Орден Сутулова глава 19

                1
   Из терминала "Шереметьево-2" Кирсанова вышла в приподнятом настроении: авиабилет на руках, вылет через три дня. В последнее время ей вообще исключительно везёт. Визу в Швейцарию оформила без проблем, с представителем фармацевтической фирмы подписала полуторагодовой контракт о сотрудничестве на обоюдовыгодных условиях. Остаётся только определиться с валютным траншем на счёт этой фирмы и вложить в её развитие часть своего капитала. А там – время решит, насколько данный бизнес окажется прибыльным. Во всяком случае у Веры есть теперь в запасе полтора года, чтобы окончательно разобраться в своих дальнейших жизненных ориентирах…
   "А осень-то нынче какая! – захлебнулась от избытка эмоций молодая женщина. – На дворе вторая декада октября, а солнышко, как в августе, тёплое и мягкое. Бабки у переходов грибы до сих пор продают. И деревья только-только начали облетать. Когда такое было? Раньше в сентябре уже в лужах лёд стоял. А кроны к этому времени совсем лысели…"
   Встряхнувшись от внезапно накативших грёз и приятных воспоминаний, Вера привычно свернула к стоянке такси. Подошла к вишнёвой "Рено".
  – Мне на улицу маршала Рыбалко, – открыла она дверцу рядом с водителем.
  – Сколько? – небрежно буркнул тот.
  – Пятьсот!
  – Садись…
   Кирсанова расстегнула куртку и взялась было за ручку задней дверцы, но в этот момент услышала неподалёку мужской голос: "До Захолмска подбросите? Это в Ярославской области. Обратную дорогу оплачу."
   Верочка обернулась (никак земляки?), несколько секунд пристально смотрела на молодого мужчину в модном сером плаще, после чего ощутила, что у неё вдруг начинают подкашиваться ноги. В манере говорить, в до боли знакомом голосе и во всём облике незнакомца она, ещё боясь поверить в случившееся, узнала… Пашку Голубева. Остолбенев, девушка, словно в замедленном кино, последовательно разглядела красивый галстук на парне, дорогой импортный костюм, шикарные туфли, бежевый кейс в правой руке, модную стрижку на тёмно-русой голове. От Вересова (а это, несомненно, был он!) повеяло какой-то незнакомой уверенностью, самодостаточностью, даже своеобразно-изысканным шармом. Лицо у Павла загорело и заиграло натянутыми скулами, движения рук стали плавными и по-мужски красивыми.
   Сколько простояла она так у своего такси – секунду, минуту, час? – медсестра вряд ли сейчас бы ответила. В голове лихорадочно билась лишь одна мысль: "Голубев жив. И даже здоров. Он не погиб. Хочет вернуться в свой город…"
   Из состояния полной прострации Кирсанову вывел окрик водилы:
  – Э-эй, барышня! Алё!.. Так мы едем или… как?
   Однако "барышня" ответить не успела. На зычный баритон таксиста среагировал новоявленный Павел, в поле зрения которого невольно попала растерянная Верочка. Сначала Голубев только проскользил взглядом по лицу молодой вумен, но затем, словно спохватившись, уставился на неё с неподдельным удивлением. И не отрываясь. Вера хотела было нырнуть в салон автомобиля, но злополучный замок, как назло, будто переклинило. Пока она отчаянно дёргала дверцу, выдавливая ручку на себя, Вересов уже приблизился вплотную.
  – Извините!.. Секундочку!.. – сделал он предупредительный жест рукой. – Я, может статься, ошибаюсь… Вы… Вы Вера?
   Вместо ответа у Кирсановой внезапно нахлынули на ресницы обжигающие  слёзы. Она смущённо отвернулась в сторону, смахнула с глаз непрошенную влагу и потупилась, не зная, как поступить дальше.
