Орден Сутулова глава 21

                1
   Оставив одного охранника у входа в цокольный этаж, Байт вместе с другим спустился по винтовой лестнице на нулевую отметку и, миновав узкий коридор, остановился около массивной железной двери. Понимающе шмыгнув носом, сопровождавший его парень услужливо поскрипел в замочной скважине ключом и потянул на себя противно лязгнувший "притвор". Завьялов пригнулся и нырнул вглубь сырого помещения, нажав на клавишу выключателя. Четыре матовых плафона, висящие по периметру, тускло осветили небольшую комнату, со всех сторон окружённую добротно приваренными стальными прутьями. Свет выхватил из темноты и распростёршееся на коечном матрасе тело молодого мужчины. Антон беззвучно махнул рукой, жестом останавливая охранника в дверях. Сам подошёл к решётке вплотную.
  – Господин Вересов! Вы сегодня намерены общаться?.. Или как в прошлый раз? – иронично скривившись, громко произнёс Байт. – А то, честно говоря, я уже соскучился по беседам с умными людьми. Может, перекинемся парочкой фраз? А?
   Поначалу лежащий на металлической койке Павел даже не шелохнулся. Лишь крепче зажмурил прикрытые глаза. Однако, чувствуя, что его рассматривают, как гориллу в зоопарке, перевернулся на  бок, демонстративно выставив на обозрение лишь спину и зад. Завьялов, усмехнувшись, решил зайти с другого "фланга":
  – Ну ладно. Можете ничего не отвечать. Просто послушайте меня. Внимательно… – он выразительно посмотрел на охранника. – Выйди, Степан. Подожди за дверью…
   Когда тот послушно ретировался, хозяин дачи, понизив голос, продолжил:
  – Как видите, я своё слово держу. Вам предоставили медицинскую помощь. Помогли прийти в себя. Обеспечили едой, тёплыми вещами, плеером. Оборудовали туалет и доступ свежего воздуха… А ведь можно жить ещё лучше! Как на курорте…
   Байт прокашлялся и добавил голосу елейных ноток:
  – Я, Павел, не тиран и не деспот. Просто подчиняюсь общепринятым правилам игры. Ты, как говорится, мне. А я – тебе… Если бы хотел тебя грохнуть, то сделал бы это тихо и сразу. Однако ж я не стремлюсь к кровопролитию. Зачем, если можем разбежаться цивилизованно? Услуга за услугу – вот мой принцип…
   Антон выдержал многозначительную паузу, после чего перешёл к главному:
  – Я, собственно, вот к чему клоню… Предлагаю, так сказать, обоюдовыгодную сделку. Ты, Паша, сочиняешь новые романы – увлекательные, остросюжетные, интригующие. Короче – заводные… А я обеспечиваю тебе полный комфорт для плодотворного труда. Шестичасовой рабочий день при пятидневной неделе. Суббота и воскресенье – полноценный отдых. С сауной, выпивкой и девочками. Помимо того каждый день – четырёхразовое питание. По высшей категории. А условия быта – намного лучше теперешних: прогулки по лесу, на яхте, коньки и лыжи. Естественно, под присмотром моих людей… Но самый цимус в другом! За все изданные вещи ты получишь тридцать процентов от общего дохода. Без налогов!.. И вся эта музыка продлится для тебя не более двух лет. После чего – катись на все четыре стороны! Ты свободен!..
   Завьялов перевёл дух и подытожил:
  – Думаю, тебе стоит подумать. Я с ответом не тороплю. Но и затягивать не рекомендую. Как говорится – раньше сядешь, раньше выйдешь… В противном случае живым ты отсюда не выйдешь. Гарантирую!.. А теперь покумекай, прикинь хрен к носу. Только не торопись принимать скоропалительные решения. Чтобы потом ни о чём не жалеть…
   Голубев внезапно привстал с матраса и, повернувшись к Байту, процедил сквозь зубы:
  – Сейчас я жалею только об одном. Что не могу доплюнуть до твоей поганой рожи!
