и гасят любой детский порыв.

У них свои планы на тебя и расписания, свои мутные схемы, в коих тебе заранее уготовано место: неприглядная, неуютная, вспомогательная роль.
Они несут тебе свои заботы и хлопоты бесперебойно, чтобы и твоя история была неотличима от общего сценария – озабоченного и хлопотного прозябания, безрадостного, серого и беспросветного существования.

Они обучают тебя быть несчастным всеми доступными им средствами. Им необходимо привить тебе вкус отчаяния и разочарования.

Они делают всё, чтобы выхолостить Суть Живого, отвлечь от легкости и простоты бытия.

А это куда опаснее, чем самые подлые удары в спину и предательские заговоры, колдовские заклинания и яростные атаки.

И единственная возможность не включаться в подобные сюжеты – Жить Своим и Быть Собою.
Быть вне мира – это ко всему прочему, быть вне тех, кто душит и отравляет твое существо.

…

Я всем собой ловлю пришедшую прохладу.
Свежо, как перед ливнем.
А вот и первые его накрапывания.
Быть дождю.

Мне можно отправляться на Хаси.
Я окончательно уверился: набирающий обороты Темный Клан не местного, не человеческого происхождения, не чьей-то помраченной головы.

Кто-то достаточно могущественный подминает под себя Упырье, кто-то из снотворцов людских прорвался в свои же снотворенные миры, получил выход к источнику.

Кто-то, кто был убит Живым, но смерть не принял.
Кто предпочел прийти кошмаром.
Кто жаждет Живому быть известным и этим знанием быть сильней, иначе не махал бы так нахально визитной карточкой своей.

Мне оставался шаг до понимания проблемы, всего один шажок.
Но я не стал, не смог, не захотел.
К чему мне понимание проблемы?!!

Проблема – глупая утечка силы. Недружелюбный на совершающееся взгляд.

А, значит, думать о проблеме и ее решать – кому-то силу поставлять.
А ну, их на хер, все проблемы!

Печали, страхи и разочарования людские, как хорошо и весело без вас!

…

Что ж, мне пора, но я не тороплюсь.

Люблю я дождь, все прячутся, торопятся, бегут. Все суетливо удирают.
Почти что все.

Те же, кто неспешно шлепают по лужам – редки, как родственные сути. 
Родные мне.
Родня планете, уставшей от чужих и мертвецов.
Улыбчивые и смешные Дети.

Мне можно убираться восвояси, но дождик я не собираюсь пропускать.



О Мертвом и Живом


- Фишка в том, чтобы осознать, что ты – мертв, только так оживаешь.

- Поэтому мы вернулись на Землю? Легче осознать, что я мертв там, где уже умирал?
- Отчасти. Еще и потому, что здесь особо не забалуешься. Местная обстановка придаст определенный темп. На Хасе слишком уж классно. Там даже разложившийся труп будет исполнен сиянием. Там даже ты сойдешь за чуточку живого.
Тебе же в тему, чтоб ты увидел мертвенность свою.

«А еще затем, чтобы убрать меня подальше от леди Тейлин», - думается мне. – «Она еще мне, ой, как долго, не забудет, что я опасности подверг их всех и Алана подставил. История с мешочком гнева – начало мести, явно не конец».

- И откуда ты знаешь о мертвых? – спешу сменить тему.
- Был им, - просто ответил Алан.

- Был?!! Мертвым?!!
- Тоже мне, великая премудрость: быть мертвым! Делов-то: всего бояться и, дрожа на каждом шагу от страха, пугать тех, кто боится.
Действовать по чьей-то указке: бога, священника, родителя, босса, традиций, правил, ума.
По сути, того же страха. Быть мертвым и бежать от этого знания.
В этом мире практически все – сплошь мертворожденные.

- А мессии, а дети? Они ведь приходят в мир чистыми!
- Чушь! Как ты проявишь себя в любой мир, если не узнаешь его в Себе?!! А узнав, получаешь весь причитающийся багаж по умолчанию. Разгребай и вещай-просвещай!
Или захлебывайся и булькай в ритме мира. Не иначе.

Реализованные – это те, кто прошел через всю хрень и исцелился. Иначе, не будет созвучия, искренности, подлинности.
А так называемые дети слишком легко расстаются с Живостью. Они приходят в мир также посредством узнавания-создавания.
Что внутри, то снаружи.
Они жаждут игрушек мира, их блеск слепит пришельцев, и получают они тот же набор.
Их Живость поверхностна. Скорее это насмешка, чем возможность. Вызов потери: «А ну-ка, обрети наново!».

- Это что, парадокс такой? Детство теряют, чтобы обрести снова?
- Скорее, продают по дешевке, покупаясь на соблазны и посулы мира. Быть Живым слишком невыгодно по человеческим меркам.

- Тогда зачем тебе все это? Ты не похож на того, кому тут интересно.
- Это последняя история перед возвращением Домой. Инерция, которой следует угаснуть самостоятельно, иначе можно накрутить еще один виток проявлений.

