Виртуальная любовь

1
Когда она разошлась с мужем, недели через две ей отказался служить компьютер. Требовалась замена процессора, и она позвонила Ему.
Она и так подумывала о том, чтобы дать Ему как-то знать, что они разошлись, а тут вот как раз компьютер. Он - именно тот, кто мог ей помочь справиться, Он компьютерный гений, профи во всем, что касается этих непознаваемых ЭВМ, - черт бы побрал их совсем, она, кажется, никогда не научится с ними ладить…
Расспросив о поломке, первым делом Он предложил ей попросить мужа автомобилем доставить компьютер к Нему. Ответила, что не может просить, – он перестал быть ей мужем. (Потом общий приятель ей говорил: после этого разговора Он первым делом набрал его номер, воскликнув: «Что же ты мне не сказал, что они разошлись»!)
Обговорив детали дальнейших действий и исчерпав уже эту тему, Он предложил ей поговорить о ее переменах в жизни при встрече. Пригласил на на прогулку, а заодно на концерт. Предупредила: скорее всего она будет с ребенком, которого они потом вдвоем на этой прогулке проветривали и кормили, и катали на аттракционах. А все общение про ее треснувшую жизнь случилось и всего-то в двух словах в обратном поезде метро: ранее Он ей не задал ни одного вопроса, не свел разговор к этой теме – ждал, что она что-то скажет Ему, коль захочет, сама. Она не хотела. Но в метропоезде, спохватившись, все-таки вспомнила. Сказала, что главная причина их расставания с мужем, как он сказал, была «ты все время орешь!». Услышав об этом, Он закивал головой и ответил: «Ну, когда в следующий раз .., ты это запомни все-таки, и больше не делай так, ладно?».
По приезде домой смс-сообщением она поблагодарила Его за финансовое участие в празднике жизни, устроенном сыну. «Спасибо, что не убила» - прислал он ответ. Не сразу отправила вслед: «На охоту на мужика ходят весной, так что я сейчас – безобидная» - «Все-то вы знаете. Но в любой сезон надо быть начеку». Вот и поговори с ним…
И в этом примерно духе они говорили потом не однажды. Пока Он не ушел из общения. Виртуального. Насовсем. И из реального тоже ушел - его просто не стало: любые их договоренности о встречах возникали сперва в виртуале, и этот контакт после обрыва связующей «нити» в реал так и не перешел…
2
После прогулки у них началась интернет-переписка. Сначала на Одноклассниках, где они и давно уже были друг с другом «в друзьях» – люди общей когда-то компании, они больше полжизни были знакомы. Через время, почуяв (ее?) потребность в общении, Он предложил «разговаривать» посредством Скайпа. Скайпа у нее не было, но Он предложил приехать и инсталлировать, подарив камеру (есть - еще бы - у Него лишняя). Сказано – сделано, и по случаю Дня рождения Он единственный раз посетил ее дом с визитом. Погода была очень жаркой, - было то самое лето, август которого памятен всем москвичам духотой и пожарами. Переступив свой порог, она немедля направилась в душ, предложив Ему после нее сделать то же самое (ходит в черном, приехал – с Него текло (не из-за запаха, нет, да и что ей чужой мужчина… тогда был чужой). Выдала полотенце, указала на шпингалет, - и Он после душа благодарил ее за предложение. Это Его полотенце, хранящее Его запах, - она теперь держит в дальнем углу шкафа, чтобы никто, даже она сама, не постирал бы его, не дай бог, невзначай. Это единственное «живое», что у нее от Него осталось.
Их общение длилось два года. По Его инициативе или по ее (чаще–то по ее). Контакты в Скайп добавлялись, только этот интернет-канал для нее сразу и навсегда стал прежде всего средством связи с Ним. И если Его аватар три дня хотя бы «молчал», ей казалось, она Его перестает чувствовать, «слышать». И она что-то придумывала тогда – информационный ли повод, повод для встречи, для обсуждения. Перерыв в общении с Ним казался ей ненормальным, совсем нереальным и невозможным теперь. К ее «петелькам» Он время от времени добавлял свой «крючочек», она отмечала это всегда для себя, словно бы любовалась: ткется оно потихонечку, полотно нужных и очень важных ей отношений.