  – Похоже… похоже, я угадал… – вполголоса произнёс Павел. – Верочка! Это… ты?.. Правда?.. Солнышко моё! Боже!.. Как… Как ты здесь оказалась?
  – А… А ты? – всхлипнула девушка, отворачивая заплаканные глаза в сторону.
  – Гос-споди! Я не обознался! Это чудо какое-то… – в порыве нежности Голубев кинулся к Вере, пытаясь обнять её, крепко прижать к себе и поцеловать. Но та резко остановила парня, выставив вперёд дрожащую ладонь:
  – Вот только без этого, ладно? Не надо!
  – Что такое? – изумился Пашка. – Ты…
  – Угу!.. Тебе не кажется, что после того телефонного разговора нам как-то неуместно беседовать в подобном тоне? Ты или объяснишь сначала, или…
  – Подожди… После какого разговора? Что ты имеешь в виду?
  – Похоже, за два года тебе основательно выветрило память, дорогой… – обрела наконец уверенность Кирсанова. – Неужели ничего не помнишь? Как оскорблял меня по межгороду напару с какой-то выдрой?.. Да после этого я вообще не хочу ника…
  – Стоп!.. Ничего не понимаю! – потряс головой Вересов. – Здесь явно какое-то недоразумение. По какому межгороду? Когда?
  – После того, как ты исчез из гостиницы. Бросив меня на произвол… На дворе тоже стоял октябрь. Только двумя годами раньше… Не припоминаешь?
  – Фух, ерунда какая-то… – с трудом выдохнул из себя "беглец". – Видимо, нам стоит объясниться. И весьма основательно… Я, в принципе, как раз и хотел. Обо всём рассказать тебе…
  – Да-а?! – с вызовом откликнулась Верочка. – А ты не подумал, захочу ли я слушать?
  – Но… Погоди… Я, конечно, понимаю – исчез на такой срок. И без всяких комментариев… Слушай! Давай спокойно посидим где-нибудь? Я тебе сейчас всё-всё растолкую…
  – Ага. Ну конечно! Как же!.. Только вот вопрос – а надо ли?
  – Безусловно! И как можно скорее, – парень нетерпеливо взглянул на часы и огляделся. – Здесь есть какая-нибудь кафешка поблизости? Или поедем в Захолмск?
  – Хых!.. Никуда я не поеду! Вот ещё. Не на ту напал! – взбрыкнула девушка, но тут же остыла, поскольку женское любопытство взяло верх. – Впрочем… Если уж так приспичило объясниться… Хорошо. Так и быть. Уделю тебе двадцать минут… Тут в зале ожидания есть буфет. Пошли!..
 …Не притронувшись ни к кофе, ни к бутербродам, ни к минералке, Вересов порывисто вздохнул и заглянул в самую глубь светло-серых Вериных глаз.
  – Жаль, что ты ограничена во времени, – грустно усмехнувшись, начал он. – Боюсь, не успею поведать о самом наболевшем…
  – А ты постарайся без предисловий, – едко заметила собеседница. – Тогда, глядишь, и успеешь…
  – Ну хорошо… – Павел распрямился, расстегнул пуговицы на пиджаке, достал из кармана пачку сигарет и закурил. – Я попробую. И лучше по порядку…
   Он выдохнул облако табачного дыма, кашлянул и приглушённо заговорил.
  – Мы расстались с тобой, когда я спустился в гостиничный холл похлопотать насчёт завтрака…
  – Угу… – небрежно кивнула медсестра, мысленно отметив, что пресловутой амнезией здесь и не пахнет.
  – Однако ресторан был ещё закрыт. Я ломанулся было в бар, но и там – тишина. Решил проконсультироваться с портье, да тут увидел компанию заходящих в отель парней… Я сразу узнал их – это были люди из окружения Завьялова-младшего. Во главе с самим боссом… Один из этих ублюдков, сфотографировав меня, дал какое-то распоряжение приятелям. Ко мне подошли трое. Или даже четверо. Без всяких объяснений они взяли меня под белы рученьки и вывели на улицу. Я начал сопротивляться и материться, но… Те оказались сильнее, гады…
  – Значит, всё-таки не обошлось без братков? – насторожилась Кирсанова.