- Ты был Мертвым, ты знаешь. В чем отличие Мертвого от Живого?
- Мертвый – тот, кто боится умирать. Живой не знает смерти, потому что умирает каждое прожитое мгновение. Умирает для прошлого. Он не знает и будущего.
Он всегда в Сейчас. Новое – одно из имен Живого.

- А мир живой?
- Сущее Живо, Природа Жива, когда Жив Ты. По Сути, это и есть Жизнь.
Но мир – это ваши представления о Жизни. И так как вы безоговорочно считаете Жизнь отдельной от себя, то мертвы и вы, и миры, порождаемые вашими безжизненными представлениями.

…

- Ты удивишься: НИКТО НЕ СТРАДАЕТ. СУЩЕЕ ПРЕИСПОЛНЕННО РАДОСТИ И БЛАЖЕНСТВА.

Вся несчастливость, как привычка, пребывать в чужом, а не в Себе.
Не в Счастье, не в Сейчасье, а где-то вдалеке, болезненном и мертвом.

Помню, когда родители таскали меня на похороны родственников, я, наблюдая свое равнодушие к траурным лицам, причитаниям – ко всей этой истеричной бесовщине – странным образом ощущал собственную отстраненность от происходящего.
И вполне серьезно прикидывал: может и мне так полагается. Что это я, в самом деле!!!
Я это к тому, что вся, так называемая привычная деятельность сводится к привычной деятельности.
Некоему сценарию.

Мертвое играет в мертвое.

…

- Все заледеневшие, потому что замороженная хрень не воняет. Только стоит начать оттаивать, появляется запах мертвечины. И человек замораживает себя еще больше.
Лед выглядит куда более привлекательно, чем то, что внутри человеков.

Первый шаг навстречу Себе – Жизни – это осознание того, что ты мертв.
Пока ты думаешь, что жив – что бы ты ни думал – ты просто думаешь. Думая, ты не живешь.
Все размышления – переливы боли. Задумался, значит, приболел. Лечись улыбкой, смехом.

- Приходилось тебе ощущать себя трупом, Дани? – спрашивает меня Маг.

Я молчу, пребывая в ступоре от невеселых воспоминаний.
Алан не настаивает на ответе, усмехается и собирается уйти.

- Ты знаешь, я понимаю,  причину зверства моих бывших соплеменников. Они готовы были к этому давно. Так нестерпимо им было рядом находиться с филюстрами, - говорю тихо. – Я знаю, потому что сам в раннем возрасте остро чувствовал, что мертвый на фоне этих радостных существ. Мертвый, а они Живые. Но я не мстил за это им. А попросту ушел.
- Когда кто-то Живой поблизости, невыносимо мертвецу.

- Еще невыносимо, когда такие точно окружают и мертвенность за честь считают, уважают, - говорю. – Присутствием своим мое дыханье душат…

…

Странная песня звучит. Странная, не то слово!!!

- Плюс на минус,  дает минус. Плюс, дает минус на минус. А, чтоб расчеты прекратились, хрень помножим мы ноль!!!

Алан дурачится, копаясь в огороде.

- Почему ни разобраться со всем и всеми сразу? – спрашиваю. – Почему ни помножить на ноль всю хрень?
- Играть в игру, в которой все козлы, а я святой?!! Ну, уж нет, уволь!!!
По мере вхождения в эту игру, козлов будет все больше и больше, всех не перекозлишь! Тут, как в компьютерной игре: за победу на одном уровне дается новый, еще более сложный.

Проще все делать проще.
Вот смотри, как я обращаюсь с сорняками. Сорняки не в тему культурным растениям?
Еще как, не в тему!!! Но я не воюю с ними, не объявляю священную войну и не посвящаю им весь свой досуг, забыв о главном, из-за которого я в огороде.
Я занят основным, а по пути прощаюсь с сорняками. Я ими и не занят вовсе, а так, попутно убираю. И эти же, заметь, только что мешавшие мне сорняки, мульчей становятся и удобреньем.

- Шикарный стиль!
- А то!!!

- А как же другие?
- Других не существует, Дан. А я не занимаюсь тем, чего не существует.

- Но ты же помогаешь мне!
- Я не помогаю тебе. И, если и оказываю услугу, то только себе. Это, как открыть форточку, когда душно.

Алан улыбается, но я точно знаю: он не шутит и не насмехается. Просто ему радостно.
Постоянно. Без перерывов. Без пауз.
Что бы ни происходило, и кто бы ни был рядом.
Ему радостно.

- Другие не существуют, Дан. Другие – это иллюзия, способ бежать Себя.
В любом случае, твои пресловутые другие, если они, конечно же, существуют не только в твоем воспаленном воображении, могут сами выполоть свои сорняки.

…

- А что плохого в Темных? С чего вдруг клином свет на них сошелся?!! Или сошлась над ними темнота, - смеется Алан. – С чего такой азарт к уничтожению вампиров?!!
- Все Темные живут за счет других, - непримиримо я твержу.

