Izabella фрагмент-011

- «Смотри Мишель, у неё и на деле срам под халатом! Видишь как она боится свой срам мальчишке показать!», -
Занятно прокомментировала Изабель, вместо ответа, Симона рванула за полу халата Изабель, распахивая его, Мишель с неподражаемым интересом смотрел за развитием сюжета. Изабель просто скинула с себя халат на пол оставшись в мини-трусиках и узком лифчике, обхватывающем сеткой, начинающие выпуклости грудей, -
- «Мне стыдиться нечего перед мальчишкой, а вот тебе есть что постыдно прятать, привидение», -
И Изабель стала обходить Симону вокруг, саркастически оглядывая её с ног до головы.
- «Что ты тут несёшь дура? Словно ты меня не видела ни разу...», -
Вызывающе начала Симона, даже капризно махаясь руками в сторону Изабель, словно пытаясь её поймать или оттолкнуть.
- «Мальчишка тебя не видел. Ты же не можешь перед мальчишкой свой срам обнажить! А ещё девчонкой себя называешь? А только перед таким же срамом как и сама, задом голым крутила», -
Улыбаясь поддевала Симону, Изабель, всё норовя сдёрнуть с неё халат.
- «Сама ты срам! Я тебе сейчас покажу срам!», -
Завелась Симона и бросилась в сторону Изабель, замахнувшись рукой, но Изабель увернулась от руки Симоны и сама влепила ей пощёчину, присутствие Мишеля придавало ей абсолютную уверенность. Она его позвала на эту кинокомедию. Симона оторопела от такого жеста Изабель, а та мило улыбаясь, воспользовалась этим и стянула почти полностью с неё халат, пока та приходила в себя. На Симоне была короткая майка наполовину прикрывающая живот, что служила и вместо лифчика и узкие трусики, с виднеющейся под их полоской прокладкой.
- «Ах ты так! Ну я тебя...», -
Перешла в активное наступление Симона стараясь накинуть халат на себя снова, но Изабель тянула за подол халата не давая его одеть и изловчившись ещё дёрнула и за поясок трусиков, стараясь их спустить вниз. Халат мешал и стеснял маневренность Симоны и она в порыве отчаяния и мести, отшвырнула его в сторону сама, высвободившись из его плена.
- «Что ты передо мной прыгаешь? Иди покажись перед мальчишкой!», -
Запросто предложила Изабель.
- «Я тебя сейчас с голым задом к твоему мальчишке притащу! Будет тебе секс и срам!», -
 Решительно рванулась в сторону Изабель, Симона, но та изловчившись с заднего бока вцепилась вновь в поясок трусиков и сорвала их вниз, Симона заверещала в отчаяние и гневе, пытаясь руками поймать соперницу, которая спустила трусики ещё ниже, стесняя тем движение ног.
- «Ах ты развратница! Как ты смеешь...», -
Вскричала Симона и махнула рукой в сторону Изабель, попав ладошкой в сервант и взвыла от боли. Изабель присев на корточки, спустила трусики до пола и отскочила плавно в сторону любуясь плодами своего труда, -
- «Что визжишь от срама? Сейчас Аделаида придёт и я ей скажу, как ты тут мальчишку развращаешь, срамом своим! Ну, так ты девчонка или срам? Полюбуйся на себя в зеркало чудовище, красная как у рака моська, вытаращенные глаза, трясущиеся губы, ужас одним словом! Вот можешь полюбоваться Мишель, такая вот у меня кузина, марсианка. Что девчонкой быть срамится!».
Симону внутренне перетрясло и перебродило и она уже надменно и спокойно, напялила обратно трусики, поправила чулки и подняла с полу халат. Изабель подняла свой халат и накинула его на себя, и поцеловала в губы Мишеля, потом безнадёжно махнув рукой в сторону Симоны вышла из комнаты. Симона пристально и немного презрительно наблюдала за этой сценой Изабель и подбирая слова для выражения своих гневных эмоций. Когда Изабель вышла, Симона немного подумав пошла следом, но проходя мимо Мишеля не удержалась, -
- «Ну как мой срам в исполнении Изабель? Получил дешёвое представление? Мальчишка! Я бы ради тебя и...».
Это был взгляд! Так мог передать глазами чувства только Мишель. Это был как взгляд удава на кролика. Это был взгляд – мальчишки. Это был взгляд доктора на калеку. В нём воплотились и беспощадность хищника и жалость над увечным. Он приковал её этим взглядом и заморозил на месте и заставили в ней бороться двум противоречащим друг другу чувствам.
- «Ты что такое? Я так к примеру и не понял? Мне ничего ни объяснять ни доказывать не надо, объясни это себе самой. Я такого ещё не видел  чуда. Ты брезгуешь даже своим телом, а что говорить тогда про душу, про чувства и тем паче про какую-то любовь. Что ты ценишь в себе? Яд? Презрение, отвращение? Нет, это убожество. Не зря богом была создана дева, как воплощение греха, как то, что надо бить палкой, а потом можно и пожалеть, если после палки останется хоть что-то похожее на деву. Воздушный шарик, мыльный пузырь. Какую ты запрашиваешь себе цену? Ответь себе, а не мне, я этого и даром знать не хочу. Мальчишки всё равно для тебя нет. Есть только твоё бешенство, убогое бешенство. Яд, отравляющий всё прекрасное и женственное. В каждом слове, жесте, чувстве, эмоции, страсти – отрава. Я тебе не судья, хоть и мальчишка. Тебе впору ложиться в постель с сатаной. Что ты мне тут доказать хотела? Докажи это себе. Иди, и не стой тут над моей душой. Мне тут смотреть даже не на что, это твоё шоу для себя самой. Недоразумение в юбке», -
Спокойно как удав, выдал резолюцию на это шоу Мишель...
