Виктория

 


               


    Она сидела на диване, поджав ноги и обхватив колени руками. Миловидная кареглазая девочка пятнадцати лет снова была свидетельницей скандала родителей. Из кухни до неё доносился истерический крик матери:
– Ты мужик, так думай, как семью кормить!
– Я уже все организации прошёл. Сопляков берут, а меня, первоклассного водителя, нет. Пожилой я оказался. Им нужны мужчины не старше тридцати пяти лет, а мне уже, если ты помнишь, за сорок, – бубнил в ответ отец.
– А ты всё ищешь работу по сердцу? Третий месяц баклуши бьёшь. На любую работу иди. Грузчиком иди, работай.
В прихожей с грохотом хлопнула дверь. В квартире стало тихо. Вика  поняла,  что  отец  ушёл.  Последнее  время  родители  часто ссорились. Она не могла понять – почему? Ведь они всегда жили дружно, в доме царил смех. Даже неприятный разговор папа переводил в шутку. Он много читает, знает наизусть уйму стихов. Книги были всюду. Даже в бардачке машины всегда лежала книга. Как только появлялась свободная минута, папа брался за чтение.
Маму это нисколько не раздражало. Но теперь, как увидит отца с книгой в руках, ревёт лихоматом.
Всё началось с того момента, когда закрыли автоколонну, и родители остались без дела. До этого они вместе уходили на работу, вместе приходили. Отец работал в автоколонне на «таблеточке», так он ласково называл свою машину. Мать – диспетчером.
Девочка с ностальгией вспомнила прошлое время, когда они все вместе ездили на речку, отдыхали, играли в бадминтон. Вечерами её отец учил играть в шахматы. Искренне радовался, когда она начала его обыгрывать. Как же было хорошо… «А теперь? Каждый сам по себе, каждый в своём углу. Если и я уйду, мама и не заметит», – подумала Вика.
Она встала, заглянула на кухню. Мать, сидя за столом и подперев голову ладонью, смотрела в окно. Девочка прошла мимо.
Оказавшись на лестничной площадке, позвонила в квартиру напротив.
Дверь открыла подруга.
– О, Викуля, проходи! – обрадовалась Жанна.
Повернувшись, она направилась в свою комнату. Вика пошла следом.
–  Во,  скачиваю  бесплатно  РЭП,  –  ткнув  пальцем  в  монитор
компьютера, пояснила Жанна. – Меня от этой музыки колбасит. Только половина скачено, ещё минут тридцать до полной закачки. А ты по алгебре уравнение решила?
– Ага, – кивнула головой Вика.
– Давай, неси, я перекатаю.
– Попозже. Неохота домой идти, – уныло ответила подруга.
– Чё такая хмурая? Опять предки собачатся? Да плюнь ты на  них!  Хочешь  реалити-шоу  посмотреть?  Я  сегодня  с  мобилы  забросила в компьютер.
– Давай.
Жанна села в крутящееся кресло, подкатилась к компьютеру. Поводив мышкой, нашла нужный файл, включила.
– Садись ближе, – предложила она подруге.
Вика взяла стул, села  рядом.  На  экране  появился  школьный  двор.  Недалеко  от крыльца  кругом  стояла  группа  пятиклашек.  Некоторые  весело хохотали, кто-то кричал: «Давай! Давай её!» Один мальчик стоял с сотовым телефоном в руках, снимая происходящее.
– А ну, шантрапа, разойдись, – послышался голос Жанны.
А на экране появились две девочки, яростно таскавшие друг друга за волосы. Та девочка, что была выше ростом, неожиданно ударила другую кулаком в нос. И, воспользовавшись её замешательством, повалила на землю, стала пинать ногами по голове.
– О-о-о! – пронеслось в толпе, однако же, никто не спешил помочь бедняге.
На  крыльце  появилась  учительница.  Ребята  бросились  врассыпную.
Жанна тоже ретировалась за дерево, продолжая съёмку. Учительница помогла девочке встать. Лицо её было всё в крови.
– Вот блин, – послышался тихий голос Жанны. – Съёмка закончилась.
– Чё же ты не растащила их? – спросила Вика.
– А кто знал, что так получится? Они же друг другу бантики срывали. Прикольно! – улыбнулась Жанна. – Давай вот эту съёмку посмотрим, тут Агапит выступает.