- А люди за свой счет живут? И не у них ли Темные все это переняли?!!

И моему недоумению спокойно Алан поясняет.
 
- Все эти упыри, все колдуны, чудовища и вурдалаки, суть, порождение самих людей. Их снотворят людские сони, им постоянно силу отдают, и снотворят их снова, снова, снова. Они лишь тени снотворенные во сне. Во сне людского бессознательного бегства боли. И эту боль они вложили в упырей.
И этой болью живы темные созданья, и боль исправно возвращают адресатам, чтоб те еще производили больше боли.
И от нее бессознано бежали. И этим силой Темных наполняли.

- А Светлые?
- Такая же херня!!! Им для их светлости питанья больше надо. Для поддержания «добра».
По сути, там завязан бизнес. Все четко распределено.
И для людскою биомассы все эти разделения: на добрых, злых, на правых и неправых.
Всё, как и прежде: разделяй и ешь.

Неразделенное не вырвать, не отнять.
Энергия, вот, что там в почете. Возможность насосаться, чтобы быть. В Небытие не уходить.

Вот для того все разделения на темных и на светлых.
Про серых все молчат. А те куда сильнее разноцветных!

Так человек, как одержимостью исполнен до святости и поклонения богам – питаньем Светлым служит, а нальется злобой и завистью позеленеет – Темным корм.
В тоскливом, сером, безысходном, привычном – блюдом на столе у Серых он.

Единственно, что может пригодиться: Проснуться и с Собою помириться.
И стать Собой. Тогда вся хрень сама отскочит. Преобразится в Пламени Любви.

Лишь в голове все эти сорняки.



Привет


- Солнышко, привет!
- Ну, наконец-то, я уже начала думать, что забыл нас. Бросил меня с Ярче на руках. Нашел кого помоложе!

Тей забавно изображает сцену ревности.

- Бросил меня с оравой ребятишек!

Я прижал ее к себе.

- Не скучала?
- Ничуть.

- Вот и молодец! – похвалил я мою вредину. – Я ненадолго. Заглянул поцеловать.
- Тогда целуй и убирайся. Ты мне надоел.

И я ее целую.
И она меня целует.

Как в первый и последний раз.

…

- Прости, я слегка увлекся с Даном.
- Алан, ты же знаешь, когда ты счастлив, счастлива и я.

- Я был вдали от тебя и мне неловко…
- Ну, не начинай. Не вредничай, а то я тебя отшлепаю!

- Давно пора!
- Так все хорошо, любимый! Ну, их, эти выяснения!

- Иди ко мне, мое хорошо!



Агрессия твоя – отсутствие к себе любви


- … Не выношу я сорванных цветов.

  Они прекрасны, как последний вдох.
  И выдох вам на руки безучастный.
  И этот миг печальный и прекрасный.
  Как отнятые небеса у облаков.

  Не выношу я сорванных цветов...

Алан молчит некоторое время и продолжает.

 Цветы.
 Срезанные...
 Сорванные...
 Вырванные… из Жизни.

 То из многого, что мы, походя, разрушаем.
 Если мы дарим Им, через Них Любовь, что-то словно уравновешивает нашу жестокость.
 И Цветам не так больно и безысходно.
 В Природе нет выше и ниже, главнее и второстепеннее.

Мы участвуем в разрушении, и удивляемся тому, что оно касается нас.
Ищем крайних и виноватых, придумываем более могущественные образы и поклоняемся им.

Мы не спрашиваем Цветы, хотят ли они уготованной им нами участи, ничего не предлагаем.
Все делаем, походя, между делом.
И, конечно, удивляемся жестокости мира.
Снова и снова.

Тебе Удачи, Быть СОБОЙ!
Когда не срезанный, не сорванный, ЖИВОЙ.

...

- Агрессия – перекрученная любовь.

- Как трансформировать агрессию в любовь?
- Начни с еды. Поглощенное тобой мстит тебе за акт насилия. Партизанская война и карательные меры – так выглядит традиционное пищеварение.
Пусть это станет не поглощением, не ростом за чей-то счет, не зверством, а единением.

Я начинал с того, что говорил еде, готовой или той, что срывал, не важно:
«Спасибо, солнышко, что согласилось стать частью меня и принять меня, как часть себя.
Я тебя очень люблю.
Пусть наше соединение будет легким, радостным, счастливым приключением, полным восторга и любви».

Так я еду благодарил.
И ты еду благодари.

Не поглощай, а единяйся.

…

- Ты не решай, ты разрешай.
И не мудри.

Любой мудрёж Дитя по Сути встречает смехом: - Какой мне смысл премудрость про несчастье слушать?!!

Он безогляден, только свой. Дитя по Сути.