Симону прямо взорвало изнутри и она заревев бросилась с кулачками на Мишеля, но в её руках была такая слабость, такая убогая слабость. Самый надёжный и безотказный веками метод укрощения строптивой, это метод родителей, - ладошкой по голой заднице. Так же как однажды он воспитал и Герду и та на него за это не обиделась, а наоборот, влюбилась в него. Девчонки бесспорно признают первое в мальчишке – его силу, грубую силу, превосходство за счёт силы. Победителей не судят, их любят. Симона хлюпала носиком, пряча заплаканное лицо на его груди и причитала наполовину со всхлипами, -
- «Я хорошая Мишель. Я не такая, поверь мне. Я люблю тебя. Я хочу любить. Я девчонка. Я хорошая девчонка. Возьми меня и сам убедись, как я могу любить. Я всё могу ради тебя сделать. Только скажи, только дай намёк. Я хорошая девочка...».
Мишель не слушал её уже, а просто поглаживал по плечам, по спине и по волосам и каждое его прикосновение волновало и возбуждало Симону и она уже горела желанием отдать себя в его руки. В его сильные руки...

- «Её надо хоть палкой бить, но вытащить из этого омута. Спасти. Вернуть веру в мальчишку. Дать ей почувствовать это. И её девичьи инстинкты сами сработают и вернут нам как деву. Ей нужен ровесник и мальчик, который сможет её взять и обуздать в свои руки. Иначе она останется калекой на всю жизнь. Мне тебе ничего объяснять не надо. Ты – мальчишка и сам лучше знаешь как это сделать. Делай всё что считаешь нужным. Тебе можно всё. Только вытащи её из этого омута. После того фраера, она может превратиться в бешеную мегеру. Помоги ей Мишель, я тебя очень прошу!», -
Говорила ему накануне Изабель и он вздохнул, - ох уж это девичье племя, согласился. И вот Симона в его руках и что теперь дальше? Нет одним утешением и жалостью тут ничего не добьёшься. Через пару часов она может стать прежней. И значит надо сделать что-то значимое, что побудит её покориться перед мальчишкой и заставит ценить то, что в ней есть женственное. Мишель не хотел этого, но именно протест, заставил его действовать.
- «Ладно, хорош тут воду на киселе разводить. Мне ли тебя жалеть как калеку, если в тебе есть хоть какая цена себе как девчонке? Ну-ка хватит соплей убожества. Встань! Встань я сказал!», -
Перешёл Мишель к решительным действиям. И Симона встала перед ним. Мишель оглядел её немного критически, но и обнадёживая взглядом, -
- «Ну, так что тут любить? Покажи мне что ты девчонка. Что это такое и чем это хорошо? Я не нянька тебе, а мальчишка и ты сама должна уметь показать себя мальчишке, чтобы он признал тебя и стал уважать и ценить. Жалость – это не девчонка, а убожество. Жалость хороша для стариков, детей и калек. Я здоровый мальчишка. Покажи мне что и ты не хуже. Что например это такое?».
Мишель стал поглаживать ладошкой по её чулку плотно обводя все плавные изгибы ноги и потом оттянул окантовку чулка от ляжки. Симону теперь всё это очень сильно волновало и возбуждало, но Мишель поставил ультиматум и она сама должна выгодно себя предложить ему, как настоящую и ценную девицу и она стала плавно вилять перед ним ножками, как бы рисуясь и гарцуя перед ним.
- «Это чулки...», - начала она, но Мишель старался удерживать свою власть, пока его дух не развеялся и он перебил, - «И что чулки? У мальчишки штаны. Я не хочу копаться тут в твоём девичьем белье, мне оно ни к чему».
Симона взволнованно и глубоко дыша тут же стала убеждать в обратном, -
- «Чулки – очень красят и подчёркивают грацию девичьей ножки. Я их ношу, чтобы привлечь взгляд мальчишки и чтобы ему понравились мои ножки. Но если тебе не очень нравится такой цвет, я могу одеть другие, розовые например. Или снять эти чулки с ног. Посмотри какие у меня стройные и изящные ножки», -
Говорила Симона, гарцуя перед Мишелем и он якобы заинтересовавшись этим, стянул с неё один чулок и попробовал погладить кожу её ноги без чулка, помассировав и её ляжку и Симона, почуяла как у неё меж ног начала выделяться тёплая и липкая влага. Ей хотелось чтоб он гладил и гладил своими плотными и немного шершавыми ладошками кожу её ног и она сама охотно стянула с себя второй чулок. Всё её теперь в близости мальчишки волновало и будоражило, хоть грудь слегка перехватывали и волны лёгкого стыда, но она хотела вот так рисоваться своим телом перед ним и обязательно, чтобы это волновало его, чтобы он это ценил и хвалил.
- «Ну хорошо, теперь я вижу что это девичьи ноги и они стройные и гладкие как шёлк и их весьма занятно погладить. Что-то в этом есть возбуждающее страсти. Ну пошли дальше, что у тебя ещё интересного есть кроме ног?», -
Продолжил тему Мишель, поглаживая ноги под ягодицами.