  – Ну-ну… – скривился Завьялов и глубоко вздохнул. – Ты не горячись, герой. Лучше помозгуй на досуге. Ведь иного выхода у тебя нет…
   Байт развернулся, подошёл к двери и буркнул вполоборота:
  – Послезавтра навещу. Надеюсь, к тому времени созреешь…
 …Как только погасло освещение и проскрежетал в запираемой двери ключ, Павел ошалело подскочил на койке и обхватил голову руками. "Так вот, оказывается, откуда ветер дует! – поразился он. – Мало того, что эта скотина дважды чуть не отправила меня к праотцам, разлучила на многие месяцы с любимой, беспардонно разрушила все планы, так ещё и к моим книгам подобралась. Ха!.. Решил бизнес открыть на моих сочинительствах, в полон взял. Ах ты тварь неумытая! Козёл поганый! Сука!.. Ну погоди! Дай только время очухаться и придумать, как выбраться из твоих вонючих подвалов. Уж я обязательно с тобой рассчитаюсь за все свои и Верочкины страдания. Хватит! Пришло время поджарить тебя живьём на раскалённых углях. А перед этим за яйца на сутки подвесить… Всё! Гадом буду, но я выберусь из этой мышеловки. Клянусь своим здоровьем! Зря, что ли, техническое образование получал? Непременно смоюсь отсюда! Хотя бы ради моей Веруньки! Которая ждёт… А этому дебилу не жить. Можно считать, что счётчик на него уже включился. Факт! Или я не Вересов Павел из Захолмска…"
   Откинувшись на грязную подушку, пленник глухо застонал и впился ладонями в прохладный матрас. Несмотря на дикую боль во всём теле, он почувствовал вдруг огромный прилив сил. А в воспалённом мозгу уже замелькали всевозможные варианты побега и мести неземному чудовищу по имени Антон Завьялов…

                2
   Тяжело дыша, Валюха прошла в комнату, где у телевизора торчал заспанный Васька.
  – Не слышишь, что ли? – рявкнула она с порога, не снимая сапог. – Звоню, звоню, а ему хоть бы хрен по деревне!
  – А-а? – уставился на неё супруг. – Ты чё?
  – Ничё! Футболянку свою выруби! Заколебала, блин! Орёт тут дурниной… – Валька была явно не в духе. – Я, как лошадь, с двумя сумками с работы прусь. А этот даже дверь открыть не может! Только и умеет бельма пялить в ящик, бока пролёживать. Тьфу, ё…
   Василий сел на диване, убавил громкость трансляции и блаженно потянулся.
  – Ладно, кончай базар! – миролюбиво изрёк он. – Когда жрать-то будем?
  – Во-о! Тебе бы всё жрать только! – не унималась жена. – Жрать да спать. Да водку трескать вёдрами… Ни одной путной делины сделать не можешь! Фуфло! Зюзя!
  – Чё те всё не так-то? – почесал за ухом Васька. – Вот завелась, а! Не успела с работы прийти, как орать скорей…
  – Щас узнаешь, чё не так! – угрожающе прошипела Валюха и протопала с поклажей на кухню.
   Разложив продукты по местам, она разделась в прихожей, натянула на ступни тапочки и свирепо бросила мужу:
  – Э, где ты там? Иди сюда!
   Голубев-старший, шаркая дырявыми шлёпанцами, подковылял к обеденному столу:
  – Ну-у?
  – Не ну, а вот сюда смотри! – Валька со злобой бросила на стул толстую книжку. – Читай!
   Супруг нагнулся, взял "талмуд" в руки и с удивлением разглядел на задней стороне обложки фотографию брата. Растерянно перевернул – там алело название: "Павел Вересов. Сочинения в двух томах".
  – Ни хера себе! – непроизвольно вырвалось у мужчины. – Вот это зашиби-ись… Откуда?