Блаженством и благословеньем, вот так вот, отгорев наполную, уйти.
Не тлеть угарным дымом, и не влачить судьбу, кресты, мешки, грешки.
Не прозябать печально и уныло, а факелом, наполную, на ВСЁ.
Содействуя планете, быть красивей. Согрев планету своей силой.
Мечту свою исполнить, новую найти. И не прощаясь, отойти …

…

- Научишь позитиву? Мне надоело мрачнота!
- Знаешь в чем разница между позитивным мышлением и отсутствием такого – тем самым Легко и Просто?
Позитивное мышление сродни анекдоту:
«Я не хочу срать, я не хочу срать, я не хочу срать. Я не усрался, я не усрался. Это не я, это не я! О, удобрения подкинули в штаны!!!».

Легко и Просто – легкое и простое.
Когда приходит некая хрень, ты не пытаешься себя обманывать или уговаривать. Ты признаешь неприятное, принимаешь и его, и свое неприятие.
Ты можешь сказать: «Я бы предпочел, конечно, миллион долларов вместо этой хрени, но ладно, как говорится, чем богаты… главное рады!!!».

Теперь ты можешь сделать с этим все, что пожелаешь.
Отныне оно твое, ручное, маленькое чудовище.
Теперь оно за тебя!

…

- Находи себя там, где ты находишься. Находись там, где ты находишь себя.

Не пытайся продвинуть себя туда, куда хочешь себя продвинуть. Не пытай себя. Для начала будь там, где ты уже есть.

Ты приложил массу усилий. Самых невероятных, тяжких, угрюмых усилий, для того чтобы пребывать в этом состоянии. Не стоит бороться со своей же силой. Не отвергай ее опять. Так ты множишь лишь бессилие, разбрасываясь силой.

Все, что следует сделать: изменить полюс, вектор.
Наполни Радостью все это. И пусть твоя же сила вспыхнет Счастьем. Тогда она тебя и поведет туда, куда и не мечтал прийти ты.
Удачи всем нам, Счастья и Любви!!!

…

- Люди привычно роются в своих мусорных баках-головах и стоит только заговорить с ними о Счастье, тут же извлекают какую-нибудь хрень из помойки, тычут тебе ею в нос и жалобно заявляют, что пока это присутствует в их жизни, они не смогут быть счастливы.
Когда им говоришь, что они и есть Жизнь и пора выбираться из мусорника, они отвечают, что я ничего не понимаю.

И это правда, Дан. Я ничего не знаю о болезнях и печалях. Меня для них не существует. Для них я умер. И потому-то я Живой, что нет меня для мертвечины.

Не будь людьми, Дан, это жалко, странно, страшно. И безнадежно и печально. Скорее лучше умирай. Для всей херни, для мертвой.

…

- Ты – Великий Мастер, Алан?
- Величайший!!! – смешливо фыркает в ответ он. – Я просто парень, который умеет обращаться с тяпкой.
Все мое искусство состоит в том, чтобы бить тебя ею по спине, пока тебе это ни надоест, и ты ни возьмешься за прополку своих сорняков.

…

- Опять ты?!! – Алан зевает, выйдя на мой стук в дверь. – Неуютно одному?

- А кому нравится одиночество?!! – удивляюсь.
- Даун, - выносит он неутешительный вердикт.

- Мне имя Дан.
- Так не веди себя, как даун. Одиночество – твое Сокровенное.

- Да ну?!!
- Поспорим?

Мы спускаемся по ступенькам и выходим в сад.
Алан направляется ко всё еще тлеющему костру, подбрасывает хворост  и сучья, раздувает огонь.
Языки пламени весело принимаются за дело.

Навряд ли совпадением, тяга Алана к огневым забавам.

- Так и есть, Дани, это не случайность. Надо же мне как-то спасаться от твоего холода.   
- У меня такое впечатление, что ты все время отталкиваешь меня!

Алан вздохнул и покачал головой.

- Я не отталкиваю тебя от себя, Дан. Я толкаю тебя к Тебе.
Меньше всего мне хочется привязать тебя к себе, чтобы ты умилялся: «Ах, какой чудесный парень этот дяденька Алан!».
Я делаю все, чтобы тебе даже в голову не пришла мысль посвятить мне все свое внимание.
Ты – свой собственный Мастер. И никто другой.

…

- Расскажи мне о поисках своих, - прошу я Алана.

Мне просто не хочется от него уходить. Пусть расскажет о чем угодно, хоть в подробностях, какой я болван и мертвый, лишь бы находиться рядом. И Жизнь его собою ощущать.

- Намереваясь отыскать, теряешь и упускаешь это ты со старта. Потерей признаешь, что собираешься искать.
С упрямостью осла преодолеваешь свой собственный, насчет утраты, приговор.
Но плюс неоспоримый в том: живешь иначе ты, а не как прежде. И всем собою устремлен к единственной Своей Мечте. Без всякой веры и без всякои надежды.

Да, это глупо, но куда глупее быть в заблуждении, что умный ты!

И я искал. Искал повсюду. Настойчиво, упорно, жадно. И может быть, поэтому не находил.
Потеря, потерявшего, бежит собою. И потеряха потерю обходит стороною.
Иначе он – не потерявший, и тогда потеря – не потеря.
Космический жестокий юмор. Безнадежный.