  – Хм… А тебе что-то уже известно? Или я…
  – Нет-нет! Не обращай внимания. Продолжай!
  – Ну… Подвели меня к моей же машине. Стали угрожать и требовать, чтобы я валил отсюда как можно быстрее. На последней скорости… Я, естественно, потребовал разъяснений. Тут они силой выудили из моего кармана ключи от тачки, открыли её, затолкали меня в салон и повезли куда-то. Потом… Уже за городом они остановились на лесном шоссе. Вышвырнули меня из "Жигулёнка". Я бросился на обидчиков с кулаками. Они рассвирепели и начали хором избивать меня. Пришлось пару раз отмахнуться, но… Получил мощный удар по голове. Кажется, сзади. Мгновенно потерял ориентацию и упал. Без сознания…
  – А дальше?
  – Дальше… – Павел краем глаза покосился на часы. – Я постараюсь короче… В общем, как позже выяснилось, в момент этой драки по шоссе проезжала мимо одна женщина. На своём фирменном "Опеле"… Она засекла, что мужики у обочины не на шутку раздухарились и бьются между собой насмерть. Поначалу мадам проскочила мимо, и лишь потом, когда мой "жигуль" обогнал её на бешеной скорости, она почуяла неладное и решила вернуться. С её слов, женщина подъехала к тому месту, где проходила разборка, вышла из машины и осмотрелась. Увидела на траве и на земле пятна крови. По этим подтёкам, будто заправский сыщик, взяла след, пересекла дренажную канаву и углубилась в лес. Там, метрах в двадцати от шоссе, она обнаружила кучу хвороста и листьев, под которыми лежал я с пробитой головой. Как говорится, чуть тёпленький…
  – Боже! – невольно вырвалось у Кирсановой. – Ужас какой…
  – Да. Зрелище, наверное, было не из приятных, – подтвердил Голубев. – Как позже прояснилось, эта же дамочка освободила меня от лесного завала, вызвала по мобиле "скорую", и моё практически бездыханное тело на носилках выволокли к дороге санитары. Отвезли на "РАФике" в районную больницу… Несколько дней я провалялся без сознания в реанимации. Затем кое-как пришёл в себя и узнал имя моей спасительницы. Её звали Линда Шнайдер. Она русская, по паспорту – Лиля, но тринадцать лет назад вышла замуж за крутого швейцарца и после этого стала проживать у него за границей – под местечком Санкт-Галлен. В Тверскую область она приезжала тогда, чтобы навестить матушку, и вот неожиданно стала свидетельницей моего избиения и воскресения…
  – Та-ак… – нахмурила брови Вера. – Получается, она тебе жизнь спасла? С того света вернула? Гм… А почему ж ты до сих пор не объявлялся? Где пропадал?
   Вересов отхлебнул кофе и поморщился.
  – Понимаешь, Верочка… С того момента, когда я очухался в реанимации, моя одиссея, можно сказать, только началась.
  – О-о… Вот как?
  – Ага… Едва я сообразил, где нахожусь и что со мной, как меня отвезли на машине в аэропорт, погрузили в самолёт на спецрейс и… Далее я оказался в одной из навороченных швейцарских клиник, куда меня поместила всё та же Линда…
  – Не пойму… Тебя, полуживого – за границу?! С какой радости?.. И… И почему опять эта Лиля?
