Прощай, Поэт! прощай...

 «Мне нравится, что Жизнь всегда права,
что празднует в ней вечная повадка -
топырить корни, ставить дерева
и меж ветвей готовить плод подарка.
Пребуду в ней до края, до конца,
а пред концом - воздам благодаренье
всем девочкам, слетающим с крыльца,
всем людям, совершающим творенье!»
                БЕЛЛА АХМАДУЛИНА

                ПРОЩАЙ, ПОЭТ! ПРОЩАЙ…
В 2005 году мне посчастливилось лично пообщаться с Изабеллой Ахатовной Ахмадулиной.
Я долго не решалась позвонить, хотя ее номер домашнего телефона у меня был.  Наконец, приняв для храбрости пятьдесят граммов коньяка, набрала заветные цифры.
- Аллё, - послышался в трубке спокойный и, как мне показалось, расстроенный голос.
- Здравствуйте, Изабелла Ахатовна. Это Светлана Крылова, - представилась я так, словно она должна была меня знать априори…
- Я  Вас слушаю…
- Я Литературный институт закончила, как и Вы, отделение поэзии. Сейчас вот собрала третий сборник стихотворений и очень хочу, чтобы Вы его посмотрели…
- Светлана, я читать не могу. У меня зрение совсем упало…  Единственное, что могу Вам посоветовать – никогда не пишите в темноте…
Испугавшись, что Она повесит трубку, я тут же нашлась:
- Я Вам прямо сейчас, по телефону почитаю. Можно?
- Можно…
Я прочла стихотворение «В небе Бог, под окном сирень» и замолчала.
- Хорошие стихи, - как-то устало произнесла Белла. – Дай Вам Бог и дальше писать про небо, про сыночка… не вдаваясь в дебри.
Мне каким-то образом передалась усталость этого пожилого человека.
- Не буду Вас утомлять, спасибо, что выслушали… Наверное, многие звонят вот так же бесцеремонно? Просят послушать?
- Никто не звонит. Вот уже лет пять – никто… Кроме разве друзей, но и они редко…
Сказано это было смиренно, но обреченно. Я не знала, что ответить. Воцарилась пауза.
-  Светлана…  А Вы в Москве живете? – вдруг спросила Белла.
- Да, - соврала я.
В Москве я не жила, а «проживала», останавливаясь на ночлег каждый раз у разных друзей-подружек. Мне тоже уже «лет пять» по семейным обстоятельствам приходилось кататься маршрутом Москва-Одоев-Москва. Не жизнь, а дорога!
- Тогда приезжайте ко мне…  В декабре где-нибудь… Сейчас просто я не смогу Вас принять, я приболела…
После первой фразы я обрадовалась, а когда дослушала, тут же моя радость сошла на «нет».
Я нутром прочувствовала, что мы не увидимся. Сейчас – на кураже - я бы немедленно поехала к ней в гости. А вот в декабре… Что будет в декабре?
- Обязательно, Изабелла Ахатовна, - выдавила я. – Я позвоню Вам предварительно… Вы берегите себя, Вы великая.
- Я так не думаю…-  пауза. –  Уже не думаю. Раньше надеялась, теперь нет. Я сейчас Шекспира переслушиваю – мне диск подарили…  Вот он великий.
Мне стало как-то неуютно от этого разговора. Не знаю почему. Наверное, я подумала, что тоже вот – пишу-пишу, а иногда озарения находят такие, что вселяется радостная уверенность: так, как я, никто не скажет, не сумеет! Я – неповторимая. А после слов Беллы закралось сомнение - вдруг под старость, перечитывая (или уже переслушивая, поскольку ослепну, как и Она?) Шекспира и Пушкина, пойму, что всё, что натворила сама – проходная литература, никому особенно не нужная?
- До свидания, Изабелла Ахатовна, - скупо сказала я.
- Всего самого доброго, Светлана. Заезжайте в гости… в декабре…
Прошёл не один декабрь, апрель и май – но я больше так и не перезвонила. Всё время казалось – еще успею. Теперь уже не успела – и это навсегда.
Царствие Вам Небесное, Изабелла Ахатовна.

                декабрь 2010 г.