И все же, когда ты устремлен Реализацией Своею и отдаешь себя Ей без остатка, Ее не миновать.
Ведь у Нее свой, черный юмор, космическому не под стать.

Когда ты безоглядно шаг Ей делаешь навстречу, Она к тебе шагает и не раз.
А руки тянешь из последних жалких сил Ей, за шиворот берет тебя и в Небо поднимает.

Алан молчит, прикрыв глаза. Его лицо исполнено блаженством.
Потом вздыхает долго, сладко он и продолжает.
 
- В одном из путешествий-снов мне повстречался Мистик на дороге.
Ни слова мне не говоря, Он оторвал мне голову и в руки кинул.
И сразу же меня покинул.
Там, впрочем, уже не было привычного меня.

И упоительную вечность мига я обходился без привычного меня. Тогда мне посчастливилось познать Себя.
Присутствие Отсутствия привычного меня.
Отсутствие Присутствия привычного обычного.

Услышать Тишину.

Я умер прежним.
Конечно же, ум вернулся, и подключилась голова. Но это все уже не важно, когда почувствовал ты вкус Себя.
Я уже знал: быть в голове – занятие неуютное, чужое. Болезненная слабость – в ней находиться, пребывать. Я выходил из головы, она тихонько отдыхала.

И всякое с тех пор произошло, пока к Себе пришел я.

Быть может, потому брожу среди теней, зовущихся людьми.
В готовности кого-то повстречать, голодного до Жизни и жаждущего быть  Живым…

- Ты и мне оторвешь голову?
- Твои затрещины-пинки! Мне предстоит тебя будить, иначе в сновиденьи образа, который Дан зовется, ты мертвенно неуязвим. Тебе увидеть предстоит того, кого считаешь ты собой и ужаснуться.
Когда отторгнешь наваждение свое ты, то не останется того, кому рвать голову придется.
Ты если Жизнью рассмеешься, не будет прежнего тебя …   



Человеческая дружба


- Человеческая дружба – непозволительно большая роскошь, требующая слишком многого.
А я терпеть не могу даже мелкие требования, не говоря уже о чьих-то претензиях на чью-то принадлежность, - так однажды недвусмысленно выразился мой чудесный парень.

И у него были на то все основания.

…

- Не помешали?!! – мы ввалились гурьбою в домик Алана земной.

- Где ты прячешь от нас Дана? – спросила я, ехидно усмехаясь.
- Не прячу, он отдыхает. Ночка та еще была! И всем вам говорю: без глупостей! Парень на краю. Еще чуть-чуть и все произойдет.

- Хорошо. Раз вскоре ты освободишься, потерплю соблазн повеселиться.
- Конечно, хорошо, когда ты миролюбива, - обнимает он меня и ласково целует мои губы. – Привет, братва!

- Привет, - печальность дымом напускает Детвора. – Мы позаброшенные папой Детки.
- Хорош бузить, - их Алан обнимает. – Прошло всего полдня и ночь, как виделись мы с вами!

…

Веселый гомон Детворы прервал требовательный стук в калитку.

- Ну, вот, кого там принесло?!! - заныла Ярче. – Так было хорошо. Кто там приперся?!!
- Давайте, дам ему просраться, - с готовностью поднялся Горн.

- Не открывай, - когда встал Алан, взмолился Гонзик. – Там твой дружило этот, Владик.

- Тогда другое дело, - обрадовался Алан. – Узнаю, что ему.
- Не открывай ему, пускай уходит, - мой взгляд его остановил. – Прошу, не надо!

- Могу узнать причину вашу? – присел опять мой парень.
- Нам не нравится твой друг, - честно признался Гонзик. – И сам, и его премилая семейка.

- Я не предлагал вам ни с ним дружить, ни с его семей… семьей.
- Еще чего!!! Не подходили к нему близко и впредь не подойдем, - решительно взглянула Ярче.

- Он обозвал меня гобзиком, причем обозвал во множественном числе! – поведал Гонзик.
- «Натравишь на него своих гобзиков?» - вот как он сказал, - мрачно подтвердил Горн. – Вы говорили о ком-то, кто путается у твоего друга под ногами.

- И я поправил его высказывание и посоветовал быть корректней, потому как вам это может не понравиться, - примирительно напомнил Алан.

- А нам это и не понравилось, будь уверен!!! – заметил Гонзик.
- Гобзики!!! – возмущенно фыркнул Горн и передразнил, растягивая слога. – Го-бзи-ки!!!
Мы теперь го-бзи-ки!!! Чуть ли не гоблины. Только сопливые и никчемные.
Сколько презрения в этом выражении: «го-бзи-ки»!
Как же славно быть твоими «го-бзи-ками», Алан!!! Сущее наслаждение! Верх мечтаний!!!

- Он говорил о нас, как о какой-то пресмыкающейся сопутствующей мерзости, полезной в некоторых отношениях, но все равно противной, - поддержал друга Гонзик.
- А мы такими и были, - тихо произнесла Ярче. – До встречи с Аланом.

