Легенда синего мира

В Синем мире лазоревые небеса, ультрамариновые горы и бирюзовые дали. Вместо рек в нём текут сновидения. В его задумчивых садах синеют священные яблоки, наполняющие вкусившего мудростью. В Синем мире нет ни лун. ни солнц: вместо светила там по небу летает большая птица с сияющими перьями. Когда Небесная Птица захлопает крыльями - тогда и ветер; когда устроится на покой в гнезде у горизонта - тогда и ночь. Порой она откладывает яйца - и они крупными звёздами раскатываются по небосводу. Небесная Птица во время своих полётов зорко глядит на землю. Птица немая: ни петь, ни голосить она не может. Она не в силах сказать, по нраву ли ей то, что происходит внизу, - но она может дать об этом знать другими способами: шелестом крыл, топотом лап, метанием сверкающих перьев-молний.
Когда этот мир был совсем юным, он не знал ни всемогущего Господа, ни мелких божков, управляющих каждый своей стихией. Божеств там было всего двое - оба такие же юные и неиспорченные, как и недавно созданный мир.
Проворного стремительного бога звали Рейвилль. Его стихией было движение. Бодрый бег по утренней поляне - это Рейвилль. Колесница, запряжённая горячими конями - это Рейвилль. Первопроходец, идущий в далёкие чужие дебри, - это Рейвилль. Дерзкая мысль исследователя, срывающая покров с вековой тайны - это Рейвилль. Но и злая пляска мечей - это тоже Рейвилль. Огонь, пожирающий архивы - тоже Рейвилль. И неистовый лёт обезумевших механизмов - это Рейвилль.

Богиню звали Киррд. Она была медлительна и задумчива, любила тишину и покой. Дальний лес в безветренный полдень - это Киррд. Сосредоточенная безглагольность библиотечных залов - это Киррд. Сон дитяти в колыбели - это Киррд. И поэт, и астроном, созерцающий звёзды летней ночью - тоже становится сопричастным Киррд… Но Киррд - это и гнилая ряска в болоте, вовек не знавшем проточной струи. Киррд - это тихое кладбище, зарастающее мхом и крапивой. И круглая самоудовлетворённость ретрограда, не верящего в прогресс - это тоже Киррд.

В те века Синий мир был ещё мало населён.Но там уже жили разумные существа, и они воздавали своим богам - как умели - почести. И был Тиру - избранник стремительного бога. Он был превеликий путешественник, он пешком исходил самые отдалённые уголки синего мира, изучал его природу, совершал открытия, приручал диковинных зверей - а иной раз и освобождал благодатные края от бесчинствовавших там чудовищ.
А любимца тихой богини звали Миру. Он был поэт и мечтатель; отраднее всего ему было не двигаться куда-нибудь, а сидеть на поляне и внимательно вслушиваться в мир - и в музыку, которую мир порождал в его душе.
И был священный плод - яблоко; одно из самых совершенных творений Синего мира, олицетворение свежести и гармонии.

Мудрые уже не помнят, кто из двоих мужей первым сказал: «Отдай, это моё!» история не знает, кто - Тиру или Миру - ответил: «Нет моё! Не отдам!» Мы знаем лишь одно: тогда в юный мир впервые вошла алчность. И это тем более печально, что её пробудили к жизни своими словами и поступками такие почтенные мужи, как Тиру и Миру.
И они, прежде бывшие большими приятелями, осерчали друг на друга, - и каждый стал молиться своему божеству и просить помочь доказать его правоту.
А боги Синего мира были так же юны, как сам этот мир. Они не ведали, чтО есть добро и зло, они впервые сталкивались с жадностью, - и они никогда прежде не участвовали в чужих ссорах. Однако каждый из них решил поддержать своего любимца.

И было решено: пусть будет поединок. Пусть соперники встанут на лазоревом лугу на плоской вершине горы - и обратят друг против друга прочные длинные шесты из пурпурного дерева. Победитель получит всё, а побеждённый с позором уйдёт из этих мест.
И некому было оспорить это решение; никто не смог подсказать другого выхода, когда возникла первая в мире ссора.

В назначенный день поединщики явились на поляну. Оба божества - и Рейвилль, и Киррд, - тоже пришли - и, незримые, встали за плечом у своих избранников…
Первым замахнулся Тиру. Но миру увернулся, и мощный удар пришёлся на землю. Миру ударил своим шестом в ответ, - но Тиру отскочил. Замахиваясь в следующий раз, Тиру призвал в помощники своего бога - бога неуёмного движения. И Рейвилль внял ему. Он направил его оружие - и голова противника словно сама подставилась под чудовищной силы удар. Падая, Миру успел обратить окровавленное лицо к небесам и призвать свою богиню - богиню покоя и молчания. И Киррд вняла ему - и погрузила его убийцу в сон, такой глубокий и крепкий, какой ведом не живущим, а лишь обитателям Страны Без возврата.
Два мёртвых тела лежали на истоптанной траве, а боги стояли над ними в растерянности. Они сделали то, что умели лучше всего, ради тех, кого любили больше всех, - но то, что получилось в итоге, наполнило их сердца печалью. Они не могли объяснить этой печали, ведь подобное происходило с ними впервые. Ведь тогда в синем мире никто не умел отличать добрых поступков от дурных…
Но всё это видела Небесная Птица. Сначала она возмутилась от того, что произошло, - и на незащищённые головы и плечи сконфуженных богов посыпался дождь обжигающих огненных перьев. А потом Небесная Птица пришла в отчаяние; она закрыла свои глаза крыльями, - и свет в синем мире померк.
Это была первая в мире Долгая Ночь - время отчаяния и тревог, время пробуждения нечистой совести.

Небесная Птица раньше всех поняла, чтО есть добро и что есть зло, - хотя в ту далёкую пору в языках синего мира ещё не было таких слов
Опростоволосившиеся боги уступили место другим, а сами ушли жить в глушь.
С тех пор синим миром правили разные божества. Они осваивали разные человеческие чувства, подобно тому, как просвещённый жилец Нового века осваивает и объезжает различные самодвижущиеся коляски. Разумеется, многие из них совершали промахи; ведь понятие о добре и зле всё ещё было неведомо неопытным божествам. Однако теперь оно было хорошо ведомо Небесной Птице. И если кто-то - бог ли, человек, или любое другое существо, - совершал злое деяние, Небесная Птица закрывалась крыльями - и в мире становилось темно. Если же она видела красивый благородный поступок, она радостно облетала вокруг всего мира, и  её перья сияли самым ярким блеском.
И люди синего мира стали говорить своим детям: «Не возжелай чужого добра, не убивай, не будь чёрств к другим,  - иначе ты огорчишь Небесную Птицу и она не сможет давать нам свет».

А из тел двоих мужей, убитых в том нелепом поединке, выросли две яблони - дневная и ночная. Первая собирает мысли проснувшихся и бодрых: научные открытия, философские рассуждения, хозяйственные задумки… Эти мысли потом оборачиваются на его ветвях ядрёными кисловатыми яблоками, чей сок утоляет жажду. Вторая улавливает сновидения и мечты - порожденья отдыхающего, расслабленного ума. Они становятся мягкими сладкими яблоками, радующими вкус.
Яблони шумят листьями, когда пролетающая высоко над ними Небесная Птица взмахивает крылами.

                26 августа 2012, в метро