26-я улица

26-TH. AVENUE.   (26-я улица).
Наши родственники сняли нам квартиру  в  Сан Франциско на 26-й авеню заранее, ещё до нашего появления в Америке. Когда мы приехали, всё было готово для жизни: мебель, продукты в холодильнике, договор  с лендлордом.
Лендлорд был старый военный доктор Бернстайн, который хорошо говорил на идиш, и я мог с ним общаться . Жил он в престижном районе Pacific Heights, но, иногда, приезжал с женой в район Richmond, где мы жили, чтобы проверить, всё ли в порядке с его вторым домом.  Он рассказывал мне о своей жизни, о своих родителях, которые  эмигрировали в Америку из Пинска. Относился к нам он очень тепло, защитил нас, однажды, от алчного агента по недвижимости, который хотел взять с нас за что-то деньги.
Это- мой дом. Ты этого не сделаешь! – так он остановил жадного агента.
К сожалению, он вскоре умер, и его сын продал дом китайцам.
 Жильцы всех четырёх квартир дома, в том числе и мы, оставались жить в своих квартирах.
Страну Америку я полюбил сразу, и не за изобилие. После одесского “Привоза” меня было трудно удивить.
 Мы с женой шли вечером по улице. Внезапно, из-за угла появилась толпа подростков лет 16-ти, 17-ти, возбуждённых,  размахивающих руками, небрежно одетых. Шпана.  Перейти на другую сторону улицы, как мы делали в Одессе, было  уже поздно.
-Ну, всё, опять оскорбления, бессилие. Два пожилых еврея – “вот так парочка- Абрам да Сарочка,” чем не объект для издевательств?
-“Шпана” мягко обогнула нас, даже не задев, немного снизили уровень создаваемого шума, и быстро исчезли. Я чуть не заплакал от неожиданности.
Также, меня удивило, что со мной здоровались совершенно незнакомые люди, останавливались, хвалили ребёнка, которого я возил в коляске, что-то спрашивали.
Днём на нашей 26-й улице людей не было видно, ни  мата, ни пьяных.
Уже позднее, я был в гостях у моего брата Семёна в Чикаго. Поразил рассказ экскурсовода:
Знаменитый пожар в Чикаго в начале прошлого века. Если при пожаре Москвы в 1912 году сгорело 80% зданий, то в Чикагском пожаре сгорело 95% домов. Пожар начался в доме, где жили ирландцы, отсюда дальнейшая дискриминация ирландцев.
На третий день после пожара заработал телеграф. В музее  пожара хранится одна из первых телеграмм, посланных из Чикаго в Нью- Йорк  своей жене неким мистером Смитом:
-Дорогая Салли:
У нас был пожар. Всё сгорело: дом, лошадь, повозка, корова, всё. Мы с Крисом спим на улице. Пойди к своему брату Джону, он- хороший человек, займи у него денег, сколько он может одолжить, купи на все эти деньги оконные шпингалеты, привези их, или вышли. Всё.
В этой телеграмме- дух Америки, несгибаемой и устремлённой в будущее.
Погорелец не просит одеяла и продукты, он просит материал для бизнеса.
Через четыре года после пожара Чикаго был признан самым американским городом США.
Я помню первый день нашего появления в доме на 26-й авеню.
Жена обнаружила маленьких мурашей на кухне, очень заволновалась и послала меня в магазин за средством против мурашей. В спешке я не посмотрел, как по- английски сказать “муравьи”. Когда я прибежал в магазин, меня сразу спросили:
-Can I help you, sir?*
  Я смотрел на продавца и молчал, чуть не плача от безысходности. Наконец, я попытался на пальцах объяснить, что мне нужно. Безуспешно. Несколько раз пробегал двумя пальцами по прилавку, пытаясь изобразить бег муравьёв или тараканов.наконец, один из “латинос,”** собравшихся возле меня, обрадованно произнёс:
-О, я понял! –и принёс мне банку, с изображением таракана на ней- то, что мне было нужно.
Спустя несколько дней, я решил купить изюм, который я очень люблю, но цена изюма на Привозе была для меня недоступна. Заранее посмотрел название изюма по- английски: рэйсинс.(raisins.) Уверенно произнёс это слово продавцу, но, очевидно, фонетически неправильно. Продавец принёс мне газету, с расписанием скачек на ипподроме  -  рэйсинг(racing), произносится- рэйсин, без последней буквы. Пришлось долго объяснять, что мне нужно.
Неправильное произношение  подводило меня и позднее, когда я искал работу.