На экране одноклассники заходят в класс истории. Некоторые,  увидав,  что  их  снимают,  машут  рукой.  Заходит  стройный, изящно одетый Агапитов. Заметив видеокамеру, улыбнулся: «Чё, Жанет, фильму снимаешь? Давай».
Желая  себя  показать,  он  уверенно  подходит  к  учительскому столу. Садится на стул, из кармана вытаскивает баночку пива, открывает её, пьёт. В класс заходит учительница, от изумления останавливается:
– Агапитов, это что такое?
– Ничего. Жажду утоляю, – спокойно говорит паренёк.
– Что ты себе позволяешь?
– А вы мне не тыкайте. Я личность, извольте уважать, – поднимаясь со стула, отвечает ученик.
У Марии Васильевны округляются и без того большие глаза.
– Ты, личность?
– Да, прошу уважать.
– Уважение надо заслужить.
– Надо же! – язвит ученик.
Класс разражается дружным смехом.
– Пошел вон из класса! – кричит учительница.
Агапитов с улыбкой, вразвалочку выходит из класса. На экране  медленно  проплывают  одноклассники.  Кто,  склонившись  к парте, хихикает. Кто нагло смотрит на взбешённую учительницу с выражением: «Что, получила, истеричка?»
Жанна открыла следующую папку с надписью «Урок химии».
Преподавательница, повернувшись лицом к доске, пишет формулы. Жанна, она сидит на второй парте, медленно поворачивается  к  классу,  снимая  одноклассников.  Девчонки  на  задней  парте второго ряда усердно листают яркий журнал. На соседней парте  Люба  и  Вадим  о  чём-то  тихо  беседуют.  Вика  увидела  и  себя, безразлично смотрящую в окно. Все заняты чем-то своим. Лишь один Петров, повернувшись вполоборота, внимательно смотрит
на доску. Увидев видеокамеру, смеётся, поворачивается, показывает ухо с маленьким наушником, от которого тянется шнур под воротничок пиджака.
– Для чего это ты всё снимаешь? – спросила Вика.
– Для прикола, – засмеялась Жанна. – О! Закачка полная. Давай послушаем новую музыку.
Комната  наполнилась  грохочущими  звуками  однообразной музыки. Жанна закрыла глаза и начала ритмично покачивать телом, выпячивая шею вперёд. Её танец напоминал ходьбу страуса. Вика с интересом смотрела на подругу. Они дружили с ней с детства, были словно сёстры, но теперь Жанна менялась на глазах. Стала ярко краситься, красиво одеваться. Даже в школу ходила в блузке с неприлично глубоким вырезом. У неё была своя комната,  новенький  компьютер,  музыкальный  центр.  Недавно купили  дорогой  мобильный  телефон,  подключенный  к  Интернету. Вике становилось некомфортно с Жанной. Она чувствовала свою ущербность, ведь ничего этого у неё не было. Особенно стеснялась вытаскивать свой старенький сотовый телефон «Моторола», подаренный ещё в четвёртом классе. Однако Жанна, несмотря на внешние перемены, по-прежнему хорошо относилась
к ней.
В комнату заглянула мать Жанны:
– Девочки! Можно музыку потише? Голова трещит, – и, немного помедлив, добавила: – Вообще-то уже поздно...
Дверь закрылась.
– Ладно, Жанна, я пошла. Пока.
Вика вернулась домой. Отец сидел на кухне за столом, листая старый журнал «За рулём».
– Мама где? – спросила Вика.
– Спит. Садись, пей чай. Я только что вскипятил.
Вика налила чашку чая, села напротив отца.
– Как, дочка, у тебя дела в школе?
– Нормально.
– А точнее?
– Что именно ты хочешь услышать?
–  О-о..,  –  протянул  отец.  –  Как  стала  ты  отвечать….  Совсем взрослая стала, пропадаешь где-то.
– Па-а, да, правда, всё нормально, троек нет.
– Это хорошо. Вот до меня только сейчас дошло, если бы я в свое  время  получил  высшее  образование,  то  сейчас  не  обивал бы пороги в поисках работы. Кто имел образование, после ликвидации  предприятия  все  нашли  работу.  За  бортом  остались трудяги, типа меня.