Ссорились тоже по Скайпу, если бывало. В реале – нет, никогда: она просто тогда замолкала и раньше желаемого (ожидаемого, оговоренного) времени завершала к нему свой визит. Теряли и восстанавливали понимание тоже в сети. Почему так? Все просто: она живет на другом конце Москвы, работает в 10 минутах от дома. Дом, работа, родня и сын – здесь. Он – там, в полутора часах езды: ни после работы на кофе заскочить, ни что еще… О встрече надо заранее договариваться, ей – здесь всю ее жизнь для этого подготовить. Поэтому быть с Ним в Скайп-контакте для нее означало быть с Ним хоть немного ближе, пока они не в одном доме.
…А потом в какой-то момент Он (началось с отвлеченной беседы на тему плюсов и минусов общения в виртуале) сказал: Он не любит виртуального общения, Скайп для Него – необходимая возможность поддерживать общение с людьми, находящимися на далеком расстоянии, «если нет другого». Предупредил, называется. Месяцок еще вяло текла эта их переписка, после чего на свои сообщения и на вопросы она перестала и вовсе-то получать ответы. Раз. И другой. А потом - месяца два выкручивала себе руки, все просящие постучаться в этот единственно ей милый адрес, обратная связь от которого была так нужна ей в любой час суток.
«Ну, это будет теперь минимум до моего дня рождения – поздравление-то от Него придет, Он вежлив и пунктуален» - подумалось ей в этой оглушившей ее за два месяца тишине их с Ним интернет-молчания. Она ошибалась на месяц. С другой части земного шара (гостил у отца в Америке) Он поинтересовался, что из сувениров привезти. Два дня она молчала. Ответила, что не знает. Дальше были еще несколько строк диалога за несколько дней, реплики по три от каждого. Потом она приехала за сувенирами, после снова два месяца знакомой тишиины, которую, на этот раз, ей показалось, неспособно нарушить уж ничто...
Поменяла в Скайпе свой режим с «активного» на «инвизибл». Чем сильно огорчила их общего приятеля, привыкшего видеть ее, как она у компьютера, в Скайп-сети. Объяснилась, но причину назвала другую. Через неделю приятель тоже ушел в инфизибл-режим. Спросила – он объяснил, но причину навал как «рабочую». А еще через недели две именно этот их с Ним общий приятель в разговоре про одну новую знакомую приятеля и Его, появившуюся накануне лета в Их с приятелем общей, а ее – бывшей компании, обмолвился: Он за ней ухаживает. Прямо у компьютера ее "повело": с начала лета – именно с того времени, когда их с Ним связь растаивала постепенно, разные полузнакомые в своих блогах вешали фотографии времяотвременных сборов той общей компании. На нескольких она - видела, да: два силуэта: новой знакомой компании и – Его… Не в обнимку, ни так, ни сяк – просто на одной фотке в процессе общения, только-то и всего). Не раздумывая, она немедленно удалила из компьютера и из сетей все, с Ним связанное...
Приятеля того она возненавидела не сразу. Однако возникшие - и неуклонно крепнувшие к нему с тех пор хоть какие-то чувства можно было назвать именно ненавистью (вот почему, интересно?). И когда тот невзначай приезжал (хоть визитов его она теперь сторонилась), ей некуда было девать свои молящие глаза, казалось, выдававшие ее в момент, когда приятель про Него вдруг заговаривал случайно.
Приятель этот чуть не убил ее. В ДТП. Но за это как раз она совершенно не держит зла, да и за то, что вел тот себя с ней после аварии – отвратительно. Она очень легко прекратила общаться с приятелем этим, и факт разрыва этих отношений ее вряд ли огорчил: скорей наоборот, а ее Скайп снова вернулся в визибл-режим (приятеля, кстати, - тоже).
Она «кабесеила» встречу их с Ним после разлуки, ну хоть какую-нибудь (кабесео – глазами выпрашиваемое приглашение/ получение разрешения на танец на танго-милонгах)! Ей негде увидеть Его случайно: в общей компании она не появляется уже очень давно). «Накабесеила»… Похороны общей знакомой. Он стоял у ворот храма, куда она должна была приехать прощаться и отпевать (Он иудей, и в храме ему делать нечего). После «привет» отвернулась немедленно: взглянула Ему в глаза и не увидела цвета (раньше когда-то и не знала цвета Его глаз, нынче - глянула и не нашла). Он сказал ей: «Не стой на ветру», когда она повернулась. «Здесь везде ветер» – ответила она, докуривая свою сигарету. (У них они одной марки сейчас, это Он ее «подсадил» на и правда хороший табак. Он ее много на что хорошее «подсадил», когда они начали с Ним общаться плотней чем приятели). В ответ Он кивнул головой неестественно-многократно. Поняла: Он очень боится с ней говорить. Не пожелала доставлять Ему более этой муки и поплелась в храм.