Однажды, я ехал в автобусе по улице Миссия, (Миssion), где находился клуб.  Я договорился там отыграть программу на аккордеоне. Посмотрел по карте, остановка на углу улицы Уипл.( Wipple.)  Попросил водителя сказать мне, когда будет остановка на этой улице.
- Уипл? Нет такой улицы.
- Но я видел её на карте!
Водитель задумался. Вдруг он улыбнулся и громко произнёс:
 -Уыпл! Это-следующая остановка.
Одну комнату в нашей квартире  на 26-й авеню занимала моя тётя Роза,  которую мы забрали с собой из Одессы. Мы не могли её оставить  в её коммунальной квартире  с ужасной соседкой.
 Тётя Роза была очень талантливым человеком, писала стихи, играла на пианино, но  была абсолютно оторвана  от реальной жизни и, поэтому, беззащитна. Этим пользовались и на работе, и в доме, где она жила.
 Она писала все протоколы заседаний домового комитета её дома на Энгельса 5, за что её двоюродный брат назвал её “Летописцем жека.”
Она преподавала в техническом училище, где создала музей училища, нашла всех его выпускников. Среди них оказался академик, живущий в Новосибирске. На свой юбилей академик пригласил Розу и директора училища. Поехали директор и парторг, Розу не взяли.
В 1970 году на  училище  выделили 5 медалей для награждения сотрудников.   Розу обошли. Медали получили директор, парторг, председатель профкома, главный бухгалтер. мастер по обучению.Через небольшой срок директора  и главбуха сняли с работы за растрату,  парторг в пьяном виде упал с балкона и стал инвалидом,  на председателя профкома учащиеся подали в суд за использование их труда на своей даче.  Лишь мастер по обучению остался на своём месте.
Подобное творилось в её коммунальной квартире. Соседка, увеличивая свою жилплпщадь, забила дверь в коридор из квартиры Розы, и Роза не могла пользоваться общей прихожей .Нам потребовалось больше года, чтобы отвоевать её законное право на общую прихожую.
Могли ли мы оставить Розу одиноко умирать в Одессе? 
Тётя Роза эмигрировала с нашей семьёй без каких- либо сомнений.
В Сан -Франциско Розе понравилось. Мы её возили на Китайский пляж, она смотрела на мост Золотые Ворота,  бывала в  парке Золотые Ворота, ностальгией не страдала.
В то время существовала лишь одна передача  в Сан -Франциско на русском языке.Это была передача в понедельник  с 9 до 11 вечера, которую вела Изобелла Грибановская.   В 8 часов вечера Роза уже сидела у телевизора в ожидании передачи. До 9-ти там выступал мусульманский проповедник Юсуф Бей, владелец сети магазинов в Окланде, со своими проповедями. Рядом с ним всегда стоял молодой мусульманин-афроамериканец, который на каждую фразу проповедника произносил:
-That’s right! (Всё правильно!
 Через несколько лет передачи прекратились. Впоследствии я узнал  из газет, что Юсуф Бей был обвинён в изнасилованиях, но приговор отложили, так как у него обнаружился скоротечный рак. Кстати, один из его потомков, тоже Юсуф Бей 4-й, был обвинён в Окланде в связи с какой-то бандой грабителей.
 Роза умерла в возрасте восьмидесяти  восьми лет.
Мне запомнился дом на 26-й улице ещё по одной причине:
Каждый Новый год мы приглашали в нашу квартиру друзей моей маленькой внучки. Это были её одноклассники, партнёры по детской школе танцев, которую открыла Наташа Мазо на ул. Клемент. Я  исполнял роль  Деда Мороза с гармошкой, что я привык делать в Одессе. Тётя Роза писала для каждого гостя специальное четверостишье.
 Мне, учителю, было интересно наблюдать за новым поколением. Разные дети, разные родители, разная ментальность.
 Один из гостей, назовём его Даник, принёс новогодний подарок – пластмассовый сапожок, наполненный конфетами. Когда он увидел, что кто-то из детей открыл сапожок и взял конфету, он забрал сапожок . Его мама заметила это  и высыпала все конфеты на стол.  Перед уходом, Даник собрал все конфеты в сапожок и унёс  в машину. Уже все разошлись, когда мама Даника принесла обратно сапожок.
 Сегодня этим детям по 20 лет. Какие они? Очень интересно знать.
