Хромой и Малыш
Отпечатываясь бронзовым загаром, путаясь в мальчишечьих вихрах густым ароматом дыма - один за другим проходили ничем не приметные дни Димкиных каникул.
Писк комара,
светляки и вера в чудо
Днем Димка с братьями рыбачил, вечером – строил планы на завтрашний день, а еще мечтал.
Время от времени в его грезы врезались глухие шлепки свернутой газеты: с наступлением ночи от охоты на голавля и красноперку его младший брат Андрей переходил к охоте на комаров. В комнату они протискивались через марлю, туго натянутую на форточку.
Несколько дней назад Андрей до хрипоты доказывал, что пищат комары через хоботок, а над ухом жужжат специально - чтобы донять и не дать уснуть.
Димка его переубеждал: рассказывал, что энциклопедия комариное «жжжжж» объясняет вибрирацией жужжалец - подкрылок.
Самого Димку комариное жужжание не раздражало: для него оно было фоном скрипичного стрекота сверчка, утиного кряканья древесной лягушки квакши и крика выпи, временами напоминающего гудение ветра в полую трубочку тростниковой удочки. Эту нахохлившуюся крикунью Димка встречал в камышовых зарослях заводей: всякий раз птица – словно немая - стояла на дежурной ноге и он не мог взять в толк как ей удается выдавливать из себя этот утробный вой.
В то время когда Андрей рыскал фонариком по потолку и стенкам, Димка смотрел в окно: ему казалось, летом звезды висят так низко, что - отодвинь он посеревшую от пыли марлю и протяни руку - сияющий огонек можно подержать на ладошке. Но по-настоящему подержать на ладошке получалось только светлячков.
К своим двенадцати годам Димка знал: зеленые огоньки никакое не чудо – в ночи «танцуют» не осколки разбитой фосфорной куклы-баллерины, кружит не волшебная пыльца подружки Питера Пена феи Динь-Динь, а самые обыкновенные жуки с брюшками-фонариками, которые не долетели разве что до Антарктиды.
Но в чудо Димка верил.
Сматывай удочки
В один из июльских дней, снимая с крючка рыбешку, Димка услышал со стороны дороги шум. Подставив на уровне бровей козырек чумазой ладони, он щурился, пытаясь рассмотреть в ярких лучах солнца голдящих.
Размахивая руками - сквозь гущу ивняка - пробирались соседские девчонки.
- Вот, шальные, всю рыбу распугают, - сплюнув, - сердито буркнул Андрей.
- Похоже, напуганная рыба – не самоцель. Тут что-то другое, - подумал про себя Димка.
Наскоро пристроив в расщелину рогатины удочку, он прыгнул в реку и кролем переплыл с песчаного островка на каменистый берег.
- Димка! – длинноногая Таня уперлась руками в острые коленки и, с трудом переведя дух, продолжила истошно вопить: - Димка, бегите скорее домой!
Сердце Димки екнуло. За одно мгновение – как в киноленте – пронеслись кадры предположений и догадок.
- Не выключили чайник, дома пожар? – выпалил он возбужденно.
Таня отрицательно мотнула головой.
- Что-то с мамой?
- Нет.
- С отцом?
В ответ девочка утвердительно закивала, но, увидев, как Димка побледнел и свел к переносице выгоревшие на солнце брови, поспешно добавила:
- Да, нет.
- Так да или нет? Говори ты уже заполошная, что случилось?
- Твой отец брошенных птенцов принес! Беркутов!
Предчувствие чего-то необыкновенного начинало сбываться. Крикнув, чтобы ребята тушили костер и, прихватив пару лягушек, собирали удочки, Димка рванул в сторону дома.
Пара неуклюжих балапанов
Влетев на кухню, он замер: два неуклюжих, голодных балапана беспомощно топтались в коробке из-под телевизора.
- Принимай питомцев! – довольно скомандовал отец.
Отец Димки был лесником и нет, нет да приносил в дом то осиротевшего зайчишку, то угодившего в капкан лисенка.
Улыбаясь в густые усы, Петр Иванович потрепал жилистые плечи сына и добавил:
- Прореживали пойму реки, да случайно завалили дерево с орлиным гнездом. Эти двое чудом уцелели.
Птицы беспокойно вертели головами.
- Должно быть ищут родителей, - подумал про себя Димка и растерянно приблизился к желторотикам.
- Киа! – раздался звонкий клекот, напоминающий лай собаки.
Димка отшатнулся. Это предостерегающе крикнул и возбужденно захлопал крыльями один из птенцов.
- Ну-ну! Привыкайте, теперь я ваш родитель.
Взгляды двух пар цепких глаз вкогтились в новоиспеченного папашу. Словно нарисованная надбровная складка придавала маленьким хищникам грозный, «нахмуренный» вид.
- Ну и характер, - подумал Димка, - ой, нелегко нам придется…
Новоиспеченые «домочадцы»
Улов плотвы, красноперки, да пара лягушек, отловленных по такому случаю братьями, составили вечерний рацион новоиспеченных «домочадцев».