Он на минуту задумался, потом продолжил: – Да, жизнь дала крутой поворот. При социализме ценили и уважали рабочего человека. Я после армии пришел домой, сразу устроился в автоколонну на рейсовый КАМАЗ дальнобойщиком. Напарником у меня был дядя Стёпа. Хороший мужик, в отцы мне годился. Мы с ним работали на совесть, ну и, соответственно, зарабатывали хорошо. В передовиках ходили, на Доске почета  наши  фотографии  висели.  Почет  нам  и  уважение.  Новенький машину как передовикам производства дали. Жениться собрался - ребята организовали комсомольскую свадьбу. Председатель профкома торжественно вручил нам ключи вот от этой квартиры. Живи.
А  как  грянула  перестройка,  круто  всё  поменялось.  Зарплату срезали, задерживать на месяц, а то и на два стали. Запчастей не стало. Резину и ту механик стал давать не по износу, как положено,  а  по  выбору.  Дружбы  в  коллективе  не  стало.  Недовольство: тому дали новые запчасти, а мне нет, и так далее. Одним словом – разруха.
– У нас в школе и разрухи нет, а тоже грызутся между собой,
как собаки.
– А вы-то чего делите?
Вика пожала плечами.
– Понимаешь, папа, раньше мы были все вместе. Бывало, ссорились, но тут же мирились. Теперь разделились на две группы. Одни навороченные, у них дорогие мобильники, красивая одежда, золотые серёжки и колечки. Они в классе хозяева, ведут себя раскованно. Над нами смеются за простенькие сотовые телефоны, за дешёвую одежду. Запросто могут обидеть.
– И тебя обижают? – насторожился отец.
– Меня пока не трогают. Жанна – моя подруга, а она у них особо уважаемая, в обиду меня не даёт.
– За что же её уважают? Она ведь учится на тройки.
– А теперь, папа, на интеллект не смотрят, смотрят на материальное положение. У неё есть всё – компьютер, Интернет, музыкальный центр. Сейчас родители пообещали после экзаменов купить мотоцикл.
– Как же изменился мир, – задумчиво сказал отец. – Когда я был таким, как ты, мы не судили о человеке по одежде, судили по уму. Мы уважали тружеников, презирали тунеядцев. На материальное положение не обращали внимания, ценили порядочность, честность. Правда, тоже пошаливали: некоторые мальчишки курили на переменах.
– Марихуану? – удивлённо вставила Вика.
– Да ты что? Какую марихуану? – отмахнулся отец. – Сигареты. Мы в то время и понятия не имели о наркотиках. – Он склонил голову, в упор посмотрел в глаза дочери.
– А вы что, наркотики употребляете?
– Ну что ты, папа, у нас таких в классе нет, – взволнованно залепетала девочка.
– Смотри, дочка, не поддавайся этому соблазну. Конечно, молодость кружит голову. Хочется жить красиво. Тем более что по телевизору только и показывают жизнь богатеньких людей, всякую  роскошь.  Молодые  люди,  имея  скромные  возможности,  но желая самоутвердиться в обществе, начинают принимать наркотики. Под кайфом они чувствуют себя на уровне состоятельных людей. Им кажется, что весь мир возле их ног. Они бравируют перед сверстниками. Но как только перестаёт действовать отрава, они становятся жалким ничтожеством. Жизнь под кайфом – это жизнь у пропасти. Дунет ветер в сторону пропасти, и нет человека. Оглядись, Виктория, вокруг. Ведь в основном люди имеют скромные доходы. Они живут потихоньку, радуются жизни. Богатые сначала рвут и мечут, наживая состояние, а потом дрожат над ним, боясь потерять. Поэтому не завидуй таким людям. Как правило, они алчные, вместо сердца у них лёд. Зависть – это большой грех.
– Ты что, папка, в Бога стал верить?
– Нет, дочка, я вырос в СССР и в Бога не верю. А вот Библию читал.  Её  писали  святые  старцы,  люди,  умудрённые  жизнью.  В ней можно многое полезного почерпнуть. Не завидуй никому и держи себя достойно. Жизнь – штука сложная, со временем она всё расставит по местам. Каждый получит то, что заслужил. Ты, главное,  учись,  старайся  получить  высшее  образование.  Будь умницей, Виктория, не повторяй наших ошибок.