  – Ыгы. Оттуда! – пошла пятнами жена. – Привет тебе, раздолбаю, от московских прохвостов. Дорогой и пламенный.
  – Не понял…
  – Чё тут не понять-то? Ты Пашкины тетради за сколько толкнул? М-м?
  – Ну… это… За шестьсот баксов…
  – А они, кому ты толкал, теперь лимоны в издательствах напарят. На твоём братике родном. Вот и вся арифметика. Не понятно?
   Василий провёл ладонью по небритой щеке и вяло полистал красочно оформленный том.
  – А ты-то где эту книжку надыбала?
  – Какая тебе разница?.. – раздражённо повела плечами Валюха. – Люська Зотова на работу принесла. В отдел… Вот, грит, твой деверь-то как прославился. На всю страну!.. В Москве печатают. Гордись! Ага… А я, как идиотка, глазами морг-морг. И сказать нечего…
  – Н-да-а… – глубокомысленно ввернул глава семьи.
  – Ты не дакай давай, а в дорогу собирайся! – взорвалась супруга. – И чем быстрей, тем лучше.
  – Ч-чё? Куда эт? – удивился муж.
  – Ох, блин, осёл! Не понимаешь, да?.. Ладно, щас я тебе мозги вправлю… – Валентина достала из брюк сложенную бумажку. – Вот! В обеденный перерыв сходила в библиотеку нашу. Техническую. С умными людьми поболтать… Там как раз Ленка Шорохова дежурила. Она-то и обсказала, что делать нужно. А я записала…
   Супруга развернула листок.
  – Слушай, пентюх, и запоминай. Перво-наперво тебе, как ближайшему родственнику Пашки, надо оформить на себя авторские права на все его произведения. И выпущенные, и нет…
  – Как это?
  – А вот так!.. Ленка покопалась в своём компьютере и нашла адрес издательства, где были напечатаны Пашкины книги. Тебе нужно поехать туда и выяснить, кто и каким образом оплачивал выход этих книжек. То есть является их собственником… А заодно узнать – куплены ли кем авторские права на эти издания. И вообще – на всю девереву писанину…
  – Фу, мля! – выдохнул Василий. – На хера мне это всё?
  – А ты как думал? Сумел просрать бабло, сумей его и вернуть! – совсем озверела Валюха и начала озвучивать свои каракули на бумажке, из которых следовало, как наиболее эффективно восстановить родственные права на интеллектуальное наследие брата. То бишь Павла Вересова…
   Два раза перечитав записанное, она устало подытожила:
  – Значится так… Звони своему начальнику и проси на завтра отгул. Поедешь в Москву и на месте всё выяснишь…
  – Да-а?! Это ты так решила? – встал в позу Васька. – А меня кто-нибудь спросил? Какие тут на хрен права, если я продал рукописи? Сам их продал? С подписью в бумагах?..
   Валюха побагровела.
  – Как продал, так и вернёшь! – заорала она всю кухню. – Там какие-то хмыри будут наши денежки лопатой загребать, а ты им – берите, да? Нам не жалко?.. Не-ет, дорогой! Не получится! Кормушечка-то наша! Голубевская… В общем, если не поедешь, я сама наведу там порядки. Камня на камне не оставлю, но своего добьюсь! Так и знай…
   Василий хотел было достойно возразить супруге, но… Передумал. Он лишь обескураженно шмыгнул носом, тихо выругался, тяжело вздохнул и, почесав затылок, пошёл звонить шефу.   

                3
   Конвоир остановил Веру у двери с табличкой "Следователь по особо важным делам Филипп Евгеньевич Пипецкер".
  – К стене! Руки за спину! – коротко скомандовал сопровождающий и постучал в железную обивку. – Подследственная Кирсанова. На допрос…
  – Давайте! – раздался мужской голос из комнаты.
