Народное средство - глава V

 Было дежурство Грига. По отделению гулял свежий ветерок, заманивая за собой сквозь приоткрытые коридорные окна  надоедливый шум автомобилей, их вкрадчивые и похожие на контрольные выстрелы гудки. Григ то и дело выходил  из ординаторской: прислушивался к посторонним звукам, всматривался в полутемные лабиринты коридоров.  Уже и самой полночи надоело появление этого контролирующего существа в белом халате, и она выпустила на волю вечно закабаленный сон, и рассеяло его без труда среди белых стен, на парковке автомобилей, на зеленых  лужайках и среди трепетной листвы молодых деревьев.  Григ не смог утром вспомнить, как он оказался сидящим на подоконнике перехода в административное здание, но всё остальное помнил до жутчайших подробностей.
«Он смотрел в окно. По зеленой лужайке бегали блики от дорожных фонарей. Эти блики словно завертелись, закружились в водовороте. На лужайке объявилось что–то необычное.  Мелькнула догадка – летательный аппарат!  Серые фигурки отделялись от аппарата похожего на большое гнездо и начали окружать Храм. Каждая из фигурок прикладывалась к стенам совсем ненадолго, затем отстранялась. Не дожидаясь друг друга, фигурки спешно возвращались к аппарату. Чудеса! – подумалось Григу. Вмешательство посторонних сил его не возмутило и не напугало. Наверное, он более всех хотел подобного вмешательства.
Руководители устали обманывать себя и медперсонал, а он устал нести ответственность за больных и за начальство: не хватало лекарств, оборудование уже долгие годы не обновлялось, многие процедуры делались «по-старинке». Больных приучали находиться в состоянии ожидания чуда. Чудом могли посчитать неожиданную выписку соседа по палате, приход давно ожидаемого родственника, или попадания в короткий – ну, очень короткий  список больных, которым назначалась инъекция, определяющая область распространения заразы в теле. 
Григ ощутил выпирающее изнутри громадное нечто, это ощущение сдавливало всё – и дыхание, и сердцебиение. Казалось и все кровотоки и малые, и большие замерли. «Что происходит?» – наконец, усилием воли он вытолкнул из себя препятствие – блокатор, рванул на себя старенькую ручку оконной створки и выглянул наружу. Фигурки, снующие по лужайке, услышав скрип, спешно сомкнули ряд и начали быстро заполнять «гнездо». Со стороны главных ворот послышался женский крик: – Эй, люди, помогите войти!   Люди–и–и!
Фигурки замерли, Григу остро захотелось спрыгнуть на лужайку и побежать на этот голос раньше этих осторожных запрограммированных роботов, но он отстранился от окна и быстро зашагал по безлюдному коридору к посту. Схватил трубку телефона и набрал номер приемного отделения. Наконец, хриплый голос Михалыча отрапортовал готовность слушать.
– Михалыч! Что на территории происходит? Какие–то люди патрулируют, а главное, женщина помощи просит. Разберитесь! Я сейчас спущусь!
Михалыч дакнул и замолчал. Григ как был в белом халате и белом, нависающим на брови колпаком, так и побежал на первый этаж спасать. Пока искали ключи с Михалычем, неожиданно исчезнувшие, пока пробирались к запасному выходу и выходили, прошло значительное время. Когда выбежали  на улицу и обежали здание корпуса, у входа обнаружили почти в полуобморочном состоянии больную Облизалову. Она сидела на ступеньках, притуленная к стенке в позе полной расслабленности с  замороженным выражением на лице. Григ наклонился, схватил руку, пытаясь нащупать пульс, ладонью другой руки шлепнул по лицу.
– Что вы делаете! – Капризно и плаксиво выдохнула возмущение Облизалова.
– Почему вы здесь, а не в палате? – С угрозой в голосе проявилось любопытство Грига, упираясь лбом о стенку, он попытался Облизалову подхватить под руки и поставить на ноги. – Помоги! – выкрикнул, оборачиваясь на Михалыча.
Михалыч стоял спиной, и смотрел в сторону Храма и крестился: – Свят, свят, свят!
Григ представить такого не мог. Он отстранился от Облизаловой, спустился с крыльца, запинаясь на каждой ступеньке, пошел вперед с протянутыми руками. Купол храма отделялся, оставляя под собой светящийся бублик. Крыльцо полоснул пучок света, словно кто–то со стороны запечатлевал исключительный кадр на фотопленку.
– Видел? – спросил Григ, обернувшись к Михалычу.
– Нет, – в испуге ответил Михалыч и более утвердительно добавил, –  показалось что–то.
– Всем бы так казалось! – Возмутилась Облизалова. Она сначала встала на колени, потом, придерживаясь одной рукой за стену, начала подниматься.
– Видели? – Спросил Григ, вернувшись к больной, помогая той встать на ноги.
– Видели бы вы, что я видела, то не стояли бы или сидели, а лежали!