Спорщики притихли и виновато потупили взоры. Потом раскаяние нашло выход и они, как по команде открыли рты для извинений.

- Только попробуйте начать виноватить себя, - грозными раскатами загремел голос Алана. – Кто тут виной смердеть собрался?!!
- Гонзик. Горн, - в унисон отозвались оба, указывая для пущей убедительности пальцами.

Алан помолчал, потом признал: - Согласен, некоторые мои поступки не очень радуют вас, ребята. Простите-упростите.

- Мы не о себе, любимых, печемся, нам-то что, - все так же тихо отозвалась Ярче. – Мы за тебя переживаем.
 - Так вот, кто мне в истории печаль наводит, бросает мне под ноги то, что чавкает и липнет к подошве?!! – воскликнул Алан. – А я всё в недоуменьи пребываю: кто, тот пострел?!! Или пострелиха?
Кого обнять покрепче и не отпускать подольше?!!

- Меня!!!
- Меня!!!
- Меня!!! – в восторге скачет Детвора.

- Меня, - тихонько предлагаю я.

Он обнимает всех нас, охапкой, и прижимает крепко, как и обещал.

- Не будете переживать?!!
- Будем!!! Будем!!! Будем!!! – визжат в восторге шалом Детки.

И с ними, что скрывать, визжу и я. Я тоже Детка.

Потом нас Алан отпускает с неохотой.

- Не пережить то, что не в Тему, переживая.

Просто Жить. И именно, осознавая Жизнью и Собою.
И, не как нечто переживающее нечто, а как Единое Существование. В слиянии волшебном и созвучьи.
Единого слиянья и звучанья.

Удачи Нам и Радости Полета!

- Сказать: "Как красиво!!!" – как будто что-то своровать у Необъятного.
Но в том Его и прелесть, что Оно, без вариантов и в любом из вариантов, Необъятно, как ни отнимай - ни добавляй, - проникновенно и отчетливо прошептал Гонзик и повернулся к Ярче и Горну. – Учитесь, босота, как с Несравненными престало говорить! И больше не позорьтесь со мною в разговоре!

Горн и Ярче переглянулись и вздохнули, смешно закатывая глаза.
Гонзик повторил их действие и засмеялся.

- Что касается моих друзей…, - начал Алан.

Теперь уже мы все произвели синхронный вздох и закатывание глазок.

- Что касается моих друзей, - Алан вздохнул и закатил глаза, передразнивая нас. – Это слишком близко. Я слишком близко принял их заботы, их игры. Как свои. И все переплелось, не расплести. Начну разматывать и обрывать, такого намотаю и нарву!!!
- И, что теперь? - спросила я.

- Само все разберется. Все размотается само, само порвется. Я нити не держу, не ворошу, и рвется потихоньку нить за нитью.
Всему свой звездный час – не время – подходящий миг, свое единственно единое мгновенье.
Тот самый миг, то самое мгновенье, созвучное лишь с ним одним.
- Как сказано!!! - заахал Гонзик. – Какой фурор в Моем Пространстве Света!!! Надо бы запомнить, а лучше где-то записать.
Блесну при случае!

- Я могу рассчитывать на вашу лояльность в этом вопросе? - изображая серьезную деловитость, осведомился Алан.

Мы кивнули утвердительно. Все понятно.

- Мы понимаем, милый, - насмешливо отозвалась я, не упуская случая озвучить свой сарказм. – Они не плохие, твои якобы друзья, просто спят. Спят и пукают.
- Пукают?!! Неужели?!! – взметнулся Горн к моему неописуемому удовольствию. – Да от них смердит неимоверно!!! Скорее, умерли они и разлагаются, по ходу.
Не навязчиво, а ненароком, мимоходом.

- Подохли, а сами и не признаются в этом. А может и не знают. Надо им сказать! – Ярче хихикает в кулак.
- Побольше люду льда я порекомендую, - высокопарно Гонзик встрял. – Пусть заморозку включат посильней, пусть будет лед покрепче!
Побольше льда рекомендую!

- Кому-то показалось мало крепких обниманий?!! – устрашающий оскал оформил Алан. – А ну, стоять!!!

Мы запищали в предвкушеньи и были в кучу смяты объятьем нежным сильных рук.

…

Все уже давно от Алана отлипли и отстали. А я никак. Не отлеплюсь.
Так хорошо в его объятьях.
И взглядом-взглядом я Детворе на выход.

Но не ведется малышня.
Гонзик, еле унимая ехидную улыбку. Горн, задумчиво молча.

Выручает Ярче.

Целует нас по очереди и говорит кентам:

- Идемте уже, гобзики!

…

Эта семья была его друзьями.
Я уже устала говорить Алану.

- Они – не друзья тебе, Алан. Когда-то тебе надоест раскрашивать Собою их обычность и ты ужаснешься кому доверился.

- Тебя расстраивает моя дружба с людьми? – покосился на меня он.
- Меня бесят их упорные попытки доказать тебе твое бессилие, - парирую. – И чем? Своею мертвенностью.
Ты окунулся в хрень их, они свинтили, и ты ее прожил за них.