Хороший аппетит птиц добавил Димке хлопот и беспокойства. Весь вечер он пребывал в задумчивости: прикидывал, как прокормить прожорливых орлят и из чего сделать для птиц насест.
Со слов отца, орлиное гнездо с орлятами размещалось в развилке большого белолиственного тополя, открытого для подлета со стороны реки. Свито оно было из крупных сучьев, по краям выстлано веточками деревьев, а в центре устлано корой, мхом, прошлогодней травой, перьями и кусочками меха съеденных животных.
Наблюдая за подопечными, Димка обнаружил, что у одного желтоклюва повреждены крыло и лапа.
Несмотря на увечье, беркут проявлял все признаки старшего птенца: он был чуть крупнее, брал пищу первым, клевал и отталкивал младшего брата. Хмурая хромая птица с редким белым пушком на голове напоминала педантичного угрюмого старика. Димка так и прозвал питомцев - Хромой и Малыш.
Правильно ли сделал отец, что подобрал птенцов? Этот вопрос озадачил Димку лишь на мгновение, в глубине души он знал - ни батя, ни он сам не смогли бы бросить несмышленышей.
Димка-орнитолог
Утро следующего дня Димка провел в ветеринарной клинике, где Хромому наложили фиксирующую шину. Пару часов ушло на посещение читального зала. За это время юный орнитолог - как с появлением птиц Димку ласково называла мама - многое узнал о подопечных.
Выстраивая план дальнейших действий, он торопился поделиться своими соображениями с Андреем и Серегой - двоюродным братом, каждое лето гостившим у бабушки.
Придержав перед стайкой девчонок массивную дверь, Димка вышел из библиотеки и вдохнул разгоряченный воздух: аромат типографской краски и книжной пыли сменили запахи плавящегося асфальта и выхлопных газов.
У кинотеатра «Ровесник» - шагах в тридцати - толпились подростки. Димка знал: показывали «Приключения Электроника». Будь у него лишние 10 копеек и время – он непременно нырнул бы в прохладу зрительного зала.
На противоположной стороне дороги - скрытый в тени каштанов - стоял киоск с газировкой. Димка пошарил в кармане. Достал мелочь. Хватало на один двойной или два одинарных.
Сквозь шум машин и городских автобусов донесся звонок в кинотеатр.
- Два одинарных с собой, - скороговоркой проговорил он, решительно надвинул кепку и - прикрыв стаканы - направился к реке.
…Андрей с двоюродным братом Сергеем рыбачили на адыгейском берегу. Завидев Димку, ребята наскоро собрали снасти и перебрались на свою сторону.
- Молодцы! - вручая братьям газировку, похвалил братьев Димка, рассматривая плещущуюся в садке рыбёшку.
Присев на выбеленную солнцем корягу, он устало вытянул ноги, сбросил кеды и стянул футболку. В лужице, согретой солнцем, носилась стайка мальков да раздувала щёки пара лягушек.
- Этим скоро не насытишь наших хищников. Надо бы капканов на мышей расставить, воробьиные ловушки соорудить да насест справить, - давая негласное задание братьям, как бы между прочим, рассуждал Димка.
Сизарь для орлят
Спустя пару дней, стараниями ребят и отца, орлята праздновали «новоселье»: им сколотили насест и переселили в большую светлую комнату пристройки.
Соседи, прознав про птичий питомник во дворе Носовых, помогали, чем могли: несли куриные лапки, бычьи уши, хвосты, требуху.
В один из дней «Грешнёнок», главарь уличной босоты, притащил сизаря.
Долговязый, сутулый парень в выцветшей майке вытащил из-за пазухи перепуганного голубя и - в мгновенье свернув птице шею - бросил перепуганному Димке.
- Держи, небось, оголодали твои ястребы, - суетливо шаря глазами, Тарас высматривал орлят.
- Не без того, - справившись с подкатывающей тошнотой, выдавил Димка и - прикрывая проём двери, ведущей в комнату - где укладывались на ночлег птицы, продолжил: - Не приноси больше голубей, а то мои хищники подрастут и разорят все голубятни в округе.
Гришнёнок не любил, когда ему перечили. Он был раздосадован тем, что не смог рассмотреть ястребов, но довод Димки был убедительным. Заложив руки в карманы, Тарас втянул голову в плечи и неохотно вышел во двор.
Всю ночь Димка провел в беспокойном забытье: то ему снилось что голубь не сводит с него своих глаз-горошин, то эти самые глаза затягивало туманом и он терялся в них, не находя выхода.
На крыло
Орлята ели много, росли медленно. Весь июль Димка с братьями провели в охоте на домашних мышей, воробьев, лягушек и ловле рыбы для прожорливых птенцов.
Хромой научился выбираться из гнезда: неуклюже ковыляя, он хмурился и расхаживал по комнате.
Малыш, в отличие от старшего брата, делал попытки стать на крыло: подпрыгивал и даже перелетал из одного угла комнаты в другой.