Григ не заметил перехода границы субординации. «Вот так и образуются новые общественные или социальные группировки» – отметил про себя. «Свидетели важного события становятся родственниками, так образуются и мафии»– подумалось Михалычу. Он был против мафий, против всякой профессиональной семейственности.
– Пошлите устраиваться на отдых!– Трезво оценив навязанное состояние, высказал Михалыч и пошел открывать дверь, вдруг появившимся ключом.
Григ осознал, что пропустил что–то важное, возмутился:
– И где же этот ключ был раньше?
– Где? В кармане сапога – вот где. Забыл. Жена вчера карман этот выдумала. Я ж на улицу пошел – переобулся. Успел. От такого и память заработала.
– От какого? – Облизалова отряхивалась и тоже попыталась взять в свидетели Михалыча.
– Как вы, уважаемая, на улице-то оказались? – Михалыч держал открытой входную дверь и демонстративно шаркнул ногами, приглашая войти.
Вошедшие расселись в фойе приемного отделения на белые сиденья. Михалыч и Григ ждали объяснений от нарушительницы режима, она  и рассказала.
– Я отпросилась к стоматологу. Отдохнула немного дома от процедур. Дождалась мужа, он приехал с работы поздно. Привез к больнице, и я его отпустила. Оказалось – все ворота закрыты. Целый час вокруг ходила, пыталась щель пошире найти, чтобы пролезть. Попыталась даже землю рыть под железной оградкой…
Григ видел, как заволновалась Облизалова, вспомнил о своей ответственности за больную, выпадом руки остановил рассказ.
– Тише, тише. Давайте спокойно пройдем в отделение.
По открытому рту и выжидательной фигуре Михалыча было понятно, что тому на сон грядущий очень хотелось получить повышенную дозу адреналина, прослушав, например, жуткий детектив или байку, но Григ встал, сделал рукой отмашку Михалычу, помог подняться больной. В тусклом свете коридора приемного отделения рисунок принта кожаной куртки Облизаловой блеснул уникальным светом. На ее ладонях и Григ и Михалыч увидели блестящие частички и странные борозды сероватого цвета. Надежда смотрела на ладони и вспоминала…
Соседки не спали, ждали появления Надежды. Зинаида встретили её с наигранной обеспокоенностью.
–  Надя! Ты почему так задержалась? Мы решили, что надумала  остаться дома.
–  Григ ведь на дежурстве, рискуешь! Эх–эх-эх! – обеспокоилась старушка Разуваева.
– Тише, девчата, давайте спать! – Надежда, освобождаясь от одежды, осторожно навешивала её на плечики.  Увидев на обнаженной спине Надежды  наспех сделанную перевязку, старушка даже вскочила с постели.
– Утром увидит такое Григ, то скандал закатит и всем достанется!
– Закатил уже, видите – живая. Я же проползала под оградкой и, кажется, даже на некоторое время от боли отключалась. Такое привиделось!
– Перевязку поправить надо, какая–то мешанина на спине и, похоже, рана инфицирована, – подошедшая Зинаида слегка отдернула кромку многоуровневого узора из коричневого лейкопластыря.
Соседки окружили, всматриваясь в спину, словно  оценивали написанную художником–авангардистом  картину.
– Ну, давайте уже, поправляйте!
Зинаида начала осторожно отделять уровни пластыря. Когда появился во всей красе шрам с разрывными краями и белёсой начинкой посередине, соседки издали испуганный протяжный  вздох «а–а–а».
 – Что там? – с тревогой  спросила Надежда.
 – Да нет, не очень страшно. Надо замаскировать поудачнее, чтобы лишних вопросов не возникало, но, дорогая, думаю, состояние раны Григу точно не понравится. – Зинаида выбрала из кучи обрезков более свежие полоски лейкопластыря и осторожно начала накладывать их поверх бинта. – Не вздумай КаФээСы прилепить к ране!
–Я в другие места их пристрою, – доложилась Надежда и, пользуясь случаем, опять завела лекцию об уникальных качествах пластин КФС.
– КФС – Корректор Функционального Состояния копирует природные системы поддержания жизнедеятельности человека, нормализует его жизненные биоритмы, регулирует работу сердечно – сосудистой, нервной, эндокринной, иммунной, пищеварительной и выделительной систем…
Старушка Разуваева шаркнула по очереди о прикроватную ножку каждым шлёпком, разувшись, присела на кровать, немного поболтала босыми ногами в такт звучащего нравоучения и так же в такт побила подушку, прилегла, прижимаясь к обласканной подушке правой щекой, и с наслаждением вытянула ноги  под шерстяным одеялом.
– Охота тебе голову занимать ерундой, – сказав это, зевнула, накрыла ладонью лоб и глаза и сразу же заснула, слегка хрюкнув.
– Вот так и останетесь – с болячками! – Не изменяя преподавательскую интонацию, Надежда неспеша пристраивала уставшее тело, увешанное коробочками КФС на отдых.