         На  следующий  день,  придя  из  школы,  Вика  застала  отца  за
привычным  для  него  делом.  Он  полулежал  на  диване  с  книгой в руках. Зачитавшись, отец не обратил внимания на вошедшую дочь. Быстро пообедав, Вика села за домашнее задание, так как вечером  была  приглашена  на  день  рождения  к  однокласснику.
Виталик давно дружил с Жанной. Вика понимала, что её пригласили из-за подруги, но всё равно была рада. Виталик был сыном состоятельных родителей. День рождения он решил отметить в ресторане, где Вика не была ни разу.
В седьмом часу вечера с работы пришла мать. Она заглянула в комнату, увидав отца с книгой в руках, тут же зашипела сквозь зубы:
– Ты ходил в автосервис?
– Ходил, – отец, бросив книгу, встал с дивана, пошёл на кухню.
– И что?
– Ничего! Нет там работы.
Начавшаяся  перепалка  родителей  окончательно  расстроила Вику. Она, отложив учебники, села на диван, поджала под себя ноги.
– А на СТО заходил?
– Заходил. Сказали, пока ничего нет. Там один мужик набирает гастарбайтеров, а я что-то не хочу.
– А жрать ты хочешь?! – исходила яростью мать.
– Ты... ты меня куском хлеба попрекаешь?
Отец пулей вылетел из кухни, подбежал к шифоньеру. Выхватив из него спортивную сумку, быстро бросил туда пару рубах, трусы, документы. Подошёл к Вике, обнял.
– Пока, дочка.
– Папка, ты куда? – заплакала Вика.
– Я и сам не знаю, гастарбайтером на стройку. Как приеду, сообщу.
Он подошёл к матери, хотел было её обнять, но она, звеня тарелками в раковине, отвернула лицо. Отец укоризненно посмотрел на жену, надел куртку и вышел. Вика закрыла лицо руками, заплакала, надрывно всхлипывая. Она не слышала, как к ней подошла Жанна.
– Викуля, ты чего? Опять родичи ругаются?– спросила она. – Ну, хватит киснуть, пошли. Нас Виталик ждёт в ресторане. А ты, в каком виде? Пошли ко мне, приведём тебя в соответствующий вид.
Через полчаса Вика уже в квартире Жанны любовалась собой в зеркале. Нарядная блузка подруги, яркий макияж, впервые наложенный на лицо, сделали своё дело – плохого настроения как не бывало.
Одноклассники в ресторане были приятно удивлены переменам Виктории. Она вела себя раскованно, весь вечер танцевала. Даже Виталик крутился возле неё, что решительно не нравилось Жанне. После дня рождения он их обеих проводил до дома. Жанна осталась с ним в подъезде. Вика поднялась к себе в квартиру. Дверь открыла мать. Расстроенная, она даже не взглянула в лицо дочери.
– А, это ты. Я думала, отец.
Вика  проскользнула  в  туалет,  быстро  смыла  макияж  с  лица. Вытирая лицо полотенцем, спокойно сказала:
– А папа уехал.
– Куда?
– Он и сам не знает. На стройку. А куда? Сказал, как приедет, сразу сообщит.
– Он чё, с ума сошёл? Даже со мной не посоветовался.
– Ну, как же, мама, он тебе сказал, что предлагают гастарбайтером.
– Я не поняла, – виновато ответила мать.
– Книжки, мама, надо читать. Гастарбайтер – это вольнонаёмный работник в чужой стране.
– Господи, раб значит! – мать испуганно прижала руки к груди. – Да проживём мы как-нибудь, лишь бы все были вместе. Как только адрес получу, сразу напишу, пусть домой едет.
Но долгожданного письма всё не было. Отец будто в воду канул. Мать подала во всесоюзный розыск, ответа не было. Она совсем  измучилась  от  бессонных  ночей.  Лицо  её  стало  угрюмым, осунулось, появились темно-синие круги под глазами.
...…Весна набирала силу. Малиновым цветом полыхал на сопках багульник, распускались берёзки, истекая каплями сока, зацветала черёмуха.