  – Дело вот в чём… Я в те дни вообще ничего не соображал. Твердил только, чтобы сообщили о случившемся тебе. Повторял, как в бреду, имя, адрес и номер телефона. Мне сказали, что обязательно передадут. Однако… я многого тогда ещё не знал… Короче – когда со мной случилось несчастье, Линда не только спасла меня, но и неотлучно находилась рядом. И в реанимации, и при траспортировке. Поначалу она просто хотела помочь мне, вылечить, поставить на ноги, но потом… Потом она узнала от врачей группу моей крови, резус и… Задумала коварное… Оформила на меня визу в Швейцарию – благо, паспорт был при мне – и под благородным предлогом продолжения лечения в суперклиниках на родине у мужа переправила через кордон…
  – Никак не въеду – зачем? – поразилась медсестра.
  – Я тоже сначала ничего не понимал. Требовал только связаться с тобой… Меня кормили обещаниями и… не более того… Затем, когда я уже начал ходить и окончательно пошёл на поправку, Линда перевезла меня в фамильное имение мужа. Там же, под Санкт-Галленом… Я просил объясниться, пробовал даже бунтовать, но… Безрезультатно!.. Меня поселили в отдельном флигеле, приставили охрану и ни во что не посвящали. Жил обособленно – четырёхразовое питание, прогулки в закрытом дворике под наблюдением стражи, просмотр видеофильмов и научных журналов – в основном на немецком языке. Все письменные принадлежности из комнаты были изъяты. Телефоны и компьютеры – тем более. Я был полностью изолирован от внешнего мира. Несколько раз просил прислугу помочь мне отправить хотя бы маленькое сообщение в Россию, но те оставались непреклонными…
  – Выходит, эта Лиля спасла тебя для того, чтобы сделать своим пленником? Чушь какая-то!.. Зачем ей это?!
  – Всё выяснилось много позже, Вера… – тяжело вздохнул "пленник". – Не буду тебя томить, и перейду к концовке… Хозяйка поместья, то бишь Линда Шнайдер, со мной практически не общалась. Так прошёл год, потом другой. Я был на грани помешательства и отчаяния. Однако волею судьбы в доме случилась трагедия – скончался супруг Линды, Клаус. На десятый день после его похорон ко мне во флигель пожаловала сама хозяйка и только тогда раскрыла все карты… Оказывается, её Клаус страдал тяжёлым заболеванием почек. Болезнь дошла до того, что он уже не мог прожить без донора. Требовалась операция по пересадке почки. А потом, может, и другой… На эту роль меня и обрекла Линда, когда привезла ещё в районную больницу Тверской губернии. Благо, кровь моя совпала с кровью Клауса. Да и здоровье было отменное. В общем, Лиля всё просчитала, сначала вылечила меня, а потом решительно "записала" в принудительные доноры. Даже сделала так, чтобы российская ментура в эту историю не посвящалась…
  – Господи, какое варварство! – Кирсанова нервно передёрнулась и тоже закурила. – Ведь ты же мог погибнуть! Или ей было по барабану?
  – Вот именно! – кивнул Павел. – Во флигеле она начала каяться и просить у меня прощения за всё содеянное. Но, когда я спросил "Ты бы отправила меня под нож, если б была необходимость?", она ответила утвердительно…
  – Вот стерва, а! Да на неё в суд надо! Немедленно!.. – разошлась Вера. – И за похищение, и за незаконное задержание, и за потенциальное членовредительство. Гадина такая!..
  – Спасибо за поддержку, родная! – благодарно улыбнулся Вересов. – Я всегда знал, что ты…
  – Погоди! – резко перебила его собеседница. – Я ещё не дослушала твою повесть до конца… Чем всё закончилось?
  – Хм… Кончилось тем, что после покаяния Линда выдала мне на руки визу и паспорт, одела, обула, положила в кейс денег и… В сопровождении охраны я был доставлен в местный аэропорт, благополучно посажен на лайнер и отправлен рейсом до Москвы… Вот, собственно, и финал. Если очень кратко…
   Вера неопределённо помотала головой, затушила сигарету и отрешённо уставилась в пластиковую столешницу.