Ну, ладно, радуйтесь и веселитесь, хитрецы, так нет же, они другой насобирали!
Теперь живи и эту хрень за нас.
Так что ли?

…

Он отмалчивался, ему ли было не знать, что в недалеком будущем непременно произойдет это нечто.

Очередное нытье друга о том, как все плохо, будет встречено Аланом более чем прохладно.

- Мы с тобой дружны уже больше двух лет. Значительную часть из них, считай, прожили бок о бок, - задумчиво скажет мой парень. – И это никак не посодействовало тебе, а отняло у меня сил преизрядно. Знаешь, для меня это сродни оскорблению.

Его друг промолчит.

Точка поставится сама. Спустя пару дней.

С пустого места столько шума! Весь в пене будет друг его, так от усердия станет бить копытами своими, пытаясь доказать свое.

- Ты говоришь сейчас не как с другом, а с неким агрессивным чужаком, - все еще терпеливо заметит Алан. – Мы всего лишь обсуждаем возникшие вопросы по совместной работе, а не воюем.
- Таково обсуждение производственных вопросов, - встрянет в разговор жена друга.

- Это не похоже на дружеское обсуждение. Подобное отношение не очень-то безболезненно, замечу.
- Наращивай защитные панцири, - категорично усмехнется она.

- У меня идея получше, - спокойно ответит Алан и с тех пор досадные компаньоны скроются из виду.

…

- Поэтому человеческая дружба мне не в тему, - скажет тогда Алан. – Казалось бы, что еще проще?!! Вот друг, дружи с ним.
Так нет же!
Тебе предложено дружить не с ним самим, а с его притворством похожим на актера быть или соответствовать чьему-то наущенью.
Дружить с его женой, детьми, друзьями, с его родней дружить, когда он – продолженьем им.

- А чем я отличаюсь от обычных жен? – вдруг усмехнусь уныло.
- Ты необычная! – мне усмехнется он и заблестит глазами.

- И все же, - я расплывусь, довольная, в улыбке.
- Ты мной командуешь? – спросит он.

- Только, когда попросишь, для развлеченья.
- А учишь, как мне жить?

- Ругаюсь иногда, бурчу, когда невмоготу от аппетита зверского людского, их отношения, как к еде, к тебе.
- А управляешь мною?

- Тобой поуправляешь, как же!!!
- А я тобою?

- Нет.
- Мы не живем с тобою под диктовку, твою-мою. Живем Своим.
Они же, как диктанты пишут. Вот оттого так серы и унылы. И писчики, и их диктаторы, и их диктанты.

Кому-то ты навязываешь что-то, когда лишь это что-то было навязано тебе.
Свое не в Тему остальным, для остальных – всё остальное …

…

Это все еще будет, а пока он покачает головой и мне расскажет историю похожую, но чуточку иную.

- Знаешь, однажды, когда я был вдали не только от тебя, но и от себя, произошел аналогичный случай.
Когда я начал заниматься в одном религиозном обществе, то буквально влюбился в новых единомышленников.
Они, в большинстве своем, были подростками, верящими в бога. При этом были болезненными, слабыми и незащищенными.

Их самоотверженность так тронула меня, что, не понимая, что и как творю, я забрал гнущую их хрень себе. В тех кругах ей имя была карма.
   
Меня приплющило, и чуть не раздавило. Но я держался молодцом, и даже умудрялся жить согласно религиозным требованьям секты.
Быть преданным. Так именовалось быть тем, кто служит богу.

Но речь о тех подростках. Они тут же, облегченные, запели, но не расцвели от Счастья, а мгновенно повзрослели.
И стали теми, кто отнимает Радость, во имя бога, у тех, кого удастся напугать. У всех, готовых с Радостью расстаться, чтобы поближе к богу быть, а от Себя подальше.

Наверно, я им благодарен за тот наглядный для меня пример.

- И как ты справился с той хренью? – спросила я.
- Тогда я не умел с ней обращаться, пришлось ее прожить до капли. Полной мерой. Подобные сюжеты повторялись. Уже не забирать чужие кармы, мне мудрости хватало, но как-то наловчились окружающие подсовывать свое дерьмо.
Так, между делом, не в наглую, конечно, и не все, не всё. Но все же умудрялись.

Ну, а потом чуток спустя, когда мне это надоело я обнулил контракты все, по обучению и по долгам.
Ты помнишь, что в окружении моем тогда стряслось.

- Знаю, – я обняла его. – Ты – мой герой!
- Герой, не совершивший ни одной ошибки, - насмешливо ответил он. – Хотя, когда воспользовался, как подарком, ты каждою своей ошибкой, тогда, конечно, ни одной.

А я воспринял, как подарок каждую свою ошибку.