   Конвоир легонько подтолкнул девушку к проёму:
  – Проходите…
   Следователь, распрямившись в кресле, натуженно улыбнулся:
  – Вот и опять мы с вами встретились, Вера Анатольевна. Пути Господни неисповедимы. Присаживайтесь…
   Мужчина покопался в бумагах, лежащих на столе, и положил перед собой бежевую папку.
  – Ну-с? – зашуршал он документами. – Будем снова отрицать свою причастность к контрабанде драгоценными камнями?
  – Да, будем! – уверенно произнесла Кирсанова, поправляя выбившуюся из-за уха прядь волос. – Мало того, я требую улучшения условий содержания в камере. Мы в двадцать первом веке живём, а не в шестнадцатом…
  – Спасибо за подсказку, милая… – ухмыльнулся следак. – Только я на вашем месте не стал бы так выдрючиваться.
  – А что, я уже не имею никаких прав, да?.. И позвольте узнать – где доказательства моей вины, чтобы разговаривать таким тоном?
  – Ну-у… Если мы сегодня так активны, то давайте сразу перейдём к делу… – Филипп Евгеньевич нажал скрытую под столом кнопку. – Пригласите господина Шаца…
   При упоминании этой фамилии у Верочки всё внутри мгновенно похолодело. От её воинственного пыла не осталось и следа. Она лишь мысленно зацепилась за последнюю надежду: не исключено, что её просто берут на понт.
   В помещение, кряхтя, протиснулся тот самый столичный ювелир, которому Вера благополучно спулила найденные изумруды. Вытерев взмокшее лицо платочком, он присел на стоящий рядом стул. Филипп Евгеньевич, словно рыбак, почуявший хороший клёв, вожделенно уставился на шумно дышащий "поплавок". Однако первый вопрос адресовал подозреваемой:
  – Госпожа Кирсанова, знакомы ли вы с этим мужчиной? Сидящим рядом с вами?
   Верочка внимательно посмотрела на ювелира и, не моргнув глазом, замотала головой:
  – Не-ет. Первый раз вижу…
  – Хорошо! – чуть не взвизгнул Пипецкер, напрягшийся, будто коршун на унитазе. – А вы, господин Шац, узнаёте эту молодую женщину?
  – Уф, кха-кха… – нервно кашлянул грузный мужчина. – Да, конечно… В начале сентября она пришла в мой офис на Ленинградке и конфедециально предложила на реализацию довольно крупную партию необработанных изумрудов. Изучив их, я, грешная душа, поддался искушению и согласился приобрести камешки…
  – Какова сумма сделки? – поинтересовался следак.
  – Гм… Вы знаете, такие вещи обычно не разглашают. Но в интересах следствия, так уж и быть, скажу… Семьсот пятьдесят тысяч долларов…
  – Кру-уто! – вытянулось лицо даже у Пипецкера. – Целое состояние!..
  – Это ложь! – взвилась Кирсанова. – Чистая подстава! Наговор!.. Никакие изумруды я никому не продавала. Откуда мне их взять? Что за чушь?
  – Не надо, деточка… – поморщился Аркадий Иосифович. – Бесполезно. Раз уж нас взяли в оборот, то не отстанут. Лучше набраться мужества признаться во всём. Надеюсь, это облегчит нашу участь…
   "Почему ж ты, толстая харя, обещал, что всё будет чисто? И первый же в штаны наложил?" – хотела было выкрикнуть медсестра, но вовремя прикусила язык.
  – Я не понимаю, о чём вы говорите, – отвернулась она в сторону и гордо поджала губы. – Мне признаваться не в чем!
   Пипецкер с облегчением выдохнул и протянул ювелиру протокол очной ставки:
  – Хорошо, разберёмся… Вот здесь распишитесь, господин Шац. Да, внизу… Всё. Вы можете идти…
   Когда за подельником закрылась дверь, девушка чуть не плюнула ему вслед, разражаясь отборным матом. Однако усилием воли вновь взяла себя в руки. Меж тем следак не мог сдержать счастливой улыбки.
