Братислава

Все имена и события в тексте вымышленные. Любое совпадение с реальностью носит исключительно случайный характер.
 

Несмотря на начавшиеся проблемы с потенцией и некоторое облысение природный оптимизм не покинул московского мастера Альберта Лимонина, и на турнир «Братислава-1989» он возлагал особые надежды. Даже приехал на несколько дней раньше, но, отнюдь не для того, чтобы любоваться красотами города.

Аккурат по приезду заезжий маэстро отправился на местный рынок, где и торговал разной ерундой до позднего вечера. Когда Альберт очнулся и понял, что никого вокруг нет, а только кучи мусора разнообразят унылый осенний пейзаж, ему стало несколько не по себе. О ночлеге Альберт заранее не позаботился, да и другие насущные проблемы обуревали. На счастье, зорким глазом он увидел какую-то нищенку, собиравшую пивную посуду.

Вспомнив работу в годы застоя в театре имени Ленинского комсомола, которая, правда, заключалась только в расстановке стульев и прочего реквизита, Альберт подошел к ней, положил собственную небритую щеку на свою же ладонь, зажмурился и трагическим голосом изрек: «Мадам! Ай вонт ту слип!».

 С английским в Чехословакии была напряженка, но, видимо, жесты московского гостя оказались красноречивее слов, и женщина махнула рукой, сказав при этом нечто похожее на «ком».

Они вдвоем двинулись в неизвестность: старуха, собиравшая по пути бутылки, и Альберт, согбенный под тяжестью двух основательных чемоданов. Примерно через час они подошли, наконец, к дому типа «хрущевки».

Сопровождающая гортанно выкрикнула: «Марта!» - и из окна второго этажа высунулась здоровенная тетка. После краткого диалога между дамами, наш Альберт услышал вожделенное: «Кам хиа, плиз».

Нельзя, правда, сказать, что это был рай. Ночевать москвичу было предначертано в маленькой обшарпанной кухне. В самом её конце, у окна, стояла развалившаяся койка, на которую, на скорую руку перекусив, Альберт с кряхтеньем водрузился. Практически над койкой в клетке скакала не какая-нибудь канарейка, а самая натуральная ворона. Довольно страшная с виду лохматая собака громко лаяла и прыгала на клетку, опираясь лапами на бок Альберта, а ворона приводила свои контраргументы и швыряла на головы человека и собаки разнообразный мусор, вперемешку с отходами собственной жизнедеятельности. В метре от Альберта пили чай и смотрели телевизор хозяйка и, видимо, ее друг, имевший вид типичного бомжа, правда без специфических запахов, присущих этой категории лиц. Морфей, тем не менее, сразу принял Альберта в свои объятия.

Следующим вечером история повторилась, но, на счастье Лимонина, это был его второй и последний ночлег у гостеприимной Марты, так как на время соревнования ему было зарезервировано место в гостинице. Распродав утром третьего дня все остатки товаров ширпотреба, Альберт прямиком отправился регистрироваться в качестве участника турнира. Устал изрядно, но зато пачка крон приятно оттопыривала нагрудный карман москвича.

Только прилетели, сразу сели; почти сразу церемония открытия, банкет и начало первого тура. Пользуясь случаем, Альберт на банкете не удержался и помимо нескольких бутербродов принял пива. Играть ему довелось черными с молодым чехом уровня кандидата в мастера.
Через стол от него, тем же цветом и тоже с чехом, играл давний приятель Альберта Максим Кукушкин, который успешно сбыл партию каких-то фотоаппаратов. Приволок он с собой на тур большую бутыль местного красного плодовоягодного вина и на глазах изумленного партнера регулярно из этой бутыли отхлебывал. Когда же противник начал возмущаться, Кукушкин подошел к организатору турнира и прямиком спросил: «Я имею право?» Услышав, как ни странно, утвердительный ответ, Макс продолжил в том же духе и, допив всю бутылку, благополучно уснул прямо за столом. В итоге и время на обдумывание просрочил, и ноль, естественно, получил. Увы, Альберт в тот вечер тоже проиграл...

На следующий день утром, после завтрака, Альберт пошел прогуляться. По возвращении он обнаружил в холле компанию соотечественников, которая от смеха чуть ли на пол не легла.

Полиглот местного масштаба, студент из Ивано-Франковска Йожеф Боднар услужливо перевел Альберту заметку из местной спортивной газеты. Публикация называлась «Вино е4, водка е5», и в ней черным по белому было написано, что советский шахматист Лимонин Альберт вдребезги напился на открытии, ну и дальше всё, что было выше рассказано... про Макса Кукушкина.

Боднар и компания гогочут, а Альберу стало как-то не до смеха. Тут еще Максим с наглой рожей подошел и справился – имеет ли старый кореш к нему претензии. «К тебе – нет», - процедил Лимонин сквозь зубы и отправился «качать права».

Турнир судил известный еще по матчам СССР – Чехословакия  мастер Гавличек. Он хорошо говорил по-русски и был уже в курсе. Выразил свои соболезнования по поводу допущенной по отношению к Альберту несправедливости и сообщил, что заметку написал местный журналист Иван Новотный.

- Он на банкете напился больше всех и Вас с Кукушкиным перепутал. Он коммунист, член партии, но русских ненавидит, и вообще, противнейший тип, - доложил Гавличек.

- Я пользуюсь гостеприимством вашего шахматного клуба и поэтому шум поднимать не буду. Поймите, однако, что по возвращении на родину у меня могут появиться проблемы. Попрошу дать опровержение, - ответил Альберт.

Кто мог знать, как там дальше в Союзе события развернутся и не читают ли в КГБ чехословацкую спортивную прессу?

Никаких извинений со стороны автора москвич так и не дождался, но, спустя несколько дней, на последней странице, после рекламы, но до некрологов, в самом «подвале» этой газеты маленькими буквами было напечатано, что факты, приведенные в злополучной заметке, не соответствуют действительности.