Через некоторое время она выбежала из храма, надеясь застать Его у ворот. Его не было. Ахматовские строки с фразой: «Не стой на ветру», всплыли в ее памяти дня через два. Опубликовала строки Ахматовой в своем Живом журнале (он ее читает иногда). Реакции – никакой. И вообще за все время его интернет-молчания - никакой Его реакции на ее уход со связи. Пост с этим стихо она из ЖЖ удалила. Приятель, скорее всего, не особенно и приврал про подругу ту новую, в общей компании появившуюся…
А в тот же день, что они с Ним виделись возле храма, она попала в ДТП.
3
Она не может принять и отпустить то, что их с Ним история общения окончена. Полгода как. Ей без Него темно и холодно, кажется, что наступила ночь, надолго, навсегда. Любимой осенью ей нет погоды, что бы не показывали за окном. Она не может есть. Не может готовить – она заставляет себя это делать, не может ходить в продуктовые магазины (они с Ним иногда их посещали вдвоем). Больше танцует (она год назад начала танцевать аргентинское танго, и поначалу это помогало ей уставать и засыпать мгновенно, а теперь натруженный организм требует повышения дозы, и несмотря на плотный в смысле физической активности график ее жизни, она опять начала мало спать, просыпаться по ночам невзначай, слоняться по квартире, курительному балкону...) Она не может смотреть хорошие фильмы (они с Ним смотрели), слушать внимательно музыку (слушали с Ним). Не может общаться на социальных сайтах. Она теперь может жить только в реале, поэтому бегает танцевать при любой возможности. Еще на нее нападают необъяснимые приступы боли. Физической. Ни с того ни с сего.
Она очень много плакала поначалу. Он научил ее плакать – ссоры с мужем были без слез, даже самые-самые. С гневом – были, и с криком. А теперь только слезы , которые порой и не остановить. Она ощущает себя сейчас как ребенок, родившийся заново. Дома у нее падает все из рук. Теряются в нужный момент предметы. Иногда ловит себя на том, что совсем не понимает: как отстирать, сделать то или сё, а раньше эти мелочи вообще не вызывали у нее вопросов, делались на автомате.
Она совершенно не может работать. После ДТП недели через две ее накрыл постстрессовый синдром: стала бояться что-либо сделать и ошибиться, - и поползла к директору с просьбой дать ей остатки отпуска. Не дал: сроки выполнения работ (она юрист) нужно выдержать, и отпуск от этого не освободит. Посоветовал чаще обращаться по вопросам, которые будут возникать в связи с выполнением работы, и отпустил на рабочее место.
Она совсем не интересуется тем, как живет ее сын. Только старается не забывать кормить его вовремя, как и себя, - да и все. Если бы сына не было дома - ей было бы легче: минус одна забота, которой необходимо все-таки отдавать свое время и силы, а их у нее сейчас нет совершенно.
Пожаловалась оператору ТВ знакомому на ДТП свое (они иногда курят вместе, подставляя друг другу «жилетки»). Тот зазвал ее в аппаратную, посадил под софиты, включил камеру. …и на экране монитора она увидела старую, хоть и ухоженную, сорокалетнюю даму, не утратившую привлекательности - про таких говорят: женщины, которые еще смеют на что-то надеяться. Глаза однако выдавали, что она уже не смеет ни на что, чем абсолютно диссонировали с ее внешним видом. Она понимала: оператор хотел показать ей, как она хороша, но она, увидев себя, подумала, что с таким видом не стоит уже выходить никуда кроме дома-работы: хватит народ-то пугать.
Она и не ходила бы никуда. Она очень хочет быть одна, но это редко случается, к сожалению. На работе ей хочется домой, из дома, когда там сын – куда-нибудь. И она идет танцевать. На занятия, на милонги. В процессе этих выездов ей встречаются разные люди мужского пола, но на всех них она смотрит, как на макеты ходячие и говорящие (да и танцующие – тоже, если уж откровенно). Эти они – не Он, и уделять им внимания и пытаться продлить знакомство она инициатив и желания не проявляет, а если они возникают у этих мужчин, она смотрит на них - сквозь, и они, появившись было в ее жизни, – рассеиваются, позже иль раньше, как призраки на рассвете.