  – И ты полагаешь, что я способна поверить в этот зарубежный детектив? – устало выдохнула она. – Скажи честно – ты заранее это придумал? Или на ходу сочинил?
  – Извини, но других версий я не имею, – развёл руками Голубев. – А за детектив спасибо. Надо на досуге подумать. Может, в самом деле неплохой роман из всего этого получится… Впрочем, если не веришь, я могу хоть сейчас набрать номер Линды. Надеюсь, она подтвердит…
   Кирсанова вытерла ротик салфеткой и тяжело вздохнула.
  – Допустим, ты не соврал, – задумчиво произнесла она. – Но… Куда мне деть тот телефонный звонок, тот вечерний разговор?.. Как его-то объяснить?
  – Ты знаешь… – Павел впервые за время беседы посмотрел не на лицо собеседницы, а за стеклянную гладь витража. – Пока я пересказывал тебе всю эту историю, неожиданно вспомнил, что ключ от своей квартиры оставлял брательнику, Ваське. Перед отъездом в Тверскую губернию просил его заходить поливать цветы, кормить рыбок в аквариуме и… просто следить за порядком…
  – Погоди… Ты хочешь сказать, что это… Брат?!
  – Во всяком случае голоса наши часто путают. Особенно по телефону…
  – Но… Ему-то зачем? Василию?!.. Почему он так со мной?
  – Подозреваю, что здесь замешан так называемый квартирный вопрос… По правде сказать, это давняя история и… в общем-то долгая песня. Не хотелось бы сейчас её воспроизводить. Как-нибудь в следующий раз…
  – Понятно… – потупила глаза Верочка и надолго замолчала.
   Вересов снова незаметно взглянул на часы, тихонько кашлянул и нарушил повисшую паузу:
  – Прости… Хм… Ты мне так и не сказала – а как тебя занесло в Шереметьево? Какими судьбами?
  – М-м? – будто очнулась Кирсанова. – А, да… Это тоже очень длинная песня… Боюсь, не исполню её вразумительно… – Вера посмотрела на свои часы, прикинула что-то в уме и подняла смягчившиеся глаза на визави. – Вот что, Паш… Здесь очень шумно и суетно. Поэтому… Если ты никуда не торопишься и хочешь услышать о моих похождениях, то… Предлагаю переместиться в район метро "Октябрьское поле". Я там снимаю скромные апартаменты…
  – Ты-ы?! – удивился Голубев. – В Москве-е?.. А… Позволь спросить – зачем?
  – Там всё и узнаешь, – отмахнулась медсестра. – Ну… Ты как? Согласен?
  – Спрашиваешь! – кивнул заулыбавшийся парень. – Конечно!
  – Тогда – вперёд! – Вера ткнула пальцем на выход. – К стоянке такси…

                2
 …Резиновые "дворники" монотонно шаркали по ветровому стеклу, смахивая с него россыпи мелких дождевых капель. Сидящий за рулём Максим заглушил мотор и выразительно посмотрел на сослуживца Влада. Тот наконец дождался позывных в эфире.
  – Тополь, Тополь… Ответьте Кипарису… – донеслось из портативной рации.
  – Да, Кипарис. Тополь на связи, – откликнулся Владислав. – Слушаем…
   Радиоволны ответили лёгким шипением, какими-то щелчками и тонким завыванием. После чего мужской голос неторопливо доложил обстановку:
  – Тополь, мы на Питерской. У дома клиентки… Здесь пока глухо, тишина. Следы объекта найдены, но не свежие. Похоже, она была тут дней десять назад. Или чуть больше… В квартире ничего подозрительного. Вещдоков не найдено… Попробуйте прозондировать маман. Может, это последняя зацепка… Мы продолжаем наблюдение. Как поняли?