 Девочки  успешно  сдали  экзамены  за  девятый  класс.  Жанне родители купили новенький мотоцикл. Подруги радовались весне,  яркому  солнышку,  разъезжая  на  красненьком  «мотике».  Вечерами  они  хороводились  с  крутыми  ребятами.  Ночами,  часто устраивая мотогонки на дорогах, они настолько шокировали автомобилистов, что встречные машины скатывались в кювет. Ребят это приводило в неописуемый восторг. Кажется, они чувствовали себя хозяевами не только на дороге, но и на всей планете.
Жанне приглянулся Михаил. Парень двадцати семи лет, имел свой небольшой бизнес, машину. Он был всегда весёлым, остроумным. Особенно увлечённо Михаил рассказывал о том, как, являясь капитаном команды, он играет в «Ночной дозор». «Трус не играет в «Дозор», – с гордостью говорил Михаил.
– Организаторы, составляя игру, делают многоуровневое задание, – рассказывал он. – Кто первый пройдёт все уровни, тот получает денежное вознаграждение.
– Вау! Это уже интересно, – оживилась Жанна, – а вот отсюда подробнее.
– Ну что. Игра проходит с субботы на воскресенье. Начинается в десять часов вечера, длится шесть-девять часов, в зависимости от количества уровней. Начинается она с брифинга, на котором объявляются условия игры, форматы кодов, подписываются соглашения  на  текущую  игру,  делаются  регистрационные  взносы. Всё. По машинам и вперёд! Выполнять первое задание, в котором в зашифрованной форме указывается какой-нибудь объект города, его название или адрес. Задача команды как можно скорее добраться до объекта, найти код и сообщить его организаторам. Если код принят, команда получает следующее задание. Финишем считается время сообщения верного кода последнего уровня. Победителем считается та команда, у которой итоговое время выполнения всех уровней минимально.
– А когда следующая игра? – с интересом спросила Жанна.
– В эту субботу.
– Мы тоже хотим участвовать. Правда, Викуля?
Вика, не зная, как реагировать на прыткость подруги, скромно смолчала.
– Это невозможно, – возразил Миша.
– Почему? На взнос мы деньги найдём.
– Да не в деньгах дело, – уклонился Михаил. – Это серьёзная и очень опасная игра. В неё играют лица старше восемнадцати лет, а вам ещё нет восемнадцати.
–  Но  ведь  ты  же,  капитан  команды,  –  не  унималась  Жанна.– Неужели ничего не сможешь сделать?
Видно было, что это задело самолюбие Михаила.
– Не вопрос, – важно ответил он.
   В субботу в девять часов вечера Михаил заехал за девочками на машине, предупредив их, чтобы оделись они по-спортивному. В машине, кроме Михаила, сидели ещё два парня.
– Ну, все в сборе,– сказал весело капитан, – жмём на брифинг.
На площади Революции, куда они приехали, было много молодёжи. В ряду уже стояло несколько машин.
– Что, будет восемь команд? – спросила Жанна, глядя на автомобили.
– Нет. У некоторых команд по две, даже по три машины.
Пройдя необходимую формальность, получили первое задание.
– Прямо на восток, поворот туда, где выходят колобки, укажет рука поэта, – пробубнил Михаил, раскрыв задание.– Раз прямо – жмём, не будем терять время.
Машина, рванув с места, помчалась на большой скорости, обгоняя попутные машины. Парни раскрыли карту города, водили по ней пальцем, отыскивая нужное направление.
–  Девчонки,  смотрите  в  оба,  не  проскочить  бы  памятник,  – приказал Михаил.
– Колобки, чё это такое? – спросил кто-то из парней.
– Это булочки, – ответила Вика.
– Булочки-и, – пропел капитан. – Умница! – догадавшись, закричал он. – Ребята, это хлебокомбинат!
А вот и отворот. На освещённой территории хлебокомбината код нашли быстро. Получив от организаторов новое задание, помчались в другую часть города.
С каждым разом задание становилось сложнее. Приходилось долго  искать  объект,  вихрем  пролетая  по  ночному  городу,  спускаться в темные подвалы, забираться на чердаки, заходить в заброшенные  дома.  В  темноте  Жанна  оступившись,  подвернула ногу, но игру все равно продолжили.
Домой вернулись в седьмом часу утра. Измученная ночными приключениями, устало поднимаясь по лестнице, Вика спросила  у самой себя:
– И зачем всё это надо?
– Глупая ты. Экстрим! Прикольно! – засмеялась Жанна, не обращая внимания на тупую боль в ноге.