  – Ну? И даже сейчас вы будете всё отрицать? – вяло поинтересовался он у Кирсановой. – Ладно… Допустим, к камешкам вы не имеете никакого отношения. Тогда откуда на ваших счетах такие деньги? В лотерею выиграли? Или дедушка в Канаде преставился? Завещание оставил? А может, просто заработали? М-м?
  – Я уже говорила… – раздражённо бросила Верочка. – Деньги нашла в Измайловском парке. В кустах. Они были в серой спортивной сумке…
  – Что, все семьсот пятьдесят штук там лежали? – иронично заметил Пипецкер.
  – Да, именно так! В пачках…
  – Вот бы мне так пофартило. Хоть раз в жизни…
  – Могу поделиться. Деньги-то халявные… – усмехнулась медичка.
  – О, нет… Благодарствую! – устало выдохнул Филипп Евгеньевич. – Мне зарплаты пока хватает… А за попытку подкупить следствие можете получить ещё одну статью…
  – Тогда зачем спрашивать? – недоумевающе фыркнула девушка. – У меня новых версий не припасено. Говорю как есть…
  – Интересно… Вот вы сейчас… Хм… Вы всерьёз считаете, что я поверил в эту туфту с Измайловским парком? Или просто решили покуражиться над работником юстиции? Так, от нечего делать?
  – Знаете что?! – не выдержала Кирсанова. – Больше я вам ни слова не скажу! И требую выделить мне адвоката. Вот так!.. Без него на вопросы отвечать не буду…
   Следователь вздохнул, закурил и откинулся на спинку кресла.
  – Добро, Вера Анатольевна. Будет вам адвокат. А пока… – он лениво стряхнул пепел в замызганный стакан. – Пока советую одуматься и на следующем допросе написать чистуху. По примеру вашего благодетеля из ювелирного магазина. Другого выхода у вас всё равно нет…
   Пипецкер нажал пресловутую кнопку. В дверях нарисовался конвоир.
  – Всё, товарищ сержант. Можете увести подозреваемую… – небрежно кинул он и с сожалением закрыл лежащую на столе папку…

                4 
 …От окна неприятно потянуло сырой прохладой. Поёжившись, Линда застегнула верхнюю пуговицу кофточки, приподняла жалюзи и с удивлением обнаружила, что на улице идёт снег. Крупный, но лёгкий и тихий-тихий, как на Рождество. "Вот и зима пожаловала. Уже в середине ноября… – с грустью подумала девушка. – Первая зима без тебя, мой милый бедный Клаус. В далёкой приальпийской долине, где скоро всё преобразится и начнётся очередной горнолыжный сезон… Боже, зачем я здесь? В чужеродной стране? С людьми, говорящими на чужом языке? Что меня заставляет оставаться тут, среди заснеженных гор и диких лесных озёр? Ведь там, в России, точно такая же зима. Только морозная, ядрёная, более близкая и понятная русскому человеку. Там сейчас в маленьком провинциальном городишке, возможно, точно так же падает снег. Наметая у изгородей большие сугробы. И мама, моя родная мама, кутаясь в шаль, может, так же стоит у окна, смотрит на летящие снежинки и вспоминает обо мне, своей единственной дочери. А я волею судьбы…"
  – Разрешите, фрау Шнайдер? – оборвал размышления молодой женщины вошедший в кабинет мужчина лет сорока пяти. – Вызывали?
  – Да, герр Миллер, – ответила по-немецки Линда и указала на кресло. – Присаживайтесь…
   Она отошла от окна, села за служебный стол и глубоко вздохнула.