  – Принято, Кипарис… – Влад кашлянул и посмотрел на наручные часы. – Начинаем движение к обозначенному объекту. О результатах сообщим. Будьте на связи…
  – Понято…
   Владислав приглушил рацию и тронул водителя за локоть:
  – Давай, Макс, к дому матери. Какая там улица, помнишь?.. Только осторожнее, не светись…
   Когда чёрная "Хонда" припарковалась у обочины, Влад обернулся и подмигнул сидящей на заднем сиденьи девушке:
  – Ну что, Карин, поработаем? Выручай старичков, теперь твоя очередь…
  – Ох уж мне эти старики! – притворно закатила глазки темноволосая девица. – Ну никак без слабого полу не справятся!.. Эх-х… Ладно, давай свои причандалы.
   Влад протянул Карине наушники с микрофоном и ещё раз подмигнул:
  – Выручай, сестричка! На тебя вся надёжа… Давай, как условились…
   Девушка закрепила "причандалы" на пышной шевелюре, глубоко вздохнула и подала знак – можно. Владислав настроился на необходимый режим, подкрутил ручку тембра, что-то переключил в рации и поднял вверх большой палец, сигнализируя, что всё готово. В наушниках у Карины послышались длинные телефонные гудки.
  – Алё? – прогундосил через секунду пожилой женский голос на том конце связи. – Да?
  – Здравствуйте! Простите, пожалуйста, а Веру я могу услышать? – откликнулась девица из "Хонды".
  – А… какая вам Вера нужна?
  – Кирсанова…
  – М-м… Она вообще-то в другом месте проживает… Это кто её спрашивает?
  – Извините, я бухгалтер с Вериной работы. Софья Андреевна… По её месту жительства я уже звонила – никто не отвечает…Дело в том, что у нас тут осталась на депозите премия для Верочки. За первое полугодие… Она уволилась, а премию получить не успела. Не могла бы Вера приехать в Медниково и забрать свои денежки? А то мне отчёт скоро сдавать…
  – Ой… Честно говоря, я и не знаю, девушка… – голос из квартиры несколько смягчился. – Её сейчас нет, Веры-то. Уехала она…
  – Далеко?
  – Дык… Сказала, что в Москву. А дальше – не знаю. Хотела за границу ехать. По контракту какому-то…
  – У-у… Вот как даже? Жа-аль… Пропадёт тогда её премия. Ну что ж. Ладно… Хм… Насколько я поняла, это её мама?
  – Да…
  – Очень приятно… Передайте тогда Верочке, что если она до конца месяца деньги не заберёт, то её депозит придётся закрыть. Так уж у нас положено… Хорошо? Скажете?
  – Передам-передам! Спасибо!.. Только вот не знаю. Сама-то она позвонит за это время? Или вдруг заскочит как?.. Иначе и не узнает…
  – Ну… Как получится… Если сможет, то пусть заедет…
  – Хорошо, я скажу ей…
  – Угу. Значит, договорились, да?.. Ладно! Всего доброго! До свидания!
  – До свидания…
   Карина перевела дух и освободилась от наушников с микрофоном.
  – Фух… Ну вот, кое-что накопала… – с облегчением выдохнула она и поправила причёску.
  – Не кое-что, а очень даже весьма! – потёр руки Влад. – Спасибо тебе, девочка, от всего нашего дружного коллектива! Ты славно поработала и неподражаемо вошла в образ. Талант!.. При случае похлопочу о повышении тебя в должности…
  – Ловлю на слове! При свидетелях…
  – Сдаюсь!.. – Владислав поднял вверх обе руки. – Ну что, граждане опера? Будем звонить главному? – он покосился на Макса.
  – Всенепременно! – кивнул тот. – Я уже настроился. Дави на вызов…
   Едва Влад успел повернуться к окну, как из рации басовито прогудело:
  – На проводе…
  – Товарищ генерал, это Тополь. Разрешите доложить?