Вика ключом открыла дверь, тихо вошла. Но мать, к её удивлению, сидела на кухне. Она укоризненно посмотрела на дочь, ругаться не стала, только сказала:
– Совесть бы поимела. Мне ведь на работу.
Она надрывно закашляла, устало шаркая по полу шлёпками, пошла в комнату, легла на диван.
Больше Вика в «Ночной дозор» не играла, несмотря на уговоры подруги.
 К  концу  лета  она  заметила,  что  мать  стала  плохо  себя  чувствовать. Её мучил постоянный кашель, появилась одышка. Но в больницу она не обращалась, боясь потерять работу.
–  Мама,  ты  всё  время  кашляешь,  иди  к  врачу,  –  настаивала Вика.
– Да ничего страшного, простыла я на рынке, – отмахивалась мать.
– Так надо лечиться. Иди на больничный.
– Какой больничный? – засмеялась она. – Я даже не оформлена. Не приду, хозяин тут же другого работника найдёт. Ему убытки не нужны.
Матери  с  каждым  днём  становилось  все  хуже,  но  она  упорно ходила на работу. Приступы удушья и кашель стали для неё чем-то привычным. Но, однажды, откашлявшись в платочек мокротой с кровью, испугалась, пошла к врачу. Рентгенологическое обследование  показало  наличие  серьёзнейшего  заболевания.  Её немедленно  положили  в  больницу.  Но  проводимые  процедуры и  лекарственные  препараты  давали  лишь  временную  передышку. Было поздно, слишком поздно. Рак лёгких отнимал последние её силы. Вика ясно понимала надвигающуюся трагедию, страшно  боялась  будущего.  Бессильная  помочь  чем-либо  матери,  она пыталась скрасить последние дни жизни самого близкого ей человека.
После школы она бежала к матери, часами просиживала возле неё. Лицо матери изменилось до неузнаваемости. Оно отекло. Губы  синеватого  оттенка  пугали  девочку.
 Предчувствуя  скорую кончину, мать спешила дать последние наставления дочери.
– Виктория, документы на квартиру лежат наверху в серванте. Ты их спрячь подальше. Квартиру я приватизировала, оформила на тебя, – осипшим голосом говорила мать. – Ты несовершеннолетняя, захотят тебя забрать в детский дом, не соглашайся. Из квартиры не уходи, а то останешься без всего. Опекунство на тебя оформит мать Жанны. Я с ней говорила, она обещала во всём тебе помогать. Крыша над головой будет, на хлеб пособия
хватит. Только вот я думаю, что надо тебе идти учиться на продавца или повара, всегда будешь сыта.
– Папа говорил, что нужно высшее образование получить. Мы с Жанной уже решили поступать в институт, – возразила Вика.
– Девочка моя, обучение платное. У Жанны состоятельные родители. А за тебя кто будет платить? Папка, конечно, прав, высшее образование нужно, поставь это себе целью в жизни. Но сейчас тебе надо не сбиться с пути, выжить. Ты уже большая и будь умницей. Прости меня, Виктория, по своей глупости я оставила тебя сиротой. Прости.
Глаза матери наполнились слезами. Они скатывались на приподнятую подушку, оставляя на ней мокрые пятна.
...После похорон матери Вика не пошла больше в школу. Она отправилась в ГПТУ с просьбой принять её на учёбу. И хотя занятия там уже начались, Вику приняли, учитывая её семейное положение. Девушку пугали предстоящие перемены в жизни. Она решила для себя, что будет лучше с крутыми не связываться. Но, к её удивлению, в ГПТУ её приняли очень дружелюбно. Здесь не было навороченных ребят, выставляющих напоказ свое материальное  превосходство.  Все  были  дети  из  малообеспеченных  семей. Никто никого не унижал, все были на равных. Правда, были ребята, желающие показать свое я. Они нецензурно выражались, хамили, но их было немного.
 Держались  друг  друга  и  не  дай  Бог,  если  городские  тронут ПТУшника.  Становились  стенкой  по  принципу  «один  за  всех, все за одного».