Тяжело в лечении, легко в гробу


- Вы, хокки, так боялись смерти, что создали себе мир, где вы бессмертные. Дешевый фокус, надо заметить. Достаточно растянуть резиной время и упереться, как можно сильнее, чтобы удерживать его в растянутом состоянии. И плевать, что когда-то оно вырвется из своего Начала и со всего размаху врежет вам по морде. Раз и навсегда.
Хоккийцы!

- Я не хоккиец, - упрямо напоминаю в очередной раз я.
- Ты перестанешь им быть, когда хоть раз умрешь сам. Не по чьему-то велению, а самостоятельно. Умрешь, как хоккиец!

- И речь не о банальном самоубийстве, - поддерживаю тему.
- Ты догадлив. Это не вопрос тела, не вопрос твоего сияния, а того, что его заслоняет. Умереть для всей хрени, что влияет на тебя, управляет тобой, живет тобой.

- Может, пускай она умрет?
- Традиционный подход, грубый и нелепый.
Как справиться с тем, чего не существует без тебя?!! Пока есть ты, оно будет всегда. Ты – его питание. Отключи источник, умрут нахлебники.

Начнем с осознания, что ты – мертв. Ничего придумывать и воображать не требуется. Это факт. Когда ты это уяснишь, ты поймешь, чему надлежит умереть.
По сути, оно уже мертво, но ты привычно подпитываешь мертвое, и именно этой мертвечиной питается мертвечина.
В общем, не запаривайся насчет деталей. Начнем с Начала.

Осознать, что мертвый ты, и означает начало Оживания. Пока ты думаешь, что живой, ты снова думаешь, а значит мертвый. Хоть и не признаешь себя Себе. Я хочу, чтобы ты осознал факт, что ты мертвый. Поехали!

- А если не получится?
- Я буду рядом. Когда рядом с мертвыми  Живой, сомнений им не остается, - это звучит жестоко. – Вместо того, чтобы Ожить, мертвое часто мстит Живому. И этой местью расползается по швам, чтобы исчезнуть в Изначальном.
Посмотрим, Оживать ты станешь или мстить возьмешься!

…

Его глаза блестели крупными слезами. И жалко выглядел он, в презрении кривился, так отвратителен был сам себе.
Ну вот, увидел мертвенность свою. Печаль в глазах его, тоска, отчаянье.

- А ну-ка, улыбнись! Все это позади, когда ты позади все это оставляешь. С возвращеньем, Дан, ты оживаешь, когда осознан ты.

Он улыбается натужно.

- Ну, вот и все в порядке, милый! Ты почти что дома. Все хорошо, - ему я говорю. – Теперь ты мертвый для всей этой хрени.
Остался шаг один. Шажочек. Все это полюбить. Теперь всю хрень ты эту полюби.

- Полюбить?!! – его вдруг дрожью накрывает. – Все это полюбить?!!
- Да, полюбить, - ему спокойно отвечаю. – Любовь на все ответом!!! Ведь, все равно в наличии другого для любви и нет. Так ЧТО любить, если не это?!! А, значит, непременно полюбить!!!

- А как все это полюбить?
- А как щенка, котенка, птичку. Как филюстра!

- Филюстра, - взгляд его светлеет.
- Замызганного, грязненького, забытого другими малыша. Его потом отмоешь и накормишь. Сначала полюби. Ему Твоя Любовь, как воздух!!!

- Филюстра, заплутавшего филюстра, потерянного малыша, - слезы катятся рекою у парня. – Тебя потом отмою я, отчищу, накормлю. Сначала полюбить.
Не бойся, Я ТЕБЯ ЛЮБЛЮ!!! ЛЮБЛЮ!!! ЛЮБЛЮ!!! ЛЮБЛЮ!!! ЛЮБЛЮ!!!

- ЛЮБЛЮ!!! – Живой в блаженстве затихает.

И затихаю рядом я.



Пути Живых


- Так я и не пришелся ко двору, - Дан усмехнулся. – Не вписался в вашу банду!
- Это ты зря, - заметил я. – Прямо сейчас с тобой легко и просто, и комфортно. С тобой охотно заведет дружбу любой из нашей… банды.
Только…

- Что?
- Тебе ведь слишком хорошо быть одному, Дан. Похоже, ты из тех одиночек, которые никого и близко не подпускают к себе. За редким, редчайшим исключением.

- Прощай общение!!!
- Отчего же, сразу прощай?!! Когда все поймут, что твоя манера общения – дружелюбная лояльность, они охотно примут новые взаимоотношения.

- Значит, я могу…?
- Еще как можешь!!! – засмеялся я. – Уходи и приходи, как захочешь.

- Хорошо, - обрадовался он. – Я тебе очень благодарен Алан!!! За все.
- Благодарность взаимная, Дан, - сказал я. – Соприкасаться с Живым – чудесное приключение!

Мы обнялись и, обойдясь без прощальных и напутственных речей, отправились каждый своими путями.

Что ж, тем мирам, через которые пройдут Живые, неслыханно и несказанно повезет.

Любой мир жив Присутствием Живых.
Ничем другим он жить не может.



Алан Лига Легко и Просто
http://legkoiprosto.ucoz.ru/