  – Дорогой наш Отто. Я знаю, вы верой и правдой служили моему мужу более десяти лет… – мягко начала девушка. – К возглавляемой вами службе безопасности фирмы за это время не было ни одного нарекания. Поэтому, учитывая ваш профессионализм, я решила обратиться за помощью именно к вам… Однако просьба у меня необычная. Я бы даже сказала – личного характера…
  – Всё, что могу – пожалуйста! – гордо распрямился посетитель. – Я к вашим услугам…
  – Замечательно, – улыбнулась фрау Шнайдер. – Дело в том, что… Видите ли, Отто… Я хотела узнать, смогут ли ваши парни… гм… разыскать и указать местонахождение человека, который меня интересует? Только не в Швейцарии, а в… России?
   Мужчина хмыкнул и с облегчением выдохнул:
  – Не сочтите за нескромность, фрау Шнайдер, но… Мы с вашим покойным супругом раскручивали дела и посолиднее. Если не сказать жёстче. Поэтому… Можете смело довериться мне. Сделаем всё возможное. Если понадобится – подключим Интерпол… А-а… Позвольте узнать, что это за объект, которым вы заинтересовались?
   Линда протянула Миллеру продолговатый конверт.
  – Здесь всё написано. И даже адрес указан. Только… Данный, как вы выразились, объект в настоящее время на звонки и на телеграммы не отвечает. Не исключено, что он сменил место жительства и номер мобильного телефона. Попробуйте выяснить и это…
   Визитёр аккуратно вынул бумажки из конверта, развернул их и принялся бегло читать.
  – О-о! Так это ж тот самый русский! – обрадованно вскрикнул он. – Который жил у вас в загородном доме…
  – Абсолютно точно! – смущённо кивнула вдова и приложила палец к губам. – Но… Тс-с! Герр Миллер. Дорогой мой. Давайте условимся, что об этом деле будем знать только я и вы. Пусть моя просьба станет нашей маленькой тайной. Однако глубоко засекреченной. Хорошо?
  – О чём речь, фрау Линда?! – сразу понизил голос начальник службы безопасности. – Старый лис Миллер умеет хранить не только служебные, но и личные тайны. Это специфика моей работы… Я всё понял и готов приступить к выполнению вашего задания…
  – Не задания, Отто, а личной просьбы. Дружеской…
  – Безусловно! Именно так.
   Линда ещё раз сконфуженно улыбнулась, приподнялась и протянула мужчине правую руку.
  – Тогда действуйте. Буду ждать ваших сообщений, герр Миллер…
   Посетитель легонько пожал протянутую ладонь, кивнул и, убирая конверт во внутренний карман пиджака, направился к двери.
  – Не спрашиваю зачем, но я его из-под земли достану, этого вашего земляка! Вернее, соотечественника… – констатировал он у порога. – Всего хорошего, фрау Шнайдер!
  – Спасибо, Отто! – откликнулась молодая женщина. – Я на вас очень рассчитываю…
   Когда за мужчиной закрылась дверь, Линда опять подошла к окну. За стёклами рам всё так же падал снег. Только, пожалуй, ещё крупнее. Девушка раздвинула жалюзи и всмотрелась в ранние ноябрьские сумерки. "Прости меня, Павел! Прости, если можешь! – отрешённо подумала она, наблюдая за хаотическим мельтешением снежинок. – Я поступила с тобой слишком жестоко. Хотела спасти мужа, а тебя чуть не загубила. Да и потом, когда Клаус скончался, слишком холодно попрощалась с тобой. Наверное, всему виной похоронная суета и… слишком огромное горе, придавившее меня тогда… Я и сейчас ещё еле дышу от пережитого… Но… Пришло время, Паша, рассчитаться за содеянное. За всё, чем исковеркала твою жизнь за эти два года… Я обязательно найду тебя, Павел! И уж тогда постараюсь отблагодарить за все твои страдания. А пока… Просто прости меня ещё раз! Прости дуру непутёвую!.."
   В окна дунул резкий порыв ветра, залепляя стёкла мокрым снегом. Линда вздрогнула, отпустила жалюзи, тяжело вздохнула и вновь села на служебное кресло…