  – Слушаю вас…
  – По имеющейся у нас оперативной информации, объект из Захолмска выбыл. Предположительно дней десять назад. В настоящее время может находиться в Москве. Готовится покинуть пределы Российской Федерации. Если уже не осуществил задуманное… В каком именно направлении – уточняем…
  – У вас всё? – откликнулся "главный".
  – Да, товарищ генерал. Пока всё…
  – Добро… Возвращайтесь на базу, Тополь. Завтра в одиннадцать жду вас у себя с докладом…
  – Есть, товарищ генерал!
   Владислав отключил "приём", смахнул со лба испарину, откашлялся и подытожил:
  – Ну-с? Какие будут предложения?.. В столицу гоним или в гостиницу?
  – Ой, ребят! – встрепенулась Карина. – Давайте домой, а? Пожалуйста!
  – Ты как, Макс? – Влад с надеждой взглянул на рулевого. – Допилишь?
  – Да я что? – миролюбиво отозвался тот. – Бензина больше полбака. Можно и в Москву… Только прибудем не раньше двух ночи…
  – Ну и что? – заёрзала сзади девушка. – Зато не с клопами, а в родных постельках понежимся. До одиннадцати как раз выспимся…
  – Ладно! Решено единогласно – нак хаус. Трогай, Макс! – Владислав нажал кнопку на рации. – Кипарис! Ответьте Тополю!
  – На связи! – откликнулись в эфире.
  – Возвращаемся в Москву. Приказ главного…
  – Принято…
 …Когда две служебные иномарки покинули пределы Захолмска, во все столичные вокзалы и аэропорты уже летели оперативно-секретные ориентировки: "Управлением по борьбе с экономическими преступлениями Российской Федерации разыскивается Кирсанова Вера Анатольевна, уроженка Ярославской области…"

                3
   Настольный электронный таймер добросовестно мигал секундными паузами, высвечивая четыре малиновых цифры, первые из которых были то ли "08", то ли "09". Верочка оторвала взгляд от расплывающихся в темноте пятен, тихонько зевнула и, поёжившись, крепче прижалась к спящему Пашке. Однако, когда она скосила на него заспанные глаза, с удивлением обнаружила, что тот уже не сопит. Мало того – улыбаясь, смотрит в предрассветный потолок.
  – Милый, ты чего? – невольно вырвалось у Кирсановой.
  – Доброе утро, котёнок! – шёпотом ответил тот. – Понимаешь… Впервые за последние два года поймал себя на мысли, что мышцы лица заметно атрофировались. Одеревенели…
  – Что-о? – не поняла спросонья девушка. – Как это?
  – Очень просто… Я, похоже, разучился улыбаться. Напрочь. Теперь вот пытаюсь наверстать упущенное…
  – А-а… – вяло протянула спутница и опять зевнула. – Ничего, это проходит. Научишься. Я даже готова помочь тебе. Хотя… Честно говоря, мне сейчас совсем не до смеха. Ты уж прости…
  – Понимаю… – Вересов шумно вздохнул и почесал небритый подбородок. – Жалеешь, что не полетела? Что я тут некстати встретился?
   Медсестра откинулась на подушку и ответила не сразу.
  – Какой же ты дурачок, Павлуш… – через минуту тихо произнесла она. – Совсем не чувствуешь женщин… Я сейчас проснулась, а за окном – дождик. По подоконнику стучит. Жалобно так. Как тогда, в придорожной гостинице. Два года назад… И… И так мне страшно сделалось! Ужас!.. Знаешь… Я очень боюсь потерять тебя. Снова! Тебя потерять, а не бизнес или какие-то там билеты на самолёт!.. Поэтому… Извини, Павлик, но… Я умоляю тебя – давай не будем делать скоропалительных решений. Пусть и двухтомник твой пока подождёт, и моя швейцарская фирма. Мы обязательно к ним вернёмся, только не сейчас!.. Хочу быть просто вместе. Наедине с тобой. Долго-долго. Ну, хотя бы несколько ближайших дней… Я предлагаю сейчас позавтракать и… Давай сходим в супермаркет за углом? М-м? Накупим продуктов, сигарет и будем праздновать нашу счастливую встречу! Целую неделю! Или даже больше. Ведь мы с тобой заслужили этого?