Училась Вика на продавца, но ей была не безразлична и профессия  кондитера.  Ей  нравились  пирожные  и  безе,  сделанные девочками-кондитерами. На выходные дни она стала брать у девочек  конспекты,  переписывать  себе  в  толстую  тетрадь  понравившиеся  рецепты.  Заодно  переписывала  рецепты  приготовления домашних блюд. Жанну это раздражало. Подруга считала это пустой тратой времени.
– Магазины завалены полуфабрикатами, бери – вари, что хочешь. А тортов и пирожных на любой вкус, даже самый изысканный, – ворчала она, – чё время зря терять, поехали на «мотике».
Но  Вика  под  разным  предлогом  отговаривалась.  В  последнее время ей претило быть в кругу пресыщенных супердеток, которые, имея  всё,  устраивают  от  скуки  экстрим,  чтобы  получать  адреналин. Она всё чаще уединялась в квартире, наслаждаясь тишиной.
Начала читать книги отца, стала по-новому смотреть на окружающих, замечая грубые, натруженные руки рабочих и беленькие, аккуратненькие – интеллигенции. Научилась смотреть прямо в глаза собеседнику, различая в них прямоту и хитрость, любовь и злобу.
В день своего рождения Вика решила пригласить друзей домой. Девочки, без пяти минут кондитеры и повара, взялись в качестве  подарка  готовить  праздничный  ужин.  Именинницу  попросили погулять. Жанна, желая сделать подруге приятное - пригласила её в парикмахерскую. Вике сделали прическу «Электрошок»,  поставив  волосы  дыбом.  Жанна  заплела  себе  «Африканские косички», которые можно носить восемь недель,  не расчёсывая. Макияж на лицо нанесли сами, благо у подруги была богатая косметичка. Взяв музыкальный центр из комнаты Жанны, девочки пошли к Вике. Их взгляд застыл на столах, накрытых, словно в ресторане.
– Какая прелесть, зашибись! – восторженно выпалила Жанна.
–  При  таком  сервисе  ребята  закомплексуют,  –  озадачилась Вика.
– Зато пить меньше будут, – засмеялись девчонки.
Подошли  приглашённые  однокашники,  теперь  уже  одиннадцатиклассники. У мальчишек в карманах баночки пива. Взглянув на сервированный стол, мальчишки, словно по команде, оставили их на кухне. Девчонки из ГПТУ привели с собой незнакомого, худощавого, среднего роста парня.
– Никита, – просто представился он. Скользнув взглядом по прическе именинницы, сел в углу дивана.
Жанна заметно нервничала, до сих пор не было её друга.
– Прикинь, пора тусоваться, а его всё нет. Дай-ка, Викуля, мобилу, брякну ему.
Но позвонить не успела, в прихожей раздался звонок. На пороге появился Миша с бутылкой шампанского и букетом в руках. Немного смутившись видом Вики, вручил ей букет. Она растаяла от счастья. Впервые в жизни ей подарили цветы.
– Френды, за стол, – громко крикнула Жанна, стараясь перекричать музыку.
Через пару часов изрядно подвыпившая молодёжь танцевала под  бухающую  музыку.  Особо  выкручивался  Михаил,  стараясь показать свою значимость.
– Кто это так пиарится? – спросила Лида, однокурсница ГПТУ.
– Это друг Жанны. Парень дока.
– А ты кого привела? – в свою очередь спросила Вика.
– Это мой двоюродный брат из деревни.
Никита пил немного, танцевал неохотно. Больше сидел в углу, поглядывая  на  танцующих.  Девушки  к  его  персоне  проявляли стойкий интерес, но он всё время от них уклонялся.
Вика,  почувствовав  сильное  головокружение,  пошла  в  туалет освежить лицо. Открывая дверь, увидала там смущенного Михаила, быстро опускавшего длинный рукав рубахи. Вика, извинившись, хотела захлопнуть дверь, но он схватил её за руку, потянул к себе.
– Иди сюда, красавица. Говорят, ты живёшь одна…. Тебе тут не скучно?
– Расслабься, дядя.
Она вырвала руку, но он снова схватил её за локоть.
– Задолбал, отвянь! – крикнула Вика, вырываясь.
Он покорно её отпустил. Девушка развернулась, на пороге стоял Никита. Она оттолкнула его и пошла в комнату к танцующим.
В дверь позвонили. Хозяйка, не глядя в глазок, со смехом открыла дверь.