К августу птенцы настолько привыкли к Димке, что давались в руки. Малыш на призывный клич «Кийту!» срывался с жерди, устроенной в стене, и садился на плечо «родителя». Поощряя послушание поглаживанием, Димка скармливал ему приманку.
С приходом сентября орлята стали реже видеть Димку. Захандрили. Но отпускать птиц на волю, было рано: для того, чтобы они окрепли, научились летать и самостоятельно добывать пищу, требовалось время.
Кийту!
В один из воскресных дней, накинув отцовскую телогрейку, Димка заманил голодного Малыша на плечо и вынес во двор.
Незнакомые звуки пугали балапашу. Он озирался, все глубже и глубже вонзал серпы когтей в мякоть фуфайки, хлопал крыльями. От шапочки-клобучки, успокаивающей беркутов, Димка отказался. На его питомцев по-особому действовали перебирание перышек махрового нагрудника и голос хозяина. Чем он и преминул воспользоваться, а когда почувствовал ослабление хватки, резко подкинул Малыша.
Расправив крылья, балапан набрал высоту, облетел вокруг дома и приземлился на телевизионной антенне. Под тяжестью увесистой птицы труба дала крен.
- Кийту, кийту! – поманив слетка, Димка высоко подбросил раненого селезня, что принес с охоты дед Иван. Вцепившись острыми глазами в добычу, беркут резко взлетел, сложил крылья и камнем спикировал вниз. При подлёте к земле, он раскрыл парашют крыльев и железной хваткой мощных лап вцепился в хребет птицы.
С тех пор прогулки Малыша стали ежедневными. С каждым разом он поднимался все выше. Порой до слуха Димки доносился его звонкий клёкот, чем-то напоминающий щенячий лай «кьяк-кьяк, кьяк». Нередко птица скрывалась из вида, но непременно возвращалась домой, чтобы услышать такое знакомое «Кийту!..».
Жалея Хромого, Димка стал и его выводить во двор – пристегивал к орешнику большой собачьей цепью и оставлял гулять до возвращения из школы.
Подорванное доверие и
шапочка-клобук
О том, что наступила осень, напоминали не только школьные уроки, но и удушливый дым тлеющей в кострах листвы.
В один из таких дней Димка чувствовал необъяснимое беспокойство. Так бывает, когда не можешь вспомнить закрыл ли входную дверь и выключил ли утюг. Димка двери не закрывал – дома оставался Андрей, он занимался во вторую смену. Утюг тоже не включал – стрелки брюк и школьные рубашки с вечера наглаживала мама.
И все же, беспокойство оказалось ненапрасным: едва Димка завернул на свою улицу, как приметил гонимого улюлюканьем мальчишек Хромого. Поднимая пыль обрывком цепи, птица неуклюже ковыляла по дороге.
- Кийту! – закричал Димка.
Мальчишки бросились врассыпную. Хромой развернулся и неспешно побрел навстречу.
Димка подобрал обрывок перерубленной цепи.
- Клюв-то цел, - с укором спросил он у гордо и независимо вышагивающей птицы.
…За ужином мама пожаловалась, что в соседском дворе кто-то затрепал курицу. Димка с отцом переглянулись. С этого дня доверие к Хромому было подорвано. Теперь его выводили редко, на голову нахлобучивали клобук. Шапочку, что надевают своим беркутам сокольники, Димка сшил из старого отцовского сапога.
…
Теплые деньки сменили промозглые осенние будни. Незаметно выпал снег, а там также незаметно подобралась зима с ее холодными ветрами и морозами. Беркуты возмужали и - время от времени - устраивали петушиные бои. В те дни, когда на дворе стояла солнечная, безветренная погода, Димка с Андреем выносили птиц к реке.
Малыш нетерпеливо взмывал ввысь, исчезал из вида, но непременно возвращался. Пытаясь подняться вслед за братом, Хромой подпрыгивал, расправлял крылья, но тут же падал. Упрямая птица повторяла попытки снова и снова, пока однажды не взлетела.
Так продолжалось до середины мая.
Выпустив беркутов, Димка с Андреем запрокидывали головы и следили, как взмывшие в небо птицы превращаются в удаляющиеся точки, а потом и вовсе теряются из вида. Каждый раз братья спорили, кто из орлов вернется первым, и каждый раз побеждала пара Малыша и Димки.
У Андрея плохо получалось скрывать обиду. В тайне от брата – не тратя время на прогулки к реке - он каждый день выпускал Хромого. Когда до Димки дошли разговоры о ворованных курах и разоренных голубятнях, ему все стало понятно.
В один из погожих весенних дней Хромой и Малыш не услышали привычного «Кийту!». В этой тишине был тот самый призыв к свободе, к тому, чтобы на противоположном берегу Лабы птицы свили свои гнезда.
Свидетельство о публикации №213102400874
Мишаня Дундило 19.10.2021 16:55 Заявить о нарушении