Наверно, она уже очень давно не была совершенно одна. Женски, - так, когда в жизни совсем нет мужчины, которым «можется» жить. Нет, в ее жизни уже были, и не однажды, ничем не окончившиеся истории, но тогда, когда не было ей 30-ти, она их как-то забывала лучше себя сегодняшней, умела к ним относиться как к неудачной милонге.
Нет, в общении с Ним у нее вовсе не было чего-то сногсшибательного в смысле близости, событий, впечатлений. Но с Ним она была, ей казалось, более женщиной, чем с другими всеми до этого. А теперь: с возрастом, положением, требующим от нее ответственности, опыта, знаний - ее жизнь от нее совершенно не требует этого. Она – требует этого от своей жизни, как наркоман, подсаженный на случайный кайф и ждущий увеличения дозы. А женщиной, так получается, в этом мире она никому не нужна. Матерью, нужным и ответственным работником, дочерью и кем-либо еще - нужна. Но эти роли ей надоели за всю ее жизнь, что называется, по помидоры.
4.
Отношения с Ним не были похожи ни на какие другие в ее жизни. Хотя бы тем, что в Его доме ей было непозволительно делать совсем ничего: мыть тарелку и чашку, готовить, даже себе при необходимости, чай и кофе, переставлять предметы, убирать что-либо (делать чисто). От первой до последней минуты их совместного времяпрепровождения, если ей требовалось чего – это ей предоставлял Он. В рамках возможного им, разумеется. Ни один мужчина в ее жизни не устанавливал таких вот жестких рамок. Она понимала: от нее качество, количество, частота месседж-контактов - реальных или виртуальных – вовсе не зависит. И она это принимала. И как-то очень легко (в отношениях с мужем многое, очень многое, да практически все  задумывала, исполняла, инициировала и решала – она). Что Он с ней сделал – ей непонятно, однако она приняла такой формат, и он был ей комфортен.
Единственное, пожалуй... – да, ей Его было мало. Поэтому и пошла танцевать. Аргентинское танго, как и вообще парный танец, – это объятия в том числе. С мужем лет 10 жила – спали под разными одеялами, (был у них секс, и – все 10 лет, и - в количестве, и – хороший и качественный, но это другое же, совершенно другое). С Ним она проводила всю ночь под одним одеялом, и у нее крышу сносило от этого счастья совсем, но этих ночей было – мало, мало, черт бы побрал ее жизнь с «якорями» совсем! Вот и придумала: додавать себе это - чужими объятиями. Чтобы не попросить, не дай бог, у Него это так нужное ей (а ему может – лишнее?) счастье иллюзии близости.
Она Его понимает прекрасно: женщина появившаяся в компании, - моложе ее лет на 10. И свободнее (детей нет, одна). Она же вкопана по уши в свою жизнь, как цветок в горшок. Единственное свободное время, которым она располагает – вечера и редко - выходные. Для мужчины, которому несложно чаще и ближе общаться с женщиной - это, конечно, не вариант.
Она Его не осуждает. Единственное, чего она хочет сейчас – научиться жить без Него: пробовала, да и Мир этот ей помогал, радуя сюрпризами приятными – не надо ей ничего, если в ее жизни нет Его, а это – плохой, очень плохой признак…
Когда она с Ним говорила однажды о своем разрыве с мужем, Он сказал: прежде чем вы - каждый для себя или совместно – приняли бы окончательное решение о расставании, ответьте на вопрос: хочется ли, чтоб «этот фарш провернулся обратно?». Она ответила себе: не хочет, что ответил муж – ей было неинтересно. Сейчас, если б ее спросили про Него то же самое… Да, она хотела бы все провернуть обратно. Но, однако же при следующих условиях:
1) приятель про начинающийся у Него роман с новой знакомой – соврал (ей не Он, не муж, - никто после чужих подушек не  нужен никогда),
2) Он этого хотел бы тоже,
3) у нее с Ним были бы другие, более комфортные ей отношения, чем раньше;
4) из ее жизни теперь не уйдет аргентинское танго.