 
Мой брат Сергей человек рукастый, любит возиться с разными механизмами. Он чинит пылесосы, магнитофоны, телефоны, велосипеды. Когда мы появились в Сан- Франциско на 26-й улице, ещё можно было встретить выставленную хорошую мебель, телевизоры,  магнитофоны, Всё в рабочем состоянии. Много было и велосипедов, просто выставленных на улицу, часто с большими дефектами. Сергей не мог пройти мимо, приносил их в гараж и ремонтировал.Так собралось семь  уже исправных велосипедов.
В жизни нашей семьи велосипед всегда занимал видное место. Первый двухколёсный конь появился у меня, когда мне было 6 лет.  Отец  купил его в Москве и вёз  в Биробиджан через всю страну. Как владелец такой роскоши, я был очень уважаемым во дворе и его окрестностях. Затем наступила очередь машин Пермского, (Молотовского) завода, старейшего в России. “Велики” - без скоростей, с тяжёлой рамой, требующие постоянного ухода, но очень желанные.
В Одессу мне прислали велосипед родственники из Перми, но его у меня, беспечного биробиджанца, сноровистые одесситы бысто “увели.” Следующий “велик”  Харьковского завода я купил на Одесском “толчке,” тоже без скоростей и тяжёлый, но расставался с ним тяжело, как с другом, держал возле себя почти до отхода поезда  на Москву. Забегая вперёд, скажу, что любовь к велосипедам передалась моей внучке, которая освоила двухколёсную машину в возрасте 4-х лет. Сегодня у неё три велосипеда: спортивный, купленный за первые заработанные деньги за 1500 долларов, дорожный, купленный по интернету за 500 долларов и дешёвый, для передвижения по университетскому городку, где аудитории на довольно большом растоянии друг от друга.
В Сан- Франциско  велосипеды любят, хотя предпочитают с 10, 12, 18, 21, 24, 27, и, наконец, 30-ю скоростями. Кругом- горы, на велосипеде Пермского завода далеко не уедешь.
Велосипед  ценен, когда им пользуются.В противном случае, он - помеха и головная боль, как, например, фортепиано в квартире, на котором никто не умеет играть. Ржавый, со спущенными колёсами, затянутый паутиной, часто без какой- либо важной детали, занимающий место в гараже, он вызывает раздражение. Избавиться от него - мечта хозяйки, но выбросить- жалко. Продать на гараже- сэйле- вот выход.
 А я –тут как тут!
Каких только велосипедов я не видел на гараж- сэйлах! Цена- очень подходящая, почему бы не купить? Покупал, пользовался, получал удовольствие, ездил на пляж, каждый раз на новом велосипеде.
Однажды, наш лендлорд мисис  Вонг сказала мне:
-Зачем тебе столько велосипедов?  Они  же загромождают гараж. Оставь себе один, остальные убери!
На следующий день мы, скрепя сердце, вынесли семь исправных велосипедов на улицу. Когда я их устанавливал около столба, подошёл китаец и спросил:
Продаёшь?
 Я кивнул.
-Сколько ты хочешь?
-Десять долларов за штуку.
Китаец дал мне двадцать долларов и унёс два велосипеда.
Я – задумался.
 Примкнул оставшиеся велосипеды к столбу. На следующий день прицепил к ним табличку :
- For sale,***- и мой телефон.
Через несколько дней все велосипеды были проданы
Наша семья вся сидела на “белом” велфере, деньги заработанные таким образом, помогали выжить .Через 5 месяцев я начал работать, мой “бизнес” заглох.
Сегодня я посещаю China Beach очень часто, всегда проезжаю на велосипеде мимо дома по 26-й улице, где в нашей бывшей квартире живут совсем незнакомые люди.
Этот дом, построенный доктором Бернстайном в бывшем еврейском районе Сан- Франциско, всегда вызывает во мне тёплое чувство,  как и этот участок улицы, заселённый “русскими.” Проезжая мимо, я всегда вспоминаю тётю Розу и мой короткий велосипедный “бизнес,”который подтвердил известную истину, заключённую в вопросе, который нужно задавать  самому себе:
-Если ты такой умный, почему ты такой бедный?

*Что Вы хотите, сэр?
**Так называют южноамериканцев.
*** Продаётся


Вышла книга Владимира Бердичевского  «Трижды еврей Советского Союза». Книга о жизни автора  в Биробиджане, где он родился, в Одессе, где он жил и в  Сан-Франциско, где он живет сейчас. В книге 315 стр.включая фотографии.
Для желающих приобрести книгу контактный телефон 415-637-7704  vova1937@sbcglobal.net