Сосед снизу попросил прекратить танцы, убавить музыку. Тут же подскочил Миша:
– Что за проблемы? Двенадцати часов ещё нет, имеем право…
– Да имейте же вы совесть! Ребёнка усыпить не можем.
– Имеем право…, – хорохорился Михаил.
– Хорошо, я сейчас полицию вызову. Пусть разбирается в твоих правах, – уходя, заругался сосед.
Вика пошла в комнату, выключила музыку:
– Всё, господа! Всем спасибо. До свидания. Мне здесь проблемы не нужны.
Друзья, прощаясь, нехотя уходили. К Вике подошла Лида, попросила:
– Можно, у тебя Никита переночует?
– На фига он мне тут нужен? – возмутилась Вика.
– Понимаешь, ему ночевать негде. Он на электричку опоздал, следующая будет утром.
– Хорошо. Только ты тоже оставайся, – согласилась Вика.
– С превеликим удовольствием.
– У меня спать-то ему негде, придется на полу, – задумалась хозяйка, – давай столы убирать.
Девчонки собирали со столов посуду, уносили в кухню. Никита по-прежнему сидел в углу дивана, наблюдая за ними.
– Ой, какой он суровый, – шепнула Вика на ухо подруге.
– Нет, он нормальный парень. В погранвойсках служил. Научился быть осторожным.
Вика с недоверием посмотрела на Никиту: «В погранвойсках? А какой щупленький?»
–  Ты  знаешь,  он  какой  сильный,  сколько  приёмов  знает,  –  с гордостью нахваливала брата Лида, – такой в обиду не даст.
– А где он работает?
–  У  нас  в  деревне  негде  работать.  Он  месяц  назад  из  армии пришёл.  Взялся  старые  «Жигули»  ремонтировать,  хочет  таксовать. Вот приезжал в налоговую насчет оформления документов.
– Водитель, значит, как мой папка, – с грустью сказала Вика.
Утром, войдя в туалет, она увидела на раковине шприц.
«Кто?» Она хорошо знала своих друзей, никто наркотиками не баловался. В памяти всплыл вчерашний инцидент с Михаилом.
«Вот почему он всегда ходит в рубашках с длинным рукавом, – догадалась Вика. – Надо сказать об этом Жанне».
Но подруга от неё отмахнулась:
– С какого перепуга я тебе должна верить? Он отпрыск нормальных родичей.
– Жанна, да не любит он тебя! – Вика хотела рассказать, как он хватал её в туалете, но промолчала. – Виталика бросила, а он сохнет по тебе. Парень хороший.
– Любовь уходит и приходит, а счёт в банке остаётся, – многозначительно произнесла Жанна, невольно открывая подруге сокрытую сторону своей души.
Вика посмотрела на неё так, словно видела впервые. 
   Закончив ГПТУ, Вика, к великой для неё радости, быстро нашла работу – продавцом в привокзальном кафе. Правда, работа была посменная, но это её не огорчало. Она работала с большим желанием, как и учили, была редельно внимательна с посетителями.
Однажды в кафе зашёл Никита. Он сразу же узнал её, подошёл.
– А ты похорошела. Прическа нормальная, не то что раньше – дыбом волосы.
– Я её делала-то всего один раз, на день рождения, – смутилась Вика.
– Ну вот, расстроилась. Я ведь не хотел обидеть. Просто так сказал, без злого умысла.
– Да я вижу по глазам, что ты бесхитростный.
– Да.., – засмеялся Никита.
Купив пиво, он сел за столик. Обслуживая покупателей, Вика, сама того не желая, время от времени бросала взгляд на Никиту. И он всё время смотрел на неё. Она смущалась, сбивалась, по два раза пересчитывала деньги. Наконец Никита ушёл.
Ей почему-то стало жаль, что он ушёл. Однако в кафе он стал появляться  часто.  Они  подолгу  разговаривали,  каждый  хотел знать о другом всё. Незаметно стали близки друг другу. Вика полюбила Никиту со всей пылкостью юных лет. Это же она видела и в его глазах, хотя он ничего не говорил ей о любви.
Однажды Никита снова опоздал на электричку, как позже выяснилось, специально. Вика сама предложила:
– Пойдём ко мне.
– Пойдём, – обрадовался Никита. – Боги помогают идущим.
Он пришёл навсегда.




                Зинаида Лобачёва