Сон мистический

- Здорово, Толян!
- Привет, давно не виделись... Как ты Там?
- Узнаешь, когда время придёт. Ты всё чистишь?
- Надо, сам понимаешь. Чистый автомат - чистая совесть. Хорошо нервы успокаивает. Кажется - железяки, но намёка на совершенство не отнять, легко думается в процессе. Давно заметил, когда делаешь то, что нравится - мысли проносятся легко, непринуждённо и по делу. Даже в работе помогает, я как старый механик мыслить начинаю. Хотя уже давно не служу.
Димка, каким ветром тебя занесло в наши веси?
- Я иногда посмотреть хочу, как мои друзья живут. Не реально, а что у них в голове и мыслях проходит. Как они окружающее воспринимают. Тяжело конечно. Мир меняется, а вы всё бирюльки свои трёте. Ты по железу, Андрюха Довский бирюльки на кителе перебирает, кресты в мечах да "Красную Звезду". Час нашей встречи приближается - ни один из вас даже пальцем не шевелит, чтобы его оттянуть. Я у тебя спросить хочу, прости за откровенность. Ты понимаешь, что происходит - но только понимаешь. Даже из Армии ушёл. Струсил чтоли, или надеешься на загранпаспорт с поездками куда-нибудь на моря-океаны для отдыха? Не ерепенься, я знаю ответ. Просто вопросы тебе эти никто не задавал. Жил как живётся. Был бит, потаскался по стране и я всегда думал, что ты пятилетку с нашего выпуска не переживёшь. Дурость так и пёрла от тебя. Может и есть в этом благоразумие, скорее всего есть. Потому что ты пережил.
- Так что там с пацанами-то? Про меня я понял. А наши полковники, подполковники и один генерал - как они? Что они говорят? Нас 117 было, ты со всеми встретился?
- Да ничего, разговора не получалось. И не 117 осталось. Меньше, Толян. Сотни.
- Кто же?
- Пустое всё, войны начались в стране. Иные знают имена, да тщательно их скрывают. Я не хочу вмешиваться в эту молчанку. Мне интересно сравнить. Такие дружные все были. Друг за друга горой, мне казалось, что на нашей роте весь гарнизон держится.
- Я до сих пор в этом уверен, если честно. Только я не знал, что ты в унисон со мной думал.
- Мы все так думали. Сейчас уже только они остались. Воспоминания. Они и толкают вас на встречу выпускников.
- Не будет меня там. Работа. И боюсь. Опять боюсь. Что Воспоминания умрут. Исчезнет ещё один стержень, их и так не осталось почти. Мы все изменились, Димон. Все до единого. Я встречался с мужиками, Чат даже на вокзал приезжал, когда я домой из командировки возвращался. Или из госпиталя, не помню. Он с женой приезжал. Около часа у нас было, пока поезд стоял. В кафешке посидели вместе, поВспоминали, много смеялись. Красивая семья. Сашка меня порадовал. Он не продаст своих никогда. Кстати, ушёл из Армии тоже. Я не удивлён, Олежка из 1-го взвода ждёт квартиру и уйдёт. Довский генералит в Москве, да Урицкий Санька полковничает. С ними только по телефону общался. С одним разговора не получилось, потому что на совещании где-то был, а Урицкий уверен... Уверен, что у нас всё правильно. А, они же краснодипломниками были у нас. Хорошие люди. Помнишь, как Марксистко-Ленинскую философию сдавали? Мне Урицкий помогал, потому что я запутался в первоисточниках. И в бабах.
- Сейчас-то как? Хотя, я и так знаю. Молодец. - Димка снял сапог и начал перематывать портянку. Любил он это в своё время.
- Ты мне скажи. Зачем ты здесь? Не ври, что просто поболтать зашёл.
- Не просто. Поболтать. Рано или поздно вы все встанете перед выбором. Скоро уже. Один ты из наших остался, с которым вообще ничего не понятно. Так я понять хочу, какие критерии у тебя в голове ютятся. Кажется, только сейчас начал понимать.
- И что же ты начал понимать, чего так не понял я?
- Ты уже сделал свой выбор. И это мне нравится. Помнишь, как ты в вагон запрыгнул? Поезд уже скорость набирал, а ты не промахнулся. Такой и остался, курсант Обехов. Ладно, мне пора.
- Что так недолго, я только разговорился. Бо сам понимаешь, более не с кем.
- Вода всё это. Вы все одиночки в этой стране. Каждый живёт сам за себя. Каждый - сам себе эгоист, именно я был в обратном уверен. И если дальше так будет продолжаться - значит зря мы с тобой жили. Наша дружба разорвана, ваши дети не знают друг друга. Вообще - вы все погружены в болото, путь из него только в одном направлении проложен. Оно ещё Гитлером было обозначено, Толян!
-Не заводись, тебе-то что? Мы знаем где живём и догадываемся о том, что нас ждёт. Ты меня новостями не поразишь, про это только ленивый не говорит.
- А зачем вы говорите-то? Чтобы полегчало? Ещё хуже сделаете, вы своими руками мосты свои жгёте.
- Боюсь, со мной у тебя тоже разговор не сложится. Мне достаточно того, что я думаю примерно так же. И говорю, но твои слова ничего не значат для меня, понимаешь? Ни-че-го! И мои ни хрена ничего не значат. И вообще, бля, железяки эти...
- Что железяки? - прервал меня Димка
- Только они помогут сделать правильный выбор. Каждому из нас единственно верный. И один на всех. Всё, вали отсюда.
Мне просыпаться пора.
- Ну давай, держи мосёл - Димка протянул руку. - Не спросил меня, как у кукушки в лесу. Да я всё равно не знаю. Куковать не умею. Просто скучно Там. А вы держитесь. За жизнь держитесь, слышишь? Вместе, сообща - держитесь! Спешить не надо. Надо понять: жизнь - это подарок. Её ценить надо. Беречь. Помогать сберечь тому, кому тяжело это сделать. Помочь тому, кто помогает.
Прощай.
- Удачи! - я взял автомат и проверил мушку - совместил её с планкой на уровне лба какого-то евро-азиатского президента, портрет которого почему-то висит в ленинской комнате над власовским триколором. Звук спущенного курка показался слишком тихим, так щелчок "ни о чём".Широкая спина Димки Архипа, перетянутая солдатским ремнём скрылась во свету оружейной комнаты.