   "Угу. Если учесть, что и так уже третий день отмечаем," – хотел заметить Голубев, но благосклонно промолчал.
  – А я дорасскажу тебе свою историю, – продолжала меж тем Вера. – А ты о себе подробнее поведаешь… Наболтаемся от души! За все эти годы… Идёт?
   Вересов слабо хмыкнул и повернул лицо к собеседнице.
  – В принципе, я не возражаю. Лишь бы ты потом ни о чём не жалела…
  – Ой, тоже мне! Было бы о чём жалеть, – заметно повеселела Кирсанова. – О перенесённом контракте, что ли? Да я его в любой момент восстановлю. Хоть завтра!.. И книги твои никуда не денутся. Поедешь в это "ЭГО" и купишь. Здесь, кстати, недалеко… Или ты по Захолмску соскучился? По этим мордам завьяловским? Ну поезжай – они тебя встретят. Окончательно прибьют…
  – Не надо так, Верок. Не глумись, тебе не идёт… – поправил спутницу Павел. – А с этими хмырями у меня особый счёт. Подожди – дай только прийти в себя!
   Кирсанова порывисто подскочила на кровати и обеими руками обхватила шею Вересова.
  – Никуда я тебя не отпущу, слышишь? – горячо запричитала она. – Никуда! Слишком дорого платим мы за своё счастье. И вот так вот разбрасываться им? Не дождёшься!.. Я так долго была без тебя, так извелась от одиночества, столько всего передумала, что научилась каждой секундочкой дорожить. И никому тебя больше не отдам! Никому! Так и знай… – Верочка поцеловала Пашку в обе щеки. – А прочие наши дела подождут. Не горит. Есть вещи поважнее…
   Медсестра прилегла рядом и уткнулась в тёплое плечо молодого мужчины.
  – Согласен… – кивнул Голубев и прижался к нежному телу спутницы. – Ты вот сейчас про ту осень вспомнила, в отеле. А мне отчего-то припомнилось, как мы с тобой в Москву ездили. От моей работы. Когда только познакомились… Помнишь?
  – А-а… Это ты про Красную площадь? – улыбнулась Кирсанова.
  – Ага. Никогда не забуду, как потерял тебя в толпе, у ГУМа… Думал, ты за мной идёшь. Вроде бы рядом была. Оборачиваюсь – нет моей Верочки! Я туда-сюда – нету! Пропала! Как сквозь землю…
  – Но ты здорово тогда придумал. Не растерялся… Кинулся к экскурсоводу на площади и на весь Кремль рявкнул в мегафон: "Внимание! Вера Кирсанова! Вас ожидают у входа в храм Василия Блаженного." Хых… Молодец! Я через три минуты прибежала…
  – Да, но к Блаженному мы тогда так и не попали. Опоздали…
  – Слушай! – приподнялась на локте девушка. – Есть возможность исправиться. Давай, пока мы в Москве, сходим куда-нибудь. В тот же храм на Красной площади, на ВВЦ, в Третьяковку, в музей Пушкина… А? Чего время зря терять?
  – Не пойму я тебя, заинька… – Голубев слабо улыбнулся. – То боишься из дому выйти, то готова всю столицу избороздить…
  – Глупый!.. Да мне по большому счёту всё равно – где быть. Главное – чтобы с тобой. Вместе! Рядом!
  – Ну… Тогда это меняет дело… – Павел привлёк к себе спутницу и страстно впился губами в её полуоткрытый ротик.
  – М… м… – попыталась что-то сказать Кирсанова, но, обмякнув под сладостью поцелуя, притихла и… плавно полетела в невидимую пропасть эмоционально-чувственной "анестезии"…